Ханами.

Когда тебя хватают за волосы – это неприятно.
Когда, чтобы вырваться и, подняв голову, гордо посмотреть в глаза обидчику, нужно обкорнать волосы – это обидно.
Когда клок иссиня-чёрных прядей остаётся в руках у собственного отца, минутой назад пытающегося воздействовать на старшую дочь силой – это очень и очень больно.

Что-то было не так.
С Хинатой определённо было что-то не так. И хоть это «что-то» его нервировало, Учиха никак не мог определить, что именно.
Откуда-то с соседней улицы донеслись весёлые голоса, и пахнуло сладким вишнёвым духом. Люди радовались окончанию зимы, толпа пестрела от множества женских кимоно. Но это было там, на соседней улице.
На узкой улочке, где они находились, практически никого не было, а Хьюга казалась лёгкой и чуть ли не светилась. Она резко вскинула руку, цепляя пальцами воздух. Потом девушка раскрыла ладонь, и ветер вновь легко подхватил лепесток сакуры.
Мадара проследил за его полётом, затем вновь повернулся к Хинате, которая теперь была к нему спиной.
«Это!..»
Мужчина на секунду замер.
- Хината… – кое-как выдавил из себя он.
- Что такое?
- Что такое, говоришь... – чуть ли не прорычал Учиха и, оттащив в ближайший переулок, припечатал девушку к стене. Хината зажмурилась: Мадара был не просто зол, ярость ощущалась почти физически. Его пальцы больно впивались в плечи, но, как ни странно, Хьюга не испугалась.
- Пусти.
Он шумно выдохнул.
- Больно, пусти.
Мужчина медленно разжал хватку и опёрся руками о стену с двух сторон от её головы, при этом наклоняясь так, чтобы их лица находились на одном уровне.
- Кто?
- Это...
- Я спросил кто?
Хината вздрогнула, почувствовав прикосновение к своим волосам, но глаз открывать не спешила.
- Мадара, я сама...
- Ложь.
Девушка тяжело вздохнула. А ведь надеялась, что он не заметит...
Она молчала. Мадара тоже.
Наконец, Хьюга подняла голову и посмотрела прямо в глаза. Кровавый огонь шарингана выражал все эмоции лучше всяких слов.
- Успокойся.
Без изменений.
- Пожалуйста.
Кто мог подумать, что он так отреагирует?
Хината осторожно погладила его по щеке и виновато улыбнулась. Мадара чуть наклонил голову вбок и пропустил прядь её волос сквозь пальцы.
- Я не могу тебе сказать, так как я не хочу, чтобы ты причинял кому-то вред, - сказала она, дождавшись момента, когда его глаза вновь стали нормальными. – Этот человек мне по-своему дорог.
«И почему она такая спокойная?»
Да, спокойная... Настолько, что в её спокойствии можно утонуть. Вот только всё равно ей не удалось скрыть детскую обиду. Не на него. На того, по чьей вине волосы, раньше достававшие до поясницы, теперь лишь прикрывали лопатки.
Чёрт возьми, да какой сукин сын посмел...
- Мадара, - чуть осуждающе позвала она, будто обладала даром телепатии.
Учиха скривился. Хината покачала головой. По его ладони скользнул живой шёлк, и мужчина, не удержавшись, перехватил его, задерживая в своей руке.
Неподалёку кто-то нетрезво, но очень заразительно расхохотался. Праздник продолжался.
А волосы у Хинаты отрастут до прежней длины в рекордно короткий срок.