Не по-детски. Хоррор-терапия. Фаза 0. (Не) совладать.

Меня убили, но боль от этого почему-то никуда не делась.
В мои шестнадцать лет ситуация приближалась к фантастической. Так не бывает. Просто не может быть. Подобно заложнику трагичной манги, происходили ситуации, не вписывающиеся в реальность шестнадцатилетней девчонки.
Он. А он пропал. Саске больше не существовало, и оставалась лишь оболочка. Вы даже себе не можете представить, что значит видеть каждый день человека, которого ты любишь. Которого ты жалеешь всем сердцем. Судьбу и обреченность которого ты оплакиваешь. Он похоронен заживо, а вместе и с ним и я, засыпанная воспоминаниями.
Сейчас я жалею, что вообще пошла на близость с Саске. Может быть, если бы у меня не оставалось воспоминаний, то внутри не зияла бы дыра. Пусто. Больно. Безжалостно. Теперь же есть Мадара, существо, которое в теле Саске, словно паразит-инопланетянин, захватило хозяина. Ничего от моего любимо человека не осталось. Лишь только болезненная взгляду оболочка.
Поначалу я подумала, что Саске разыгрывает меня, называясь Мадарой. Подумала, что это обычный шантаж, чтобы встретиться. У меня болело сердце все те дни, что я не виделась с Учихой после жуткого насилия над Шион. В памяти появлялись постоянно то воспоминания об ударах ногой Саске в живот девушки, то глаза, полные грусти и отчаянья. Саске даже со мной был одинок. Я, эгоистичная дура, лишь думала о себе в тот момент. Я испугалась, наговорила гадостей Учихе. И я же стала катализатором срыва и пришествия Мадары. Я не верила, до последнего не верила, что тот явился, что Саске больше нет.
Тогда, придя к нему домой, я наивно полагала, что все это шутка, розыгрыш, но увиденное с каждой секундой говорило мне об обратном.
От вида Саске практически ничего не осталось. Как же я любила его черную толстовку и опущенную на глаза отросшую челку. Мне этот взгляд казался дверью в ночь, небо которой заполнено звездами. Нечто манящее и пугающее. Бесконечное. Мадара полностью изменил внешний вид Учихи. Парень встретил меня в черном костюме. Под пиджаком была ярко-оранжевая рубашка, а кожа Саске вдруг стала неестественно смуглой. Волосы были уложены назад, блистая гелем, и собраны в высокий хвост, открывающий глаза парня. Кстати, о глазах. Космический холод морозил меня с порога. Взгляд, полный надменности и презрения. Взгляд высокородного. И я себя почувствовала такой жалкой перед человеком, который стоял передо мной. Он был в десятки раз поухоженнее меня.
- Привет, Саске, - сказала я, переминаясь с ноги на ногу в прихожей и избегая прямого взгляда парня.
- Дура, - грубо сказал тот, и моя надежда на розыгрыш еще больше улетучилась. - Я же тебе по телефону сказал. Мадара. Н-да, у мелкого вкус хреновый не только в одежде, но и в бабах.
- Прости-те, что? - недоуменно спросила я, ощущая медленно нарастающую боль от реальности. Однако мой мозг еще с ней сопротивлялся, не желая принимать.
- Пошли-ка на кухню, - скомандовал незнакомец.
Я невольно подчинилась. Мне нужно было вызнать как можно больше.
- Значит так, подружка, - грубо начал тот. - Благодаря кое-кому, то есть тебе, нашего малыша сорвало в тартарары. Можешь взять с полочки пряник, пупсик, - хмыкнул Мадара, но это больше походило на оскал.
- Я не понимаю, о чем вы. - Говори, говори, черт возьми, я хочу узнать, как помочь Саске.
- О, ну да, забыл сказать, что Шион тоже повлияла на мое появление. - Он посмотрел на меня с отвращением, явно оценивая.
- Ну да, - тихо сказала я и опустила глаза. Я действительно чувствовала свою вину.
- Я тебе даже скажу больше: вы с ней виноваты. Саске-то многое разузнал об этой шалаве. Хотя, правильнее будет сказать, психопатке. И, какая ирония. Ему приходилось насиловать эту девку с наклонностями мазохистки, чтобы держать ту в узде. Для тебя насиловать, чтобы не произошло что-то ужасное.
- Ужасное? - Паника стучала в висках, а кухня вдруг закрутилась вокруг.
- Саске знал, что Шион была долгое время в пансионатах. Жестокость развратила девочку. Там же был кое-то, кто насиловал учениц, издевался. Шион мазохистка, но она и садистка. Девочке нравится как быть униженной, так и унижать самой. Причем она получает удовольствие в обоих случаях. И да. Ты же знаешь, что Шион залезла на Обито, нынешнего мужа Микото? О, судя по твоему взгляду, ты не в курсе. - Его улыбка убивала. Мадара упивался моей реакцией. - И я сам собираюсь теперь взяться за Шион, потому что любой, кто грозит Микото, будет иметь дело со мной. А, как там тебя? Да, Сакура, ты мне сослужишь службу.
- Что значит: сослужишь службу? - возмутилась я, не совсем понимая.
- Ну, ты же хочешь, чтобы к Саске вернулась гармония, а он вернулся сам? - Хитро улыбаясь, он глядел на меня подобно Люциферу.
- А где гарантии, что он вообще вернется? - устало вздохнув, спросила я, понимая, что это очень опасная авантюра.
- У тебя нет выбора, пупсик, - заключил тот. - И да, ты сегодня встречаешься с Микото. Я вас знакомлю. Кстати, не разочаруй ее, потому что она видела, как страдает ее сын из-за тебя. - Мадара сузил свои глаза, и взгляд его был злым и предупреждающем.
- Говорите так, будто у меня нет выбора, - хмыкнула я. Знаете что? Я тут смотрю, что все сходят с ума, может, мне тоже надо? Злость вдруг так закипела во мне, что захотелось вмазать чем-то по этой ухмыляющейся роже.
- Конечно, нет, это же очевидно. Са-ку-ра. - После этой протяжки моего имени, в точности, как делал Саске, я почувствовала лютую ненависть к этому паразиту. - У Саске все было гипертрофированно. Если ему что-то не нравилось, он - ненавидел. Если ему не было никакого дела - он абсолютно не замечал это. Так подумай над тем, что было у него с тобой, - Мадара засмеялся так, что мне захотелось, дабы потолок ебнулся ему на голову.
- Вы пытаетесь меня морально добить? - не выдержала я. Сказанное им только что никак же желало обрабатываться мозгом. Саске, возможно меня...
- Ой, я тебя умоляю, не нужно строить из себя дурочку, - сказал он, и злобный взгляд стал меня буравить. - Саске метался эмоциями. К тебе, к Шион. Он не мог просто испытывать обычные чувства. Но и показывать их не мог, и съедал себя сам. Он сдерживался в эмоциях, и ты даже не представляешь себе, как это ему давалось. Ты и Шион довели Саске.
И тут я не выдержала. Рука сама по себе схватила стакан, который первым бросился в глаза для снаряда, и я швырнула емкость в этого урода.
Конечно же, тот увернулся, начав еще больше смеяться. Его смех звучал у меня в ушах вообще какой-то адской какофонией.
- Я не знала, я ничего не знала, - рыкнула я.
- Зато я знаю. Саске ведет дневник, а там тебе не одна страница посвящена. Итак, пупсик, веди себя хорошо, пока я развлекаюсь, и все будет хорошо.

Я безмолвно кивнула. Время остановилось, словно выкидывая меня из мира сего. Последующие действия шли, что на черно-белой пленке какого-то бредового фильма. Знакомство с Микото. Прогулка до ресторана. Мадара меня обнимал руками Саске, а я выдавливала из себя идиотскую улыбку и прятала глаза от матери Учихи. Мне в горло и кусок еды не лез, но приходилось кушать. Руки Саске на моем теле были чем-то ужасным. Руки Саске, внутри которых было что-то чужое и зловещее, заставляли мое тело коченеть.
Когда же этот кошмар закончился, "Саске" пошел меня провожать вместе с матерью. Запах пачули врезался в мое обоняние возбуждающими нотами. Горчинка ванили что-то заставила хрустнуть в моем сознании. Невольно, но я все-таки посмотрела на парня, которого еще несколько дней тому назад считала своим. Глаза блестели коварностью, в них черти плясали и будто безмолвно говорили: хорошая девочка, послушная девочка. Правый уголок губ парня поднялся в подобии ухмылки, не без надменности. Под взглядом этого Саске я вдруг затряслась от собственной жалкости. Есть такие люди, которые на тебя смотрят так, что ты сворачиваешься в комочек, совсем не желая разворачиваться. Под таким взглядом ты одновременно и парализован, и отчаянно желаешь убежать.
Но вот лже-Саске подошел ко мне, его холодные пальцы коснулись моего подбородка, и через мгновение парень склонился, и мы поцеловались. Хотя, нет. Целовал он, и это было еще более властно, нежели с моим парнем. Я закрыла глаза и задрожала от страха, боясь закричать. Я зажмурилась, но вот он отстранился от меня, и опять я была под прицелом этих темных глаз.
- Всего доброго, Сакура, - прошептал тот, который звал себя Мадарой голосом моего любимого человека. Да, определенно, даже интонации Саске не осталось, как и других особенностей при разговоре.
- Всего доброго, милая, - сказала Микото и подошла ко мне, чтобы поцеловать в щеку и приобнять на прощание.
- Доброго вечера, - сказала и поклонилась.
Мадара подмигнул мне, и подошел мой автобус.
Я, стараясь изобразить спокойствие, медленно зашла в салон транспорта, провела проездным по сканеру и буквально упала на сиденье. Голова гудела от пульсирующих вопросов внутри.
Как вернуть Саске? У меня вообще есть надежда на его возвращение? Что же мне делать?.. Просто стало вдруг страшно, что мне предстоит целая Вечность в заточении этих вопросов...

Мадара довольно потирал руки. Очень хорошо, что Сакура Харуно такая послушная девочка и действительно любит Саске.
- Да, повезло тебе, парень, - сказал мужчина, рассматривая себя в зеркале ванной комнаты.
Приняв душ, парень развалился на кровати. Сверкнув шальной улыбкой самому себе, он взял в руки телефон и стал просматривать контакты. Шион. Мадара засмеялся и нажал на зеленую клавишу, поднося устройство к уху. Раздались длинные гудки, однако ответ последовал довольно-таки быстро:
- Слушаю, - нежный девичий голос показался расстроенным.
- Привет, пупсик, - произнеся это, Мадара стал наслаждаться молчанием девицы, которая явно поняла, кто ей звонит. - Что молчим? Не ждала? А я приперся, - захохотал он.
- Ты? - в голосе послышались ноты злости и досады.
- Именно. Я тебя достану, пупсик.
Послышались короткие гудки, и парень злобно засмеялся опять. Цель была достигнута, а, значит, Шион теперь начнет ломится в разные стороны, пытаясь спастись. Ведь когда-то он ей обещал, что разделается. Предвкушение у Мадары горело черным взглядом. Ненависть к некой белокурой особе сочилась в этот мир, и парень жаждал правосудия, которое он вознамерился сам вершить. Ну и что, что это его опять затолкнет в грани небытия сознания Саске. Зато он повеселится на славу. Лишь только утоляя жажду своего Эго, Мадара может опять впасть в подобие летаргического сна.
Но вот он стал одеваться. Мысль о том, что скоро закончатся все накопления Саске, вдруг коснулась сознания Мадары. В полумраке комнаты сверкнула белоснежная улыбка - молодой человек, кажется, и с этой проблемой мог справиться, молниеносно найдя решение.
Однако нужно было идти. Часы показывали девять вечера - самое оживление злачных районов.
Вечер встречал темными улицами, и зима ощущалась на пороге. Еще чуть-чуть, и начнутся первые заморозки. Как же давно Мадара не окунался в вечерне-ночной город! Ощущение абсолютной свободы будоражило, и взгляд парня казался безумным. Натертые до блеска туфли, черное пальто, черные перчатки из тончайшей кожи - сейчас молодой человек походил на совершеннолетнего - так вдруг изменилось тело Саске. И да, Мадара шел по асфальту так, что на него оборачивались девушки и женщины, плененные внешним видом того. От парня ничего не осталось. Мадара являл собой Саске молодым мужчиной.
А город начинал загораться сотнями неоновых вывесок.
Чем ближе молодой человек был к центру, тем больше было шума вокруг.
Мадара знал четко, куда идет. В особое место, в которое бы Саске даже бы не запустили, будь тому все двадцать пять.
В этой части города были притоны, завуалированные под солидные заведения. Нелегальные казино, бордели, "кафе-поцелуи". Еще были барыги, зыркающие из темных подворотней в поисках клиентов. Губы Мадары кривились в злобной усмешке все больше и больше. То, что созрело в его сознании по отношению к Шион - было поистине дьявольским и безжалостным. Если ей так не живется, то почему бы не одарить ее желанным? Так он еще на ней и денег заработает. Мадаре легко подавить Шион. И он точно знает, что та его намеренно дожидалась. Маленькая стерва уже видела однажды другую личность Саске и зажглась сумасшедшим желанием к тому. Да, Сакуре не стоит знать, что Шион это все сделала неспроста. Хотя, на это было бы интересно посмотреть. Сегодня девчонка с розовыми волосами все-таки проявила маломальский характер. Мадара читал в дневнике Саске некоторые интересные подробности. Сакура Харуно была банным листом, тенью. Вроде бы ее не существовало в жизни Саске, а она все равно была. Вот недавно Саске разозлился на Шион. Он выбрал Сакуру, как первую и попавшуюся. Выбрал ту, что была ближе и более знакома. Просто взял и попробовал. Ему понравилось. Но еще Мадара прочитал и все эмоции с сомнениями.
Вырисовывалась формула: Мадара поменяется местами с Саске, когда все, что касается Микото будет застраховано. Мадара появляется именно тогда, когда у паренька зашкаливают эмоции. Но вот кое-что чужак не знал наверняка: а изменится ли что-то, когда Сакуре вдруг начнет угрожать опасность. Пробудится ли тот? А это предстоит еще выяснить.

Он это, кажется, уже видел. Мать боязливо оборачивается в стороны комнаты, где слышится пьяная ругань этого ужасного человека. Иначе бы он и не смог назвать своего отца.
Саске точно знал, что это кухня его матери.
- Что, так и будешь всю жизнь прятаться под кроватью, уходя из себя? - раздался грубый голос.
- А что я могу сделать? Что? - мальчишка заплакал, и рот раскрылся его в немом крике.
- Придумай того, кто сможет тебя защищать и оберегать.
Маленький Саске раскрыл глаза, полные ужаса. Перед ним стоял высокий мужчина. Чертами лица он напоминал члена семейства Учиха. Длинные черные волосы торчали в разные стороны, и было видно, что она жесткие и непослушные. Глазами незнакомец тоже походил на представителя этой семьи. Однако взгляд был наглым и бесстрашным.
- Меня зовут Учиха Мадара, - мужчина покосился через плечо: Фугаку таскал жену по полу, в попытке ударить ту кулаком по лицу. Но женщина каталась, что ошпаренная, из стороны в сторону. Пару раз мужчине все-таки удалось жертве нанести увечья. Микото то орала, то визжала, но вот раздался хрип. Саске зажмурился и затрясся от ужаса.
- Мамочка, - шептал мальчик, закрывая уши руками, но сдавленный голос матери все равно прорывался в сознание, заставляя ребенка обливаться ледяным потом.
- Посиди тут и не высовывайся, - раздался голос незнакомца.
Саске не совсем помнил, как его руки взяли со стола что-то острое. Не помнил, как вонзил в первый раз в плоть отца это, а потом бесчисленное количество раз. Он не видел взгляда матери, наполненного безумием. Не помнил, что шептал умирающему родителю. Он лишь очнулся тогда, когда мать стала трясти его. Когда стала вызывать полицию.

- Так это я убил отца? - спросил маленький Саске, находясь в темноте.
- Да, ты, - что-то загорелось, и перед мальчиком появился незнакомец.
- А ты кто? - испуганно начав мотать головой, попытался узнать ребенок.
- Я - это взрослый ты.
- А что это за место?
- Убежище.
- А почему ты убежал?
- Потому же, почему и ты, - ответ звучал приговором.
- Значит, нам предстоит еще долго разбираться.

Тен ворочалась ночью, не в силах заснуть. С той злосчастной поездки "ее" парень опять пропал. Девушка злилась от бессилия. Хоть у Тен и был номер блондина, руки в жизни бы не позвонили или написали. Однако гордость не помогала. Невольно, но девушка опять стала себя накручивать. Лежа в своей кровати, она то и дело душила подушку, представляя, что это Дейдара.
Вдруг в темной комнате, на прикроватном столике, что-то зашумело и зажглось. Тен от испуга и неожиданности чуть концы этой подушке не отдала, подпрыгивая. Такахаши взяла трясущимися пальцами мобильный. Нет. Да быть того не может!!!

"Посмотри на небо, с сторону нашей школы через пару минут".

Холодок прошелся по спине девушки. Сердце заколотилось будто сумасшедшее. В ушах загудело. На пружинных ногах она побежала на балкон, спотыкаясь. В майке и шортах, абсолютно наплевав на холод, который тут же стал покрывать ее кожу дрожью. Иссиня-черное небо вдруг стали разрывать яркие вспышки всевозможных цветов. Грохот вдалеке почему-то стал отдавать в унисон с сердцебиением девушки. Тен с трепетом сжимала во вспотевшей ладони телефон, держась другой рукой за сердце. А то стучало, вначале в грудной клетке, а потом и в мозгу: ей никогда не понять Дейдару.

- Дейдара, ты ненормальный, - прошептала Тен в холодный вечер ноября.

Но было приятно все-таки. Он странный. Он неправильный. Дейдара - это вообще что-то несусветное. В сознании девушки стали появляться те волшебные моменты, когда Кизуне подарил первый поцелуй. Именно тогда, что и салют, сердце девушки заискрилось и буквально взорвалось эмоциями. Ох уж это неугомонное Нечто, которое не знает меры и покоя. Вот и сейчас, одетая в пижамный комплект из маячки на бретельках и шортиков, сжимая не то проклятый, не то заветный мобильный телефон, Тен быстро повторяла про себя второе СМС Дейдары.

"Выходи через двадцать минут".

Тен вся сжалась, потому что ее сердце чуть не "вышло" из грудины во тьму, абсолютно не зная, где сейчас находится Кизуне.
Колени стали подкашиваться, а потом и вовсе затряслись. Впопыхах забегая в ванную, крутясь у зеркала, девушка стала делать проверку на вшивость, однако не смогла толком себя привести в порядок. Волосы торчали в разные стороны, завитые косами за целый день. Абсолютно без зазрения, Тен стала себя обнюхивать, чистить зубы, а потом и вовсе закружилась в разные стороны. Не обладая никаким парфюмом или духами, девушка ничего не нашла лучше, чем пару капель эфирного масла мандарина на шею.
Странно, еще какое-то время тому назад она себе поклялась, что больше не поведется на неадекватные позывы Дейдары. Ведь он опять пропал, черт возьми. Пропал, абсолютно не думая, что причиняет Такахаши острую боль в сердце. Но вот он объявился, и все в мире Тен зажглось фейерверком. Вот оно, значит, что, - нет привычного мира без этого ненормального. Тен же ходила злой и раздраженной, раза два поколотила Наруто. Огрызалась своим подругам и не могла понять, почему ее все так бесит. Оказывается, причина в том, что этот негодяй просто отобрал у нее душевное равновесие и гармонию, заключив это в себя. Теперь она понимала, что Дейдара вдруг стал ее осью. Больше мира без Кизуне не существовало.
Накидывая на плечи толстый плюшевый халат, доходивший до колен, абсолютно забывая, что она в тапочках, Тен вылетела из квартиры, закидывая на бегу ключи от дома в карман. Однако тут же остановилась. Нет уж. Еще чего не хватало, чтобы парень понял, как она тосковала и умирала без него. Не нужно ему видеть, как Тен бежит по лестнице, перепрыгивая по нескольку ступенек. Хладнокровие вдруг ушатом ледяной воды отрезвило горе-влюбленную. Тен вышла на улицу и невольно закусила губы. Уже было темно. Во многих домах по близости горели окна. Фонарей было не так уж и много, поэтому взгляд Такахаши устремился в звездное небо. Оно казалось таким бездонным. Сердце девушки стучало по-сумасшедшему. Послышались вдалеке шаги. Девушка прикусила в очередной раз губу. Нет, она не хотела, что дикая, разворачиваться на звук приближения человека, бросаясь на шею любимому.

"Любимому", - эхом отдалось у Тен в сознании.

"Врунья. Ты готова сорваться в бег, чтобы Кизуне тебе раскрыл свои руки для объятий. Чтобы поймал тебя, приподнял, закружил, а потом бы поцеловал так, что аж голова б пошла кругом. Ты этого хочешь, но так нельзя".

Случайный прохожий задел девушку нечаянно плечом, выводя из размышлений. Это был не ОН. Тен почувствовала, что ком обиды подкатывается к горлу.
Как она стала плакать, она и сама не поняла. Однако, да. Слезы не всегда можно сдержать. Девушка перепроверила время отправки последнего СМС. Прошло сорок минут. Двадцать она стояла на холоде, ожидая, как дурочка, того, кого ждать не стоит и нельзя, собственно. Холод вдруг коснулся ее так сильно, что Такахаши затрясло. Однако холод смешивался с обидой и злостью.

- Ты ненормальная, - раздался вдруг голос Дейдары позади.

Девушка испуганно обернулась, а потом попятилась от Кизуне.

"Я не хочу, чтобы этот идиот видел мои слезы. Это унизительно", - мысль, что пуля, подстрелила и так раненый мозг, и Тен рванула, оставляя своего Ромео в недоумении.

Дейдара, естественно, побежал за ней, совершенно сбытый и обескураженный действиями своей пассии.
Тен почему-то понадеялась, что она удачно пробежится, однако забыла про тапки, которые были потеряны очень быстро. Но Такахаши было все равно в тот момент. Она чувствовала весь холод асфальта, отвратительные грязные лужи, мелкие и острые камушки, которые саднили ее стопы. Скорость и не прибавили осколки стекла из-под бутылки,которые впились моментально. Несмотря на боль и невольное прихрамывание, девушка продолжала бежать, через дворы, как была поймана за капюшон халата.

Дейдара так резко развернул девушку к себе, начав ту трусить, что Тен малость испугалась.

- Ты что творишь? А? - было видно, что парень в ярости. Белокурые пряди волос растрепались, глаза посинели, а губы были сжаты в тонкую полоску. Тен замерла: желваки заходились на лице Дея, свидетельствуя о том, что сейчас будет полный капут.
- Это что ты творишь? - рявкнула девушка, вдруг вспоминая, что виновный-то - не она. Треснув своими руками по Дедары, она скинула руки парня. - Как это вообще называется? - рык в ее голосе свидетельствовал о всей боли за эти дни.
- Я работал, - коротко ответил блондин, да так, будто это был постулат, который девушка должна была принять.
- А я откуда знаю? Я извелась, мучаясь в догадках, - Тен не заметила, что перешла на крик, что слезы текут по лицу. - Ты меня просто оставляешь, когда тебе это удобно.
- У тебя есть мой номер телефона, - категорично отвечал он.
- Но это ты работать пропадал.
- Ты плачешь?
- Нет, тебе кажется. - Отвернулась и пошла в сторону дома. Босая, замерзая и замученная.
- Тен. - Блондин обогнал Такахаши, загораживая тот путь.
- Что? - пустой взгляд встретил его.
- Я работал, потому что хотел провести с тобой где-нибудь выходные. Только ты и я. Это был сюрприз, - опустил он голову, потупив взгляд в асфальт, но тут же кинулся к пассии. - У тебя нога поранена. - И прежде, чем до Такахаши дошел смысл объяснения парня, то схватит ее на руки и зашагал в сторону подъезда.
- Ты мог сказать мне.
- Не мог.
- Это еще почему?
- Ты докопалась бы.
- В итоге ты чуть не разрушил на... - она запнулась, смущаясь.
- Ненормальная.
Он занес ее в квартиру, аккуратно ставя на пол. Вымывал ее ноги и вытаскивал маленькие осколки стекла. Дезинфицировал и наклеивал пластырь. Дейдара как-то очень быстро разобрался со всем. Он снял халат с девушки, устроил ее под одеяло, а сам лег поверх.
- Не оставляй меня вот так, не сказав ничего, - устало, но счастливо прошептала Тен.
- Ты боишься?
- Да.
- Ты мне еще не доверяешь?
- Неа. Я тебя практически не знаю.
- Но ты меня любишь и жить не можешь, - мягко засмеялся парень.
Тен отреагировала довольно-таки быстро. Вскакивая из-под одеяла, она набросилась на парня, потому что эти слова ее взбесили.
- Ах, ты, ну что за самовлюбленный идиот? - рыкнула она, в попытке скинуть парня с кровати, да не тут то было. Дейдара оказался на удивление сильным соперником. Как Такахаши не пыталась его заломить, Дей выворачивался и смеялся. Молодые люди стали кататься по кровати, пыхтя и кряхтя, пока блондин не остановился и не стал смеяться, да так громко заливисто, что и Тен замерла.
- Что, сдаешься? - оказываясь над ним и продолжая держать его руки, хмыкнула Такахаши.
- Ты знаешь, я тут кое-что понял. Нормальные люди давно бы уже стонали и пыхтели от другого, - говоря это, он вдруг посмотрел на девушку тем взглядом, от которого у той начинала кружиться голова, колени подкашивались, и умирало все вокруг, кроме блондина.
До Тен дошел смыл сказанного, и щеки загорелись таким красным, что Карин бы позавидовала бы. Еще вдруг дошло и то, что она неглиже. Дейдара же, что загипнотизированный смотрел на обнаженную грудь, на бретельки, сползшие на руки.
- Ииииии!!! - взвизгнула Тен, обхватывая себя руками и мечтая сейчас выкинуться из окна.
- Мое. - Дейдара так просто развел ее руки в стороны, а потом обнял и поцеловал. Тен возгорелась моментально, забывая все обиды. - Может быть, я просто не хотел всего этого и так, - он выдохнул слова и носом потерся о сосок девушки.
- Не хотел? - повторила она, и внутри словно все прижало
прессом нескольких тонн.
- Я хотел медленнее, чтобы насладиться этим. Мне почему-то кажется, что это обычная похоть. Я не уверен, что это любовь.
- Ну, знаешь ли! - девушка опять стала закипать яростью, начав вырываться. - Идеальное такое признание в любви!.. Да ты себе даже представить не можешь, что мне пришлось пережить, чтобы позволить себе понадеяться на... что ты... что я... мы, - отвернув лицо, злобно дуя и уже буквально плюясь на прядь, которая вылезла на лоб и все лицо в целом, девушка замерла.
- А если ты для меня предмет обожания, всего лишь муза? - Дейдара был подавлен, и голос казался прегрустным.
- Знаешь, один раз я уже была влюблена. Меня отшили, намекнув, что встречаться со мной равносильно тому, что встречаться с парнем. Хорошая такая закалка, которая меня так закомплексовала, что я и думать забыла о своей женственности и том, что могу вообще-то кому-то полюбиться.
- Ты сама меня за девушку приняла в самом начале, - хмыкнул Дейдара.
- А ты и сейчас - девушка, - сурово сказала Тен. - Уходи, - удар с ноги в бок просто снес блондина с кровати. - Ты точно капризная девчонка в ПМС! - руки в бока были позой, полной решимости и уверенности.
- Забери свои слова обратно, мальчишка, - тихая ярость блеснула льдом в глазах парня.
- А то - что? - злобно улыбнулась Такахаши, стоя на кровати.
Резкий выпад руки парня, и Тен оказалась буквально пригвожденной к матрасу ладоней Кизуне.
Они прерывисто дышали, смотря в глаза друг друга.
- Я тебе покажу, кто тут девочка и что она должна находиться под своим мальчиком, - с вызовом выпалил блондин.
- Покажи, - приняла Тен вызов, в ответ сверкнув своими темными глазами.
А Дейдара растерялся, начав просто гладить по щеке Тен.
- Я так не могу, - улыбнулся он. - Я не могу брать девушку силой.
И что ты предлагаешь?
- Заняться любовью. - Дейдара притянул к себе ошарашенную девушку, которая опять впала в прострацию, причем не первую за эти тридцать минут перепалки в квартире.
Тен и сама невольно раскрылась, чтобы броситься в объятья этому ненормальному. Оказавшись же в объятьях несносного блондина, девушка поняла, что именно об этом она мечтала за все время разлуки. Тен не могла больше представить Вселенную без этого странного молодого человека. Без его глаз, рук, губ, которые как ощутимо, так и нет, сейчас ластили ее.
"Заняться любовью", - именно этим они сейчас и занимались, сплетаясь пальцами, волосами, ногами и руками. Разве не это ли занятие любовью? Тягучее и терпкое. Нехватка тактильного контакта их чуть с ума не свела. И два дурака сомневались до сего момента: а правильно ли они поступают? не ошибаются ли?
Какие, к черту, сомнения, когда тут такая страсть? Он всего лишь обнимает, а девушка бьется от дрожи возбуждения. Она робко гладит своими руками по спине парня, а у того напрочь срывает чеку самообладания.
Тен внюхивается в Дейдару, в дикой жажде вдохнуть того, что наркотик. Ломало. Ломает. Будет ломать. Спряжение глагола не меняет сути.
Дейдара старается своими ладонями запомнить бархатистую кожу, под которой сейчас напряжен каждый мускул. Парню нравится гладить чувствительные икры Такахаши, бедра, скользить пальцами, поддразнивая, по рельефному прессу девушки.
То же самое можно сказать о Тен. Тело парня словно фетиш - он поджарый, жилистый, но под пальцами железные мышцы, которые лишь только еще больше напрягаются, от неумелых касаний пассии.
Странные, они так и сидят друг на против друга, переплетаясь волосами, руками, ногами и языками. Но вот Дей аккуратно подталкивает Такахаши, чтобы та легла. Недовольство проскальзывает в выражении лица той. Грубоватые от гипса ладони молодого человека на удивление приятны. Кожа на пальцах потрескалась, где-то порезы шершавые, но это не убавляет ни капли приятности. Дейдара целует Тен, заводя ту так, что та уже рычит и извивается, впиваясь ногтями в плечи Кизуне.
А потом чеку спокойствия все-таки срывает к чертовой матери, и одежда летит салютом в воздух.
Тен распахивает свои глаза в полном восторге от того, что блондин обрушивается на ее тело полным весом. Трение заводит, близость раздражает в приятном смысле кожу. А поцелуи не прекращаются. Ошалелые, молодые люди не могут остановить бесконечный поток прикосновений.
Когда Дейдара пробуется в первых толчках, Тен, пусть и испытывает боль, но рвется ему навстречу, желая преодолеть последний барьер, мешающий их близости. Прокусывает плечо парня, от чего тот дергается вперед и воссоединяется так, как необходимо этим двум жаждущим телам.

Суйгецу с недоверием косился на Карин. Девушка, оставив всю свою привычную колкость, общалась с клиентками в магазине. Черт бы побрал эту идею: зайти в этот магазин за станками для бритья. С того рокового вечера Ходзуки, кажется, сломался. Стоило ему только признать свои чувства по отношению к этой несносной пигалице, как у парня что-то внутри перемкнуло. Хотя, удивляться было нечему. Обычно парень знал, как вести себя с девушками, что у них взять, как взять и как себя дать так, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. Обычно он не парился над тем, как и что сделать - женская особь сама шла к нему в руки, сама брала инициативу в свои руки, рот и тело в общем. А тут случился апгрейт по полной программе. Вроде было очень радостно, а с другой стороны, - что делать с этой Карин-то? И не просто делать, а жить в унисон с этой ходячей гранатой без чеки. Ведь бомбонуть могло в любой момент и с хрен знает чего.
В ту ночь он принял для себя нелегкое решение. Он до отвращения благороден и гордился этим до кончиков своих серебристых волос. Истинный бабник, теперь Ходзуки походил на недоромео, который был во вражде с самом собой. Карин Узумаки принадлежит ему, но он так и не овладел ею. Впервые ему захотелось просто поцелуев. Привычное животное желание сошло на нет, уступая место неизведанному вихрю влюбленности. А она тоже хороша, неосознанно, но инстинктивно дразнит Ходзуки.
С той особенной ночи, когда Суйгецу в шутку зарекся от привычного и необременительного блядства, в парне что-то закоротило. Испугавшись себя, он сократил общение до минимума, не в силах разобраться с собой. Карин сразу заметила охлаждение и стала обрушивать обиду в виде раздражения на парня. Несколько дней они вообще не общались, а сейчас Ходзуки сам нарвался на принудительное решение. Карин, казалось, так и не заметила его. Волосы были собраны в высокий хвост, очаровательная улыбка, полная радушия, заставила парня хмыкнуть - он же знает, что этот образ далек от истинного нутра Узумаки. Однако это все равно умиляло. Вот она какая, когда не ругается и не плюется ядом в адрес Ходзуки. Розовая майка, черная юбка до колен, балетки. Само совершенство доброты и гостеприимства, - это не могло не улыбнуть. Когда же консультант Узумаки осталась одна и начала поправлять на полках продукцию типа гелей для душа, Суйгецу незаметно подошел сзади.
- Не поможете ли мне выбрать гель для душа? - раздался хрипловатый голос, и Карин вздрогнула и тут же на пятках развернулась к обратившемуся.
- Т-ты? - правая бровь поднялась вслед за вопросом. Девушка расширила свои глаза от удивления.
- Я. Так ты поможешь выбрать?
- Конечно, это же моя работа, - фыркнула Карин, явно давая понять, что холодное общение с ее стороны является наказанием в ответ на действия Ходзуки.
- Не злись, - Ходзуки абсолютно проигнорировал это, ответив лучезарной улыбкой. - Какой тебе нравится гель для душа?
- Шоколадный или медовый, - растерявшись, скомкано ответила консультант.
- А мне с тобой, - не прозрачный намек был произнесен настолько серьезно, что Карин невольно сделала шаг назад.
- Подожди, я сейчас выйду на перерыв. Подожди меня у входа.
Парень подмигнул, взял с полки медовый и шоколадный гель для душа и двинулся в сторону кассы.
Карин вышла через какое-то время. Суйгецу невольно смерил ее строгим взглядом и, сняв свою куртку, накинул на плечи девушки.
- Мне не холодно, - гордо задрала подбородок Карин, не желая принимать странную заботу со стороны этого мудлана.
- Я не хочу, чтобы ты простудилась, а потом бы пришлось отменять наши водные процедуры, - едкая усмешка коснулась его губ.
- Какие еще процедуры, - не совсем понимая о чем речь, Карин недоуменно уставилась на парня.
- Не тупи, - закатывая глаза, устало вздохнул он.
- А... - до Карин дошло, и резкий удар кулака в живот встретил парня приветствием. - Ты чертов извращенец, который ни о чем не может думать, кроме как о потрахушках.
Молодому человеку очень хотелось сейчас дать пинка этой дурынде, однако вместо этого он лишь поманил Узумаки к себе пальцем.
Та, абсолютно без задней мысли, подошла вплотную к Ходзуки.
- Я буду смешивать эти гели для душа, чтобы покрыть все твое тело. Я буду намыливать тебя, внюхиваясь. Я бы хотел тебя всю в пене. С шоколадом и меедом.
- А как же банальное свидание? - уши Карин загорелись, в горле пересохло.
- Будет, все тебе будет.
- Послушай-ка, ни ты, ни я - мы еще не выиграли и не проиграли, чтобы переходить к финальной части спора. - Как же сейчас дрожали колени у Карин, а жар, кажется, проник в вены, и кровь стала закипать.
- Нет, ну я, конечно же, знал, что у тебя с башкой туго, но вот, чтоб так... - Ходзуки закатил глаза, устало вздохнув. Карин смотрела на парня то ли с недоумением, то ли с испугом, ожидая объяснений. - Я что тебе той ночью сказал?
- Я не помню, это было давно, - от досады хмыкнула рыжая.
Ходзуки выматерился, прошипев, что Карин явно попадает под типичную безмозглую курицу, подошел к ней, положил руки на плечи и сказал:
- Я сказал, что завязываю со своей прежней жизнью. Твою мать, а? Я тебе преподнес себя на блюдечке с ебанной голубой каемочкой, а ты это не помнишь. - Взгляд парня становился горящим, и Карин лишь могла только представлять, какой пытке Ходзуки предает ее невинное девичье тело.
- Я просто подумала, что ты не серьезен и под эмоциями, - отводя стыдливо взгляд от парня, промямлила Узумаки.
Суйгецу хмыкнул, зажмуриваясь. Да, непосредственность Карин его до дурки доведет.
- К тому же, я требую свиданий и ухаживания. Мы все еще не пара, и у меня нет отношений.
- Ага, да, конечно. Только почему-то мне твои сиськи уже как родные, аж такое ощущение, что я с ними всю жизнь прожил, - хмыкнул парень, а у Карин начался приступ удушение и заикания от сказанного им. - Тихо-тихо, детка, все будет.
- Мне не надо, чтобы ты зарабатывал на потрахушки себе. Не надо мне такого, мол, ты мне, а я тебе, - рыкнула девушка, передернув плечами, чем сбросила руки молодого человека.
- Нет, ну издеваешься. Хорошо. Ты сама напросилась, - шипел теперь Суйгецу, а если бы он не зашипел, то сорвался бы на истерический визг. - У нас теперь будут свидания, ухаживания. НО. Никакой близости, никаких поцелуев и касаний. Вот так вот. Получить ты это сможешь лишь тогда, когда услышу мольбу, а ты взревешь, это я тебе обещаю. И сама меня не смей касаться. Годится?
- Годится, - фыркнула рыжая, не оценивая всю сложность нового пари.
- Удачи, детка.
- Скатертью дорожка.
На этом молодые люди разошлись: Ходзуки домой, Карин в магазин.
Суйгецу ухмылялся. Да, давно ему так не было весело. Хотя тут он себе врал. Ему никогда так не было весело. Парень спотыкался все больше на Карин, и вывих за вывихом травмировали его психику. Такого еще не случалось, а раз не было - это истинное веселье. Только вот интересно: а насколько хватит Карин? Ведь парень очень остро чувствовал то, как отражается внутри эмоций этой девушки. Она горела им, пусть и отрицала. Заводилась с полуоборота. А как она ему отвечала на поцелуи, как хваталась за него, обнимала и гладила.

Итак, в моей жизни произошел раскол, с которым я ничего не могла сделать. Все куда-то пропали.
Я смотрела, как живет мой Саске, точнее, его оболочка, точнее то, что от нее осталось. А ЭТО вдруг стало стремительно общаться с Шион. Поговаривали, что они опять стали встречаться. Мои руки опустились, и я сдалась. Я не знала, что делать, да и особо не хотелось.
Всем вдруг стало не до меня, а мне не до кого. Я больше не видела смысла в общении с подругами. Да и были они мне таковыми?
Карин воевала с Суйгецу, Тен с Дейдарой. Хидан с Таюей вообще все больше уединялись. Я перестала ходить на наши работы. Запустила себя. Не запускала больше никого в свою жизнь. Меня просто не стало, и мою пропажу вообще никто не заметил.
Я чертова эгоистка, и я завидовала трем девушкам, которые в какой-то момент стали мне самым дорогим.
Я никому не могла доверить то, что со мной произошло. Я никому не могла рассказать о черной зависти. А у меня все болело, обострялось и саднило. Безвыходность просто душила.
Все бы, может, и ничего. Наверное, я бы смогла забыться, если бы не Мадара. Я каждые пять дней в школе видела своего любимого человека, который был с Шион. Они целовались, зажимались и обнимались. Все вернулось на круги своя. Только больше не было моего Саске. Я себя ненавидела. Знала бы я, что так будет, многое бы сделала для него. А я эгоистично давила собой, разрушая Учиху.