Когда миг сотворяет вечность

Время неутолимо убегало. Это все часы. Они слишком громко отбивали свои мерные тики и таки. Звук заполонил сознание маленькой девочки, стоявшей в центре комнаты. Как же ей хотелось в тот момент закрыть уши, чтобы не слышать, не ощущать всем телом то, как время постепенно ускользает, приближая страшную минуту! Но надо держаться, не подавать виду, быть сильной. Огненная душа, неугасимая воля наделила ее волосы алым пламенем, словно бы те были проекцией ее характера. Потому она не могла вести себя как маленькая девочка. Кушина взрослая, Кушина скоро станет джинчуурики. Высокие стены кремового цвета вовсе не давили на хрупкую психику, а от предвкушения пред встречей с самой известной женщиной своего времени совсем-совсем не стыла кровь в жилах.
Нарочито смелым взглядом вооружилась девчушка и прошла вглубь комнаты, к противоположной стене. Именно там, на кровати, лежала Мито-сан. Её лицо было умиротворенно, словно бы оно — само воплощение покоя, которого так не любила юная ученица. Великая первая джинчуурики спала спокойным сном, позабыв о всех горестях и печалях деревни. Девочке настолько не хотелось будить женщину, что она быстро перевела взгляд на изголовье кровати, увенчанное гербом клана Узумаки. Золотыми нитями был он вышит, подчеркивая богатство и величие страны.
Кушина невольно вспомнила о родимом крае, стоявшем на острове среди глади морских волн. Вспоминала и вспоминала и о тепле материнских рук, и о нежном женском взгляде, и о небольшом уютном доме на окраине деревни. Быть не может! Нет! Девочка больше никогда не увидит милых сердцу картин, не дотронется до тела дражайшей женщины! Разлука встала меж ними, навсегда оставив клеймо в глубине детского сердца. Узумаки воображала и мечтала, видя сцены желанного прошлого. Созерцала со стороны напутствия матери. Тогда она еще не знала, что они будут последними.
Былая решимость и собранность вмиг оставили тело будущей куноичи, а на глаза навернулись непрошеные слезы. Она должна быть сильной! Но как же ей являться той, к образу которой сердце навсегда закрыло свои двери? Кушина одна-одинешенька в Конохе, Кушине некому помочь, Кушина — нежеланный ребенок в деревне. И Кушина в это верила, ведь если бы не ее происхождение и предназначение, то что она здесь представляет? Она никто. Безликая в цветном краю. Что же хуже всего может быть? Наверное, четкое осознание и принятие этого клейма. Девочка сама предрешила свою судьбу, так отныне такой она и будет...
Горечь обиды на жизненную несправедливость заполнила разум настолько, что Узумаки больше не воспринимала окружающий мир. Ребенок забыл про то, где находится и пред кем должна представиться. Нет, не хочет она притворяться... Ведь даже не заметила, как опустилась на пол и зашлась в тихих, беззвучных рыданиях.
— Не хочу я, не хочу... — шепотом произносили ее губы. А красные, что огонь, волосы разметались по полу. Но вдруг, сама тому поразившись, она что-то почувствовала, какое-то предостережение, и резко подняла глаза на подушки. То был мягкий и добрый взгляд Мито-сан, проснувшейся от детского плача. Кушина мгновенно вытерла слезы с лица и хотела было встать, но жена Первого Хокаге положила ей на плечо руку. Она спустила ноги на пол и жестом предложила маленькой Узумаки положить голову себе на колени. Девочка была лишь рада, что ей не надо показывать себя сильной, не надо лгать и примерять маску лицемерной храбрости.
— Плачь дитя, плачь, потом будет лишь легче, — старшая Узумаки гладила ее жесткие и густые волосы, намереваясь успокоить и поддержать. Кушина была благодарна и продолжала сидеть на коленях. Слезы же струились по ее щекам, а в комнате разносились громкие всхлипы.
— Я не хочу быть джинчуурики! Не хочу! Не хочу!!! Почему именно я, Мито-сан?! — Гневный взгляд она устремила на пожилую женщину. Сколько горечи выражали её глаза, сколько же невысказанной обиды!
— Потому что ты сильная, Кушина-чан. Потому что только ты можешь перенять это тяжкое бремя. — Мито рукой смахнула слезы с румяного лица и уже открыла рот, чтобы продолжить, но ее резко перебили:
— Я не сильная! Сильные не плачут! — И она снова уткнулась носом в юкату, отдавшись новому приступу рыданий. Истерика, которую так тщательно и долго та скрывала, вырвалась наружу с новой силой.
— Ты не боишься показать свои слезы, не скрываешь чувства и делишься ими со мной, чужим для тебя человеком. Это достойно похвалы и уважения. Дитя, гораздо легче зарыться в нарочито прочную скорлупу обмана...
Кушина слышала ее, но не находила что ответить. Бабушка успокаивала ее, разрушая тот стереотип, созданный воспаленным детским сознанием. Постепенно разум прояснялся, а внезапная истерика понемногу растворялась. Девочка обняла Мито-сан, наконец-то найдя поддержку в чужом краю. Впервые за все время пребывания в деревне она не чувствовала себя одинокой. Первая джинчуурики практически ничего не говорила, но эти пять минут Узумаки ощущала, как спокойствие разливается по ее телу. Странные впечатления, которые могла подарить лишь бабушка, захватили в плен тело. Проникшись доверием к женщине, она окончательно пришла в себя и вспомнила про то, зачем здесь оказалась.
— Мито-сама! Вы пригласили меня для какого-то разговора. Как мне передали...
— Да, я хотела тебе многое поведать, прежде чем ты станешь носителем Девятихвостого. Вряд ли у нас будет еще возможность... — Собеседница прекратила гладить маленькую детскую головку и посмотрела в упор в лицо девочки, собираясь с мыслями. — Быть джинчуурики — страшное, тяжелое бремя. Оно будет ограничивать тебя в жизни, лишит многих радостей и возможностей...
— Я знаю это и прекрасно осознаю! — Кушина резко и нетактично прервала речи старой куноичи. — Вы позвали меня лишь для того, чтобы лишний раз напомнить? Мито-сама, это жестоко...
— Ты же уже сама определила установку, — удивленно воскликнула Мито. — Пока веришь в то, что твоя судьба жестока и несправедлива, такой она и будет. Хочешь быть глупой и неразумной девочкой — верь и думай лишь о плохой стороне жизни. — Взгляд пожилой женщины вмиг стал серьезным и глубоким, но маленькая собеседница не находила в нем и капли упрека. То было лишь понимание.
— Но как же мне не думать и не верить в плохое, если оно окружает меня?! — Импульсивная дерзкая Кушина даже не намеривалась усмирить свой пыл, выставив настоящую личность напоказ.
— Свет не живет без тьмы. Тьма не существует без света. Даже в самом ужасном и плохом ты должна находить хорошее. Иначе, дитя, ты не сможешь выжить.
— Это трудно... Это очень и очень трудно! Кьюби... он такой плохой, жестокий, ужасный. Я не удержу его всего в себе.
— Только если ты будешь так думать. Тогда не удивляйся, что демон вырвется наружу. — Почему ее слова настолько проникновенны и кажутся правдивыми, что будущая куноичи в них верит? Она сама не понимала, но запоминала каждое слово, мудрое и важное. Да, она резкая и агрессивная. А речи Мито чудесным образом усмиряют нрав непокорной девчонки.
— А если я не смогу найти хорошее? Что тогда? Мир будет обречен! — Дух противоречия как нельзя кстати решил проявить себя.
— Тогда наполнись любовью до края твоего существования.
Девочка удивленно замигала ресницами, явно не ожидая такого поворота в разговоре. Любовь... Она никогда ранее о ней не задумывалась.
— Нас привели сюда, чтобы мы стали сосудом для Девятихвостого... Но прежде чем зверь будет заточен, мы сами должны стать сосудом, наполненным любовью.
Кушина глубоко задумалась о словах джинчурики. Она не понимала связь между любовью и процессом запечатывания, но в ней взыграл интерес. Ведь неспроста столь великая женщина захотела с ней поговорить перед тем, как передать демона. Она пока еще не знала, что это их последняя встреча. Сама того не осознавая, Узумаки хотела перенять по максимуму ее опыт, как будто чувствовала последствия повторного запечатывания.
— А как вы почувствовали, что наполнены ею до краев, Мито-сама?
В силу своего возраста девочка даже не поняла, насколько личный вопрос она задала. Старая куноичи на несколько мгновений призадумалась, силясь вспомнить и воспроизвести картину далеко минувшего дня. Их первой встречи, яркой и запоминающейся, кровавой, как ее волосы, и прекрасной в своей символичности. Вот уже шестьдесят лет прошло, а Мито все еще помнит каждую деталь, каждый зеленый листочек на дереве, каждое движение из былого. Она даже не заметила, как оказалась там и заново пережила все события того дня...

Flashback

Зной. Экипаж вот уже как несколько дней ехал по тернистым лесам страны Огня. Только вот густая заросль совершенно не спасала от пересушенного воздуха и высокой температуры под 40 градусов. Молодая наследница клана Узумаки совершенно не ожидала такого негостеприимного климата. После морского влажного воздуха, легких бризов, окутывающих их деревню, искристых волн огромные дубы, палящее солнце и отсутствие малейшего ветерка по дороге к Конохе казались целым испытанием.
— Как же жарко... — Прекрасная девушка с темно-красными волосами, собранными в два пучка, тяжело вздохнула и посмотрела в небольшое окошко экипажа. Деревья. Снова. Резким движением она двинула небольшую шторку, дабы не видеть уже осточертевший до колик пейзаж. Традиционное белое кимоно совершенно не давало телу прохлады, а жаркий оби слишком туго перевязывал талию. Ей все не нравилось. Её все напрягало. Так же, как и будущая встреча с великим Хаширамой Сенджу. Кто он такой? Как он выглядит? Девушка хорошо наслышана о его подвигах. Он был героем своего времени, храбрым и отважным, грозным воином на поле боя, мощной рукой изничтожавший врагов, как гласили многие легенды, обросшие приукрашенной мишурой. Невеста выучила их все на зубок, но совершенно им не доверяла. Выводы она привыкла делать сама, строго и объективно изучая человека.
Пейзаж за окном уже довольно долго не менялся, словно бы это было умышленное гендзюцу. Но сопровождающим было настолько все равно на окружающую среду, что они просто не обращали внимания, медленно продвигаясь к пункту назначения. Десять человек, лучших ниндзя деревни Водоворода и Скрытой в Листве, были измучены неизменно высокой температурой и сухостью до предела.
— Ах, опять это дерево... — Усталый шиноби тяжело вздохнул, взглядом быстро проскользнув по злополучной зелени. Была бы его воля, он давно вернулся домой и более не возвращался в негостеприимную страну. Он знал, что летом здесь порой бывает нестерпимо жарко, но чтобы настолько! Нет, никто из них такого даже не воображал.
— Стоять! — Мужчина средних лет остановился и посмотрел на товарища зелеными очами. — Что ты сказал?
— Что мы опять прошли это дерево, капитан. Здесь их тысячи, и все практически одинаковы... — Казалось, от неожиданности он чуть не поперхнулся. Кто бы мог подумать, что главного могут заинтересовать простые слова рядового? Наверное, Ямамото хотел наказать того за нытье, и он уже было приготовился к жестоким речам, как...
— Нас одурачили! — Житель Водоворота сложил печати и развеял гендзюцу. — Идиоты! Куда вы смотрели!? Всем построиться!
Мито-сама невольно сомкнула веки в надежде упасть в неглубокий живительный сон, но суета на дороге её быстро привела в себя. Она удивленно вскинула бровь, прислушиваясь к шуму, ведь весь путь они молчали. Это было странно, поэтому девушка собралась открыть дверь рикши, как та быстро распахнулась, и в ней показался перепуганный шиноби.
— Госпожа! Оставайтесь в экипаже, на нас напали! Мы вас защитим. — Он быстро протараторил свою речь и руками оттолкнул собеседницу на подушки, которая от подобной фривольности опешила, но ничего не высказала. Дело принимает серьезные обороты, сейчас не до официоза. Стражник резко повернулся, отбивая летящий в него кунай, и закрыл двери.
Мито несколько секунд приходила в себя после слов стражника. На них напали! Она сердито сжала ладони в кулаки и нахмурилась. Страна Огня оказалась еще более гостеприимной, чем она ожидала. За относительно безопасными стенками слышался лязг металла и крики шиноби. Их было очень много, это стало ясно с количества всевозможных звуков. Пока воины сражаются, используя лишь тайдзюцу, но скоро, совсем скоро они перейдут на более серьезные техники. Тактику ведения боя наследница Узумаки выучила еще в детстве. Именно поэтому она не могла сидеть сложа руки. Люди проливают за нее кровь, а ей приходится сидеть на красных шелковых подушках и ожидать еще одного человека, который принесет весть. Выиграют или проиграют? Карты разложены, осталось лишь надеяться на свои боевые навыки, творящие судьбу.
Девушка прекрасно осознавала, что недруги Хаширамы против союза двух сильнейших кланов, они обязаны были подготовить нападение. Именно потому двое правителей все предусмотрели и максимально засекретили тот путь, по которому проедет невеста Хокаге.
— Значит, среди нас завелась крыса, — невольно прошептала невеста.
Узумаки напряженно сомкнула веки, обдумывая и анализируя положение отряда. Нахмурившиеся черты лица потеряли всякую нежность и красоту: мужество и смелость не терпят проявлений женской мягкости. Надежнее закрепив прическу и удостоверившись в наличии оружия, девушка тихо открыла дверь из красного дерева, что инкрустировала золотом в традиционном узоре страны Водоворота.
Доселе приглушенные шумы и крики бойцов стали слишком громкими да своими отвратительными звуками резали барабанные перепонки. Мито ненавидела стоны боя еще с детства, когда ее мать убили при очередном нападении на деревню. Ох, как же она их презирала, их всех... За бездушность и халатность, за жестокость и за возможность вершить судьбы людей. Только ради этого принцесса стала сильной, только ради кары и мести всем без исключения воинам, когда-либо напавшим на нее или ее людей. Ярость заполонила очи молодой наследницы от увиденного. Бесчестные! Они знали точное число стражи и прислали ровно в три раза больше. Наемники, не имеющие ни общую форму, ни знак деревни на повязке, ни какого-либо понятия о достоинстве. Продажные люди.
Ситуация была не в их пользу, но Мито Узумаки не самая слабая куноичи, именно потому она с легкостью отбивает рукой удар ноги внезапно подлетевшего врага. Все дружеские шиноби были окружены — на одного человека по три, а то и по четыре воина. Они хотели забрать и увести в безопасное место свою госпожу, но численный перевес давал о себе знать.
— Мито-сама! — Капитан отряда отразил удар со спины. Подлые наемники редко когда нападают в лицо. — Будьте осторожны, они не так просты. По моим наблюдениям все имеют ранг не ниже первоклассного чунина.
— Ты мне лучше скажи, как мы оказались на опушке, если еще десять минут назад были в гуще леса! — отбиваясь от многочисленных ударов, прокричала Узумаки.
— Гендзюцу! Они водили нас за нос как минимум день... Ксо!
Короткая разминка перед настоящим побоищем была завершена — в ход пошли стихийные техники. Стало ясно, что они хотят поскорее разобраться с измученной стражей и добраться до Мито. Один из воинов перешел в наступление и, сложив печати, образовал множественные земные копья. Они вырастали из земли в абсолютно хаотичном порядке с невиданной скоростью. Немногие смогли увернуться, некоторых стражей ранило. Невеста сразу нашла для себя первую жертву. Стихия земли — как нельзя идеальный расклад.
— Кто-то очень хорошо подготовился. — Ухмыльнувшись, Мито сложила комбинацию из сложных печатей. Через несколько секунд в ее руках стали образовываться множество молний, что огибали дугами тонкий стан, тем самым создав вокруг тела плотный защитный шар. Узумаки не поскупилась на уровень первой техники, полагаясь на эффект неожиданности. Сквозь стихийный доспех не проходила ни одна вражеская атака. Молодой парень, видимо, чунин, создал множественное клонирование куная и отправил их на молодую принцессу. Но окружавшие молнии нейтрализовали снаряды еще в полете, когда те приблизились ровно на метр от госпожи. Девушка решила покончить с показными действиями и перешла в атаку:
— Стихия молнии: цепь молний! — Вытянув руку в сторону первой цели, она запустила в обреченного на смерть шиноби высоковольтный разряд. Пройдя через воина насквозь, молния с невиданной скоростью перекинулась на следующего. Мито удалось одним ударом вывести из боя семь человек, правда, был один существенный минус: с каждым попаданием разряд становился слабее, потому последние цели лишь парализовало на некоторое время. Девушка подбежала к ним, дабы поскорее прикончить онемевшие тела, но ей преградили путь. Она обернулась, намереваясь увидеть союзников, но половина уже была либо мертва, либо близка к этому состоянию.
Из земли поднимались пятиметровые копья, на одном из которых был пронзен шиноби Конохи, бывалый воин, вконец измотавшийся под срок службы. Образовалось великое множество небольших кратеров, наполненных водой, созданной стихийной техникой. Еще недавно земля была устлана свежей зеленой травой, сейчас же на месте растений расположилось испепеленное поле. Вся панорама твердила о жестокости и бесчеловечности мира шиноби. А враги казались непобедимыми. Сильные, отдохнувшие, вдоволь насытившиеся, они были всяко лучше уставших стражников, на которых намеренно наслали иссушенный воздух и аномальную жару.
Пятеро человек против шестнадцати. Под конец игры уже всем стали ясны карты друг друга. Но вера в победу еще не была утрачена. Просто так Мито Узумаки не сдается! Она еще сможет изничтожить их.
— А-а-а! — С боевым криком девушка побежала на наемников, на ходу складывая печати. Ей все равно, что со стражей, она пока еще жива! Со спины вырвались цепи, сковывая шестерых шиноби. Если надавит чуть сильнее, то сможет разорвать их тела на несколько частей. Наследница немного добавила чакры, но её внезапно захватили в водную тюрьму.
Дыхание перехватило, неведомо зачем она потянулась руками к шее, как будто бы это могло спасти от удушья. Распустившиеся волосы огнивом рассыпались в воде, опутывая холодную сталь, тело же намеревалось биться в конвульсиях от паники, но его сдерживало давление чакры в воде: Мито не успела набрать воздуха в легкие. С боку стоял водяной клон наемника, жирного и гадко ухмыляющегося. Его кривые зубы вызывали омерзение, а непомерно большой нос в купе со свиными глазками — отвращение.
— Уважаемая наследница и невеста Первого Хокаге, — ядовито прозвучали речи пленителя, — прекратите свою технику, и мы не тронем ваших подопечных.
Пятеро несчастных оставшихся в живых шиноби оказались под властью тюрьмы земляных столбов. Недалеко от них стоял наемник и контролировал скалы, тасуя и переставляя их так, чтобы заключенные не смогли найти ни выхода, ни щели, ни хотя бы цели вдали. Бесконечный лабиринт, из которого выбраться можно лишь умерев. Они ходили, словно загипнотизированные между столбов, совершенно ничего не видя. Это вина Мито и ничья больше. Если бы она была только сильнее, подобного не произошло бы... Но у нее нет времени на сомнения. Узумаки наемники не тронут — нечем шантажировать Коноху и Водоворот, а вот защитников могут. Вряд ли они их освободят, если наследница прервет технику. Скорее всего, что напустят на область поражения ядовитое облако, а пленницу свяжут и напоят снотворным. Да, так и будет.
Воспаленный мозг быстро соображал, просчитывая многие варианты развития событий, но все было не то. Ибо они сходились в одном — отряд обречен. Вот только если бы ее контроль чакры был более совершенен, если бы она больше тренировалась, то смогла бы вырваться из толщи воды, но... но.
Тело больше не могло держаться без кислорода, разум помутился, а глаза стали медленно закатываться.
" Коне..." — Мысль не успела завершиться, как тюрьма неожиданно разорвалась в разные стороны. Девушка могла обессиленно упасть на землю, если бы не крепкие мужские руки, уберегшие от не самой приятной участи.
Пейзаж вокруг был расфокусирован: Мито видела лишь некие цветные пятна и движущиеся точки. Сквозь пелену сознания она слышала чей-то низкий голос. Он звал её и говорил совсем неразборчиво. Девушка сощурила глаза, тем самым надеясь, что картинка прояснится. Через несколько секунд, казавшихся для нее вечностью, она наконец-то пришла в себя. Первое увиденное — волосы. Длинные, густые, послушные, они спадали ей на грудь. Узумаки любила красивые локоны, потому всегда следила за состоянием своей прически и очень ценила подобное отношение у мужчин.
— Ты уже пришла в себя? — до невесты наконец-то дошли настойчивые слова спасителя. Он говорил спокойно, но взгляд карих глаз выдавал неумело скрытую панику. Кто такой этот человек, чтобы так заботиться о какой-то девушке?
— Д-да... — почему-то Мито ответила совершенно неуверенно. Девушка случайно поймала себя на мысли, что совсем не хочет подниматься: так желанны были его руки на тонком стане. Мужчина сидел на коленях пред ней и одной рукой поддерживал её спину, а в другой держал руку юной наследницы. Ками-сама, принцесса клялась, что никогда ранее не испытывала подобного! Пускай мгновенье задержится еще хоть на чуть-чуть... А бой все еще идет, надо держать себя в руках. Быть может, после она и спросит, как зовут неизвестного, разузнает о нем немного побольше, но не более. Мито обещана другому — она не имеет права так беспечно влюбляться в первого встречного. Пускай этот человек и спас её жизнь. — Да, я в порядке! Спасибо за помощь, тебе больше нет нужды держать меня. Дальше я сама, — жестко и сердито прозвучали ее слова. Она не хотела более принимать от этого человека помощь, потому резко встала и медленно осмотрелась кругом.
— Э-э-э... нет, пожалуй. — Глаза незнакомца округлились от удивления и шока. Кто же знал, что Мито-сан — стерва? Правильно — он не знал! Но даже если это и правда, мужчина просто так не оставит её. Нет, не тут-то было. — Ты не справишься в одиночку, глупая.
— Кто не справится? Я не справлюсь?! Да как ты смеешь сомневаться во мне! — Узумаки не заметила, как ее щеки немного порозовели, лицо приобрело грозные черты, а на деле-то всего этого не было. Наследницу задело мнение спасителя насчет её навыков, и она, сама того не заметив, подсознательно захотела доказать ему, что все не так. — Если хочешь остаться — то не мешайся под ногами!
— Ну я уж постараюсь, не переживай. — Он ухмыльнулся и повернулся к ней спиной, оценивая обстановку, Мито же хотела было оскорбиться, да только, увидев его крепкий стан, она невольно вздохнула. Широкие плечи, крепкие руки и красные доспехи, подчеркивающие телесную мощь, внушали трепетный страх. Такую спину хотелось поддерживать, дабы она не согнулась под тяжестью жизненных испытаний, подле такого мужчины чувствовалось безопасно и очень... уютно? Но девушка быстро отогнала эти мысли и повернулась назад, в сторону, где находились пленные в тюрьме каменных столбов. Из них медленно вытягивали чакру, потому надо было спешить: ведь если колодец опустеет, то все они будут на грани жизни и смерти.
В ту же секунду Мито и незнакомец исчезли с поля боя, вмиг оказавшись по разные его стороны. Площадь была небольшая, но довольно широкая, испепеленная различными техниками, она представляла собой устрашающее зрелище. Пока девушка разбиралась с импровизированной стражей, она не заметила, как вмиг изменилось лицо спасителя. Он был в ярости, холодной и угнетающей. Древесные клоны, сдерживающие врагов, пока Узумаки приходила в себя, заметно поредели в своих рядах. Шиноби были сильными, значит, обычными техниками их не возьмешь.
— Мокутон: корневой захват! — Большое количество древесных корней прорывало землю, захватывая все вражеские цели в плен. Многие сразу использовали технику подмены, но двое так и не смогли выбраться. Сетуя на беспечность, они всячески старались преодолеть древесную стихию, правда, удавалось им слабо. Ненависть, исказившая и без того резкие черты шиноби, готова была испепелить этих людей дотла.
— Умрите! — Выкрикнув слово, человек сжал пальцы левой руки — из корней в ту же секунду выросли острые ядовитые шипы. Они пронзили тела наемников в разные органы, но жизненно важные не тронули. Кровь хлынула из ран, своим цветом одаряя черствую кору. Смертельная жидкость, попавшая в организм, разъедала ткани изнутри, отчего образовывались отвратительные дыры, со временем приобретшие гнилой черный цвет. Несчастные умирали в муках, наполняя закатное небо истошными криками.
Мито, услышавшая их во время боя, слегка обернулась. Сердце норовило выпрыгнуть из груди от столь громкого удара: она не верила своим очам. Мужчина, спасший ее, двигался с высокой скоростью, убивая нерасторопных воинов, совершенно их не жалел и... мстил? Да, он за что-то им мстил, это она видела по глазам. Но более всего ее поразило название будущей техники:
— Мокутон: Пришествие мира цветущих деревьев! — Она еще не видела ничего подобного в своей жизни! Из земли стали прорываться деревья, с каждой секундой набирая невообразимые размеры. Быть не может, это додзюцу...
— Сенджу Хаширама! — все еще не веруя во внезапную догадку, выкрикнула Узумаки. Да нет же, она не может ошибаться. Это действительно ее будущий муж, Первый Хокаге, бог шиноби, основатель Конохи! Ведь только он один владел древесными техниками, что сделали из него непобедимого воина. И ради нее он со всей присущей ему ненавистью убивал наемников, травя и калеча их, отрубая конечности и лишая зрения. Кровь застыла на его сосредоточенном лице, но он не обращал внимания, полностью отдаваясь битве. Для Хаширамы эти шиноби были лишь жалким сбродом, убить который было легче простого. Девушка засмотрелась на его движения, зачарованно следя ошарашенным взором. Её темно-фиолетовые глаза выражали полное недоумение над происходящим; она настолько сильно погрузилась в себя, что совершенно забыла про бой.
Почувствовав сзади большой выброс чакры, принцесса резко обернулась, в ту же секунду осознав, что ей не удастся увернуться от техники. На нее летел огромный огненный шар, от которого исходил жар, словно поднявшийся из самых глубин ада. Постепенно пламя приобретало очертания различных демонов, ужасающих своей неземной внешностью. Мито поднесла утонченную руку к глазам, пытаясь уберечь их от яркого света. Все, что она видела пред собой, — сплошной огонь, он окружал каждый сантиметр её пространства, заслоняя свет извне. Какие-то несколько секунд казались целой вечностью, сколько же чувств она пережила в несколько мгновений! И конец настал.
— Стихия Воды: Великая водная стена! — Огромное количество воды образовалось вокруг двух людей, преграждая путь адскому пламени. Узумаки никогда бы не подумала, что человек, секунду назад стоявший на другом конце поля, может оказаться прямо пред ее лицом, заграждая от опасности. Сенджу дважды спас ей жизнь тогда, когда она меньше всего ожидала. Такой мужчина достоин доверия и ее расположения. Мито нежно улыбнулась ему в спину, прислонив руки к груди. Намокшая, измотанная, вся в грязи и пыли она впервые познала столь теплые и нежные чувства к чужому для нее человеку. Первый Хокаге повернулся к ней и ответил ей такой же искренней, доброй улыбкой во все зубы. В его коричневых глазах отражалось закатное небо, приобретшее в них шоколадный оттенок.
— Давай-ка уже заканчивать с ними, Мито-чан? — Хаширама беззаботно занес руку за голову, не лишая лица своего доброго выражения. Как же странно было слышать подобные речи от столь доброго и излучающего счастье человека! Узумаки видела в нем лишь бесконечно положительные качества, потому его воинственный образ казался для нее дикостью. Таким ли должен быть лучший воин своего века? Но с другой стороны он защищал то, что принадлежит ему, то, что требует защиты и опеки. Наверное, стоит ему все простить...
— Конечно, — ответила девушка и чуть ли не шепотом прибавила: — Вместе.
Дальше все происходило так, словно это был танец искусных мастеров. Они идеально дополнялись, словно воссоединившиеся части одного механизма: прикрывали спины, отражали удары уже немногочисленных врагов, коих осталось пятеро, использовали техники, усиливающие друг друга. Испачканные кровью Мито и Хаширама забыли про время, полностью отдавшись власти момента. Быть может, их движения были слишком резки, быть может, слишком жестоки, быть может, слишком хладнокровны. Но то был танец боя, то были творцы смерти. Их длинные волосы, каштановые и темно-красные, практически вишневые, сплетались воедино и в тот же момент рассоединялись, гонимые ветром. Азарт захватил два разума в плен, кровь же наполнилась адреналином. Будущая семейная пара даже не поняла, когда все закончилось — настолько сильно они были поглощены.
Некогда белое кимоно частично приняло на себя цвет алых роз, девичьи руки были перепачканы грязью до локтей, оголившихся во время применения очередной техники стихии молнии. Хаширама же гораздо лучше сохранил внешний вид. Но, как ни странно, им было абсолютно все равно. Главное, что они находятся здесь, в эту самую минуту, переживая одинаковые смешанные эмоции. Чувства и ощущения смогли заставить сердца абсолютно чужих друг другу людей биться в унисон. Даже жалко, что все пришло к своему завершению.
Узумаки и Сенджу встретились взглядами, полными пониманием. Теперь Мито осознала причины столь сильного уважения народа к её жениху. Хаширама был поистине великим воином, одним своим видом заставляя врагов устрашаться и терять самообладание. Теперь Мито совершенно не могла поверить, что скоро станет женой настоящей живой Легенды. Она признала в нем того человека, которого многие воспевали как бога. Его имя теперь было и на ее устах.
Вражеский отряд был разбит, но некоторые выжившие все же остались. Сенджу подошел к невесте и протянул ей руку, тем самым дав знак следовать за ним. Дальнейший путь они проделают вместе.

The end of Flashback

— Мито-сама! Мито-сама! — Пожилая женщина очнулась от настойчивого детского голоса. Она даже не заметила, как провалилась в воспоминания, забыв о настоящем времени. После смерти мужа джинчуурики часто погружалась в былые дни, заново переживая многие моменты. Надо жить настоящим — Узумаки понимала, но не принимала.
— Мито-сама, вы очнулись? — Девочка начала переживать, ибо после заданного вопроса собеседница отчего-то закрыла глаза и не подавала никаких признаков... жизни?
— Да, да, конечно. Не волнуйся. — Женщина одобрительно улыбнулась. — Долго я так просидела?
— Примерно пять минут, — удивленно ответила Кушина. — Я у вас спросила про то, когда вы поняли, что наполнены любовью, ну и тут вы закрыли глаза... Вы вспоминали о чем-то, да?
— Да, именно. Я немного забылась. — Девочка не поняла, зачем старшая Узумаки посмотрела куда-то в сторону, улыбнувшись чему-то. Наверное, женщина снова увидела какой-то образ. — Давай вернемся к разговору.
— Так что там с наполнением... э-э-э... сосуда любви или как там? — Маленькая ученица позволила себе сесть рядом с Мито на кровать и посмотрела в ту же сторону, куда был направлен взгляд темно-фиолетовых очей. Теперь младшая Узумаки все-все-все поняла: на той стене висел портрет Первого Хокаге и его молодой жены, скорее всего, написанный в день свадьбы. Счастливые и радостные лица молодых словно излучали солнечный свет. Наверное, этот брак был по расчету лишь отчасти...
— Ах да, конечно же! Продолжаю... — Немного подумав, она начала долго поведывать маленькой Кушине о самом сильном чувстве: — Любовью наполняешься постепенно. Представь, что ты бокал, а в тебя наливают тонкой струей воду: так и с этим светлым чувством. Бывает, мы влюбляемся в человека лишь с первого взгляда, с пролетевшей внезапно искрой или же с безумно скоро пролетевшего, что миг, совместного боя. Это неважно, главное — то желание поддержки, ощущаемое, когда смотришь на любимого. А дальше все уже постепенно. Идут недели, месяца, годы, а в сознании все крепчает и крепчает мысль о поддержке и желании быть с ним, прожить с ним жизнь, идти с ним бок о бок. — Женщина остановила медленную речь, намереваясь слегка передохнуть. Боже мой, сквозь все минувшие лета она все еще любит его, все еще испытывает те же чувства, что в первый день! Мито сама не заметила, как одинокая слеза оживила своей влагой иссушенное, полное морщин и возрастных пятен лицо. Постарела, подурнела, некогда вишневого цвета волосы выцвели и приобрели мутно-розовый оттенок, но стать осталась прежней. Осанка и взгляд — это то, что показывает все прожитое, все наработанное за долгие годы.
— Я еще никогда такого не испытывала... — Взгляд ее помрачнел, а сердце сжалось. Неужели она не сможет спрятать в себе демона-лиса?
— Ты еще маленькая, Кушина-чан, это нормально. Плохо лишь, что тебя привели для запечатывания в таком юном возрасте... Но здесь уже ничего не поделаешь.
— Мито-сама, я уже не спрашиваю про мою кандидатуру, но почему же именно сейчас? Неужели нельзя подождать немного? — Девочка не заметила, как невольно положила руку на плечо джинчуурики.
— Время — очень жестокая часть нашей жизни. Сейчас ты не понимаешь, но совсем скоро все станет ясно. — Она тепло-тепло улыбнулась, повернувшись к девочке.
Кушина ответила тем же, в душе сетуя на свой возраст. Девочка не понимала и половины сказанного, но ведь время еще есть, правда? Она многое узнает, а пока будет впитывать каждое слово во все естество, словно бы они были драгоценными камнями, обрамляющими прекрасное колье.
Женщина же давно не испытывала столь сильных ощущений. Ей нравилось говорить с маленькой наследницей тяжелого бремени. Узумаки желала передать девочке всю мудрость, весь наработанный опыт, многие знания. Лишь жаль, что у нее совершенно немного времени. Надо было гораздо раньше привезти её сюда, она бы воспитала Кушину как внучку. Но старейшины и Сарутоби не соизволили побеспокоиться заблаговременно.
Старая джинчуурики легла под одеяло, предварительно подняв подушки: следовало удобно устроиться перед длинным диалогом двух представительниц клана Узумаки.
Мито и будущая джинчуурики еще долго говорили тем вечером, совершенно забыв про те громкие часы, тиками и таками ранее давившие на маленькую куноичи. Теперь же все отошло на второй план — ныне главный разговор. А время подождет.