Когда сгорают лепестки... Глава 21.

XXI

Следующие несколько дней Сакура жила все в том же режиме избегания Саске. Она даже пропустила репетицию группы. Ей хотелось выработать определенную стратегию поведения с Учихой, но мысли путались, и ничего достойного в голову не приходило. Оставалось не так много времени до начала экзаменов. А затем предстояли большие летние каникулы. Однако сейчас необходимо было приложить все силы. Сакура с головой ушла в подготовку к сдаче экзаменов. После школы девушка сразу бежала домой и сидела часами на полу, скрестив под собой ноги и обложившись учебниками, вспомогательными пособиями, тетрадями и просто клочками бумаг, на которых делала обрывочные заметки. Занималась она старательно, от усердия обгрызая своими белыми зубами концы ручек и карандашей. Но иногда мысли ее уносились куда-то прочь, и она подолгу могла сидеть, уставившись в одну точку стеклянными глазами, словно красивая кукла в витрине магазина.
В конце недели должен был прилететь Сасори. Они договорились, что встретятся не в аэропорту, до которого Сакуре было долго и неудобно добираться, а возле ближайшей к его дому станции метро. Прилетал Сасори вечером, но не слишком поздно. Тем не менее, Сакура поняла, что ей придется пропустить еще одну репетицию, приходящуюся на вечер пятницы.

В четверг, во время большой перемены, Харуно по обыкновению сбежала из класса сразу после звонка. Она прошла в сквер по утоптанной земляной дорожке, обрамленной с обочины мелкими белыми цветами, и присела на свою любимую лавочку, стоящую в тени раскидистых ветвей японского кедра. Минут пять девушка сидела, откинувшись на спинку скамьи и вглядываясь в колышущиеся на теплом июльском ветру волны зелени у себя над головой. Потом она раскрыла учебник обществоведения, прихваченный с собой, и погрузилась в чтение. В какой-то момент на белый лист бумаги, покрытый черными столбцами кандзи, упала тень. Сакура замерла в тревожном предчувствии, не отрывая остановившегося взгляда от знака каны «са». Она медленно повернула голову. За ее спиной скрестив руки на груди в надменной позе, стоял Саске. Выражение его лица было жестким. Очень жестким. Сакура увидела, как приоткрылись губы Учихи, сжатые в суровую линию, но сказать он ничего не успел.
— Сааааааааакура! Вот ты где! — громкий оклик Ино заставил Харуно посмотреть на дорожку, по которой быстрым шагом приближалась ее подруга. Сакура с облегчением помахала ей рукой. Яманака подошла, бросила любопытствующий взгляд на Учиху и опустилась на скамейку рядом с подругой, шумно выдыхая воздух:
— Всю неделю приходится за тобой гоняться. Что за тяга к одиночеству? — вопрос прозвучал как риторический, и Ино тут же продолжила, задумчиво глядя как удаляется Саске. — А он чего хотел?
— Понятия не имею, — сухо ответила Сакура.- Наверно, просто прогуливался здесь.
— А, вот как! — расслабленно протянула Яманака и помахала тетрадкой, принесенной с собой. — А у меня тут одна задачка не складывается. Никак не могу понять, в чем загвоздка... Посмотришь вместе со мной?

***

— Где Сакура? — они репетировали уже около получаса, когда Саске задал вопрос в перерыве между исполнением композиций.
— Хммм, она сегодня сильно задерживается. И прошлую репетицию пропустила... — задумчиво заметил Сай, заботливо протирая немного запылившуюся поверхность своей клавишной установки.
— Да все нормально! — Наруто потянулся на стуле и запустил руку в свои желтые волосы, взъерошив их. — Прошлый раз она неважно себя чувствовала. А сегодня на перемене сказала, что вечером встречает своего парня... Он еще с нами должен был ехать на фестиваль... Как его там... выскочило из головы... Эээээээ... Эээээээ... Ну, Саске... Как его? Ты же помнишь, это же твой знакомый тоже...
Недобрый взгляд Учихи пригвоздил Наруто к месту. Тот поежился, не понимая, что такого сказал, но тут же снова широко заулыбался:
— Ладно, проехали! У нее сегодня будет веселая ночка... гы-гы... но вот в следующий раз заставим отрабатывать за все прогулы... А сейчас — давайте дальше!

***

Вечер пятницы был спокойным и тихим. В прозрачном небе неподвижно застыли клубистые сиреневые облака. Воздух был теплым и, как нежный любовник, мягко обнимал открытые плечи Сакуры, поджидавшей Сасори у входа в токийский метрополитен. Девушка боялась опоздать, поэтому приехала намного раньше, чем следовало. От скуки она уже обошла все магазинчики, расположенные поблизости, затем вернулась к метро и открыла в телефоне необременительную простенькую игру. Последние пять минут она вяло жала на кнопки, пытаясь выстроить многоэтажный дом из падающих блоков. Получалось у нее это отвратительно. Девушка уже хотела закрыть игру и убрать телефон в сумку, как почувствовала, что на ее плечи легли чьи-то руки. Она обернулась:
— Сасори! Ты приехал! Я так рада! — Сакура улыбнулась естественной теплой улыбкой.
Он смотрел на ее раскрасневшееся личико, обрамленное мягкими прядками растрепавшихся волос, и думал, как безумно по ней соскучился. Молодой человек наклонился и нежно поцеловал теплые губы девушки, прошептав:
— Сакура, какая ты красивая... Ты еще красивее, чем в моих воспоминаниях.
Она засмущалась и отвела свой взор в сторону:
— Ты так говоришь, будто мы не виделись несколько лет...
— Да. У меня такое ощущение — будто мы, действительно, не виделись несколько лет, — он мягко повернул ее голову к себе и еще раз поцеловал — более медленно и глубоко.
Они поймали такси и направились домой к Сасори, заскочив по пути в магазин. Всю дорогу он не выпускал ее руки. Пока молодой человек принимал душ и разбирал свои вещи, Сакура озаботилась приготовлением ужина.
Три часа спустя они, выключив свет, досматривали старый черно-белый фильм, расположившись в гостиной на удобном диване, обитом алым шениллом. Сасори сидел, положив руку на округлый подлокотник дивана, Сакура — прилегла рядом, пристроив голову ему на колени. Чаще чем на экран, он смотрел на идеальный овал ее лица, на приоткрытые розовые губы, на легкое дрожание пушистых ресниц. Когда пошли финальные титры, в черно-белом свете Сасори склонился к лицу Сакуры и поцеловал ее, рукой осторожно распуская завязки похожей на корсет блузки. Потом он аккуратно приподнял голову девушки и встал рядом на колени, распахнув ее одежду и открыв взгляду плоский белоснежный живот и вздымающуюся от участившегося дыхания небольшую крепкую грудь, плененную плетениями кружевов. Он прочертил языком влажную дорожку по ее телу вверх, к впадинке у горла, и расстегнул застежки бюстгальтера, расположенные под грудью, обнажив два гладких округлых полушария. Когда Сасори поцеловал ее грудь, вобрав в рот вершинку, Сакура ощутила легкий холодок и обхватила его голову руками, а он скорее догадался, чем ощутил сопротивление, исходящее от нее. Молодой человек снова вернулся к ее губам, поцеловал и тихо сказал немного охрипшим от возбуждения голосом:
— Вот видишь... Ты все равно еще не готова.
«Ну почему? Ну почему?» — билось в ее голове. — «Почему я так легко... тогда... в ту ночь... с человеком, которому плевать на меня... И не могу сейчас?.. Я должна избавиться от этого наваждения!»
Она села и напряженно посмотрела в глаза Сасори. Ей стало страшно от того, насколько понимающим был его взгляд.
— Нет! Я хочу! Я готова, — горячо заговорила она, вцепившись в его плечи. — Сасори, пожалуйста, возьми меня... Возьми меня сейчас! Я хочу этого!
Он охватил своими руками ее тонкие запястья и мягко, но настойчиво убрал со своих плечей. Потом аккуратно застегнул бюстгальтер и запахнул блузку. Она едва не плакала. Сасори ласково коснулся ее щеки:
— Все будет хорошо, я обещаю. Я схожу по тебе с ума, и я хотел бы, чтобы ты чувствовала тоже самое. Мы просто подождем еще немного, пока ты окончательно не убедишься в своих чувствах. Хорошо? — он улыбнулся. Сакура зажмурилась, чтобы подавить слезы и утвердительно кивнула головой. В этот момент она до крайности напоминала маленького ребенка.
— Ну а теперь пошли,- он улыбнулся и за руку поднял ее с дивана. — Уже поздно. Я отвезу тебя домой.

Когда они прощались, стоя возле ее дома, Сакура, встав на цыпочки, прижалась к нему всем телом и с каким-то отчаянием приникла к его губам в долгом поцелуе.
— Ты самый лучший. Ты самый лучший, — с жаром повторяла она потом.
И никто из них не заметил, как в ночном мраке от стены ее дома молча отделилась какая-то тень, источающая волны холодного бешенства.