Коррозия металлов. 0,2.

Мадара поморщился и, отодвинув от себя тарелку, встал из-за стола, за что получил грозный взгляд отца, на который не обратил ровным счётом никакого внимания. Как же он ненавидел данго...

— Куда ты собрался, сын? — низким, шипящим голосом спросил глава клана.

— Я собирался зайти сегодня в библиотеку…

— Это значит, что ты опять весь день просидишь, нюхая пыль? — высоким, срывающимся фальцетом спросила его мачеха, на что Мадара только скривился. Он до сих пор не мог привыкнуть к этой женщине и искренне не понимал, что такого особенного в ней смог найти его отец.

— Ты ответишь матери или нет?! — видя, как отпрыск отвернулся и зашагал прочь, громко спросил отец. Мадара вновь поморщился и, обернувшись, сказал:

— Она не моя мать…

Послышался хлопок. Когда белый дым рассеялся, Мадары в столовой не было.

— Несносный мальчишка! — заверещала Юкия-сан. Её рот искривился, от чего и без того острые линии лица ещё более заострились, а морщины вокруг рта стали глубже. Её глаза заслезились, и женщина уставилась мокрым, ненавидящим взглядом в свою тарелку так, будто это данго, лежащие на ней, были виноваты во всех её бедах.

— Перестань, Юкия. Ты прекрасно знаешь — это бесполезно, — одёрнул жену Глава клана Учих и принялся за своё данго.



Мадара шёл по улице ровным шагом и с каменным лицом. Никто бы сейчас был не в силах определить его эмоции. Разнообразие масок у отпрыска великого клана, как бы странно это не звучало, было маленьким. Под таким камнем могло прятаться как ликование, так и всёпожирающий гнев.

Гнева Учиха не испытывал. Лишь горечь, затопившая его изнутри, мешала понять, куда его несут собственные ноги.

Юкия не была плохой женщиной. Нет. Возможно, её душа даже была самой чистой из прогнивших душ всего его клана. Он не ненавидел эту женщину, он просто её недолюбливал. Недолюбливал за то, что отец всего лишь через полгода после смерти Его матери нашёл Юкию…. Ему тогда было шесть лет, а Юкия не могла иметь детей и пыталась всеми способами наладить с ним отношения. Если его младший брат, Изуна, сразу полюбил её, как родную мать, то он — нет. Сначала он её всячески отталкивал, но потом перестал. Однако гнев и детская обида бывало, против воли просачивались через стальной замок его маски. В такие моменты он твердил себе одно и тоже: «Она не виновата. Она не виновата. Она не виновата…». Такое случалось не часто, но Юкию это сильно ранило, и в итоге они сошлись на холодной доброжелательности, односложных приветствиях и коротких, ничего не выражающих взглядах. Только потом, после того, как они с Хаширамой стали устраивать бои, пришла эта язвительность и желание с её стороны как можно сильнее уколоть его. Дело было в том, что Хаширама приходился ей двоюродным племянником, иногда Мадара задавался себе вопросом: ни поэтому ли отец решил жениться на ней? Ведь их клан уже давно хотел наладить отношения с кланом Сенджу.

А налаживать отношения было из-за чего. Прошлый Глава их клана — его дед, — наделал много дел, погубил много жизней, но Мадара поддерживал его политику, так как тогда клан Учиха воистину был могуч и велик. Когда же дед помер, Главой клана стал его единственный выживший сын. Его отец был слишком мягок — это понимали все. Но становиться Главой клана кроме него было некому, так как все двоюродные братья были или совсем слабаками, ни черта не смыслящими в политике, или стариками, а достойные были убиты в боях или сморены чумой, процветавшей в то время.

Мадара знал, что старейшины спят и видят, как он, именно Он становится Главой клана, и возвращает былую славу клану Учиха, становясь вторым Великим, как звали его деда, а он понимал, что не сможет этого сделать. По крайней мере, не такой политикой, точнее без отсутствия политики и здравого ума, каким был его дед — это было бесполезно. Сейчас были другие времена, и все тогда “прижатые к стенке” знатные кланы вроде таких как Хьюга, Акимичи, Абураме, Инузука, Яманака и прочих, возродили свою былую мощь и набирали силы со стороны, чтобы отомстить Учиха за смерти своих дедов.

Сенджу — единственный великий клан, который сохранял нейтралитет и даже в чём-то симпатизировал Учиха. Против него не пошли бы даже Хьюга, со всей их вспыльчивой холодностью, как бы смешно это не звучало. Однако вражда младших отпрысков сильно тормозила переговоры. Чтобы соединить союз нужно было или отдать что-то ценное, или сыграть свадьбу, тем самым соединив кланы. О свадьбе, естественно, не могло идти и речи. Хаширама и Мадара всей душой ненавидели всех из перекрёстного клана, и обоим было плевать на то, что думают старейшины, а так как оба сына Великих были настоящими гениями, заставлять их никто не решался. Поэтому пока сходились на том, что женят побочные ветви, те, что были как можно ближе к главным.

Из раздумий Мадару вывел знакомый голос. Парень обернулся и увидел Сакуру, которая энергично махала ему рукой. В другой руке она держала пакет. Видимо поняв, что сам Мадара подходить к ней не собирается, девушка подбежала к нему, и они пошли вместе.

— Как у тебя дела? — спросила она, с интересом вглядываясь в его лицо.

Он поморщился.

— Нормально…

Она усмехнулась и перестала пытаться что-то увидеть в его глазах.

— Что-то не похоже. От тебя отрицательной энергией за километр разит. Хотя, знаешь, ты всегда так пахнешь… — размахивая пакетом, сказала она. Он резко остановился.

— Пахну? Отрицательной энергией? Что за бред! Энергия не пахнет! — возмущённо воскликнул он.

Сакура тоже остановилась и опять стала с интересов вглядываться в его глаза.

— Оу… Ты и не можешь знать, что она пахнет, об этом знают только хорошие медики. Ты можешь только видеть её, мы же можем определять за огромные расстояния энергию, излучаемую людьми по запаху. Хотя ты прав, ты — не пахнешь. Ты — воняешь, — она пожала плечами и пошла вперёд.

— Вот это поворот, да, Учиха? — вдруг послышался из-за спины знакомый голос. Мадара мгновенно обернулся, на его лице заиграли желваки.

— Сенджу… — сквозь зубы прошипел он.

— О, я смотрю у тебя сегодня солнечное настроение! — скорчив рожу, язвительно сказал Хаширама и перевёл взгляд ему за спину. Мадара почувствовал, что кто-то вцепился в его руку. Он обернулся и смерил Сакуру удивлённым взглядом. Он думал, что она ушла…

— Привет, я — Сакура! — девушка невозмутимо помахала Сенджу рукой и, подхватив его под локоть, потянула за собой.

— Привет… — удивлённо ответил Хаширама, с недоумением смотря на то, как девушка с необычным цветом волос пытается в прямом смысле утащить с поля боя его вечного противника.

Мадара нахмурился и, выпутавшись из рук девушки, уставился на неё испепеляющим взглядом, он был уже недалёк от того, чтобы активировать шаринган. Эта девчонка умудрилась вывести его из себя быстрее, чем это удавалось Хашираме! Неужели он стал настолько чувствительным?

Она пожала плечами и, пробубнив что-то вроде того что: «Ну, если тебе так хочется ходить с синяком под глазом…», отошла к стене дома.

Хаширама перевёл с Сакуры на Мадару оценивающий взгляд и, ухмыльнувшись, направился к девушке.

— Могу ли я вас украсть? — галантно протянув ей руку, поинтересовался Сенджу. Сакура застенчиво улыбнулась и потупила взгляд. Мадара закатил глаза.

Отвратительно.

Девушку следовало спасать. Мадара считал, что Хаширама Сенджу — это худшее, что могло с ней случиться…

— Нет, не можешь, — Сакура перевела на него удивлённый взгляд.

Шатен, сощурившись, посмотрел на него и оскалился.

— Неужели ты мне помешаешь? — прошипел он.

— А если да, то что? — сотворив на лице не менее пугающий оскал, спросил Мадара.

— То я сверну тебе шею, Учиха…

— Так, хватит! — Сакура положила руку на плечо Хаширамы и на вид не сильно сжала. Однако лицо парня, не ожидавшего ничего подобного, скривилось от боли, и ему пришлось закусить губу, чтобы не застонать. Заметив изменения в Сенджу, девушка отдернула руку и, наигранно всплеснув руками, прощебетала: — Ой, прости!

Хаширама кивнул, принимая извинения, и посмотрел на Сакуру уже другим взглядом. Девушка про себя усмехнулась.

«Чёртовы ловеласы! Чтоб вам пусто было!»

— Где ты откопал такое чудо, Учиха, тебе же обычно только на мымр везло? — выпрямившись, кинул Хаширама, и это оказалось последней каплей.

Тихо зарычав, Мадара кинулся на Сенджу.

«Странно, — подумал про себя брюнет. — Обычно это он мчится на меня первый с кулаками».

Хаширама удачно отбил его хук справа и увёл в сторону колено, точно прицеленное ему в лицо, но от левого кулака, летящего ему точно в нос, уклониться не успел и на мгновенье зажмурил глаза, ожидая удара, которого, к его удивлению, не последовало. Сенджу распахнул глаза и уставился на кулак, застывший в сантиметре от его лица.

Сакура невозмутимо держала руку Мадары железной хваткой, от которой, Учиха сразу понял, освободиться будет весьма трудно. Парень попробовал ещё раз вырвать руку, но на этот раз девушка сжала пальцы, и ему показалось, что он услышал хруст.

— Отпусти, — сквозь зубы прошипел он.

Сакура помотала головой и, подняв взгляд в небо, глубоко вздохнула.

— Что здесь происходит? — услышали они удивлённый возглас и обернулись. К ним спешил парень лет четырнадцати со светлыми, почти белыми волосами. — Хаширама, ты же сказал, что будешь ждать меня снаружи… — встретившись взглядом с Мадарой, парень запнулся.

Табирама остановился от них в двух метрах и замолк. Молчание прервал глубоки вздох Сакуры.

— Табирама, да? — парень кивнул. — Помоги мне растащить их.

Младший брат Хаширамы тут же подбежал к своему брату и, схватив его за запястье, потащил назад. Сакура тоже самое сделала с Мадарой. Тот не сопротивлялся.

— Ладно. Нам, наверное, пора… — девушка скорчила смешную гримасу и, подхватив Мадару под руку, зашагала с ним прочь.

Они не прошли и нескольких домов, как Учиха резко остановился и, развернувшись, впечатал девушку в стену дома.

— Что. Это. Было?! — разделяя слова, зашипел он и в ответ услышал тихий смешок. — Чего ты хочешь?!

— Того же, что и ты… — девушка оттолкнула его и, зацепившись за карниз низкого окна, запрыгнула на крышу.

Мадара облокотился о стену дома и сполз по ней вниз.

«Того же, что и ты… Чего именно? Бессмертия? Власти? Славы? Чего?»

— Откуда ты вообще взялась?



Сакура забралась в свою комнату на окраине деревни через окно. Хозяйка сего дома была старой женщиной, которая ненавидела шум и была жутко сварливой, поэтому девушке приходилось ходить на цыпочках. Одна прелесть проживания с ней была в том, что она не задавала лишних вопросов и брала за проживание мало, всего пять монет в месяц.

Девушка положила пакет с продуктами на тумбочку и рухнула на кровать. Ещё бы чуть-чуть, и она прокололась. Чёрт, какой же у него всё-таки жуткий взгляд. Не будь у неё до этого практики с Саске, то она бы сорвалась. Как же было сложно держать себя в руках, но она, кажется, начала привыкать. Теперь оставалось надеяться, что пищи на размышление Учиха она оставила достаточно, чтобы тот заинтересовался в её персоне в нужной мере. Иначе ей придётся начинать всё сначала, а тогда был большой шанс на то, что он начнёт догадываться, что это всё не спроста…