Кошмары отступают. Глава 2. В клетке

Он не мог снова этого допустить.

Канкуро ушел разбираться с другими делами. Темари отвела Сакуру с собой. Его брат и сестра были движимы контролируемой, предварительной настороженностью шиноби, готовящихся встретиться лицом к лицу со старым врагом. Но Гаара… Гаара ходил по залу, злой.

И он с таким трудом пытался сложить все кусочки прошлого перед собой. Он начал заново; он боролся за лояльность своих шиноби, и иногда он с легкой степенью уверенности чувствовал, что заслужил, он заработал ее.

И она вернулась, медик, которая однажды так напомнила ему Яшамару… вовлекаемая в ту же ситуацию, что стала причиной смерти его матери, обладания Шукаку, ненависти отца и огромного количества убийц в его руках.

Он всего лишь предложил приют. Он оставил Сакуре альтернативу (и знал, что позволить ей сделать выбор будет правильно и рационально) – шанс вернуться в Лист и обручиться, что заставит его запереть ее и кричать в дверь ее тюрьмы, пока его горло не охрипнет.

Это не случится вновь. Он не выдержит этого. Он сможет увидеть ее в Листе через два года, уставшую, нерешительную и умирающую стоя, пока человек, который поклялся чтить и защищать ее, вместо этого пытается возродить свой род из ее плоти, крови и страданий.

Будь это кто-то другой, он мог бы закрыть на это глаза, с усилием предпочтя думать, что утки о свадьбе Учиха всего лишь слух. Но, черт возьми, он знал ее.

Знакомое давление сковало его плечи, сжимало виски. Гаара попытался идти к тренировочным площадкам настолько спокойно, насколько мог; он убедился, что наткнулся на пустую, без единой души.

Затем он разрушил ее, так жестоко, как снежная глыба сметает камни.

Песчаные когти разорвали валуны и отбросили их; маленькие циклоны ожили и помчались по пустынной поверхности. Он превратил землю в огромный разверзнувшийся водоворот, затягивающий землю, пока та не застонала, как умирающий.

Не снова. Не снова. Не снова.

Глубоко внизу была почва. Гаара достиг ее, напрягшись, и достав на поверхность плиту размером с здание. Она была достаточно глубоко под землей, чтобы блестеть от влаги на солнце. Он свирепо посмотрел и направил против нее сотни песчаных кувалд, выискивая слабые места в камне и затем разрушая их.

Обрушение силы на неживые объекты позволило ему не думать о безумии, несчастье и смерти среди женщин, которые считают себя ценными только для рождения потомства, позволило ему не думать о странных отдаленных представлениях его отца о свадьбе, позволило ему не думать о туманных годах, когда он называл свой песок мамой и вместе они переступали через каждого, кто попадался им на пути.

Эта жестокость была бескровная, очищающая и совершенно не такая, какую он хотел – но это обеспечивало безопасность его деревне.

Уничтожение площадки не так удовлетворяюще, как уничтожение врага. Никогда не было. Гаара сел на корточки в центре новообразованных песчаных дюн, руки потерянно оставались на коленях, дыхание было медленным и неторопливым.

«Выплескивание гнева ничем не поможет», - говорил он себе. Он всегда мог сказать себе это – уже после свершившегося. Но именно сейчас его разум очистился, и он смог встретить свою проблему так, как позволяло ему его здравомыслие.