Кровавая лента

Красивый мужчина в идеальном черной костюме сидел в мягком и безусловно дорогом кресле, наматывая нижнюю прядь шелковистых длинных черных волос на утонченные пальцы музыканта. Его взгляд уже в течение некоторого времени был устремлен в одну точку. Он и сам не понимал, зачем уставился на чернильницу таким пытливым взглядом, словно на жертву. Неизвестно, к какому выводу пришли его мысли, однако уголки его чувственных губ стали подрагивать, силясь улыбнуться. Продолжая вальяжно восседать на отделанном шикарной тканью кресле, мужчина представлял себе, как это будет: пьяняще, захватывающе и…красиво. Медленно открыв глаза с обрамлявшими их длинными, но тонкими ресницами, он начал вставать, упираясь руками о подлокотники. Граф низким магнитирующим голосом позвал Сарутоби, намереваясь сделать указание.
Камердинер вздрогнул, взглянув в поразительные глаза своего хозяина – такая реакция всегда настигала его, но пожилой мужчина никак не мог к этому привыкнуть. Повеление графа было коротким и четким, хоть он и растягивал слова в своей излюбленной манере. Реакция должна быть незамедлительной: коротко поклонившись и прошептав: «Как будет угодно Его Светлости», низкий странный человечек вышел, бесшумно закрыв за собой двери.
Поёжившись и недовольно надув губки при слове «светлость», вельможа подошел к столу и, открыв книжечку для записей, тонким высоким почерком вывел три цифры: «392». Захихикав странным утробным смехом, мужчина направился в музыкальную комнату.
В течение часа весь дом пронизывали протяжные звуки клавесина.

***

Миниатюрная девушка нервно считала в уме секунды: две тысячи шестьсот девять, две тысячи шестьсот десять… Закрыв ладонями глаза, будто пытаясь инстинктивным движением отделить свой внутренний мир от внешнего, она убеждала себя успокоиться. Время было уже на исходе. Её брат тоже ждал, только не здесь. Девушка вновь про себя пылко поблагодарила его, проклиная другого. Но нет, ловушка вопреки всему не захлопнется, а свет не померкнет, вспыхнув. Хоть маркиза и любила темноту и некоторую мрачность, сейчас ей больше всего хотелось молиться свету.
Город всколыхнуло известие об исчезновении знатной дамы, а также параллельно пропавшем священнике. Было нетрудно установить, что они были знакомы.
Скандал! Непозволительная слабость слуги Божьего! Но вскоре неведомым образом слухи перестали быть такими громкими, а произносились тихим шепотом между собой. Говорили, что тут пустил в ход своё влияние некий граф… Однако в мире, где единственные развлечения: публичные казни, скандалы, интриги и слухи – эта история еще долго жила, волнуя умы развратных барышень, на публике скрытых под маской невинности и утонченности, а также лощеных глупцов, на приемах распускающих на их взгляд остроумные шутки.
Но маркиза, сидящая сейчас напротив окна и всматривавшаяся в тучи и наступающую темноту, знала об этой истории больше. А также с горечью осознавала, что и сама скоро станет громкой темой для пересудов. Видимое ли дело – сбежала с собственным мужем! Но нет, афиши будут еще хуже. Она ставит на кон репутацию, уже пошатнувшуюся в связи с недавними событиями, надеясь получить безопасность. А брат помог ей больше всего на свете. Ведь именно он объяснил, почему её возлюбленный муж сидит в тюрьме.
Послышался тихий стук в маленькую деревянную дверь. Всё, пора. Сегодня её жизнь снова кардинально изменится.
Девушка выскользнула из комнаты и направилась во тьму.

***

Мужчина в грязной бывшей белой рубашке и брюках, с грязными светлыми волосами вновь громко и хрипло кашлянул. В этой одиночной камере отнюдь не было безопасно, зато были подкуплены все: и начальник тюрьмы, и доктор, и его стражники. Врач уже начал строчить свою нелепицу. Воздух в камере был тухлым, затхлым, зловонным, в самом помещении сыро. Заключенный отказывался от мытья, чем удивлял «постояльцев» тюрьмы. Его красивое тело уже было покрыто слоем грязи, волосы слиплись и давно стали сальными, весь он пропитался этим тошнотворным запахом. Однако, он чувствовал себя ни обделенным, ни несчастным, каким ему следовало бы себя чувствовать, а скорее обнадеженным. Сегодня он надеялся избавиться от кровавой угрозы, нависшей над ним. Скоро.
Мужчина еще раз громко кашлянул и позвал врача. Когда тот пришел, он выразительно посмотрела на рано начавшего седеть мужчину и начал диктовать:
- Кашель ухудшается, температура повышается, имеют место быть тошнота и слабость. Кровопускание не помогает. Остается молитва и помощь божья: состояние стремительно ухудшается, он про угасает.
Записав всю эту ахинею, врач удалился.
Для умирающего маркиз выглядел довольно цветуще: голубые глаза загорелись, на щеках появился едва заметный румянец. Остается ждать.

Послышались шаги. Маркиз встрепенулся. Дверь скрипнула. Показался врач, брат его жены, влиятельный друг-граф и один из его сторожей. Мужчина благодарно кивнул, однако из страха за друзей от идеи пожать им руки отказался. В камеру занесли тяжелый продолговатый мешок. Граф поморщился, а врач поспешно нацарапал: «Летальный исход». Из мешка вытащили свежий труп и положили его на солому, где ему предстоит пробыть до завтрашнего дня, а может, и ночи… Выслушав душевные пожелании удачи, маркиз выскочил из камеры, вскоре и из тюрьмы.
Неподалеку стояла специально привязная для него лошадь. Блондин лихо вскочил на неё и помчался к месту встречи. Свою прошлую жизнь он оставил на соломе в одиночной камере.

***

Он ждал. Луна светила ярко, освещая самые темные тайны города. К мрачному особняку с ужасающей репутацией подъехала карета. Из неё вышел тот, кого он, терзаемый, ждал: высокий, бледный, утонченный, с темными длинными волосами, с горевшими тем же пламенем, как и у него, глазами.
Герцог встал, чтобы поприветствовать гостя – он знал, что много времени тому не понадобится. И оказался прав. Через пару секунд граф уже предстал перед ним. В темной просторной зале они выглядели весьма впечатляюще: оба высокие, красивые, бледные, с необычными глазами, невероятно изысканные и соблазнительные.
Герцог слегка наклонил голову с яркими волосами в немом вопросе.
- Нет, - был его ответ. – Эти канальи оставили мне труп. Мало того, что он вздумал скрыться от меня в тюрьме, так он еще и посмеялся надо мной! Если я узнаю, что в этом замешан мой глупый брат..! – тихим низким и словно ледяным, пропитанным ядом голосом изрёк граф, глядя в глаза герцогу.
Герцог, плотно сжав зубы, прошипел.
- По запаху найти его не удалось: видимо, он сильно измазался какой-то дрянью, и теперь его не отличишь от остального сброда.
- Проклятье… - вновь прошипел герцог, голодно причмокнув. – А я так желал, чтобы в его жилах не осталось ни капли его грязной крови…
- Поверь, я тоже голоден, - усмехнулся гость.
- Это другое.
- Да знаю я, что ты был голоден. Но насытить тебя могла только она…
- Ты прав. И ты знаешь, почему я имел дерзость попросить тебя об этой услуге. Я просто не мог собственноручно уничтожить её мужа. А теперь…они скрылись! – Герцог перешел на крик. – Я больше не найду её!
Граф скривился:
- Для вампира ты чересчур вспыльчив и впечатлителен.

Этой ночью вновь запахло смертью.
Но на следующий день они уехали.
Убийства, продолжавшиеся с полгода, прекратились.

26.09.09