Кровавый Рассвет. Третья глава

Глава Третья. Девушка из Кири

Неизвестно, с каким человеком и когда встретишься. Иногда случается, что неожиданная встреча окажет в будущем решающее влияние на всю жизнь. Минеко Ивасаки. Путешествие гейши

Страна Воды. Киригакуре. 10 лет назад.

Почему их деревня называется именно Скрытым Туманом? Только ли из-за того, что местность, где она расположилась, вечно окутана молочной дымкой? Или есть другие причины? Вот, например, Ива названа Скрытым Камнем, потому что считается, что воля её шиноби крепка как камень, а Облако, потому что другим деревням надо расти и расти, чтобы достичь того заоблачного уровня скорости и ловкости, каким обладают шиноби Кумо. А почему они Туман? Не потому ли, что цели их деревни всегда были и до сих пор остаются расплывчатыми и размытыми? Или может потому, что все эмоции шиноби Кири скрыты под личиной и непонятны, подобно туману?
Их лица всегда скрыты маской. Маской без чувств, без эмоций, въевшейся, что и при желании не отдерёшь. Действия всегда быстры и точны, тактика сражения – холодна и расчётлива. Они будто и не люди вовсе, а машины. Машины для убийства. Высшая ценность – долг и приказ, любовь и дружба – понятия посторонние, ненужные. В детях воспитывают не гуманистические идеалы, а долг перед деревней и страной. Смерть для них не является чем-то ужасным или из ряда вон выходящим, нет, она для них знак того, что жизнь прожита не напрасна, а мирная и тихая смерть в постели есть несмываемый позор с имени шиноби.
Прокричал жаворонок. В деревне, скрытой в Тумане, наступило утро.
Суйгецу открыл глаза. Первое, что он увидел, был потолок с потрескавшейся от повышенной влажности штукатуркой и паутина, гамаком повисшая прямо над его головой. Привычная картина, неизменная день от дня. Кто-то посчитает это запущенностью, неряшливостью, но, когда им предлагали сделать ремонт и навести порядок, братья Хозуки наотрез отказывались от предложенных «почестей», аргументируя это своей любовью к постоянству. На самом деле, ими руководствовалась обыкновенная лень. Ведь если есть порядок, то его надо постоянно поддерживать, а зачем это делать, если домой приходишь только на ночь и, падая на постель, сразу же отрубаешься, не замечая царящего вокруг бардака?
Мальчик повернул голову. Соседняя кровать была пуста. Лишь небрежно откинутое в сторону одеяло и помятые простыни говорили о том, что кто-то там был. Суйгецу вздохнул и, повалявшись ещё некоторое время на кровати, принял соломоново решение и с тяжёлым вздохом покинул тёплые объятья постели.
Было уже шесть утра. Говорят, в это время солнце уже поднялось над горизонтом, но из-за вечного тумана не то, что солнца - неба не было видно.
Суйгецу с разбега спрыгнул с крыльца и, не сбавляя скорости, побежал в центр деревни. Селение ещё спало: не открылись магазины, сверкая пестрящими вывесками, не раскрыли свои манящие двери кафе и забегаловки. Туман, как обычно по утрам, сгустился и тяжёлым покрывалом окутал нижние ярусы деревни так, что ничего дальше двух метров не было видно. Однако мальчика это ничуть не смущало. Он уверенно двигался по деревне, ни разу не встав на дороге в раздумьях, в какую сторону идти.
Суйгецу резко остановился у небольшого серого здания, скромно притаившегося между двумя такими же серыми великанами, и начал неистово колотить своими маленькими кулачками в дверь.
- Асу-у-ука! Открыва-а-ай! – заголосил он, сотрясая дверь несильными, но беспрестанными ударами. Петли опасно задрожали, предупреждающе заскрипев. Суйгецу остановился на секунду перевести дыхание и уже занёс кулаки на второй круг, когда в доме послышались ленивые шаркающие шаги и тихая, но очень сердитая ругань. Мальчик опустил руки и поднял голову.
Яркий свет неприятно ударил в лицо. Суйгецу зажмурился. Над ним возвышалась крупная фигура, казавшаяся ещё больше и грознее из-за того, что смотреть на неё приходилось против света.
- Хозуки! Какого чёрта ты смеешь будить меня в такую рань?!
Суйгецу прыснул. Девушка, стоящая перед ним, была одета (явно наспех) в длинный банный халат и, лохматая, сейчас походила на сердитого нахохлившегося воробья. Суровый взгляд из-под длинной чёлки должен был вызвать у мальчика страх и панику, но вопреки всему, вызвал лишь желание согнуться пополам и начать нервно хлопать ладонью по земле.
Девушка нахмурилась.
- Что ты ржёшь? – мрачно поинтересовалась она, сложив руки на груди.
- Да так, - махнул рукой мальчик, - ничего.
Девушка подозрительно подняла бровь и отошла в сторону. Суйгецу быстро прошмыгнул мимо неё, почувствовав лёгкий толчок воздуха со спины – дверь захлопнулась. Асука бесцеремонно отпихнула его рукой и в развалку, совсем не по-девичьи, прошагала на кухню. Хозуки проводил её взглядом, полным обиды, и, недовольно поморщившись, потёр плечо рукой, вздрогнув от резкого неприятного звука – за стеной на пол с жутким грохотом упала посуда. Асука выругалась.
Мальчик тихо проскочил на кухню, стараясь шуметь, как можно меньше. Пусть он и постоянный гость в этом доме уже на протяжении нескольких лет, этот дом его до сих пор не принял как своего. И не примет. Суйгецу это понимал и не обижался.
Ни с того ни с сего вспомнился один инцидент, произошедший полтора года назад.
«- А это твоя семья? – с неподдельным интересом спросил мальчик, держа в руках найденную в ящике фотографию, местами помятую и выцветшую.
Асука повернула голову, на секунду оторвавшись от своего занятия.
- Допустим, - хмуро кивнула она и продолжила вязать.
Суйгецу пристально разглядывал изображённых на фото людей. Всего их было четверо – родители Асуки, её старший брат и она сама. Первых трёх убили на войне несколько лет назад, поэтому Хозуки их никогда не видел. Но, если судить по хмурым выражениям их лиц, холодным взглядам, большому расстоянию между их телами, можно подумать, что это не одна семья, а кучка незнакомых людей, случайно выбранных на улице непроизвольным движением пальца. Мальчик посмотрел на девушку. Он не помнил, чтобы она хоть раз улыбалась или смеялась. Всегда одно и то же выражение на лице – раздражённое и абсолютно ко всему равнодушное, точно такое же, как и на фотографии.
- А почему ты всегда такая, - Суйгецу задумался, подбирая в голове нужное слово, - злая?
Асука медленно положила спицы на колени.
- Какая? – вкрадчиво переспросила она. Её голос и лицо были слишком добродушными, чтобы действительно быть такими, но мальчик этого не заметил, и потому, не подумавши, ляпнул:
- Ну вот такая, - что-то непонятное изобразил он руками. – Ты не улыбаешься, не радуешься, и вообще похожа на Могукеки! Разве что так же не брюзжишь, как он, - добавил он негромко. – У тебя будто лицо вот с этих самых пор не изменилось, - Суйгецу показал на фотографию. – Такое чувство, будто ты скучаешь по ним.
Глаза Асуки потемнели. Шаря рукой по дивану в поисках чего-то, она едва слышно прошипела:
- Пошёл вон…
Мальчик недоумённо оглянулся.
- Убирайся! – Асука вскочила с ногами на диван и запустила в него подушкой. Суйгецу едва увернулся от усиленного чакрой снаряда и, запинаясь, рванул к выходу.
- Не смей приходить сюда, слышишь! – услышал он вдогонку. – Урод малолетний!»
На стол перед ним опустилась дощечка с роллами.
- Кушайте и не обляпайтесь, - услышал Суйгецу «искреннее» пожелание со стороны двери.
Спустя полчаса Суйгецу, сытый и довольный, покинул дом Асуки. В предвкушении потирая ладони, он шёл по одной из центральных улиц Киригакуре, думая о том, какие приёмы владения мечом ему сегодня покажет Забуза-сенсей. Краем глаза он отметил, что народу прибавилось. Кроме шиноби теперь на улице можно было встретить простых гражданских.
Суйгецу свернул за угол и тут же встретился носом с чьим-то протектором. Недоумение пришло раньше понимания, и прежде чем мальчик осознал, что сидит на земле, он услышал чей-то обеспокоенный голос:
- С тобой всё в порядке?
Хозуки застыл. Этот голос… Голос, пугающий не хуже грома. Голос самого сильного и уважаемого шиноби в деревне. Голос Мизукаге.
- Эй, ты меня слышишь?
Суйгецу стал медленно поднимать глаза. Высокие сапоги, светло-зелёный пояс, салатовый ворот. На лицо посмотреть у него не хватило мужества.
- Доброе утро, Мизукаге-сама, - хрипло проговорил он.
- Доброе, Суйгецу, - весело ответил Ягура, с интересом разглядывая сидевшего перед ним мальчишку, и наклонил голову набок. – Ты ведь Суйгецу, я прав?
- Да, Мизукаге-сама.
Мужчина хрипло рассмеялся.
- А твой брат весьма интересная личность, а, Мангецу?
Мальчик от неожиданности вздрогнул и резко поднял глаза. Его брат стоял слева от главы деревни и, нахмуренно сведя брови к переносице, осуждающе смотрел на него. По всей вероятности, ему было стыдно за брата и его оплошность перед Мизукаге. По крайней мере, ни радости от встречи с ним, ни даже лёгкого беспокойства его падением Суйгецу на лице брата не заметил.
- Прошу прощения за брата, Мизукаге-сама, - негромко проговорил Мангецу. – Он больше не будет носиться по деревне, пока не научится видеть перед собой.
- А ты не слишком ли суров к братишке, а, Мангецу-тян? С кем не бывает?
Хозуки-старший зло оглянулся.
- Касуми, я сколько раз просил тебя не добавлять этот дурацкий суффикс?
Девочка заливисто засмеялась.
Суйгецу, не отрывая глаз, смотрел на неё. Прежде ему не доводилось видеть сестру Ягуры так близко. Асука по секрету рассказывала, что при имеющемся раскладе он может стать родственником Мизукаге, тонко намекая на «таинственные отношения между Мангецу и сестрой каге». Мальчик до этого момента не придавал этому никакого значения и не изъявлял желания познакомиться с ней, но сейчас грудь сдавило незнакомое удушающее чувство. Ревность?
Касуми сделала шаг к нему.
- Ну и чего ты сидишь, малыш? Не боишься простудить себе что-нибудь, мм?
Лицо Хозуки вспыхнуло. Он резко вскочил на ноги и открыл рот, силясь что-то сказать, но слова не шли с языка. Девочка с иронией наблюдала за тем, как он беспомощно открывает и закрывает рот, и с каждой секундой её губы ещё больше кривились в усмешке.
Суйгецу сжал руки в кулаки.
- За собой лучше следи! Уродина! – обиженно крикнул он и побежал прочь, успев заметить, как вытянулись от удивления лица Касуми и Ягуры, и как исказилось в гримасе крайнего бешенства лицо Мангецу.
«Ну и плевать!» - зло подумал он, быстро смахнув с щеки слезу. Хорошего настроения как не бывало. Стоило только вспомнить это фальшиво участливое лицо Ягуры и открытую насмешку на физиономии Касуми, как внутри всё сжималось от обиды. Даже Мизукаге видит в нём не Хозуки Суйгецу, а младшего брата Мангецу. Ну, конечно, Мангецу гений! Он уже спокойно может в свои тринадцать сражаться на двух из семи мечей Тумана! Он имеет расположение Мизукаге, потому что крутит шашни с его сестрой! Хотя Суйгецу и уважал брата, но, как это обычно бывает в братских отношениях, завидовал ему. Он очень боялся остаться в тени Мангецу и добиться меньших результатов, чем брат.
Наверное, Суйгецу стоило послушать совет своего родственника и научиться видеть перед собой. Вылетев из-за угла, он с разбегу сбил кого-то с ног. Удар о забор и…
- Смотри, куда несёшься, недоумок малолетний!
В глазах плыло. Звуки доносились, будто из унитаза. Суйгецу сидел на земле и растерянно смотрел на беспрестанно ругающегося мужчину перед собой. Кажется, это был старейшина… Мужчина махал перед ним руками, вроде бы пытаясь привлечь его внимание, но мальчик лишь растерянно следил за движениями его пальцев. Слишком быстрые и расплывающиеся…
- Ты глухой, что ли? – Фуруи рывком поставил Суйгецу на ноги и начал трясти за ворот. – Ответь!
- Эй, старик, а ты в курсе, чей это ученик и чей это брат? – крикнул звонкий девичий голос откуда-то сверху.
Шиноби медленно поднял голову и с бешенством посмотрел на ухмыляющуюся Ринго Амеюри.
- Тебе бы зубы пообломать, - прошипел он, - Ринго Амеюри.
- Это тебе зубы пообломают, если ты его хоть пальцем коснешься. Хотя - куноичи внимательно посмотрела на него, - ты их так лишишься. Ты его уже тронул, - звонко рассмеялась она.
- Как ты смеешь так со мной разговаривать, дрянь? – Фуруи отпустил из рук ворот Суйгецу и подошёл к девочке поближе. – Я - старейшина, а это, - он кивнул на мотающего головой Хозуки, - даже не генин.
Амеюри сделала вид, что задумалась, положив подбородок на кулак, и подняла глаза наверх. Честно подумав секунд пять, она снова посмотрела на старейшину и, ухмыльнувшись, спросила:
- Чем отличаются старейшины от каге? С Ягурой-сама можно разговаривать на равных, а чем Вы отличаетесь от него? Скоростью выдачи претензий в минуту?
Фуруи вспыхнул.
- Этот недомерок не смеет называться Мизукаге! – яростно выплюнул он.
- А Вы смеете? – резонно заметила Амеюри, подняв бровь.
Суйгецу испуганно смотрел на старейшину. Страх был настолько силён, что боль от удара отошла на второй план. Мальчик сидел на земле и не мог пошевелиться от сковавшего его вмиг оцепенения. Сначала Мизукаге с братом и этой Касуми, теперь старейшина… Этот день точно самый неудачный.
- Я вызываю тебя! – крикнул Фуруи.
- Давай, старикашка! Покажи, что ты можешь! – азартно крикнула Амеюри и спрыгнула со стены вниз.
Вокруг них стали собираться люди. Со всех сторон слышались смешки и вопросы «Что случилось?» и «Кто разозлил этого чокнутого?». На Суйгецу мало кто обращал внимания, разве что кто-нибудь, едва не запнувшись о него, кидал в его сторону парочку нецензурных слов. Все, как один, следили за двумя шиноби, вспыльчивым старейшиной и дерзким генином, взрослым мужчиной и малолетней девчонкой. Они встали друг напротив друга, следя за каждым движением противника и просчитывая в голове все варианты атаки. Почему-то никого из них не смущало, что со стороны это выглядело абсурдно, и, в лучшем случае, над этим просто посмеются, в худшем – вынесут сор из избы в другие деревни.
Люди вокруг зашумели. Все поддерживали Ринго, выкрикивая её имя и подначивая её атаковать первой.
Амеюри ухмыльнулась, обнажив ряд белых ровных зубов*, и понеслась на Фуруи, занеся над ним ногу. Мужчина поставил блок и сделал подкат, попытавшись сбить её с ног. Не вышло. Амеюри подпрыгнула и с силой ударила его ногой в грудь, однако в последний момент Фуруи сместил её стопу в сторону, и основной удар пришёлся в плечо.
- Два идиота нашли друг друга, - прокомментировал происходящее кто-то за спиной.
Суйгецу задрал голову.
- Утаката-сан?
Юноша сухо кивнул. В отличие от других, находящихся здесь, на его лице не было радостного предвкушения зрелища; суровый взгляд и поджатые губы говорили лишь об усталости и бесконечном раздражении.
Утаката опустил глаза вниз.
- Тебя Забуза-сан ждёт. Поторопись, - негромко проговорил он.
Суйгецу некоторое время просто смотрел на него и, неуверенно кивнув, медленно поднялся с земли.
Амеюри упала. Тяжёлая нога легла ей на ключицу, мешая встать на ноги. Девочка с ненавистью смотрела в безумные глаза Могукеки, но не делала никаких попыток скинуть мешающую конечность. Из толпы послышались разочарованные стоны и улюлюканье.
- Что здесь происходит?
Будто ток прошёл по телу, и Суйгецу поспешил затеряться в толпе. Во второй раз попадаться Ягуре на глаза, особенно после того, что он наговорил, ему не хотелось.
- Да так, ничего, Мизукаге-сама, - прохрипела Ринго. – Просто Фуруи-сама решил немного потренировать меня в Тайдзюцу.
- Ах ты, дрянь…
- Хватит, - Ягура тряхнул головой, - Фуруи-сан, отпустите Амеюри.
Старейшина зло запыхтел.
- Да как ты смеешь мне приказывать?! Щенок! – побагровел мужчина.
- Я Мизукаге, - холодно ответил глава деревни, - и Вы должны мне подчиняться.
- Я ничего тебе не должен, - ухмыльнулся Фуруи, - я был…
- Да никого не волнует, кем ты был, - Касуми вышла из толпы и встала рядом с братом. – Может, раньше ты и был важной персоной, сейчас ты всего лишь жалкий пережиток прошлого.
Все замолкли. Это было чересчур. Ни для кого не было секретом, что четвёртый и его сестра не ладят со старейшиной Могукеки, но подобное заявление было верхом неуважения к его персоне. Люди с недоумением смотрели на девочку. В воздухе повис незаданный вопрос «Как она посмела?». Но на лице Касуми не было ни раскаяния, ни сожаления сказанным. Лишь превосходство и холодная уверенность.
Мужчина молчал. Он хрипло дышал и с ненавистью глядел в спокойные и уверенные глаза наглой девчонки.
- Ты ещё пожалеешь, маленькая дрянь,- прошипел он и ушёл, не окинув никого больше взглядом.
Суйгецу летел по опустевшим улицам деревни к воротам, будто спасаясь от невидимых преследователей. Он и спасался, но не от конкретных людей, а от своего возможного позора. Если Ягура начнёт разбираться в причинах потасовки, то все стрелки укажут на него. Этого Суйгецу хотелось меньше всего.
А вот и полигон. Ничего особенного он из себя не представлял: обыкновенное поле, окружённое осинами и находившееся на берегу озера. Даже снарядов для тайдзюцу - столбов и турников – не было.
Мальчик внимательно осмотрел поле. Забузы не было видно. Стон облегчения уже готов был сорваться с его губ, когда за спиной послышались медленные шаги. Если бы Хозуки не знал, кто это, он бы подумал, что это сама смерть пришла по его душу По позвоночнику пробежали мурашки.
- Ты опоздал, - холодно сказал мужчина.
Суйгецу медленно обернулся и, вжав голову в плечи, несмело посмотрел на сенсея. Лицо того было не читаемо, только в глазах бушующим огнём пылало раздражение. Внезапно стало очень стыдно. Мальчик внутренне сжался.
- Простите, сенсей.
Забуза молча поднял деревянную катану.
- Бери, - он кивком указал лежащий у камня второй тренировочный меч.
Суйгецу, оглядываясь, опасливо взял катану в руки, но, почувствовав привычное древко в ладонях, расслабился и успокоился. Напряжение отпустило. Глубокий вдох.
- Я готов, - мальчик поднял глаза и расставил ноги шире.
Выпад последовал мгновенно. Суйгецу еле отбил его и сделал попытку нанести свой. Разумеется, он был сразу отбит.
А где-то вдалеке у моря с громкими криками взлетела стая чаек…
Катана больно ударила по кисти, и меч вылетел из рук куда-то в сторону. Суйгецу упал, тяжело дыша. Вот уже несколько безжалостных часов прошли с начала тренировки, и результат не заставил себя ждать: пот градом катил с лица, мышцы ныли, сердце рвалось из груди, будто стремясь убежать от этого мучения. Длинная тень упала на его лицо. Мальчик поднял голову.
- Ты должен рассчитывать свои силы на долгий бой, а не тратить их сразу в начале битвы, - Забуза подобно палачу стоял над ним, холодно взирая, и держал катану в опасной близости от его лица. Меч равнодушным холодом касался его кожи.
Суйгецу, зло откинув мешающую палку в сторону, встал на ноги и свирепо посмотрел сенсею в глаза.
- Я не могу сегодня думать о кендзюцу! – яростно прошипел он. – У меня сегодня плохой день!
- Врагам всё равно, с какой ноги ты встал утром, если они пришли тебя убивать, - саркастично изогнув бровь, заметил Момочи. – Или ты думал, что они отправят тебе просительное письмо, прежде чем напасть?
- Ничего я не думал, - пропыхтел Суйгецу в сторону, - у меня плохой день.
- Идиот, - простонал Забуза и с размаху вогнал меч в землю. Мужчина сел на камень и, подперев подбородок кулаком, задумчиво уставился на ученика.
- Мангецу?
- Нет, - покачал головой мальчик, - то есть… Не только он… Ещё Мизукаге и его сестрёнка.
- Ягура и Касуми? – удивился тюнин. – А они-то тебе чем не угодили?
Суйгецу замялся.
- Да нет, - нехотя протянул он, уже жалея, что завёл эту тему. - Мизукаге-сама ничем, но… - мальчик замолчал, не зная, что говорить дальше. Желание жаловаться куда-то пропало, а слова просто ушли в небытие. Говорить о Ягуре плохо было строго запрещено, поэтому волнение и овладело им в эту минуту. Суйгецу поднял глаза и внимательно посмотрел в лицо сенсею. Интерес и ожидание, увиденные им, вдруг сорвали с губ из воздуха взятое продолжение, - эта Касуми меня унизила сегодня при нём и брате, а ещё она отобрала у меня Мангецу. Вот, - выдохнул Хозуки.
Забуза громко рассмеялся. Суйгецу разозлился. Он ему тут душу изливает, а этот «забинтованный» ржёт, как конь, над его проблемами!
- Что смешного?! - закричал мальчик, от негодования и злости подпрыгнув на месте.
Момочи замолчал, но было видно, что он едва себя сдерживает, чтобы не продолжить смеяться.
- Да ты ревнуешь! - заключил он, с усмешкой наблюдая, как меняется выражение лица мальчика.
- Как, ревную? – ошалело повторил Суйгецу, почти с испугом от услышанного глядя на учителя.
- Да так, как все, - смеясь, ответил Забуза. – Ты ревнуешь Мангецу к Касуми, потому что раньше он проводил всё свободное время с тобой и обучал тебя, а теперь с ней, разве не так?
Мальчик уныло кивнул, безмолвно соглашаясь.
- Я пошёл, - протянул Забуза, вставая. – Сам себя доведёшь, не маленький.
Ветер волной прошёлся по полю. Суйгецу остался один.
Пейзаж вокруг стал более видимым – значит, Забуза использовал на тренировке свою технику, создающую туман, и скоро она развеется окончательно.
Суйгецу глубоко вздохнул и медленно подошёл к кромке воды у озера, сев на глиняный выступ. Возвращаться в деревню не хотелось. Мангецу, как обычно, весело проводит время в компании Касуми, Асуке мозолить глаза не было желания. Ему некуда идти. «Ну а раз некуда, то останусь здесь», - справедливо решил Хозуки, улыбнувшись краешками губ. Его лицо расслабилось, и место обиды заняло удовлетворение и безразличие. Суйгейу осторожно опёрся спиной и ствол дерева сзади и, блаженно закрывая глаза, провалился в сон.
Пробуждение было резким и даже болезненным. Что-то рядом с громким пугающим плеском упало в воду. Суйгецу с широко распахнутыми глазами смотрел на озеро. Вода бурлила и шла волнами, будто в ней проснулось сильное и очень опасное нечто. Мальчик отполз от воды как можно дальше и бегло огляделся. Надо же, ему показалось, что не прошло и пяти минут, когда на деле уже наступил вечер. Холодный туман окутал поле, вызывая дрожь и мурашки по телу. Небо потемнело, и только луна была единственным источником света и ориентиром.
Вверх из озера взмыл столб воды. Суйгецу попятился дальше, с ужасом глядя, как на поверхности появляются два огромных немигающих жёлтых глаза, неотрывно следящих за каждым его движением. Кому принадлежали эти глаза было не видно, однако смертельная опасность от этого существа была очевидна.
Глаза стали стремительно приближаться, и мальчик, забыв обо всём от ужаса, вскочил на ноги и побежал, как он думал, в сторону деревни. Трава за ним зашуршала: существо выползло на землю и начало преследовать его.
Сердце отбивало барабанную дробь в ушах, дыхание сбилось почти сразу. Не пробежав и двадцати метров, Суйгецу зацепился ногой за корень и растянулся на земле. То, что он не успеет убежать, он понял ещё во время падения и теперь ждал момента, когда окажется в свободном полёте перед занимательнейшим путешествием в желудок. «Интересно, это больно – перевариваться?» - посетила его совершенно ненормальная мысль.
Тень, острый режущий звук, и… Что-то огромное упало рядом, окропив его какой-то жидкостью. Суйгецу испуганно открыл глаза. На земле, напротив его лица, лежала та самая голова, удивлённо взиравшая на него своими жёлтыми глазами. Несколько секунд мальчик ошарашенно смотрел на неё, не понимая, почему она его не трогает, и только, когда осознание причины дошло до него, поддался запоздалой реакции и закричал.
- И чего ты орёшь? Змейка-то уже мертва, - миролюбиво заметил кто-то рядом.
Суйгецу обернулся на голос. В свете луны стояла та, которую здесь он ожидал увидеть меньше всего.
- Касуми? – охрипшим голосом спросил он.
Девочка хмыкнула. Не презрительно, а как-то… по-доброму?
- Я пока имени не меняла, - ухмыльнувшись, ответила она. – Так что, да, я.
- Что ты здесь делаешь?
- Тебя Мангецу искал. Ночь почти всё-таки.
- Понятно.
Некоторое время они молчали. Разговаривать было не о чем, даже кинутые до этого реплики вызвали неловкость и смущение. А ещё стыд. По крайней мере, со стороны Суйгецу.
- Идти можешь? – нарушила тишину Касуми.
Мальчик кивнул и попробовал встать. Страх ещё липкими нитями опутывал грудь, и дрожь пока сковывала тело. Колени немощно подогнулись, и он снова упал.
- Н-да, - цокнула языком девочка, вздохнув, - садись.
Она встала на одно колено, подставив ему спину. Суйгецу с недоумением уставился на неё. Это ещё зачем? Она что, его потащит на себе? После того, как он её оскорбил при брате? Касуми нетерпеливо дёрнула плечами, этим движением подтверждая его догадку.
Пока мальчик ломался и копался в себе, она, устав ждать у моря погоды, сама подошла к нему и легко закинула его себе на спину, словно он был ничего не весящей пушинкой. Суйгецу, обескураженный такой бесцеремонностью, по инерции обхватил её шею руками и уткнулся лицом в её волосы. «Они пахнут яблоком», - как-то отстранённо подумал он.
- Почему Мангецу меня искал? – спустя какое-то время спросил Хозуки.
Касуми усмехнулась.
- А ты как думаешь? – она повернула голову.
- Не знаю, - честно ответил Суйгецу, - в последнее время мы отдалились…
- Из-за меня? Ты ошибаешься, - грубо оборвала его девочка.
Он вспыхнул.
- А из-за чего тогда? – со злостью поинтересовался он.
- Твой брат стал полноправным шиноби. Он ходит на миссии, но, как ты уже догадался, со мной.
Суйгецу горько вздохнул. Касуми с удивлением перевела на него взгляд.
- И ты тоже будешь шиноби и тоже будешь выполнять миссии для деревни, - подбадривая, заверила его сестра Мизукаге.
- Но сколько лет ещё ждать, - удручённо протянул мальчик.
- Время быстро пролетит, ты и не заметишь, - глухо ответила Касуми и остановилась, устремив взгляд вперёд. Они стояли на возвышенности, и перед ними во всей своей красе раскинулась Киригакуре. Суйгецу с интересом и немым восторгом рассматривал деревню. Она вся горела красками и огнями, и туман, что окутывал её, придавал ей невероятную таинственную атмосферу. Но вопреки всему, эта атмосфера не притягивала, а отталкивала. Что-то зловещее и опасное было в ней. Мальчик сильнее прижался к своей спасительнице.
Касуми начала медленно спускаться по тропе вниз. На них повеяло холодным дыханием вечера. Суйгецу вздрогнул. У него появилось чувство, что должно произойти что-то плохое и, возможно, непоправимое. Этот страх засел глубоко в груди и с каждым шагом Касуми сжимал сердце всё больше и больше.
Они вошли в деревню. Людей на улицах не было, несмотря на то, что было не очень поздно. Сестра Ягуры шла размеренно и очень аккуратно, явно заботясь о комфорте своего «пассажира».
За поворотом в конце улицы виднелось странное столпотворение. Касуми хотела было свернуть, чтобы не идти туда, но как назло единственный переулок был перегорожен перевернувшейся телегой. Что было странно, толпа состояла только из шиноби. Суйгецу заметил это издалека, приметив на всех собравшихся форму Кири.
- Не смотри туда, - негромко проговорила девочка, прибавив шагу.
Громкий голос Ягуры на секунду оглушил его. Первые его слова мальчик не услышал, но следующая фраза заставила его внутренне сжаться.
- Ты обвиняешься в дезертирстве, предательстве и утечке секретной информации деревни, - безжалостно заключил Мизукаге. Суйгецу, похолодев, схватился пальцами за плечи Касуми. Он, конечно, был и до этого на казнях, но никакого удовольствия эти зрелища ему не принесли. Тем более, в предыдущие разы он наблюдал за ними издалека, так что тогда ничего просто-напросто не увидел. Сейчас же Хозуки, даже если его «перевозчик» убежит отсюда, всё равно всё, если не увидит, то услышит.
Любопытство взяло своё, и Суйгецу повернул голову. Лучше бы он этого не делал. На эшафоте, рядом с петлёй стоял его сосед снизу, который частенько их с Мангецу бранил за топот и шум ночью. Обычно грозный и суровый, сейчас он выглядел потерянным и чуточку удивлённым, и взглядом будто задавал окружавшим его лицам вопрос «Что я натворил?». На его теле виднелись порезы и ожоги – явные следы пыток и истязаний. Глаза выглядели слегка замутнёнными, как после употребления наркотиков. Брат рассказывал, что если обвиняемый не раскалывается при пытках, то ему в питьё или еду подсыпают порошок корня Мандрагоры**, чтобы он не только сознался в том, что совершил, но и взял из воздуха абстрактное преступление. Видимо, сосед оказался крепким шиноби, раз его «одурманили».
- Тебе есть что сказать? – сухо спросил Ягура, глядя на обвиняемого сверху вниз. Мужчина медленно поднял голову и посмотрел на Мизукаге. Суйгецу мог поклясться, но на миг его глаза прояснились, и вместо тумана в них горела самая ясная и чистая ненависть.
Бывший шиноби повернул голову к толпе. Его взгляд не цеплялся за чьи-то конкретные лица, блуждая поверх голов.
- Я невиновен, - громко срывающимся голосом произнёс он, и голова резко упала на грудь, будто невидимый палач сломал ему позвоночник.
Мизукаге кивнул, и на его шею нацепили петлю. Миг, и мужчина лишился опоры. Глаза закатились и налились кровью. Из разодранного горла вырвался хрип, изо рта бесполезным отростком вывалился язык. Мужчина схватился пальцами за горло, пытаясь снять удавку, но очень скоро его руки безвольно опустились, и тело безжизненной тушей повисло на верёвке.
- Суйгецу! Касуми!
Мангецу подбежал к ним и, быстро взяв брата на руки, поспешно повёл подальше от площади. Суйгецу заметил, что толпа начала расходиться. Соседа сняли с удавки и положили в какой-то чёрный мешок.
Они свернули за угол. Мангецу поставил братца на землю, и с беспокойством оглядел его.
- Почему он весь в крови? – спросил он у Касуми.
Девочка сложила руки на груди.
- Змейку одну твой братик разозлил. Пришлось нашу фауну немного проредить.
Мангецу перевёл взгляд с Касуми на брата и обратно. Он понял. Суйгецу это видел. Мангецу медленно встал и порывисто обнял девочку. Не по-дружески.
- Спасибо, что спасла моего брата…


Небо заволокло тяжёлыми сизо-серыми тучами. Вдали в последний раз, уходя, прогремел гром. Слабая молния неярко сверкнула где-то над облаками и потухла, так и не озарив мир своей мимолётной вспышкой.
Гроза уходила. На короткое время оглушив и ослепив мир, покидала место преступления, ехидно посмеиваясь отголосками грома. Но дождь оставался. Его бесконечные потоки лились на землю, будто из Рога Изобилия, явно забыв о слове «конец». Водные капли, как пули, оставляли дырки в листьях деревьях и мешали глину на дорогах, превращая её в грязевое месиво.
Безысходность.. Какое противное слово. Без искры надежды оно будто полностью окрашено в чёрный цвет. Тягучее и липкое, это чувство медленно отравляет душу и сознание до тех пор, пока есть силы терпеть. А потом наступает он. Конец.
Сначала не понимаешь всю суть трагедии, когда какое-то неожиданное событие переворачивает твою жизнь с ног на голову. Первый шок затмевает сознание, и постепенно его место занимают понимание и неверие. Вопросы «Почему?» и «За что?» всё чаще и чаще всплывают в голове, норовя свести тебя с ума. Грудь сживают невидимые тиски, а в ушах гулким эхом отдаётся биение сердца.
Это место отталкивало от себя ещё за километры. Ни интерьером, не меню эта харчевня, мягко говоря, не блистала, но она была одним из тех немногих мест, где даже самые опасные преступники могли провести время, не боясь быть сданными суду.
Света в помещении почти не было: мелкие лампадки, подвешенные к потолку, только коптили стены. Хозяин сего заведения, крупный амбал в сером фартуке, с улыбкой закоренелого бандита тёр замызганной тряпочкой почерневший серебряный кубок. За столами сидели, переругиваясь, разные отбросы общества, начиная от напившихся в хлам крестьян и заканчивая авторитетами ранга S. Они все были увлечены разговорами с друг другом, и их внимания не могла привлечь отрешённая фигура в плаще, одиноко сидевшая за дальним столиком и скрытая от всех мраком помещения. Человек в плаще не двигался. Он уставился взглядом в одну точку, зажав в пальцах очоко*** и не замечая никого вокруг. Лица не было видно из-под капюшона, поэтому понять, что было у человека на душе, было затруднительно.
Кап-кап-кап… Весь гомон отошёл на второй план, а остались лишь эти непрерывные звуки дождя. Кап-кап-кап… Они созвучны боли, что, как при тяжёлой болезни, ноет внутри, долго и мучительно убивая.
Наруто долго не мог понять Нагато, который сошёл на тернистый путь после смерти Яхико. Пейн постоянно говорил о боли и о том, что мир повзрослеет, испытав её. И он был абсолютно прав. До возвращения в Коноху Узумаки думал, что больнее после смерти старика-извращенца уже не будет, но как он ошибался. Больнее было. Три дня назад. Когда умер он сам.
Кто-то от души чихнул, вырвав Наруто из собственных размышлений. Парень вздрогнул и, медленно подняв голову, осмотрел место, в котором оказался. Местная антисанитария его уже не пугала, но вызывали неприязнь люди, находившиеся здесь: пьяные бедняки, поставившие на кон всё, что у них было, попрошайки-оборванцы, выклянчивавшие деньги у посетителей, группа игроков, оравших, наверное, на всю округу, и много других подозрительных личностей, с которыми Наруто не хотел бы иметь никаких дел.
Он не мог отделаться от ощущения, что кто-то за ним следит. Незаметно переводя взгляд с одного на другого человека, парень пытался найти своего шпиона. «Может, у меня паранойя?» - спросил он сам себя, когда случайно наткнулся взглядом на него. На человека в плаще.
«Он?»
«Я тоже так думаю»
«Курама!»
«А ты кого ждал?»
«Э-э-э, не думал, что ты ответишь…»
Лис хмыкнул.
«Этот плащ следит за тобой уже не один час, а ты его только сейчас заметил, - с укором заметил биджу. – Он преследует тебя ещё со вчерашнего вечера, с деревни на границе стран Дождя и Травы!»
Наруто скосил глаза на мнимого шпиона. Человек в плаще сидел за дальним столиком в компании картёжников, внимательно следя за ситуацией в «Богаче»**** и время от времени поднося очоко к губам. И судя по всему, Узумаки волновал его меньше игры.
Парень скептически сжал губы.
«Это просто путник! Мало ли какие совпадения могут быть!» – горячо возразил Наруто.
Лис клацнул челюстями.
«Тупоголовый идиот! Ты так же не поверил Учихе и той девчонке три дня назад, а тебя чуть на тот свет не отправили! Хочешь повторения истории?» - прошипел Кьюби, со всей силы ударив хвостом рядом с джинчурики.
Наруто инстинктивно отшатнулся, но собравшись, посмотрел в глаза хвостатому со всей решимостью, которую только смог наскрести.
«Я больше не повторю той ошибки, - уверенно сказал он. – Я уйду отсюда. И если этот человек последует за мной, я разберусь с ним».
«Ну-ну».
Наруто встал из-за стола, заранее поправив на себе плащ и капюшон, и медленно направился к барной стойке. Никто не обращал не него внимания, в том числе и «шпион». Тот даже не обернулся. Парень подошёл к хозяину харчевни и выложил из кармана на стол несколько медных монет. Амбал поднял глаза на закутанного в плащ посетителя, смерив того подозрительным взглядом, посмотрел на высыпанную на стол мелочь и, коротко кивнув, продолжил чистить кубок. Наруто облегчённо выдохнул и покинул кабак.
Улица встретила его неприветливым, но уже привычным покрывалом дождя. Однако, на удивление, капли реже падали ему на макушку, чем раньше. Узумаки удивлённо поднял голову. Тучи так же бесформенной массой висели над ним, но их цвет теперь был другим, не тёмно-фиолетовым, как утром, а грязно-серым. Капюшон слетел с его головы. Одинокая дождинка упала ему прямо в центр лба. Наруто обречённо выдохнул и, прикрыв глаза, тяжёлым шагом направился прочь от этого места, надеясь, вперёд.
Не прошло и пяти минут, как Узумаки покинул харчевню, и играющая компания вдруг замолчала и удивительно слаженно поднялась со стульев. Все сразу же замолкли и обратили на них внимание, удивлённо смотря на этих людей. Игроки стояли каменными истуканами, будто душа разом покинула их тела. Человек в плаще встал последним и, не глядя на кого-либо, отправился расплачиваться за саке. Самая смелая путана тут же заглянула в глаза одного из картёжников и не смогла сдержать испуганного возгласа: они были мертвы.
Лидер вышел, и за ним последовали и игроки. Дождь закончился. Когда дверь кабака захлопнулась, вышедшие раздулись изнутри и взорвались, превратившись в массу воды, сразу же растёкшуюся по земле и взбаламутившую грязь в лужах. Остался только человек в плаще.
Наруто шёл по лесу, не смотря по сторонам, довольствуясь только тем, что было под ногами. Лес вокруг жил: весело пели птицы, деревья отряхивались от воды, которая успела скопиться на листьях. Но парню было не до природы. Пейзаж совсем не гармонировал с тем, что творилось у него на душе.
Всю обиду и злость на сенсея Наруто выместил на деревьях ещё в ту же ночь. Эмоций оказалось не так много, как думал джинчурики, но облегчения этот срыв не принёс, напротив – ему стало только хуже. Как после удара ножом во время обработки невыносимо болит рана, но куда болезненнее она ноет все последующие дни, так и Наруто, разрушив несколько аров***** леса, почувствовал лишь горькую пустоту в сердце, которую не знал, чем заполнить.
Потерянный человек. Ненужный человек. Никто. Вот, кем он был.
Зашумело. Парень остановился, подняв голову к небу. Ветер сорвал с ветвей листья, понеся их куда-то далеко отсюда. От ненависти. От боли.
«Папа, мама, знали бы вы, что со мной», - горько подумал Наруто, почувствовав, как больно сжалось сердце. Он судорожно схватился рукой за грудь, ощущая сильные отчаянные удары о грудную клетку. «Оно хочет избавиться от боли, - грустно заключил парень, - как и я».
- И ты ещё смеешь называться шиноби, Узумаки Наруто?
Он резко вскинул голову на голос. Перед ним, опершись плечом о дерево, стояла куноичи и холодно, с какой-то злой иронией, взирала на него. У Наруто засосало под ложечкой. Как он мог не заметить слежки?! Курама прав: он тупоголовый идиот.
«А я что тебе говорил?»
Девушка усмехнулась и, легко оттолкнувшись, сделала шаг к нему. Узумаки выхватил из подсумка кунай.
Незнакомка расхохоталась.
- Ты меня почти полсуток не замечал и не заметил бы сейчас, если бы я тебя не окликнула, - подняв брови, заметила она. – И ты всерьёз думаешь, что способен тягаться со мной, малыш?
Наруто почувствовал, как краска заливает щёки, и, занеся кунай, понёсся на нахалку.
«Стой! Она тебя провоцирует!»
Он не заметил её движения, только вдруг осознал, что оружие выбито из рук, а сам он лежит на земле, растянувшись перед ней во весь свой немаленький рост.
- Идиот.
Узумаки исподлобья посмотрел на неё. Девушка, подобно богу, возвышалась над ним, с презрением смотря на парня из-под полуопущенных ресниц. Наруто внимательно рассмотрел её. Красавицей он бы её точно не назвал, но что-то милое в её внешности было. То ли круглое личико, то ли по-детски пухлые губы, но что-то делало девушку похожей на фарфоровую куклу, с которыми в детстве играет каждая малышка. Только у кукол взгляд другой – доброжелательный и открытый, а у незнакомки он больше напоминал чёрную дыру, холодную и пустую.
- Ты мне кого-то напоминаешь, - вдруг сказал парень.
Девушка удивлённо подняла брови.
- Единственный человек, на которого я была похожа, умер ещё тогда, когда ты уроки в Академии прогуливал, - бросила она, подняв подбородок. – Так что ты никак не мог его встретить.
- А кто он?
Невинный вопрос, казалось, увеличил в разы напряжение между ними.
- Не твоё дело, - холодно ответила куноичи и скрестила руки на груди. - Стало быть, - она невесело усмехнулась, - это ты джинчурики Кьюби, который стал причиной разрыва союза Конохи и Суны?
Наруто показалось, что он с разбега врезался в водяную стену. Этого просто не может быть…
- Что? – хрипло спросил он, недоверчиво глядя на неё.
- Да-да ты не ослышался, - негромко продолжила девушка. – Казекаге очень дорожит дружбой с тобой, раз осмелился бросить вызов двум сильным деревням. И, судя по всему, ему было всё равно, что он получит выговор от своего феодала…
- Гаара порвал отношения с Конохой? – снова повторил Наруто, пропустив мимо ушей последнюю реплику незнакомки.
- Что? – она непонимающе посмотрела на него и, осознав, что оказалась неуслышанной, подлетела к нему и несильно, но ощутимо ударила кулаком по ключице. От удара о землю из лёгких вышел весь воздух, и Наруто, судорожно вздохнув, с обидой уставился на куноичи. Она стояла над ним, расставив ноги по бокам от его тела и держа кунай у его горла. Её лицо исказила гримаса раздражения.
- Знаешь, невежливо игнорировать того, с кем разговариваешь, - поучительно заявила девушка.
Парень усмехнулся.
- Если ты меня преследовала со вчерашнего вечера, почему до сих пор не убила меня? – резко перевёл тему Наруто, внимательно следя за изменившимся выражением лица куноичи.
Девушка отшатнулась и отошла на несколько шагов назад.
- Тебя это не касается, - резко ответила она. – Но, в любом случае, тебя не должны интересовать мои мотивы. Ты жив только потому, что Туман сохранил нейтралитет. Встань Кири на сторону Листа и Облака, ты был бы мёртв ещё вчера.
- А Облако-то здесь при чём?
Незнакомка как-то странно посмотрела на него, а потом, вспомнив что-то, махнула рукой.
- Мне же рассказывали, что ты умом не блистаешь, тогда чему я удивляюсь? – пробормотала она под нос и громче сказала: - Если ты не знаешь, что произошло на Совете пяти каге, я расскажу тебе. Думаю, ты имеешь право знать.
Наруто, помогая себе руками, поднялся на ноги. Почему-то едва зная эту девушку, он верил ей. Не доверял, а именно верил. Что-то говорило ему, что она не врёт и ничего от него не скроет. Парень не знал, откуда взялась эта уверенность, но неосознанно следовал ей.
- Я была сопровождающим Мизукаге на последнем совете, - начала незнакомка. – Это собрание ничего хорошего, как ты уже понял, не принесло. Основным вопросом на нём были вы – джинчурики.
Наруто вздрогнул.
- Осьминог… тоже? – хрипло спросил он не в силах произнести страшные слова.
Девушка кивнула.
- У других селений нет биджу. Шиноби, может быть, и договорились бы, но феодалы запросто могли бы развязать Пятую Мировую. Необходимо было уравнять силы деревень. Выхода два: или найти потерянное во время войны хранилище биджу, или уничтожить живых джинчурики, чтобы таким образом убить и оставшихся хвостатых.
Парень сжал руки в кулаки до хруста в костяшках.
- Выбрали второй вариант, - членораздельно сказал Наруто.
Опять кивок.
- Он легче, - заметила девушка, - но и первый вполне осуществим.
Наруто резко поднял голову и с надеждой уставился на куноичи.
- То есть?
- Казекаге упомянул на Совете комплекс древних храмов, которые на данный момент считаются мифами, - девушка достала из подсумка несколько свитков и протянула их Узумаки. – Но это не так. Они существуют. И, возможно, там ты сможешь найти ответы на все свои вопросы.
Парень аккуратно взял протянутые свитки. Они все были исписаны мелким текстом, немного смазанным, но вполне различимым. Видимо, писавший их очень торопился и особо не следил за красотой и аккуратностью своего почерка. Наруто бегло просмотрел их. Храм животных… Храм демонов… Отшельник шести путей…
- Это связано с Рикудо Сеннином? – недоверчиво спросил парень, подняв голову.
«Это его храмы».
- Да, - подтвердила куноичи. – Пейн же называл себя Богом. А где, по-твоему, он мог брать все техники?
- Оттуда, - Наруто на автомате кивнул подбородком на свитки. Сначала его лицо оставалось таким же отрешённо-задумчивым, но спустя какое-то время оно просветлилось, и на устах появилась неуверенная боязливая улыбка.
- Я смогу вернуться домой, - прошептал он, совершенно забыв, что рядом кто-то есть. Потухшая в глазах надежда вспыхнула с новой силой. Грудь отпустило, и дышать будто стало легче.
Касуми внимательно следила за его реакцией. Она девушку слегка удивила, поскольку та ожидала более бурного проявления эмоций. Повернувшись спиной, она приготовилась бежать, как за спиной раздался голос:
- Почему ты мне помогла?
Куноичи осталась стоять на месте. Она и сама не знала точного ответа на этот вопрос. Просто почувствовала, что надо сделать так и никак иначе.
Девушка медленно обернулась. Её глаза блестели.
- Мой брат был джинчурики, - наконец ответила она.
- Я похож на него? – с улыбкой спросил Узумаки.
- Нет, - покачала головой сестра Мизукаге, - совсем не похож. Но я знаю, что выпадает на долю джинчурики, поэтому… Удачи.
И скрылась из виду. Наруто вновь остался один.
Слуха ласково коснулось птичье пение. Верхушки деревьев качнул ветер.
Парень поднял голову. Тучи расступились, и на небе появились просветы. Как и в его душе. Мутное будущее вновь стало ясным.
Кусты позади него странно зашевелились. Наруто резко обернулся, вытащив из сумки кунай и сюрикены.
- Железки убери, дурак, пока тебя не встретил мой кулак!
Оружие выпало из ослабевших рук.
- Осьминог…

* - Амеюри пока не Мечник Тумана
Мандрагора** - род многолетних трав семейства Паслёновые. Корни растений этого рода иногда напоминают человеческую фигуру, как у женьшеня, в связи с этим в древности мандрагоре приписывали магическую силу. Корни, плоды и семена мандрагоры содержат алкалоиды: атропин, гиосциамин, мандрагорин, скополамин. Близкими родственниками мандрагоры, со схожим психоактивным действием, являются: белена и беладонна.
Очоко*** - рюмка для саке
Богач**** - японская карточная игра, наподобие Дурака
Ар***** - мера площади, квадрат со стороной 10 метров