Крылья бабочек. Венера.

* имаго – взрослая особь бабочки.

- Гори в аду твоя улыбка, сжегшая меня дотла.
- Прости…
- Сгори заживо. Задыхайся от дыма, потому что посмела уйти от меня.
- Прости…
- Гори в аду. Ведь там мы вновь встретимся. Вместе… как и прежде…

Скрываясь во тьме ночной на небосклоне среди сотен, тысяч и миллионов звезд, блистающих в лунном свете, она сверкала, как Венера, особенно и неповторимо. Никто не смел сравниться с ее яркими лучами, приковывающими взгляд, как намагниченный. Никто не в силах затмить необычный цвет и красоту, что исходил от ее лика. Она одна – среди них. Такая. Особенная. Красивая. К которой боишься прикоснуться, ведь она может растаять, как сладкая иллюзия. Расплыться и исчезнуть на восходе дня, пропадая из вида.
Она блистает. Звезда среди серости дней.
А он – эта серость, что издалека наблюдает за ее яркими лучами, опасаясь обжечься. Но тянется к ней. Рвет себя на части, когда, прикованный, старается вырваться из низины. Ловит ее взгляд. Едва не стонет от жажды прикоснуться к ее лучам. Но серость не дает ему подняться в полный рост, встать на носочки и протянуть руку. Она поглощает его медленно и не дает пошевелиться. Остается только снизу наблюдать за полетом любимой.
Любовь всей жизни. Он тот, что ворвался в ее жизнь нетерпеливым вихрем, кружа ее в водовороте любви.
Он был другом еще в детском саду. Милым забиякой, вечно дергающим ее за живое. Не дающим ее унынию произрасти в полный рост.
***
Этап яйца.
«Пять лет - слишком юный возраст для человека. Но она была той, что блистала даже в то время, ярче других, выше других. Сногсшибательно, словно принцесса. Совсем как Венера. Миленькая девочка. А он был чуть старше. Всегда веселый и в кругу друзей. Солнечный мальчик, как втихомолку его называли ребятишки. Бардак на белобрысой голове и сверкающие голубые глаза, вечно заразительно-упрямые.
Таких людей она не любила больше всего. И боялась себе признаться, что тайно завидовала его умению раскрыться перед окружающими, заинтересовать разговором или весело, без стеснения сказать «привет». Поэтому она не любила его и любым доступным способом избегала. Общение с детьми ее возраста ей давалось с трудом. Нервная система поставила барьер, защитив скорлупой внутренний неустойчивый мир девочки. Слова отца давили на психику.
«Моя кровиночка выше этих мерзких червей. Я положу к твоим ногам весь мир, заставлю целовать твои ручки и каждого завидовать твоей жизни. Ты выше их всех».
Никто не собирался преодолевать барьер, воздвигнутый ею же самой. Было проще пройти мимо и завистливо зашептаться о маленькой принцессе, чей взгляд всегда такой холодный.
***
Этап личинки.
Поход в школу вытащил ее из скорлупы, уверенно забрал из собственных страхов. Отец воспитал дочь по своему желанию, по наследству передав такие черты характера, как надменность, черствость и самолюбие. Она открылась окружающим, разбив скорлупу изнутри. Характер окреп. И девочка уверенно подняла взгляд в тот момент, когда потеряла из виду солнечного мальчика. Словно его отсутствие позволило ей взять инициативу в свои руки и заблистать на фоне других. Гордо задирать голову и уверенно шагать по жизни. Маленькая красавица засияла ярче других. Но вот, вспоминая тот период жизни, Сакура не может отделаться от мысли, что тогда она была омерзительна и уродлива, словно личинка. И это уродство вновь показал ей солнечный мальчик.
На третьем году обучения появилось это «чудо», мгновенно завоевав чужое внимание. Она отошла на второй план, и вновь маленький червячок зависти загрыз сердечко. Ненависть пустила корни в душе и разрасталась с чудовищной силой. Она стала почти ощутима, пока в один момент мир девочки не сошел с обыденных рельсов.
- Ай! – Сакура почувствовала, как что-то дернуло ее за волосы. Неожиданно. Никто не позволял себе таких вольностей рядом с ней. Рядом с другими девочками – да, но не с ней. Она обернулась и охнула. За партой сидел солнечный мальчик и так невинно поглядывал в ее сторону, словно это не он. Потом, наверное, осознав допущенную оплошность, Наруто отвел глаза в сторону, неуверенно почесав подбородок. Яркий румянец заполыхал на его лице.
- Прости, – чуть запинаясь, озвучил мальчик. – Твои волосы так похожи на лепестки сакуры, что я захотел сорвать лепесток.
С тех пор раз за разом он пытался снять лепесток с красивого дерева, улыбкой согревая его листочки и ствол. Изредка дотрагиваясь до красивого видения.
А в ее голове по-прежнему звучали слова отца:
«Ты будешь блистать, моя звездочка. Аккуратнее общайся со всякой шелухой. Ты – моя плоть и кровь. Надежда. Мечта».
***
Этап куколки.
Солнечный мальчик неожиданно обратил на нее свои яркие лучи и прекрасные глаза. Доставал из глубин задумчивости. Обращал внимание и выделял среди остальных. Близость воцарилась между ними. То чувство, которое соединяет невидимыми нитями, связывая по рукам и ногам человеческие души.
Наруто дергал ее за волосы, а она в ответ посылала его в нокаут, вероятно, скрывая смущение, что затрагивало ее душу. Он нес какую-то чушь, пожирая ее доверчивым взглядом. Искренне доверял милой красавице, что ворвалась в его сердце.
Как-то раз во время похода с классом детишки устроили пикник на воздухе. Отличная погода, тепло, уютно. Запах цветочков на лугу, свежесть легкого ветра.
Наруто шлепнулся на покрывало рядом с Сакурой, чем немного смутил девочку, но она не стала противиться. Молчание. Аккуратное и ничем не нарушаемое молчание воцарилось на миг.
Резкий необычный звук, словно кто-то пролетел мимо, испугал девочку. Заставил вцепиться ручками в плечо мальчика и спрятать лицо возле его груди.
- А! Что за дрянь? – взвизгнула Сакура, боясь увидеть, что за насекомое потревожило ее покой. Рядом донесся звучный смех. Девочка больше не боялась. Чуть оторвала голову и неуклюже уставилась на руки мальчика. В ладонях Наруто держал маленькое создание голубоватого окраса. Необычный цвет, яркий и очень красивый. Как доверчиво маленькое создание порхало на руках человека.
- Это звук крыльев бабочек, - блондин влюбленным взглядом любовался за прекрасной особью. А затем поднял голубые глаза на соседку, чуть улыбаясь: - Это звук свободы.
В тот момент Сакура подумала, что тоже хотела бы стать бабочкой, за которой бы также влюбленно наблюдал Наруто. Впервые она смутилась собственным мыслям.
А в голове по-прежнему звучал голос отца:
«Ты будешь Венерой. Самой яркой звездой. Поедешь в Штаты и будешь моделью».
Этот этап длился еще долгое время. До двадцати лет, когда она вернулась вновь домой. Вздохнула с облегчением и, наконец, улыбнулась. Венера действительно засверкала на небосклоне ярче остальных звезд. Десятки журналов пестрели ее фотографиями на подиуме, демонстрирующими новомодную одежду. Власть и деньги способны из любого человека сделать звезду. Что нужно, чтобы стать моделью: красивое личико, которое ей подарила жизнь, и худощавое телосложение. Рост немножко подкачал, но для нее сделали исключение. Ее творческий псевдоним окрасил обложки глянцевых журналов и гласил: «Венера засияла».
Она превратилась в прекрасное создание, с красивыми крылышками, но слепленными друг с другом, не способными раскрыться и взлететь.
- Ты выйдешь за меня, любовь моя? – его голубые глаза были ярче любых драгоценных камней или десятков, сотен звезд. Он улыбался, даря тепло только ей. Отдавая себя полностью в ее руки. Не противился. Через силу вставал с колен, преодолевая притяжение к земле. Улыбался своими ямочками на щеках. Доверчиво. Уверенно. Словно знал ее ответ. Был готов принять его и сделать все ради достижения целей. Он в ее руках. Она способна вознести его на небеса от счастья. И способна низвергнуть в пучины ада, сдирая его кожу яростным пламенем. В ее руках его сердце, которое он не может вернуть, ведь навечно подарил. Биение его сердца зависит от любимой.
- Ах! Наруто! Не глупи, – она смеялась, чуть опуская светящиеся от радости глаза. Доверчиво и любяще. И она заранее знала ответ, но наивно мечтала сорваться вниз, раствориться в серости. Поймать руку, тянущуюся к ней. Почувствовать ее тепло. Мягкость. Нежность. Раскрыть свое сердце и хоть раз произнести слова любви. Поддаться желаниям, эмоциям, жизни, мечтам. Ему покориться. Его любви.
Но в голове звучали слова отца:
«Я убью этого ублюдка. Он тебя не достоин, поверь мне! А будешь смотреть в его сторону – я выколю ему глаза и заставлю собак сожрать его кишки!»
Но на этот раз Сакура осмелилась заглушить внутри себя мысли отца. Заставила их на минуту замолчать. Приглушила и осмелилась на проступок. И за это она поплатилась. Горько и болезненно.
Она навсегда запомнит холодный цвет измученных голубых глаз. Безжизненность любящих очей. Бледность его лица на фоне белоснежных простыней в больничной палате. Трубки, шприцы, подпитывающие жизненные силы пациента. Резкий писк приборов. Длительный. Страшный. Болезненный. Заставивший задохнуться. Покрыться холодным потом и едва не завизжать от страха, поранившего сердце мощным ударом. Его сердце отказывалось биться, хвататься остатками мыслей за сознание. Он не может. Не может забыться во сне. Не может.
Среди писка медицинских приборов, кричащих на всю больницу об остановке сердца, были различимы лишь всхлипы хрупкой девушки, сидящей возле кровати больного. Ее бледные руки нежно схватили его холодные окоченевшие пальцы, пытаясь вдохнуть в них тепло. Крепко держа рядом со своим лицом, гладя его, как когда-то делал он. Она пыталась расшевелить его руки, заставить вновь сжаться мышцы. Стереть ее слезы теплой ладонью.
Но его глаза не открывались, игнорируя близость. Руки не шевелились, отказываясь согреть ее. Он отказывался от нее?
Его сердце не согласно биться просто так. Только для нее. Только ради нее. Только вместе с ней. Такт в такт. Дрожа от любви. Упиваясь любовью.
На весь мир она совсем одна. На небе ей нет места – среди звезд. И среди людей – она не жилец.
- Прости меня, - шептал ее дрожащий голос. Пропал, не в силах вновь зазвучать, моля о пощаде. Кого? Моля Наруто простить ее. Моля Бога вернуть ему жизнь. Моля демонов сожрать ее душу. И ангелов спасти из ада кошмарной действительности.
Шептать, продолжать молить, лишь бы не молчать и не слышать пустоту. Тишину в сердце, что так давит на мысли.
Писк замолчал. Приостановился. Лицо девушки приподнялось, застыв в неверии. Слезы замерли на глазах.
Пик. Пик. Пик. Ровный четкий ритм биения. Кто-то услышал ее просьбу. Может, сам Наруто? Может, Бог? А может, какие-то сверхъестественные силы? Все равно. Лишь бы он жил. Хоть и без нее. Но, по крайней мере, чтобы дышал. Хоть и без нее.
Врачи с опозданием забежали к больному в палату, удалив девушку подальше от юноши.
Снег с неба падал свободно, окрыленный своим величием. Ярко и притягивающе. Морозный воздух сдавил грудную клетку и заставил отчаянно задышать, требуя доступ к кислороду. Холодная кофта на теле – единственная согревающая вещь – играла против нее. Впитывала холод и задерживала в себе. Лаская ледяными руками кожу.
Величественно падая с неба, как пушинка снега, она смотрелась красиво и гордо.
Опустившись на землю – вниз, прильнула к теплой коже холодной сталью.
Прожгла холодом. Растворилась, причиняя боль как себе, так и другим.
Ее появление принесло только разрушение. Не стоило оступаться и падать вниз – в объятия мечты. Таким, как она, нет места среди людей. Она не достойна его теплых глаз и любви. Ее стихия – лед и смерть. Такие, как она, вытягивают жизненную силу из других. Недостаточно собственного тепла для поддержания жизни. Им всегда мало. Нужно больше.
- Я тебя прошу. Я сделаю всё, только оставь его жизнь, - ее руки в молитвенном жесте сложились возле груди в попытках достучаться, в попытках спасти и исправить.
«Услышь меня».
- Возьми мою жизнь, - она упала на колени. Сугробы снега приняли девушку, распахивая объятия. Прожгли кожу через тряпичный материал джинсов. Приглашающе махнули. Как будто соглашаясь на жертву. На равноценный обмен.
«Услышь меня».
- Я сделаю всё, что только скажешь. Уйду. Забуду. Прокляну себя, - тело покачнулось и рухнуло тяжелым грузом в белоснежный омут забвения. Бесконечного простора, где нет ничего. Нет смысла, нет жизни, нет боли. И его нет.
Снег прожигал кожу.
Слезы – глаза.
А сердце – его безжизненный взгляд.
«Услышь меня».
- Прошу тебя, - пересекая границу очей, выливаясь за пределы, слезы вели отсчет. Отсчет времени. Отсчет событий. Новый ход. Подальше от него. Все дальше и дальше. Назад дороги нет.
***
Этап имаго*.
- Пойдем! – резкий голос раздался где-то над ухом. Девушка приподняла заплаканные и убитые болью глаза. Не в силах через слезы разобрать силуэт человека. Заморгала, прогоняя видение. Чья-то рука легко, как пушинку снега, приподняла ее, отряхнула от белых пушинок, словно маленькую девочку.
- Я тебе помогу, - крепкие объятия пытались согреть, спасти, унять ее боль. Поддерживали хрупкое тельце от разрушения. Дарили тепло, в котором она так нуждалась.
- Саске! – она выкрикнула вместе с болью, разрывая хрипы в горле. Отчаяние прорвалось наружу, в объятия вечному снегу.
- Спаси, – молили ее глаза, закрытые от не останавливающихся слез. Ресницы отяжелели от груза боли. А сердце внутри заледенело и навеки остановилось, не желая больше биться. Она спаслась от ада, поставив барьер в груди, между эмоциями и окружающей действительностью.
Последний этап жизненного цикла начался с разрушения. С конца. Он длился вечно и никогда не имел завершения.
Она спаслась. Он жив. Жизнь продолжалась, текла по течению, но только не для них двоих. Для них время остановилось. Сердце притормозило жизненную энергию в тот момент, когда на обложках журнала на всю первую полосу пестрела надпись:
«Венера нашла своего Юпитера».
Она улыбалась рядом с ним, почти искренне. Счастлива, что дарила ему счастье, но готова умереть, потому что похоронила заживо в гнилой земле свое собственное.
Луна во все небо светила ярко, приковывая общий взгляд. Рядом с Венерой она блистала гораздо ярче, свежее и более красиво. Почему никто никогда не обращал внимания на такую серую, неприметную звезду, оставляя ее в тени Земли? Просто ему этого не надо, лишь бы быть рядом с любимой.
Наруто очень похож на луну. Он также далек от нее, как и Луна от Венеры.
Сакура зябко поежилась, ощутив, как шелк халата коснулся оголенной кожи. Обняла себя руками.
Полнолуние. Луна сверкала ближе всех, словно тянулась вниз - к ней поближе. Девушка всегда боялась высоты, но почему-то сейчас хотелось оказаться гораздо выше – где-нибудь там, рядом с серой массой. Хрупкая кисть потянулась вверх, застыла и окончательно вытянулась. Пальцы сжались, попытавшись дотронуться до неба. Пусто. Воздух. Ледяной, такой же, как и душа внутри Венеры.
Рука опустилась тенью на лицо девушки. Золотое кольцо отдало блеском от лунного свечения. А в глазах Сакуры засверкали слезы.
Слезы жалости, слезы боли, что гнили в сердце. Разъедали барьер спокойствия. Вновь прорвались наверх. Опять напомнили о том незыблемом чувстве, что визжит от боли, что стонет от печали одиночества, что кричит о помощи.
Взгляд коснулся кольца, затем поднялся вверх на полную луну. Гипнотическое воздействие взяло в плен мысли девушки.
Кольцо звонко закружилось ребрышком после того, как его кинули на твердую поверхность столика. Долго кружилось, не останавливая движения, будто давая последний шанс.
Щёлк. И тишина, поглотившая великолепие ночи. Одиноко брошенное кольцо.
Шаг. Держась за поручни. Еще одно движение ногой – и вот уже за пределами перил. Лишь одни руки по-прежнему держали холодный камень. Давая одуматься.
На луну набежали мрачные тучи, темные от гнева. Или сожалеющие. Луна попыталась скрыться за мраком, исчезнуть от глаз юной девушки. Уйти и оставить ее в покое. Помочь.
- Постой, – руки оторвались от перил и попытались ухватиться за исчезающее светило. Не отпускать. Покрепче в него вцепиться и остаться с ним.
Ветер подхватил тело и ринулся вниз вместе. Обжег веки одинокими слезами отчаяния.
А в голове звучал голос отца:
«Ты будешь Венерой, любовь моя. Убью ублюдка. Из тебя тоже выбить всю детскую дурь?»
Как грузный камень, тело падало с неимоверной силой притяжения. Находясь на вышине облаков, она красовалась над бренным миром, как Венера. Стояла наверху, поглощая всеобщую любовь. Взамен отдавая лишь холод. Она сорвалась вниз, в серость масс, туда, где ей тоже нет места. Но туда, где ее ждут.
Шелест. Странный, но такой знакомый, внезапно отвлек мысли Сакуры. Словно взмах крыльев. Улыбка отразилась на мертвецки-бледных губах.
И это была последняя ее мысль. Грация полета оборвалась ударом в сто километров в час о металл машины. Хрупкое тельце повредилось в момент удара. Шея выгнулась в другую сторону от ушиба о капот. Голову проломило лобовое стекло, впиваясь осколками внутрь черепа. Разрывая горячую плоть. Позвоночник не выдержал скорости и треснул.
Ветер вновь подул и, словно на некоторое время, вновь оживил тело. Под наклоном капота она спустилась с небес на землю. Тело сползло и упало на дорогу. По капоту прослеживалась полоса крови, на асфальте она резко оборвалась, растекаясь лужей.
Глаза были широко раскрыты, но им не страшно. Больше нет боли.
Кровь разрезала прекрасное лицо, словно осколками стекла, на две половины, молнией пронзая лоб, нос и скатываясь по подбородку. Больше не было боли.
Рука без обручального кольца лежала, как опора для головы. А пальцы, приподнятые кверху, по-прежнему тянулись поближе к Луне. Сжались, приготовились до нее достать.
- Это звук крыльев бабочек, - блондин влюбленным взглядом наблюдал за прекрасным созданием в руке. А затем поднял голубые глаза на соседку, чуть улыбаясь:
– Это звук свободы.