Куколка. Глава 18.

Как-то меня уже посещала мысль о том, в чем же она ходит по дому, в чем спит, когда ее никто не видит и в принципе отпадает необходимость разыгрывать спектакли с переодеванием в маскарадные костюмы. Но Куколка, очевидно, никогда не изменяла себе. Вот и сейчас она стоит в коротеньком платьице голубого цвета, которое, похоже, сняла с маленькой девочки, и голубеньких коротеньких панталончиках. Про бантики в волосах и вязаные пинетки на ногах вообще мочу.
- Прости, - я знал, что от нее не следует ожидать обычного приглашения в дом, поэтому просто вошел.
Я сразу же оказался в небольшой кухоньке со стареньким деревянным гарнитуром, покрашенным в нежно-салатовый цвет. Повсюду были цветы: живые - в горшках, нарисованные - на стенах, сделанные из лоскутков ткани украшали люстру.
- Хочешь теплого молока? - Куколка прошествовала к холодильнику и достала пакет.
- Я хочу решить все, - мои слова не произвели ожидаемого эффекта, пока я не добавил, - Сакура.
Девушка застыла на время, затем повернулась ко мне:
- Я не должна удивляться, ведь ты знаком с Карин, - Харуно старалась всеми силами не смотреть мне в глаза, словно боялась выдать себя, - но не стоит вообще говорить об этом.
- О чем? - с вызовом отозвался я.
- Не прикидывайся, - Сакура продолжила разливать молоко в стаканы. - Просто запомни одну вещь: хочешь и дальше видеть меня - не задавай вопросов.

Мы молчали. Сакура не хотела вопросов, а я не мог представить свою жизнь без нее. Оказавшись здесь, в ее доме, я не желал покидать его. На время эта милая старая кухня, размер которой вряд ли может составить конкуренцию кладовой в моем особняке, стала для меня целым миром, личным островком уюта. Меня одолевало странное чувство, словно я долго находился зимой на улице и уже было основательно промерз, но тут попал в теплый дом, и сразу замершее тело начало помалу согреваться. Хотелось обнять эту милую девушку, которая стаяла напротив меня, и я был уверен, что она не оттолкнет меня. Но теперь-то я понимал, что, чтобы я сейчас не сделал, Куколка не почувствует всех тех эмоций, что испытываю я. И это было страшнее всего.
Тишину нарушил противный писк микроволновой печи. Сакура достала два стакана молока из нее и поставила на столешницу. Я уже и забыл, когда пил простое теплое молоко, но это навевало приятные воспоминания о детстве: "Как же тебе удается возрождать во мне такие чувства?"
- Пей, пока не появилась пенка, - держа обеими хрупкими ручками свой стакан, Куколка смотрела в окно.
- Гаара рассказал мне, - я прекрасно знал, что Сакура поняла меня, и ждал ее ответа. Быть может, сегодня я последний раз вижу ее.
- А большего тебе знать и не за чем, - она пожала плечами, но так и не удосужилась взглянуть на меня.
- Прекрати! - я не выдержал и сорвался на крик, ее безразличие и скрытность убивали меня. - Всякий раз ты просто замыкаешься в себе и ждешь, когда все пройдет само по себе. Но учти, на этот раз я не отстану.
Куколка молча повернулась ко мне, она была спокойна, что и раздражало.
- Тебе пора уже принять мир таким, какой он есть, а не тот, что ты выдумала, - понесло меня, так понесло, и теперь вряд ли я мог остановиться. - Найди в себе силы посмотреть правде в глаза. Ты не Харуно, ибо твоя мать отказалась от тебя. Гаара не просто мил с тобой, потому что он хороший и милый мальчик, а потому что ты заполняешь все его эротические фантазии. Сасори не просто улетел на свою маленькую планету бороться с баобабами, он умер - и такое случается в реальном мире. И я стою здесь не потому, что мне скучно дома и мучает бессонница!
В следующий мир на меня выплеснули целый стакан молока. Лицо Сакуры исказилось гримасой боли, душевной боли. Мои слова попали в самую точку.
- Довольно, - девушка сдерживала слезы, стараясь сохранить достоинство, - сегодня ты видишь меня в последний раз. Не стоило давать тебе второго шанса. Нужно было уходить сразу, как только я поняла, какой ты.
- Раз уж это последняя встреча, утоли мое любопытство, - я не был уверен, согласится ли она, но за столь короткое время знакомства с этой мисс, понял, что надежда и впрямь умирает последней.
Тяжело вздохнув, она взяла кухонное полотенце и принялась стирать молоко с моего лица, волос и одежды, я же внимательно наблюдал за всеми ее движениями.
- Первый год без Сасори дался мне нелегко. Все произошло слишком неожиданно, никто не был готов к этому. Родители были подавлены, друзья пребывали в шоке. Я как могла старалась держаться при них. Но время шло и вроде становилось легче. Правда, иногда меня, словно волной накрывала безумная тоска. Появлялась апатия, все буквально валилось из рук. Тогда я уезжала из Токио. Просто садилась в машину и ехала, куда глаза глядят. Спала в машине, избегала людей - наслаждалась одиночеством. На какое-то время это помогало, но через некоторое время снова появлялась пустота.
Я слишком долго жила в мире, который мы с Сасори придумали, и теперь без него там было пусто и мрачно. И однажды, решив покончить со всем, я решилась, что не могу пребывать словно между небом и землей. Я села в машину, надеясь, что в последний раз, и отправилась к Токийскому мосту.
Она кинула полотенце в раковину и снова посмотрела на меня:
- Но на пустой улице я заметила парня. Ему было плохо, он еле держался на ногах. А вокруг никого. Так бывает, что даже в густонаселенном Токио некому помочь тебе. Я так и не смогла проехать мимо. Юноша был пьян, его чуть не вытошнило на меня, но взглянув в его глаза, сквозь густую пелену пьяного тумана, я увидела безграничную тоску. Такую же безмерную как Вселенная. Его мир был также опустошен, как и мой. В ту ночь мне не суждено было умереть, ведь появилась надежда, что я нашла человека, которого я могу спасти от одиночества, как когда-то Сасори спас меня.
Я молчал и не смел перебивать ее. Лишь одна мысль о том, что не попадись я ей той ночью, и прекрасного человека, Харуно Сакуры, милой Куколки, не было бы.
- Я назначила тебе встречу, но оказалось, что ты совсем иной. Ты был не готов впустить меня. Ты был не такой как Он. Я ошиблась.
- Одинаковых людей не бывает, - повторил я слова Гаары.
- Ты стал не интересен для меня, - она отстраненно продолжала. - Поэтому я так легко ответила на твои ухаживания. Я прекрасно понимала, зачем ты так мучаешься со мной. В какой-то степени, это веселило меня. А потом все изменилось. Твое отношение стало другим. Ты стал меняться, и я догадывалась о причинах. Поцелуй стал ответом, но ты сказал, что он ничего не значит, и я продолжала подыгрывать, хотя именно тогда и стоило исчезнуть.
Она замолчала. Слова были не нужны. После всего услышанного я с ужасом понимал, что больше не увижу ее, не услышу смех, не буду умиляться, когда она пытается злиться. Это все. Я закрываю эту добрую сказку о Розовой Фее, которая перевернула мою жизнь.

Желтые листья кружили в витиеватом танце под музыку ветра. Осень ворвалась в Токио, как непрошенная гостья, и раскрасила город в свои любимые цвета. Этой противной женщине не нравилось тепло и солнце. Ей больше по душе были тучи и сырость.
Жизнь моя тоже вернулась в прежнее русло. Университет вновь открыл свои двери для всех желающих и не желающих. Снова вечеринки, снова встречи с друзьями. Нормальные люди забивают пустоту в своей жизни всяким хламом, мусором, опасаясь, что в ином случае их замок может рухнуть. Хотя, я все чаще задумываюсь над понятием нормы. Раньше я был сторонником традиций, всего, что пережило время, того, что принимало мое окружение, подобно всем. Но теперь норма для меня была непонятна. Зачем ограничивать свою жизнь таким грубым и кратким словом? В природе нет постоянства, каждый день не похож на остальные, так чем хуже мы, люди? Мы сами сплели сети из предрассудков и навязанных кем-то правил и законов. Существует лишь закон совести. Он не объясним, не выдуман, но зато справедлив.
Я изменил многим своим привычкам, но не себе. Во мне все так же живет темная натура, которая все также любит язвить, которая ни за что не возьмется за дело, если оно ей безразлично, но я начал признавать свои ошибки и научился их исправлять безболезненно для своего самолюбия.
Впрочем, осень внесла много перемен. Старый Хараджуку был разрушен, и все его жители получили денежную компенсацию. Но когда я попытался отыскать Куколку, то оказалось, что дом, который я посещал, не принадлежал ей, и числилась она там как квартирантка. Можно было искать ее, тратить время и использовать связи отца, но я пришел к выводу, что это бесполезно и смирился.
Неджи и Тен-Тен официально объявили о свадьбе и назначили дату. И я был рад за них, ведь это прекрасно, когда ты находишь человека, с которым тебе хорошо, с которым ты, не задумываясь, согласишься встретить старость.
Вечно недовольный Шикамару представил нам свою девушку, и я не удивлю вас, если скажу, что это моя знакомая Темари. Все сложилось как нельзя лучше. С ней я не говорил о Сакуре. Уверен, она бы ничего не сказала.
Жизнь продолжалась, и я лишь пытался наслаждаться ею, как это делала одна моя хорошая знакомая.

Продолжение следует...