Куноичи в плену (глава 4)

Не на двоих

- Наконец-то Тоби нашел вас! – радостный вскрик огласил всю поляну. С дальней ветки шумно вспорхнула растревоженная птица. – Тоби ничего не пропустил?
Хидан уже около получаса расхаживал вокруг да около своей пленницы. Смотрел на нее, как паршивый кот смотрит на свежайшую сметану, но трогать не трогал: все ждал, пока преподобный Дзясин, наконец, изволит явиться к нему и принять сию жертву. Но языческий бог все так же молчал и выходить на контакт отчего-то упорно отказывался.
- Опоздал ты, недалекий, - с притворным сожалением в голосе заметил бессмертный. – Всех девок уже давным-давно разобрали…
- Ему все равно не понадобилась бы, - заверил напарника Какузу.
- Тоби тоже хочет! Тоже хочет девку!
Над поляной повисла неловкая, напряженная тишина, нарушаемая лишь негромким шелестом листьев.
- А ты не ох*ел часом?! – рявкнул зло Хидан. А через мгновение метнулся к ничего не подозревающему Тоби, яростно замахнулся на него косой. - Хрен тебе! Понял?!
Стальная рукоять с пустым стуком приложилась о гладкую поверхность маски.
«Во, блядь! Так и знал, что у него в башке нет ни*уя!» - мысленно возликовал бессмертный.
Тоби согнулся пополам и схватился за голову, то и дело жалобно причитая:
- Ай-яй! Тоби не хотел! Тоби хороший мальчик!
За что, как ни странно, с завидным постоянством получал в свой адрес все новые и новые оскорбления. Хидан бушевал и сыпал проклятиями. Тоби «затаился», сгруппировавшись и обхватив свою многострадальную голову руками.
- Одну на двоих, - преспокойно произнес Какузу, тем самым положив конец неравной «борьбе», - разбирайтесь как хотите, тут я вам не советчик.
Сказал и исчез, растворился стремительно, растаял бесследно в воздухе.
- Ну за*бись вообще, бл*дь! – в очередной раз выругался Хидан.
День был окончательно и бесповоротно испорчен: Дзясин-сама, судя по всему, все-таки отвернулся от своего верного последователя (иначе как же объяснить столь долгое его молчание?); настроение портила отнюдь не радостная перспектива дележки с тупоголовым недотепой; а в штанах мучительно ныл стояк. Хидан недовольно поморщился.
- И не надейся, - проходя мимо, нарочно задел парнишку в маске плечом. – Все, что тебе светит – наблюдать и дрочить за кустом.
- Но Тоби хотел…
- Не ебет, - отрезал Хидан. – Пиздуй и не мешайся!
Тоби понуро опустил голову, сгорбился, свесил руки обессиленно и поплелся нетвердой поступью куда глаза глядят. Хидан же проводил его недоверчивым, полным презрения взглядом и, как только горе-нукенин скрылся за деревьями, начал решительно действовать.
Девчонка явно была без сознания: все ее тело выглядело обмякшим и расслабленным, голова свесилась на на бок безжизненно, длинные темные волосы спутались, ссохлись сосульками на концах, прилипли ко лбу и щекам.
- Подъем, дамочка! – скомандовал язычник, бесцеремонно взрезая косой опоясывающие ствол веревки.
Хината, как и прежде будучи в бессознательном состоянии, качнулась разок-другой на слабых ногах и рухнула мешком на траву.
- Зае*ись… - протянул расстроенно Хидан. Шагнул к ней и легонько пнул ногой в спину. Никакой реакции, однако, не последовало.
И именно в тот момент в голову язычника закралась занятная, весьма привлекательная мысль: почему бы не воспользоваться нынешним состоянием пленницы и не подготовить ее? Под словом «подготовить» Хидан всегда подразумевал не что иное, как раздеть и крепко-накрепко связать.
Ждать было ни к чему. И, не долго думая, он принялся за дело: завалил девицу на спину, бесцеремонно рванул на ней мешковатую куртку и чуть слышно присвистнул. Под курткой, вопреки всем его ожиданиям, не было ничего. А он то, наивный, думал, что сейчас его ждет затяжной, нудный процесс снятия вещи за вещью, схожий в чем-то с обдиранием листьев с капусты. Сразу же вспомнились бордельные шлюхи, разодетые в яркие тряпки, под которыми точно так же не было ничегошеньки: лишь бы скинуть с себя побыстрее и прыгнуть в койку к очередному клиенту, а после - по-быстрому нацепить на голое тело. Проще некуда.
Хидан и глазом моргнуть не успел, как стянул с девчонки штаны вместе с бельем, снял с нее сандалии, даже хитай на лбу развязал и в сторону откинул. И теперь, не на шутку задумавшись о собственных похождениях по злачным местам, в забытьи бессовестно лапал свою пленницу, шарил по ее обнаженному телу руками в поисках еще чего-нибудь, что можно было бы снять. Не нашел и, опомнившись-таки, выругался вслух.
Прямо за спиной что-то тихонько зашевелилось в кустах.
- Тоби тоже хочет… - послышался невнятный придурковатый голосок.
- Нах*й пошел! – не оборачиваясь, рявкнул Хидан.
Выдохнул шумно, со свистом и деловито пощупал Хинату за грудь, пару раз обвел кончиками пальцев твердеющие соски, надавил. Ухмыльнулся сыто, довольно, облапил девоньку за бедра и подтянул ближе к себе, чуть приподняв. Легко прошелся ладонью по лобку в завитках темных курчавых волосков, затем - спустился рукой к промежности и пощекотал-потеребил мягкие, чуть влажные складки.
Солнце неумолимо клонилось к горизонту, изредка золотя последними лучами темную, мрачную в своей неприступности кромку леса. А на стволах деревьев, растрескавшихся от времени и непогоды, еще вовсю плясали солнечные блики. Грядущий вечер обещал быть долгим.

***
Хината очнулась от резкой, тянущей боли в пояснице: жгло нестерпимо, с удручающим постоянством. Так жгло, что хотелось от боли заскулить побитой собакой, взвыть дурным голосом. Хината не взвыла. Хината скрипнула зубами и покраснела до корней волос, когда поняла, что ее просто-напросто связали-скрутили, загнули кренделем и кое-как поставили раком. Полностью раздетую, замерзающую, дрожащую на вечернем ветру. Бессильную и совершенно беспомощную, как никогда уязвимую. Несправедливо униженную и оскорбленную, обесчещенную.
- Проснулась-таки, - послышалось над самым ухом. – А я уж думал, кони двинула.
Ориентируясь на звук чужого голоса, Хината резко повернула голову и тут же наткнулась взглядом на малиновые, влажно блестящие глаза. Глаза неестественно яркие, почти светящиеся; действительно пугающие и будто бы угнетающие, подавляющие. И вместе с тем практически гипнотизирующие, завлекающие.
- Ну, и что мы с тобой будем делать? – Хидан ухмыльнулся недоброй ухмылкой и крепко сжал пальцами подбородок девчонки. Та замотала головой яростно, всеми силами пытаясь вырваться из «захвата». Впрочем, тщетно: странная борьба завершилась, так и не успев начаться-то толком. Хидан ликовал. Ликовал и медленно-медленно тянул девицу за волосы, заставляя ее с бессильным глухим всхлипом запрокинуть голову назад, обнажая тем самым тонкую, беззащитную шею с бьющейся-трепещущей синеватой жилкой прямо под кожей.
- Правильно, - язычник продолжал свой бредовый монолог. Глаза у него бегали из стороны в сторону, словно у вконец обезумевшего фанатика: взгляд то бесцельно бродил по лицу жертвы, то вдруг устремлялся куда-то вдаль. – Пра-а-авильно… Еб*ть тебя будем...
Хината вскрикнула и дернулась в сторону – в кулаке у Хидана остался клок темных волос. Он незамедлительно стряхнул их с растопыренных пальцев и, резко вскочив на ноги, тут же толкнул связанную пленницу в бок. И та, не имея ни малейшей возможности для сопротивления, покорно перекатилась на спину, бессильно задрыгала крепко-накрепко стянутыми ногами. Настолько, насколько позволяли это сделать тугие веревки.
- П-прошу! Развяжите меня, отпустите! – глотая ненавистные слезы, взмолилась Хината.
Хидан в ответ лишь издевательски рассмеялся. Насильно раздвинул девчонке ноги и привалился сверху. Деловито оттянул резинку на штанах и приспустил их вместе с бельем, тут же вытащил бодро торчащий член и погладил его. Погладил легонько, почти любовно: мягко растирая подушечкой большого пальца головку, размазывая по ней вязкие капли смазки неспешными круговыми движениями.
Хината в очередной раз всхлипнула и зашлась в немой истерике, часто и мелко содрогаясь всем телом. Рот ее исказился, открылся в неестественно ровной, аккуратной букве «о», чернеющей провалом на лице. На лице заплаканном и изможденном.
- Что, не хочешь, сучка?! – Хидан открыто заржал. С уголков его губ закапала на плоский девичий живот светло-розовая, тягучая слюна: язычник, судя по всему, просто-напросто прикусил себе язык ненароком.
Подался вперед и предупредительно постучал членом по внутренней поверхности бедра куноичи. Хинату нехило затрясло, заколотило мелкою, частою дрожью.
И в какой-то момент все застыло. В воздухе повисла напряженная тишина, как перед грозой: давящая и угнетающая своей неопределенностью. Казалось, сама жизнь замерла внезапно, остановила свой извечный бег. Не на долго, лишь на долю секунды...
Над поляной гулким эхом разнесся жалобный вскрик.

***
Хидану всегда нравилось вспарывать кожу. Нравилось смотреть, как тонкое, отливающее стальным блеском лезвие плавно и мягко, как по маслу, входит под кожу, натянутую до предела. И как один за другим выступают на ее поверхности первые свежие подтеки крови. Вишнево-алой и сладкой, запекающейся тонкой, растрескавшейся корочкой на губах. Хидан любил звук разбивающихся о землю тугих капель, текущих сквозь пальцы. Любил слизывать полупрозрачную кровяную пленку, застывшую ржавчиной на острие куная. И яростно двигать рукоятью в растерзанном, обезображенном теле, разворачивая мясо до самой кости, до сахарно-белой и твердой. С силой ударять по ней, пока не поддастся, не пойдет продольной трещиной, не расколется с душераздирающим, мерзким хрустом.
Хидан все быстрее и резче толкается в раскрывшееся, податливое, принявшее его девичье тело и представляет себе, как рубит его косой на куски. Закрывает глаза и видит, как разлетаются во все стороны тяжелые алые брызги, а вслед за ними – рубленые шматки рук и ног, розово-серые жгуты кишок… И голова с обмотанными, спутавшимися вокруг нее волосами; с распахнутыми глазами, все еще дико вращающимися в глазницах; с открытым в немом крике ртом, залитым кровью и давно высохшей спермой.
При каждом толчке Хидан наваливается на девицу всем телом, отчего та поминутно складывается пополам, ритмично бьется головой о землю и чуть слышно поскуливает.
- Нравится, блядь?! Нравится, когда тебя тра*ают?! – язычник давится истошным криком и нарочно ускоряет темп.
И Хината чувствует, как пребольно саднит внизу живота, как там, внутри, влажный от смазки член ходит легко и резко, болезненно упираясь во что-то. Хидан имеет ее методично и настойчиво, целенаправленно доводя себя до оргазма.
У него перед глазами – распятое, безвольно повисшее на неотесанных кольях тело. Изувеченная, изрубленная жертва в центре кровавого круга. А где-то там, в самом углу комнаты, злобно хохочет, надрываясь, Дзясин.
Хидан кончает с глухим, утробным рычанием. Брызгает спермой внутрь обмякшей Хинаты и толкается в нее до тех пор, пока не спустит все до последней белесой капли. А затем – замирает и наслаждается отголосками только-только отхлынувшего наслаждения. В голове все еще стоит тихое, едва слышное хихиканье языческого бога. Хидан ждет. Ждет и с замиранием сердца ловит последние звуки неумолимо стихающего дзясинового голоса.

***
Выеб*в девицу дважды, он заметно заскучал. Былой азарт бесследно улетучился, Дзясин на контакт больше не шел, а член – вяло опустился. Словом, Хидан окончательно потерял интерес к своей пленнице.
За спиной деловито закопошился в кустах Тоби, закряхтел тихонько и выжидающе замолчал.
- Ладно, так уж быть. Пристраивайся, - бросил язычник через плечо чуть раздраженно.
И, не успел натянуть штаны, как аккурат промеж ягодиц настойчиво ткнулось что-то подозрительно твердое и теплое. Хидан резво подскочил на месте, аки барашек, обернулся и…
- Ты, блядь, ох*ел?! – вскричал не своим голосом, отшвырнул Тоби так, что тот пролетел метра три и со звучным треском впечатался в дерево. – С-сука! Пи*ор еб*ный!
- Ай-яй! Тоби хороший мальчик! Тоби просто хотел пристроиться…
Хидан к тому времени уже успел натянуть на себя штаны, упаковаться в плащ понадежнее и даже вооружиться собственной косой. На всякий случай.
- Не ко мне, блядь, пристраивайся! К ней! – он демонстративно указал пальцем на разложенную на траве Хинату. Та, судя по всему, опять была без сознания.
- А-а-а… - многозначительно протянул Тоби, почухал в затылке виновато.
Хидан сощурился подозрительно, бросил на него полный пренебрежения взгляд, а через секунду махнул рукой и исчез, на прощание выплюнув ничуть не удивительное «х*й с вами».
Тоби постоял на месте с минуту, ожидая, пока язычник удалится на достаточное расстояние от поляны, и решительным шагом направился к связанной пленнице. Опустился подле нее на колени и ловко выхватил из набедренной сумки кунай.
- Ничего, - прошептал не своим, чересчур серьезным и низким голосом.
Взрезанные веревки легли на траву тонкими витыми змейками. Тоби хмурился под маской, взирая на синюшные колечки-браслеты на девичьих руках и ногах, явно надавленные жесткими, грубыми перетяжками. Наклонился и, чуть касаясь, погладил Хинату по бледной щеке.
Теплая.
Он одевал ее как можно более осторожно и медленно, тщательно и бережно: натягивал смятые брючки; обувал на босые ноги сандалии; просовывал руки в рукава и тянул вверх собачку молнии, застегивая легкую курточку на мерно вздымающейся груди. И вязал на голову до боли знакомый хитай с символом некогда родной и любимой деревни.
Одел, кое-как усадил, прислонив спиной к дереву, и ушел, не оглянувшись даже.
Ветер, как и прежде, трепал редкие клочья травы, шуршал звучно листьями, путался в длинных, свисающих волосах. Над лесом сгущались сумерки, лениво плыл грузною серою дымкою по небу вечерний туман.

***
- Не смотри на меня! Не трогай! – давясь удушающими рыданиями, она упорно отползала на локтях. – Уходи!
Шикамару не сдавался: не менее упорно тянул ее к себе и не успокоился, пока не усадил-таки на колени и не укутал собственным плащом.
- Темари, ты ни в чем не виновата! Это я, я не смог тебя защитить! – в его голосе было столько неприкрытой боли и ненависти к самому себе, что казалось, Нара вот-вот заплачет сам.

Продолжение следует...
_________________________________________
Афиша к фанфику - http://static.diary.ru/userdir/2/9/2/2/2922402/76384001.jpg