Легче шелка, мягче облаков... (4 глава)

- Ками-сама, спаси мою карму, спаси мою душу от демонов, - шептали пересохшие от страха губы, руки, дрожа, сжимали ткань штанов. Они уже несколько минут шли по темному подвалу, с каждым разом спускаясь все ниже и ниже. Обшарпанные стены, запах мертвечины и плесень. Хината не понимала, почему все еще следует за духом с длинными белыми волосами? Почему она с воплями не бежит к себе в комнатку, а смирно идет и молчит.
Сдавленный воздух был настолько удушливым, что она начинала тяжело дышать и жадно глотать воздух. Рисуя страшные образы и картины своей кончины, она недоумевала.
«Бежать! Я должна бежать отсюда! Ками-сама…»

Смотря в спину духу она не увидела того, что он прошел сквозь огромную железную дверь со старинными ручками в виде гарпий. Хьюга попыталась толкнуть дверь вперед, но та не поддавалась. А когда она потянула ручки на себя, то с жутким скрежетом железная возвышенность открылась.
По полу пробежало несколько крыс, скрываясь в щелях стен и старых дырах, прорытых когда-то давно. За дверью располагалась старая темница или может даже тюрьма, потому, что в углу на подвешенных цепях была вымощена бетонная кровать, если это можно было осмелиться так назвать. В углу стоял покрытый паутиной и плесенью сундук, а за прогнившим столом, на котором все еще стояла чугунная кружка, сидели еще два призрака.
Она закрыла рот двумя руками, с ужасом осознавая, что сейчас случится, но простояв так некоторое время, поняла, что, кажется, делать с ней ничего не собираются.
- Успокоилась? – спросила женщина подпиравшая голову руками. Она выглядела очень измученной и уставшей. Хината кивнула, так и не двигаясь с места. – Извини дитя, что привели сюда, но нам тут легче говорить и находиться. – Еще один кивок с ее стороны.
- Хочешь знать, зачем ты здесь? – Хьюга тихо прошептала «да». Настолько тихо, что лишь губы выдавали звук или понятие того, что она сказала хоть что-то. – Мы первые основатели этого театра, которые застряли в этой мерзкой дыре, - женщина отвернула голову к стене, и с сожалением вздохнув, продолжила. – Мы – основатели данного заведения, как ты уже поняла, прибыли сюда около ста лет назад в поисках последнего гребня судьбы Будды.
Хината увидела, как длинноволосый мужчина поднялся со своего места и вылетел из темницы, не желая слушать историю снова, не желая испытывать ту боль и разочарование раз за разом. А она все продолжала…
- Найдя данные артефакты и соединив их в древнем фонтане, мы могли получить великое чудодейственное лекарство, залечивающее любые раны, да чего таить, восстанавливающее потерянные в боях конечности, органы… - говоря все это, блондинка так воодушевилась, начала расхаживать по комнате и разводить руками, но глаза ее потухли вновь. – Но не смогли. Седьмой гребень мы не нашли, - стоя спиной к девушке женщина бесшумно ударила по стене, но кулак прошел насквозь. Призрак усмехнулась и посмотрела на свою прозрачную руку, - никак не привыкну, - показала она конечность.
- Мы чуть ли не сто лет ждали возможности завершить начатое, но люди нас не видят, не слышат и даже не ощущают. Торчать в этом хаосе больше нет сил, нет сил даже существовать. Но тут появляешься ты! – блеск снова озарил, кажется, светло-карие, ореховые когда-то глаза. Неужели духи так могут? – Ты видишь, слышишь нас и сможешь помочь! Молю тебя дитя! – и она упала перед испуганной девушкой на колени, пытаясь сжать прогнившую солому в руках, но ничего не выходило. Сидя на полу, она усмехалась, а потом и вовсе засмеялась. Тут же возник тот призрак что ушел и, взяв ее за плечи, утащил сквозь стену.
Все это время Джирайа стоял у стены и слушал, он понял, что должен дорассказать ей историю.
- Девочка! – Хината обернулась. Стало не так уж и страшно как в первые два раза. Она медленно прошла до подобия кровати и села. Болтая озябшими ногами, она думала. Ее просят помочь, умоляют на коленях и кто?! Призраки. Древние призраки этого места. Люди, которым хочется покоя…
- Помоги нам, - умоляюще сказал Джирайа. – Я не знаю, что нас ждет там, - он взглянул в потолок, подразумевая, может, лучший мир, может рай, или еще что-то. – Ничего не могу тебе пообещать за твою помощь, но если ты действительно отыщешь то, что мы искали тридцать с лишним лет, то станешь знаменитым лекарем.
- Мне ничего не нужно, - он удивился, услышав такой ответ. – Но я могу, наверное, попробовать. – Хьюга подняла свои васильковые глаза на парящего мужчину и как смогла улыбнулась ему. Было странно видеть как оживляется его лицо, изображая неподдельную радость. Странно было смотреть, как он летает по комнате, молясь о ней всем богам, и как смеялся, словно сумасшедший. Девушка, поддавшись порыву такой радости, засмеялась вместе с духом, весело болтая ногами.
«Я всего лишь раба. Танцовщица старого театра. Что может быть хуже жизни в неволе. Наверное, ничего. Моя судьба делилась на две части, одна из которых была слезами, вторая мимолетными улыбками на арене цирка. Но теперь Ками-сама сжалился и подал мне знак. Что плохого в том, что я помогу призракам? Слезы, боль и горечь. Пусть к ним добавится радость и азарт. Прожить всю жизнь в страхе или же хоть чуть-чуть побыть собой, принимать свои решения? Была не была!»
А призраки уже кружились вокруг нее, расспрашивая, рассказывая что и с чего начать, где они были а где нет. Предстояло столько интересного, что от переизбытка эмоций, Хината, придя в свою комнату, уснула на полу…

Он получал множество цветов, поздравлений и умиленных взглядов. Рядом стояли такие же лучшие, как и он. Учиха Саске с призрением оглядел состав труппы и удалился в свои покои.
Фусума легко скользнула в правую сторону, впуская обладателя черных глаз в помещение. Он кинул цветы в дальний угол, сочтя их не достойными своего внимания и благосостояния.
С красивого тела соскользнуло праздничное кимоно, ложась змеей возле ног. Он с долей обожания посмотрел в зеркало. Есть только он, только этот человек может затмить даже императора своей красотой. Что ему Бог? Его подарки он давно разучился ценить, принимать, радоваться им.
За это у него отняли чувства, позволенные всем земным существам. Лед, нет, не лед, скорее камень, что не растопить до воды, лишь сломать. Но и сломленный он останется тверд, останется горд за себя и свою силу.
Рядом с лучшим должна быть лучшая – так он думал, выбирая себе спутницу. Поэтому в комнату тихо вошла красавица. Смотря ему в спину влюбленным взглядом, она подошла ближе и обняла сильные плечи.
- Ты был восхитителен сегодня, - прошептала Саура ему на ухо, водя коготками по оголенной груди.
- Да, я знаю, - привыкнет ли она когда-нибудь к надменности? Сможет ли вечно быть самой лучшей, чтобы оставаться рядом. Гордыня его медленно губит, а вместе с Учихой в ней утопает и Сакура.
Зачем ему глупая женщина? Саске сам не может ответить. По сути Харуно ему не нужна – никем она ему была, есть и будет. Но гордыня не позволяла иметь худшее, поэтому из всего предоставленного он выбирал только лучшее.
Пока Карин была лучшей, она была его, теперь же эта дива стала совершенством в их маленьком театральном мире и она тоже его. И если появится еще более прекрасное существо, оно тоже будет его.
А пока…
Пока она целует его шею, плечи, щеки, сладко спускается ниже, даря блаженство. А его черные глаза все смотрят не отрываясь в зеркало, восхищаясь собственным «я». Так было есть и будет, пока Господь не заметит среди миллионов того, кто молится себе как Богу…

- Нии-сан? Ты почему не спишь? – Темари грустно посмотрела на младшего брата. Еще с минуту она смотрела на то, как он облокотившись о стол смотрел в окно, но потом понимающе замолчала и легла спать. Она знала, что он страдает постоянной бессонницей. Он по нескольку часов не может уснуть, а если и засыпает, то только под утро.
Гаара накинул жилетку и одел штаны. Кимоно уже порядком надоело. Поэтому темные раздельные вещи были куда удобнее. Подвязав кушак, он встал со своего места и тихо вышел из комнаты.
Парень долго бродил по старому театру, ища место, где можно было бы подумать над сегодняшним днем. Тут он находится с раннего детства, зная каждый уголок и лучшее место это чердак. Там всегда есть что-то интересное. Он быстро свернул с главной лестницы в темный угол. Факела тускло светили в этих черных тайниках заброшенного коридора.
Он открыл старую огромную дверь и когда по лестнице поднялся наверх, открывая люк, был сильно удивлен. С последнего пребывания тут не было ни ковров, ни уж тем более спящей на полу девушки. Сабаку все же залез в эту преображенную комнату и с негодованием оглядел спящую. Она так сладко свернулась калачиком на теплом ковре, что он позавидовал. Раньше где была дверь на крышу теперь стоит большой тонсу(Шкаф).
Он сел на мягкую кровать и наклонился чуть вперед, касаясь одной рукой лба. Неужели она настолько устала, что ничего не слышит? Или может быть… Нет, такого быть точно не может. Зато девушка, ничуть не смущаясь, перевернулась во сне на другой бок и что-то просопела. Волосы давно расплелись, и теперь длинный хвост беспорядочно лежал на полу.
Сабаку глубоко вздохнул, и резко поднявшись со своего места, подошел к ней. Так дело не пойдет на полу спать. Он скептически оглядел ее положение и, легко подняв на руки, положил на кровать. От нее пахло сыростью. Неужели была в подвалах? Он не придал этому никакого значения и как тихо появился так же тихо и вышел.
Идея направиться в конюшню была спонтанной. Открывая большие двери, он зажег один из факелов и прошелся вдоль стойл. Лошади спали, и никто не замечал его присутствия. Лишь один конь встрепенулся, завидев человека. Он заржал и начал звонко бить копытом.
- А, Фудо. Тоже не спишь? – он поставил факел в выступ на стене, рядом со стойлом, и облокотился о перегородку. Конь успокоился, услышав знакомый голос и положил морду рядом с человеком. Темно-синие глаза смотрели куда-то вдаль. – И я хочу на волю…
Море в очах лошади погасло при слове «воля», словно белая пленка заволокла их. Гаара блеснул полу прикрытыми глазами. В мыслях все смешалось, и он не отдавал уже себе отчет. Проснулся зверь, сидевший внутри, который не остановится, не прекратит терзать измученную душу…
Схватив поводья не обращая внимания на то, что конь начинает беситься. Он подошел на близкое расстояние, и резко хватая животное за гриву, наклонил к себе, надевая узды. Конь не шевелился. В темных глазах зажегся огонь. Гаара снял с верхних полок седло и затянул крепко на туловище зверя.
Не боясь упасть или быть раздавленным, он резко схватил за поводья и повел смирившегося жеребца в большой загон. Закрывая за собой калитку, Гаара, долго не раздумывая, одним прыжком оказался в седле. Глаза животного приобрели бешенные оттенки, и конь встрепенувшись начал кружиться на месте, брыкаться и пробовать скинуть наездника. Мустанг бился о вольер, даже упал один раз, но Гаара все еще держался на широкой спине лошади. Сабаку потянул его за гриву на себя и когда смог достать до уха начал что-то шептать. Конь встал на дыбы и упал на бок, снова вставая, но парень лишь испачкался в грязи.
Бирюзовые глаза были полны безразличия, а мустанг чуть ли не выл от ужаса того, что кто-то посмел оседлать, использовать и сломать силы. Конь разбежался и, откинув назад голову, ударил наездника по голове. Гаара встряхнул темно-красными волосами и, придя в себя от мимолетного помутнения, ударил по бокам, натягивая узды на себя.
С час конь трепал себя и наездника, а потом, запыхавшись и опустив голову вниз, сдался. Гаара тяжело дышал, но все еще крепко держал поводья. Пот сбегал по лицу, капая на черную спину жеребца. Покорить животное, сломать волю и подчинить себе. Он был доволен. Бирюза в темных глазах сияла особенно красиво в ночи, и он победоносно улыбнулся. Зверь внутри успокоился и парень только сейчас понял, что приструнил лошадь, которую его брат мучил около месяца.
Уже уходя из конюшни, он видел, как синее море превратилось в болото… Он «убил» его.

Хината сидела на самодельном столе в конюшне, наблюдая за работой конюха. Канкуро разгружал сено по стойлам. Девушка не знала чем себя занять: все каждый день готовятся к предстоящему выступлению, репетируют, наносят грим. А она сейчас лишняя. Это чувство того, что ты как нахлебник на чужой шее.
Сегодня она проснулась слишком рано и была удивлена оказаться в кровати, когда четко помнила, что заснула на полу от усталости и потрясений.
Сабаку старший остановился у крайнего стойла. Он поставил локти на перегородку и покачал головой. Конь за оградой лежал, не двигаясь и даже не поднимая привычного шума. Его как отрезало. Будто кто-то убил в нем дух дикого мустанга, превратив в тряпку.
- Фудо, да что с тобой? – Хьюга спрыгнула со своего места, не понимая озадаченности на смуглом лице. – Ну же! Вставай Фудо! – Канкуро даже ударил ногой по дверям стойла, но конь и глазом не моргнул, а раньше бы уже точно выбил копытом пару досок.
- Что с ним Канкуро-сан? – он отрицательно покачал головой.
Она хорошо запомнила мустанга, в чьих синих глазах видела море. Но сейчас, когда он поднял взгляд, она ужаснулась. Блеклые, как будто из него выкачали всю жизнь. Он медленно умирал. Она ахнула и с болью посмотрела на парня.
- А что же делать? Ему нужно помочь, - она с надеждой взглянула на конюха, но тот покачал головой.
- Ты как святая, - усмехнулся он, - ему ничем не помочь. Сломанный мустанг не смириться с покоренностью. – И Канкуро подхватив вилы, поставил их в положенное место.
- Но все же… Сабаку-сама…
- Не знаю Хината-чан… Я не знаю.
Сабаку ушел в коморку, где делал кое-какие записи по расходам кормов. А девушка так и стояла, смотря в пустые глаза умирающего существа. Почему так больно? Почему сердце вырывается наружу и хочется плакать? Она, не понимая, что делает, отодвинула засов и зашла. Садясь на колени рядом, совсем перед носом. Ноздри жеребца выдохнули сгусток пара. Фудо тяжело задышал, отворачивая голову. Брюхо то вздымалось, то опускалось.
Столько дикой боли было в этих глазах, что она заплакала обнимая коня за шею. Горячие слезы катились вниз по щекам, падая с подбородка и теряясь в жесткой черной гриве. Он не двигался. Что может случится с сердцем лошади? Что может хрупкая и маленькая девочка? Может ли спасти или согреть? Он и за человека-то ее не посчитал…
В помутневших глазах мустанга она была нимфой. Не живым существом, нет. Аура была настолько чистой, что такая не могла быть человеком. Такая не могла обнимать монстра в лошадиной шкуре. А она обнимала. Сердце билось так быстро: страх и сочувствие смешались, слились в одно целое.
Девушка вздрогнула, почувствовав как его голова легла ей на спину, будто он хотел обнять в ответ. Только улыбка появилась на бледных губах девушки, как ее резко дернули за локоть в сторону. На нее смотрели злые и в тоже время переживающие глаза Тентен.
- Ты с ума сошла! – кричала шатенка, закрывая двери. – Ты хоть знаешь, скольких он покалечил!? Ты хоть понимаешь, что он убить мог?! – Хьюга опустила голову вниз и тихо извинилась. Щеки залились стыдливым румянцем и она, резко развернувшись, убежала.
- Хината стой! – но она уже не слышала, выбегая из конюшни и утирая подступающие слезы.
- Канкуро! – взъерошенный парень тут же выбежал на крики и пожалел. Получив законный подзатыльник, он возмутился и злобно фыркнул на девушку. – Ты что не видел, что Хината в стойле этого беса была?! Да ты вообще ничего не видишь! – она разводила руками и ходила туда суда, а бедняга лишь подумал, что «опять» и, скрестив руки на груди, поддувая спадающую челку, облокотился на стену.

Хьюга так стыдилась своего поступка, что быстрее пули вбежала в здание. Она быстро завернула за угол и тут же упала, столкнувшись с чем-то мягким.
- Ита! – потирая ушибленный зад, на полу сидел Наруто Узумаки. Он выронил какие-то свитки и реквизит. Хината подняла глаза и почувствовала, как сердце выпрыгивает из груди. Она тяжело задышала и опустила голову ниже, чтобы челка скрыла горящие щеки.
- Гоменасай Наруто…
- Кун! – весело оттарабанил он. – Меня все зовут Наруто-кун, ну, кроме теме, он зовет усаратонкачи! – он был таким жизнерадостным, что девушка лишь успела прошептать его имя, как ее вмиг поставили на ноги.
- Извини, - он почесал затылок и широко заулыбался, - э-э-э… Как тебя зовут? – Хьюга замерла. Она и глаза-то поднять боялась, а тут еще и сказать что-то нужно. В одно мгновенье все слова потерялись, заблудились и перемешались в голове, но она собралась с духом и уже хотела сказать, как услышала чужой голос.
- Усаратонкачи! Черт, где тебя носит?! – Учиха схватил парня за локоть и потащил в другую сторону, даря Хинате не самый радушный взгляд. Он посмотрел на нее как на дешевый товар…
- Хината… - тихо прошептала она, когда парни скрылись за поворотом, - меня зовут Хината, Наруто-кун.