Легче шелка, мягче облаков... 5-6 глава

5 глава

- Значит, смотри внимательно, - Цунаде показывала девушке карты подземелий театра. Она снова была в этом жутком подвале, правда, боязнь паутины заставила немного прибраться в старой камере. Теперь даже на бетонной кровати лежал маленький коврик. Призракам ни к чему, а ей не хотелось простужаться. – Мы закончили вот в этом месте. Там есть дверь, но открыть ее нам так и не удалось.
Женщина задумалась и поправила выбившуюся прядь волос. Странно было смотреть на такие жесты со стороны привидения. Она вела себя совсем как живая, и была бы таковой не будь она прозрачной. Рядом мельтешил Джирайа, а Орочимару сидел за старым столом, пытаясь подвинуть кружку.
- Почему Цунаде-сама? – она словно прокрутила в голове события столетней давности, потому что лицо ее сморщилось, брови сошлись на переносице, а пальцы пытались постучать по чему-то твердому, но вновь и вновь проходили сквозь.
- На двери были символы. Древнекитайский, кажется. Сейчас уже не вспомню, - дух пролетела по комнате и села за стол рядом с Орочимару.
- Я поведу тебя красавица! – Хината кивнула, смотря, как воодушевился седой мужчина. Цунаде недовольно хмыкнула и отвернулась. Ведь этот любитель французских лягушек был единственным, кто мог проводить девушку до положенного места. Почему именно он, и что не дает им надолго покидать темницу, ей не объяснили.
Они снова оказались в просторных холлах театра. Под землей Хината чувствовала себя очень неуютно и не скрывала страха, а вот снаружи ей было хорошо, и дух, болтающий без умолку, уже не смущал.
Джирайа рассказывал, как они путешествовали по миру в поисках гребней, как было иногда страшно, а порой весело. Она настолько сильно увлеклась его рассказами, что в открытую смеялась и спрашивала. Проходящие мимо люди сторонились девушки, которая разговаривала сама с собой.
- А мне казалось, что Орочимару-сама очень грустен. Не могла и представить того, что он весельчак! – она хихикнула, прикрывая рот ладошкой и снова начала слушать. А мужчина и не думал замолкать или останавливаться. Только стоя у входа в библиотеку театра, он замолчал и покосился на дверь.
- Дальше мне нельзя Хината-тян, но объясняю сразу: в центре стоит подставка с огромной книгой, повернув на север, ты пойдешь прямо к стеллажу. Там, напротив, на пятой полке снизу, будет большая, уже наверное, пыльная, - говоря про пыль он мечтательно закатил глаза. – Книга. Достанешь ее и нажмешь на рычаг внутри.
- А обратно как Джирайа-сама?
- А там рычаг есть, - было сказано так флегматично и просто, как будто она и сама могла догадаться. Он помахал ей полупрозрачной рукой и улетел, скрываясь в коридорах. Хината еще раз посмотрела на свиток в руках и смело шагнула внутрь.
В библиотеке, казалось, гуляет только пыль. Было очень тихо и пусто. Место довольно странное: круглая комната с высотными стойками до потолка. Где-то в углу была лестница и лишь один маленький столик, чтобы сесть и почитать.
Хьюга сразу же нашла подставку с книгой, а вот с направлениями света запуталась. Она около пятнадцати минут мучила разные книги, но ничего не выходило, пока под руку не попалась красная библия в шелковом переплете. Она действительно была очень пыльной и старой. Казалось, открой и посыплется песок. Стоило ей дотронуться до стеллажа, как на другой стороне зала отъехала дверь-стенка, открывая вид на новые катакомбы подземелья.
Неуверенными шагами она подошла к порогу между светом и кромешной тьмой. Шаг вперед и дверь сама, скрипя каменными плитами, захлопнулась за спиной, посылая сильный порыв созданного ветра. Не было ни факела, ни даже свечи, но почему же тогда эта пещера светится? Почему темнота отступила?

Делая первый робкий шаг на освещенный голубым сиянием пол, девушка замечает, как это место отдает фиолетовым свечением и потухает. Глаза наполнены страхом и восхищением. Никогда в своей короткой жизни она не могла видеть такого чуда. Никогда и не сумела бы представить, что возможно оказаться в лазурной пещере, где со стен стекали капли воды, разбиваясь о пол и создавая этим фейерверк из точечных мерцаний.
«Ты обещала им помочь, ты дала слово Хината! А раз так, то пути назад нет. Ты докажешь не только этим потерявшимся в пространстве миров духам, но и себе, что не слабая, что способна на все!»
Хьюга еще раз ступила вниз и, привыкая к эффектам странного света, уже увереннее пошла вглубь пещеры. Под ногами пробегали мокрицы, вероятно, появившиеся из-за такой сырости. Влажный воздух не позволял вдохнуть полной грудью, а вода была холодной…
Ее танкетки промокли насквозь, но девушка побоялась снять обувь, ведь легко могла поскользнуться и упасть. Она потеряла счет времени и боялась, что никогда не найдет заветный поворот, про который говорила Цунаде. По словам духов, именно там находится та дверь, с символами. Но это еще не самое страшное и сложное.
Она увидела яркое свечение из стены, чуть дальше того места, где сейчас находилась. Минутное замешательство, и вот Хината уже идет в первый поворот. Сильный свет ничего не дает разглядеть, и шаг вперед сопровождается криком.
Она скользила вниз по крутому склону, пытаясь хоть как-то остановиться, но руки и ноги не находили ни малейшего выступа, ни единого углубления. А когда по ступням прошла волна сильной боли, она поняла, что остановилась у той самой двери.
Мокрая, словно только из купальни, Хьюга поднялась на, все еще болевшие, ноги и уперлась двумя руками о гладкую дверь. Та была очень холодной и влажной, но самое главное, такой же скользкой, как и все в этой пещере. Хината посмотрела наверх и чуть не плача осела на пол. Ей отсюда не выбраться.
Ноги подкосились, и акробатка снова оказалась на мокром полу. Опираясь спиной об эту странную дверь без намека на то, что она вообще должна как-то открываться, Хината ударила маленькими кулачками по воде и посмотрела наверх.
В зеркально-искаженном потолке отражалась она сама. Никаких иероглифов на стенах или двери не было. Ее обманули? Пошутили? Или их компании духов мало себе подобных? Она всхлипнула и обняла дрожащими руками холодные колени. Было слишком холодно.
Слезы тонкой дорожкой побежали по щекам, теряясь в длинных рукавах короткого топа. Еще днем, может, ее кто-то и услышал бы, а сейчас вечер, все на спектакле играют свои роли, а она медленно будет умирать от голода. Страх сковал все тело и нервы сдали. Девушка резко поднялась на ноги и начала стучать кулаками по двери, но лишь свечение от ударов и больше ничего.
Когда сил на удары не осталось, она рухнула на колени.
- Ками-сама за что? – тихо-тихо. – За что?! – громче и громче становился голос, но через минуту затих…
«А что ты хотела? Это наказание за твою бесполезность и доверчивость. Ты всего лишь рабыня. Якорь не дающий плыть дальше. Сперва приют, потом цирк, теперь театр, а в конце смерть…»
Хината усмехнулась собственным мыслям: грустно, с иронией и болью была та усмешка.
- Помогите… - сквозь слезы повторяла она снова и снова, ведь умирать не хотелось…

Часы в главном холле пробили полночь. Зрители уже разошлись, а актеры давно покинули сцену. Она сидела на краю лестницы, на самой верхней ступеньке. Весь задор, вся сила и язвительность куда-то исчезли. Его нет рядом, значит больше не стоит грубить, кричать и быть не собой. Хотя почему же не собой? Карин была действительно еще той стервой и дрянью, но только рядом с ним. Без него весь этот фарс не имел смысла.
И сейчас, когда все улеглись спать, а он снова пошел к какой-то кухарке, а может быть портнихе – неважно. Просто они слишком разные, чтобы быть вместе и слишком похожи, чтобы разделиться. Толи он это специально, толи действительно не нужна.
Может она просто придумала себе эту странную любовь, страсть и мнимый успех? Когда она была лучшей, он всегда был рядом, а теперь, когда она стала актрисой второго плана, он исчезает из ее жизни.
Так, посидев еще немного, она резко встала и, метнув подол театрального кимоно, ушла в свои покои, где нет его, нет ее, нет и их…

Она слышала, как бьют полночь часы и понимала, что спасать никто не будет. Но как только стоило смириться с участью смертника, дверь за спиной исчезла. Хината упала на спину и спустя мгновение резко поднялась. Наверное, пора привыкнуть к чудесам. Как и не было этой преграды. Хьюга стояла на четвереньках и ошарашено смотрела вокруг. Мокрые волосы упали на лицо, но это не помешало увидеть теплое каменное подземелье без светящихся потолков и стен. Огромная дверь, про которую говорили духи, действительно была, и на ней четко вырисовывались тысячи иероглифов.
- Спасибо, - слова в пустоту, и пусть никто не услышит, но радость спасения, а может и того что ее не обманули, придала сил. Девушка быстро поднялась с колен и увидела рычаг.
- Так вот о чем говорил Джирайа-сама! О боги! – Хьюга в миг оказалась у двери и быстро пробежалась глазами по древним знакам. С собой был лист бумаги и карта, девушка, не теряя времени, села на пол. Ни кисти, ни другого орудия для переписки символов не было, и она, окуная мокрые пальцы в грязь, писала.
Сколько Хината просидела тут, в спешке переписывая иероглифы, она не помнила, но когда закончила, то ужаснулась. Вся карта, все листы и стороны были в записях. Хорошо она помнила и писала по порядку, иначе все это не разобрать. Схватив листы уже окоченевшими пальцами, акробатка подошла к рычагу и с усилием надавила. Тот поехал вниз, а стена рядом начала крутиться вокруг своей оси перенося девушку все в ту же библиотеку.
В голове стоял лишь один вопрос.
«Как!?»
Как возможно, что она оказалась там же, где и была по началу?! Грязная, замерзшая и очень уставшая, Хината медленно побрела к себе. По дороге до комнаты-чердака она не встретила никого. Отложив записи и карту, достала ночное кимоно и полотенце.
До купальни оставалось несколько шагов, но, услышав шум и чью-то возню, девушка испугалась. Из отъезжающей двери вышел парень с полотенцем на голове. В темноте было видно лишь бирюзовые глаза. Гаара, завидев в такой поздний час девушку, немного удивился, но виду не подал, а лишь прошел мимо не удосужив ее даже приветствием…
Правда от девушки, как и тогда, пахло сыростью и землей, что не ускользнуло от чуткого обоняния и в этот раз. Чем же занимается новенькая?
Его следовало бояться, Хината и боялась, не смея сделать лишнее движение. Но что-то так напомнило ей в этом взгляде Фудо, бедного погибающего мустанга, которого еще вчера, рано утром, она старалась спасти.
Ведь все живое спасает любовь. Она верила в это. Нежно и преданно верила. А еще знала, что ни за что не бросит потерявшуюся душу животного и вернет тот живой оттенок море-глаз.
А пока тихо залезет в теплую воду и расслабится, а завтра зайдет к лекарю за травами, ведь может и заболеть.

6 глава
С самого раннего утра она сидела в библиотеке. Грязную одежду пришлось постирать, и на девушке было темно-синее кимоно с золотисто-сиреневым оби. Волосы она оставила распущенными. Сейчас перед носом стояли чернильница, кисть и длинный чистый свиток. Она переписывала начерченные вчера грязью иероглифы. Самое странное, что она никак не могла понять, так это то, как открылась та дверь.
Склонив низко голову, Хината выводила черной краской разные знаки и ни на что не обращала внимания. Темные волосы полностью спрятали ее лицо от посторонних глаз. Длинные, немного грубые, но всегда ухоженные. Еще в детстве учили, что волосы женщины - это ее достоинство и благосостояние так же, как и ухоженные руки и ногти. Поэтому Хьюга следила за собой.
Не отрываясь от свитка, она убрала за ухо волосы, но непослушные пряди снова упали на стол. Хината проделала то же самое несколько раз, пока не устав делать одни и те же движения, просто скрутила их и засунула в воротник кимоно.
Последний иероглиф был написан и когда взгляд был брошен на часы, она ужаснулась. Висевшие на стене, они показывали, что уже почти четыре часа дня. Удивительно, как она смогла вчера все написать лишь за шесть часов.
Хината посмотрела на аккуратно выполненную работу и была удовлетворена. Руки и ноги затекли так, что она потянулась на стуле и, встав со своего насиженного места, наклонилась вперед чтобы достать руками до пола. Немного закружилась голова, и потемнело на миг в глазах.
- Ого! Хината-тян ты просто умница! – заговорил появившийся из стены Джирайа. Девушка вздрогнула: никак не могла привыкнуть к такому роду появлениям.
- Аригато, - Хьюга провела ладонью по написанному и, убедившись, что все засохло, начала сворачивать бумагу.
- А ты знаешь китайский? – она отрицательно закачала головой. Дух сел на ее место и пробежался глазами по тексту. – Ничего не понимаю!
- Джирайа-сама, могу вас спросить? – он вскинул бровь, уловив в ее движениях невысказанный вопрос. – Та перегородка из синего камня, как она убралась?
- А… - протянул призрак, он почесал затылок и глупо заулыбался в знак извинения. – Забыл предупредить, она в полночь исчезает. Извини, девочка.
Она смутилась от слова «девочка», но постаралась как можно мягче извиниться и тут же поклонилась. Ее путь лежал в конюшню, где она должна была спасти его. Любой ценой, любыми способами, но должна!

Вот уже огромные двери конюшни открывают перед ней знакомую обстановку. Но что-то не так. Она видит, как Канкуро кричит, как расхаживает из стороны в сторону, как руки его то и дело взметаются вверх в порыве ярости. Подойти ближе? Узнать? Но ведь это не красиво - вмешиваться…
- Да ты сумасшедший, Гаара! Мне теперь везти этого только на бойню! Я месяцы убил на его усмирение, чтобы, черт возьми, и себе, и людям, а ты за вечер сломал животное! – «бойня»? Хината широко раскрыла глаза и, подбегая к парням, схватила Сабаку-старшего за рукав.
- Канкуро-сан! Прошу вас, не нужно Фудо на бойню! – на глаза навернулись слезы, а она упала на колени, смотря в пол. – Я обещаю, что выхожу его! Только не нужно бойни… Умоляю, - он даже сглотнул, видя, как она поднимает на него васильковые глаза, полные слез.
- Встань Хината-чан, - конюх поднял ее, поставив на ноги, - не отправлю я его, но и тебя не подпущу.
- Пожалуйста, Канкуро-сан, - ну как он мог устоять перед молящими глазами, да и плачущие женщины всегда брали верх над ним.
- Хорошо! – неужели одно слово способно сделать человека счастливым? – Но! Если только я увижу хоть один намек на твою угрозу, ты прекратишь!
Она не испугалась серьезного взгляда, не побоялась, что ее могут задавить какие-то тысячу килограмм, а просто развернулась и побежала к стойлу. Девушка даже не заметила младшего брата стоявшего все это время у стены, не увидела, с каким удивлением на нее смотрели эти яркие глаза.
Сам же Канкуро был удивлен не меньше, но вспомнив рассказ невесты о том, как та сидела в обнимку с мустангом, решил, что есть шанс спасти это чудовище.
- Гаара нагадил, а хрупкая девушка убирай, - Младший резко сорвался с места и, схватив брата за горло, придавил к стене. – Что, братец, неприятно?
- Умолкни! – наверное, он бы и, правда, задушил Канкуро, не услышь, как падает на пол железная миска, а когда обернулся, увидел ее полные страха глаза. Гаара отпустил брата и, чуть ли не рыкнув на юную особу, ушел.
- Не обращай внимания, Хината, он всегда был таким, - она растерянно опустилась на корточки, поднимая миску с разлитой водой, и лишь кивнула в знак согласия.

Оставшиеся дни до начала своей работы, своего вклада в театр, она целыми днями сидела рядом с изнеможенным какой-то внутренней усталостью Фудо. Рядом лежали свитки с переводами древних символов, слова по китайскому и письменные принадлежности. Конь с неподдельным любопытством нюхал баночки с чернилами и фыркал. «Странные запахи был у этих склянок…» - могло подуматься ему. Хината лишь звонко смеялась, делая очередную запись. Так как все переписывалось вручную и иероглифы порой настолько похожи, что невозможно отличить, она делала перевод в одном и втором варианте, а иногда их было и три, и четыре.
- Фудо, не переворачивай чернила! – девушка нахмурилась и отодвинула баночку, но любопытство, наверное, есть и у мустангов, потому что пусть и лежа, но он потянулся к этой странно пахнущей жидкости и снова перевернул закрытую банку. Хината засмеялась и решила убрать предмет в другую сторону, наблюдая за ним. А Фудо снова перевернул поставленный сосуд. Ему возможно больше нравилось лежачее положение баночки. И, когда девушка не стала передвигать интересную ему вещь, мустанг задрал голову и удовлетворенно фыркнул. Хьюга лишь погладила его по голове и вернулась к записям.
Рядом с ней стояло ведро с морковкой, которое ей дал Чоджи, приговаривая, что ради такой девушки и два ведра не жалко, поэтому конь целыми днями наслаждался морковкой, а иногда она приносила яблоки и даже сахарок, что было роскошью.
- Фух! – она театрально утерла лоб и посмотрела на сделанные переводы, - иногда мне кажется, что ты встанешь раньше, чем я все это закончу.
Девушка отложила листки в сторону, но коню видать было очень интересно, какого на вкус это странное полотно.
- А! Фудо не ешь! – Хината резко убрала от любопытного зверя бумагу и вздохнула с облегчением. Тентен вчера закончила шить для нее новый костюм: он был теплый из бархата с выжитыми синими розами и другими цветами. Длинные рукава очень хорошо согревали и штаны, которые были привычным делом, оказались удобными и, сидя на полу, в конюшне, она ничуть не замерзла.
В помещении раздались голоса, и она быстро вскочила на ноги, чтобы посмотреть, кто зашел. Сам господин Матахаси посетил конюшню. Рядом с ним было несколько незнакомых ей людей. Женщина в темно-синем кимоно с красивым красным цветком в волосах. У нее были такое красивые глаза и пронзительный взгляд, что Хината от восхищения чуть не открыла рот. Рядом с красавицей стоял высокий статный мужчина с рыжими волосами.
- Как видишь, Нагато, мы процветаем. Давно вас не было тут. – Мужчина улыбнулся хозяину театра и обнял стоящую рядом женщину.
- Вы же знаете, Яно-сан, что театр мы не забудем никогда, - отвечала Конан, еле заметно поднимая уголки губ. – Тут прошла наша жизнь.
- Да, я помню вас еще юными актерами.
- Как Саске-кун и Наруто-кун? – спросила женщина, оглядываясь по сторонам. Она медленно подошла к одной из лошадей и погладила по приветливой мордашке.
- О! Ребята делают большие успехи. Правда Учиха и Сабаку не очень ладят, но…
Из разговора Хината поняла, что эти люди раньше были актерами, а теперь путешествуют по миру. Она так засмотрелась, что не заметила, как Фудо съел пару чистых листов, которые она забыла убрать, и только чавкающий звук вывел ее из состояния восхищения.
- Фудо! Нельзя есть это! – теперь все внимание было обращено к ней. Хьюга сглотнула и, повернувшись к гостям, поклонилась, извинившись.
- Ну что ты, Хината, - ласково начал Матахаси. – Я слышал от Канкуро, что ты решила помочь нашему Фудо, и очень хвалю такое поведение, - он уловил немой вопрос в чертах лиц своих старых воспитанников и тут же представил акробатку. – Это Хината Хьюга, наша новая танцовщица, она прибыла к нам из цирка.
Девушка зарделась краской и еще раз поклонилась. Ей стало почему-то неловко и, извинившись, она вновь села рядом с Фудо, доедавшим чистый лист. Эти люди пробыли в конюшне недолго и ушли.
Фудо посмотрел на свою маленькую фею и, понимающе что ли, качнул головой. Девушка взяла его за морду с обеих сторон и заглянула во все еще мутные болотные глаза.
- Ну, встань же, прошу тебя, - он видел лишь как наполняются болью ее почти прозрачные глаза, как слегка приподнимается подбородок и дрожат веки, но не слышал, не понимал, что она хочет от него. Маленькая и хрупкая, не нужен ему покоритель, ему нужен ангел.
- Бесполезно, он больше не встанет, - от ледяного голоса она выпрямилась струной. Почему он появляется так неожиданно, а повернуться ведь страшно. – Что может дать коню рабыня? – с усмешкой, желчью и издевкой. – Рабы ни на что не способны.
«Откуда!? Откуда он знает?!»
Вдруг что-то оборвалось в ее душе, и полетели все барьеры. Она резко вскочила на ноги и развернулась лицом, чтобы поднять взгляд к этим страшным, жутким и пугающим бирюзовым глазам. В хрупком стане почувствовалась решимость, и это забавляло его.
- Нет! Вы не правы! – а ведь решиться на кого-то накричать сложно, она дрожала. – Пусть я и раб, но, в отличии от вас, у меня есть сердце и я не умираю от одиночества и сумасшествия!
- Что ты сказала, потаскуха!?
Гаара напрягся и чуть поддался вперед, но тут же почувствовал удар по переносице и что-то липкое. Проведя рукой по лицу, он посмотрел на ладони, которые были все измазаны чернилами…
Лишь доли секунд она строила решительный вид, но, когда в нем что-то изменилось, когда зло словно окутало ноги и руки, она испугалась. Не было в его глазах усмешки, издевательства. Она задела, да за самое живое, трогая жуткие для него темы, но мало того, она облила его чернилами. Перед бирюзой диких глаз начали проплывать картины прошлого, и это раздражало. Он выходил из-под контроля.
- Беги, девочка! Беги, иначе я убью тебя! – нет, он не пытался ее спасти, говоря эти слова. Гаара лишь поддавал жару в огонь. Ее страх был лучшим лекарством от этой болезни. Девушка лишь шагнула назад ведь больше некуда.
Она сжалась как маленький ребенок, боясь поднять глаза, стыдясь своих слов, страшась его глаз, а сзади горой уже стоял Фудо и синими, как ночное небо, глазами прожигал обидчика. Никто не смеет обижать его цветок, его ангела, маленькую фею, что дарит куда больше, чем любое существо на земле. Когда Сабаку попытался приблизиться к ней, конь ударил передними копытами по полу и дико заржал прямо в лицо врагу. Хината вскрикнула и опустилась на корточки, закрывая лицо.
- Он не всегда будет рядом, девочка, - бросил напоследок уходящий актер и скрылся за огромными дверьми.

«Иногда казалось, что вся жизнь - это череда бесконечной черной дороги, порой, на этой полосе ночного цвета появлялись маленькие яркие пятна, в которые всматриваешься и задаешь себе обычный вопрос: «Почему?». Но эти яркие моменты проходят так же быстро, как и показываются на черной дороге моей жизни. Вот и сейчас сидя на лестнице в главном холле я понимаю, что буквально пару часов назад нажила себе врага. Не бывает чего-то одного. Все в этом мире в противовес, только вот моя черная гиря висов всегда перевешивает белую. Фудо поднялся на ноги и теперь никого не подпускает, кроме меня. Зля Гаару-сана, вызывая у него ненависть к своей персоне, я тем самым помогла мустангу понять, что - единственная, кому он мог доверять. И тем более Сабаку-сан был тем, кто так издевался в ту роковую ночь над Фудо. Но что теперь делать?
Призраки просят о том, чтобы я скорее нашла этот гребень, хотя не имею понятия, как он выглядит, скоро начнутся занятия по танцам, подготовки к спектаклям, а я никак не могу закончить перевод. Но самое жуткое, что среди всей театральной труппы, человек знающий китайский, это Гаара-сан…»
Хината сжимала подол ночного кимоно, она не хотела идти к себе, но и тут оставаться тоже не видела смысла.