Легендарная троица. Таюя. Возвращение в деревню водоворота

Несмотря на то, что был уже конец июня, и темнело поздно, Таюя и заметить не успевала, как солнце заходило за горизонт, и вновь наступала ночь. Вымотанная практически до изнеможения, она с немыслимым облегчением падала на футон, проваливаясь в беспокойный сон без сновидений, чтобы на следующее утро все началось по новой.

Харэру – главный порт страны горячих источников – просто оглушил девочку своей бесконечной суетливостью и непрекращающимся даже в ночное время шумом. То тут, то там сновали люди, таская какие-то ящики, катая большие телеги. Из многочисленных лавок, торгующих всем, чем только можно, начиная от обычной еды и напитков и заканчивая иноземными побрякушками неизвестного назначения, раздавались крики продавцов, не стеснявшихся во всю мощь легких нахваливать свои товары.

Живя до этого в небольшом городке неподалеку от скрытой деревни, Таюя успела отвыкнуть от такого количества людей в одном месте. Едва лишь стоило ступить на территорию города, как ее с головой захлестнуло чувство невообразимого одиночества и ощущение, что она здесь чужая. И не только в этом безумном городе, но и вообще в этом мире. Никому не было до нее дела, никто не обращал внимания на маленькую девочку, замершую посреди городской площади. Каждый занимался своими делами.



Путь Таюи до Харэру, как она и ожидала, не обошелся без эксцессов. Несмотря на относительно спокойную политическую обстановку и нейтралитет, который всегда старалась соблюдать страна горячих источников, всякого отребья хватало и здесь. Поэтому Узумаки совершенно не удивилась, когда уже в нескольких километрах от покинутого города навстречу ей вышли три каких-то отморозка. И судя по глумливым улыбкам и откровенно оценивающим взглядам, они явно не время у нее спрашивать собирались.

И тогда Таюя впервые была рада своему детскому внешнему виду. Действительно, кто будет всерьез воспринимать хрупкую маленькую девочку, одиноко бредущую по окруженной густым лесом пустынной дороге? Пока не почувствуешь свою ошибку на собственной шкуре, довольно сложно представить, что ребенок ростом вдвое тебя ниже может представлять серьезную опасность.

В своей прошлой жизни Таюя вдоволь насмотрелась на таких вот моральных уродов и отбросов общества, табуном нападавших на выжженные войной села и деревни, в которых жили беззащитные старики и дети. Насмотрелась на изможденных от голода маленьких девочек, которые за кусок хлеба были готовы на все, что угодно, чем ублюдки не брезговали пользоваться. Что же, выходит, и в этом мире такие есть? Не сказать, что осознание сего неприятного факта стало глубочайшим разочарованием в ее жизни, но вот желания перерезать глотку-другую в коктейль эмоций плеснуло с избытком. Поэтому Таюя не стала долго церемониться. А всяческие угрызения совести относительно ценности чужой жизни она оставила давным-давно, еще в прошлом детстве.

Собственно, даже если бы бандиты и воспринимали ее всерьез, проблем бы с ними все равно не возникло. Как бы они ни старались казаться сильными, они все равно оставались обычными людьми, которые не смогут справиться с профессиональным шиноби при всем желании.

Крутя на пальце кунай, девочка равнодушным взглядом окинула валяющиеся перед ней тела. О том, что же с ними делать после, она как-то не задумывалась. Оставлять их валяться на дороге явно было неудачной идеей, мало ли кто тут пройдет после, еще доведут какую-нибудь слабонервную старушку до припадка. А стихией земли, позволившей бы попросту похоронить их где-нибудь в стороне, Таюя не владела.

Убрав кунай в подсумок, она после некоторого колебания достала запечатывающий свиток, на создание которых потратила последние дни в доме Хаякава, и попросту убрала трупы в пространственный карман. Конечно, эти трое не являлись шиноби, но явно успели отметиться, а значит какое-никакое, а вознаграждение за их головы должно быть. От этой мысли Таюя криво усмехнулась. Пожалуй, с их способностями, она, Хаку и Кимимаро вполне могли бы стать охотниками за головами и жить безбедно. Но, с другой стороны, это явно привлекло бы к ним нежелательное внимание, а этого не хотелось. О том, чем они займутся после того, как найдут друг друга, девочка не думала. Более того, она вообще не была уверена, что они все трое оказались в этом мире. Но надежда придавала сил.

Встречи с местными ниндзя Таюя тоже не боялась. Во-первых, если смотреть здраво, она по-прежнему официально принадлежит к клану Хаякава, который в свою очередь относится к стране горячих источников, и никто не заставляет ее представляться настоящей фамилией. А во-вторых, Югакуре никогда не обладала впечатляющей военной мощью. Да и вообще, как таковых, причин нападать на нее у нормальных людей не было.

Весьма смутно разбираясь в географии этой страны, Таюя предпочла не сходить с дороги, опасаясь заблудиться и в результате еще больше затянуть свое путешествие. Дорога, ведущая в порт, оказалась намного шире той проселочной, проходившей через лес, и куда ровнее. Почти сразу же ее заметил какой-то пожилой мужчина на повозке и предложил подвезти, сказав, что тоже едет в Харэру. Так что день прошел куда веселее, чем представляла себе Узумаки.

Изначально не настроенная на задушевные разговоры, Таюя сама не заметила, как разговорилась. Кайоши, как звали мужчину, оказался весьма разговорчивым собеседником, тараторя без остановки, словно до этого только и ждал, чтобы с кем-нибудь поговорить. Девочка только и могла, что кивать в ответ и вставлять редкие «Ничего себе» и «Правда?», когда он рассказывал ей, что его сын работает в порту и занимается крупными перевозками; что их семья издревле зарабатывала на жизнь этим нелегким делом; что он часто привозит из разных стран интересные вещи, которые здесь не достанешь. И еще много чего.

Поначалу она внимательно слушала его рассказ, но потом бесконечные подробности приелись, и Таюя ушла в свои мысли, прикидывая, что же она будет делать, достигнув порта. В идеале, конечно, было нанять того, кто согласится отвезти ее в страну воды. Но так как путь был неблизкий, девочка здорово сомневалась в удачном исходе переговоров. Из поместья Хаякава она не взяла ни одного рё, справедливо решив, что Юу и Акинами и так сделали для нее достаточно, чтобы еще и обеспечивать деньгами ее авантюрный побег в неизвестность. Она, в конце концов, куноичи, так что сможет заработать нужную сумма сама. В придачу у нее в свитке еще лежат три бандита.

Когда Кайоши наконец замолчал и попросил ее рассказать о себе, Таюя сперва даже не услышала его просьбу, так она привыкла к его монотонному монологу. Однако мужчину ее безразличие и равнодушие к его рассказу, кажется, ничуть не обидело. Видимо, он уже успел привыкнуть, что люди со временем перестают уделять его болтовне должное внимание. Скрывать свою принадлежность к числу шиноби было бессмысленно. Видимо, глаз у этого великовозрастного болтуна к таким вещам был на редкость наметанным, потому что он, таинственно улыбнувшись, любезно повторил свой вопрос: почему же столь юная куноичи путешествует по миру совершенно одна?

Казалось бы, простой вопрос, но у Таюи после него не на шутку разыгралась паранойя, словно ее застукали убегающей с места преступления в оружием в руках и сейчас преследуют всюду, куда бы она ни пошла и как бы ни пыталась спрятаться.

– Просто путешествую, – пожала плечами она, не зная, что сказать. Не говорить же, что она собирается в страну воды, чтобы попытаться найти там своих друзей из прошлой жизни…

Кайоши окинул ее взглядом с головы до ног и, кажется, ее слова его не слишком-то убедили. А Таюя, сама того не ожидав, испытала немыслимое раздражение и желание проделать оставшийся путь до порта пешком. Больше всего она ненавидела, когда кто-то начинал сомневаться в ее способностях. Когда ее недооценивали враги – это одно, но вот когда обычные люди начинают с ней сюсюкаться, принимая за обыкновенную маленькую девочку, – это в корне другое.

– Узумаки, небось? – вдруг поинтересовался мужчина, и все недовольство девочки как ветром сдуло.

Широко распахнув глаза, она недоуменно вытаращилась на него, смотря уже с куда большим интересом, чем до этого. Вместе с этим возникли и новые вопросы. Стоит ли подтвердить его правоту? Или же, наоборот, сказать, что она из клана Хаякава? И не скрывается ли под личиной простого крестьянина какой-нибудь элитный шиноби?
На всякий случай разогнав чакру по телу, чтобы в случае чего можно было легко и уклониться от возможного удара, и атаковать, Таюя с вызовом посмотрела на своего визави.

– А что, если так? – подчеркнуто безразлично уточнила она.

Словно решив и дальше шокировать девочку своими реакциями на их странное знакомство, Кайоши неожиданно расцвел в широкой улыбке, а искренней радости в его эмоциональном фоне стало едва ли не больше, чем всех остальных чувств, вместе взятых. И в следующий миг на Узумаки обрушился настоящий шквал самых разнообразных вопросов, перемеженных с восхищенными возгласами. Причем задавал их мужчина с такой скоростью, что Таюя в лучшем случае успевала ответить лишь на один из трех.

– Вот здорово! Не ожидал встретить здесь настоящую Узумаки! Лет-то тебе сколько? Чакрой пользоваться умеешь? А клановыми техниками владеешь? А подзаработать не хочешь? Наша семья раньше часто с вашей сотрудничала. А после падения скрытого водоворота прибыль упала почти что вдвое. Ты, надеюсь, не слишком спешишь в своем путешествии? Было бы досадно, если бы наше сотрудничество закончилось, не успев начаться!

– Блин, старик! – рявкнула Таюя, когда от этой бесконечной скороговорки у нее уже начало звенеть в голове. – Ты по существу говори!

И неизвестно, что на Кайоши подействовало более отрезвляюще: обращение «старик» или ее нагловатый тон, обычно не присущий маленькому ребенку, пусть и ниндзя, но он действительно замолчал. Словно Таюя разом вышибла из него весь воздух.

– Ты нанять меня, что ли, хочешь? – уточнила она.

Что ни говори, предложение было весьма неожиданным, тем более что Таюя не планировала задерживаться в этой стране надолго. Но, с другой стороны, это было неплохой возможностью поправить ее весьма плачевное финансовое положение. А с учетом того, что его сын моряк, возможно, он отвезет ее в страну воды.

– Ты просто не представляешь, как твои способности могут помочь в нашем деле, – вздохнул Кайоши. – Конечно, наша работа бесконечна, а ты вряд ли согласишься остаться тут надолго…

– Правильно понимаешь, – кивнула она.

– Но даже небольшой вклад с твоей стороны будет очень кстати, – закончил он свою мысль.

– Да поняла я, – огрызнулась Узумаки, а потом бросила на мужчину пристальный взгляд из своей коллекции особо тяжелых. – И, надеюсь, все пройдет без эксцессов.



О поспешно данном согласии помочь в работе Таюя пожалела уже через пару дней. Если до этого она казалась самой себе достаточно выносливой, то проклятая работа наглядно показала, что грош цена ее количеству чакры. Так она не уставала даже на тренировках, которые себе задавала, живя в доме Хаякава, даром что никто не требовал от нее физических усилий.

Таюе даже в голову не приходило, что клановые техники клана Узумаки могут применяться подобным образом, а потому была ужасно удивлена, когда сын Кайоши, Митсуру, в чье распоряжение она поступила по прибытии в Харэру, первым делом велел ей наделать как можно больше печатей легкости.

И с тех пор началось… Работа в порту оказалась на редкость утомительной и однообразной. Почти весь день напролет Таюя клепала набившие оскомину печати легкости, закрепляя их на бесконечных ящиках, коробках, бесформенных свертках и прочей поклаже, которую незамедлительно грузили на корабли. Тут же пригодились и особые запечатывающие свитки, в которые убирали наиболее ценные вещи. Эти свитки полностью отличались от тех, с которыми обычно работали шиноби. Эти изначально напитывались большим количеством чакры, которая удерживала вещь в пространственном кармане. Открыть такой свиток мог только тот, под кого он делался изначально, даже будучи обычным человеком. Конечно, тут была довольно простая привязка на кровь, но никакой другой способ не подходил людям, не владеющим чакрой. Чтобы пространственный карман продержался до прибытия корабля к месту назначения, заливать в каждый такой свиток приходилось просто море чакры. Да и печати легкости, почти на три четверти снижавшие вес того, на чем крепились, тоже были весьма затратными. На некоторые ящики требовалась еще водонепроницаемость и огнеупорность, так что у Таюи почти не было ни одной свободной минуты.

Правда, с оплатой Митсуру не скупился, а ведь девочка с самого начала думала, что за всем этим партнерством непременно кроется какая-то афера с целью обвести ее вокруг пальца. Конечно, пятьдесят рё за одну печать и пятьсот за особый свиток – довольно мало, но Таюя справедливо решила не жадничать, тем более, и то, и другое улетало если не сотнями, то десятками точно.

Итоги своей «охоты за головами» Таюя, кстати, тоже сдала в местное отделение полиции и до сих пор смеялась, вспоминая лица полицейских, когда семилетняя девочка развернула свиток, и на пол грохнулись три окровавленных тела. К счастью, в местной «Книге Бинго» значились все трое, пусть награда и оставляла желать лучшего.



– Добавки, Таюя-чан?

Наоми, жена Митсуру, была темноволосой миловидной женщиной лет двадцати пяти. С виду она чем-то походила на Акинами. Та же гордая осанка, тот же вздернутый подбородок, та же красивая высокая прическа. Посмотришь на такую и сразу думаешь: благовоспитанная леди из какого-нибудь знатного рода. На деле все оказалось иначе.

Когда, прибыв в Харэру, Таюя заключила с Митсуру контракт на месяц, сразу встал вопрос ее проживания здесь. Тогда он сразу предложил ей это время пожить в его доме, дескать, комнат хватит на всех. И хотя при этом он как-то странно улыбался, девочка предпочла списать это на хорошее настроение по поводу их сотрудничества. Как оказалось, зря.

Стоило только войти в дом, как на Митсуру буквально налетел какой-то фиолетовый вихрь, который при ближайшем рассмотрении оказался молодой и очень жизнерадостной женщиной, которая с невероятной скоростью кружилась вокруг мужа, успевая задавать тысячу вопросов в секунду. Таюя при виде нее обреченно вздохнула: стоило радоваться, что Кайоши, оказавшийся слишком уж утомительным собеседником, будет заезжать нечасто… Сумасшедшая семейка… Может на самом деле у него дочь, а не сын? Тогда, по крайней мере, были бы вполне узнаваемы фамильные черты.

На Таюю, пришедшую вместе с Митсуру, женщина поначалу не обратила внимания, потому что девочка стояла в относительной безопасности за его спиной. Но когда заметила, юной Узумаки больше всего на свете захотелось провалиться сквозь землю.

– Ой, какая милая девочка! – воскликнула эта страшная женщина, и в следующий миг Таюю стали беззастенчиво тискать, словно плюшевую игрушку, при этом приговаривая: – Бедненькая! Почему ты такая худая? Ты голодная?

А потом она повернулась к мужу, по-прежнему не выпуская Таюю из объятий, как бы та ни пыталась вырваться.

– Кто это, Митсу? Мне казалось, в порту не осталось бездомных.

Это стало последней каплей.

– Какая я вам бродяжка?! – заорала Таюя, вырвавшись, наконец, из этих стальных тисков. – Я шиноби! Шиноби!

– Ой, какая прелесть! – слова не возымели ни малейшего эффекта, потому что женщина улыбнулась еще счастливее и не преминула запустить пальцы в волосы Таюи, взлохматив их. – Такая милая девочка и такая злая!

– Кажется, вы неплохо поладите, – как бы между прочим заметил Митсуру. – Ее зовут Таюя. – После чего повернулся к девочке. – Таюя, знакомься, это стихийное бедствие – моя жена, Наоми.

Девочка уже всерьез пожалела, что вообще ввязалась во всю эту затею с временной работой, но отступать было поздно. Пришлось довольствоваться тем, что было. Радовало только то, что большую часть своего времени приходилось проводить в порту, уходя туда утром и приходя поздно вечером, поэтому общение с хозяйкой дома сводилось к минимуму.

Так, как это делала Наоми, о Таюе не заботилась даже Акинами, хоть и была приемной матерью. Хотя это было вполне объяснимо. Акинами все-таки была куноичи и прекрасно знала, как следует воспитывать наследников кланов, и то, что дети-шиноби взрослеют слишком быстро, чтобы с ними сюсюкаться. Наоми же в первый же вечер заявила, что Таюя слишком худосочная, и с поистине маниакальным упорством взялась за борьбу с этой проблемой. Благо, хоть пища соответствовала здоровому образу жизни. После этого она порывалась помочь девочке помыться, а потом еще и прочитать на ночь сказку. И все это с таким лихорадочным восторгом, будто Таюя – ее родная дочь, потерянная семь лет назад и сейчас вновь вернувшаяся в семью. Причем, возмущения девочки, что она шиноби, и прекрасно справится со всем без посторонней помощи, женщина благополучно пропускала мимо ушей, какой бы номер при этом не выкидывала Таюя.

И если в первый день Узумаки была готова потерпеть такое отношение, то, когда на следующий день все повторилось, сдерживаться не стала, высказав, не особо стесняясь в выражениях, что она думает обо всей этой ненормальной заботе. Угрызений совести по-прежнему не было. В конце концов, эти люди ей, по сути, никто, и о приюте она их не просила. Если надо, сейчас же уйдет в гостиницу.

На следующее утро Наоми не вышла к завтраку, видимо, приготовив все заранее и оставив на столе. Когда они с Митсуру после утренней трапезы выдвинулись на работу в порт, мужчина первым поднял эту тему, попросив прощения за поведение своей жены. Таюя, запал возмущения которой за ночь потух, только пожала плечами и ничего не сказала в ответ. Все было сказано вчера.

– Не сердись на Наоми, Таюя-чан, – попросил Митсуру, которого пожимание плечами, кажется, не удовлетворило.

– Я уже все сказала, Митсуру-сан, – с нажимом произнесла девочка, послав ему выразительный взгляд. Тот самый, что позволял ей чудесным образом, несмотря на рост, смотреть на собеседника сверху вниз. – Я не ребенок, а шиноби, и не потерплю подобной фамильярности.

– Я понимаю, – кивнул тот, признавая ее правоту. – Но все же, не спеши, пожалуйста, с выводами. Ведь ты совсем не знаешь Наоми.

«Да-да, а сейчас ты поведаешь мне о ее непростой судьбе, о тяжелом детстве и еще о чем-нибудь душещипательном», – хмыкнула про себя Таюя. Она еще в прошлой жизни наслушалась подобных рассказов. Почему-то многие ее противники желали приобщить ее к тайнам своего прошлого перед тем, как умереть. Причем все истории были до тошноты однообразны, отличаясь лишь мелкими деталями.

– Наоми больна, она не всегда была такой, – коротко сказал мужчина, не пускаясь в долгие рассуждения о несправедливости судьбы. Таюя в ответ на это только вопросительно изогнула бровь, но не спешила отвечать. – У нас дочь была пять лет назад, но умерла. От несчастного случая, потому что Наоми не уследила за ней.

Так как Таюя по-прежнему молчала, Митсуру продолжил рассказ, хотя отсутствие какой-либо реакции с ее стороны и было довольно неприятно.

– И с тех пор Наоми стала такой, – произнес он. – Так она скрывает свою боль, которая не прошла до сих пор. Поэтому, пожалуйста, не будь к ней строга.

– Митсуру-сан, – вздохнула Таюя, – с чего вы взяли, что мое отношение должно после этого измениться в лучшую сторону? Если человек за пять лет не переборол себя, а предпочел жить прошлым, бесконечно оплакивая свои потери, то это никак не говорит в его пользу. И если вы ждете от меня в этом вопросе сочувствия и понимания, то, боюсь, вы совершенно не по адресу.

Мужчину аж передернуло от такой концентрации презрения и цинизма, что прозвучали в голосе этой маленькой девочки. Чудом удержавшись от того, чтобы дать нахалке хорошего подзатыльника и высказать, что мала она еще, чтобы хоть что-то понимать во взрослой жизни, Митсуру просто молча обогнул ее и, ускорив шаг, пошел вперед. Хотя потом, задумавшись над ее словами глубже, не мог не признать, что она права. И не понять, что ей, скорее всего, тоже довелось в жизни хлебнуть немало горечи, раз уже в таком возрасте у нее сформировалось подобное мировоззрение.

Таюя не знала, поговорил ли Митсуру с женой или же она сама решила прислушаться к девочке и кардинально изменить свою манеру поведения, но тем же вечером Наоми вела себя уже намного спокойнее. По крайней мере, не сюсюкалась с Таюей, как с маленьким ребенком, хотя добавки все равно предлагала исправно.

Дни потянулись своим чередом. За бесконечной работой Таюя не замечала, как день сменялся ночью. К ее огромному удовольствию девочка заметила, что постоянная практика с печатями по совместительству оказалась еще и хорошей тренировкой. Ведь общеизвестно, что если постоянно изводить чакру в ноль, то ее общий объем будет постепенно увеличиваться. Через месяц работы она взяла такие бешеные темпы, что у нее даже стало появляться свободное время. Она тратила его либо на тренировки, либо помогая полиции. В порту хватало всяких мелких воришек и бандитов. Убивать таких было делом излишним, а запечатывать в свиток живого человека было чревато, так что приходилось связывать, надежно прятать и потом вести к «тайнику» сотрудников полиции, которые до сих пор помнили те три трупа.

Еще через месяц Таюя обнаружила, что на счету в банке, открытом на ее имя, скопилась уже кругленькая сумма. Заработанные деньги тратились весьма неохотно, да, по сути, и не на что их было тратить. Плату за жилье и еду Митсуру и его жена с нее не брали, а тратиться на развлечения было попросту некогда, так что капитал рос не по дням, а по часам. Под конец августа на счету лежало уже почти триста тысяч рё. Этого бы вполне хватило года на полтора безбедной жизни. Вот только оставаться здесь на столь долгий срок Таюя не собиралась.

– Митсуру-сан, – обратилась она к своему работодателю за ужином. – У меня есть просьба.

Тот тут же отвлекся от тарелки и с интересом на нее воззрился. Это было что-то новенькое. На его памяти девочка ни разу ни о чем его не просила. У них сложились чисто деловые отношения: она выполняла работу, он платил ей деньги.

– Какая? – уточнил он. – Если это будет в моих силах, я ее выполню.

– Мне нужно попасть в страну воды, – не ходя вокруг да около, сразу перешла к сути Таюя.

– Вот туда тебе точно не нужно, – неодобрительно покачал головой мужчина, едва заслышав просьбу, и тут же заслужил не предвещающий ничего хорошего взгляд. – Ты должна знать, насколько нестабильна там политическая обстановка. Туман не просто так назвали Кровавым.

– Не держите меня за идиотку, Митсуру-сан, – вздохнула девочка. – Я прекрасно все знаю. Но мне действительно нужно в страну воды. Я собиралась туда с самого начала.

– Прости, Таюя-чан, но вряд ли ты найдешь здесь, в Харэру, хоть кого-то, кто согласится отвезти тебя туда, – произнес Митсуру. – Пока там не утихнет гражданская война и ситуация не стабилизируется, никто не рискнет туда сунуться.

– Я могу заплатить, – напомнила она.

– Попробуй, конечно, – ответил тот, и видом, и интонацией показывая, что это глупая и безнадежная затея. – Но на твоем месте я бы не слишком рассчитывал на успех.

Как скоро выяснилось, Митсуру был совершенно прав. Никто даже из бывалых моряков и слышать не хотел о плаванье к архипелагу, на котором располагалась страна воды. Люди смотрели на нее, как на сумасшедшую, и слышать ничего не хотели, несмотря на предложенное Таюей вознаграждение. Зато она получила кучу заказов на работу, раздраженно отвечая отказом на все подчистую.

Оставалось только недовольно фыркнуть. Ну никак она не ожидала, что затруднения в пути возникнут с такой стороны. План по-быстрому добраться до страны воды и всерьез взяться за поиски Кимимаро и Хаку приказал долго жить. И даже не из-за того, что ее неустанно преследовали вражеские шиноби, и не из-за того, что ее свалил с ног какой-то неведомый недуг. Виной всему стал банальнейший человеческий фактор.

Спустя неделю, когда Таюя вновь вернулась с переговоров ни с чем, Митсуру сделал ей предложение, пусть и не полностью удовлетворяющее ее нужды, но тоже вполне себе заманчивое.

– Если хочешь, я могу доставить тебя на остров, где раньше располагалась деревня водоворота, – сказал он, пристально смотря на девочку, словно ожидая от нее бурной реакции. Ну как же, ведь родина клана Узумаки!

Но Таюя была спокойна, как обычно, а Митсуру уже в который раз заметил, что умение шиноби почти в любой ситуации держать лицо здорово затрудняет общение. Разговаривать с человеком, который непонятно как реагирует на твои слова, довольно тяжело, а временами даже неприятно.

– Я думала об этом, – отозвалась она. – И, видимо, это единственный возможный вариант.

Все-таки побывать в родной деревне, пусть даже и разрушенной, она так и так собиралась. Конечно, желательно уже после встречи с друзьями, но раз уж так сложились обстоятельства, то почему бы нет? Плату за эту поездку Митсуру также брать не собирался, заявив, что она и так сделала для него больше, чем он смел надеяться, но Таюя решила расплатиться по-своему, наложив на дом множество различных печатей и барьеров, как охранных, так и бытовых.



Путешествие по морю не показалось девочке увлекательным занятием. Заняться было практически нечем, пиратов в этих водах отродясь не было, поэтому все полтора дня пути Таюя посвятила тренировкам. Резерв чакры за прошедшие два месяца еще больше вырос, что не могло не радовать, и она буквально всем телом ощущала, как струится по чакроканалам энергия.

Остров, на котором располагалась деревня водоворота, Таюя узнала сразу же – пейзаж здесь мало чем отличался от виденного в прошлой жизни. Сам по себе остров не такой уж и большой, густо заросший диким лесом, прорваться через который та еще задачка. Но девочка прекрасно знала, что есть способ миновать затруднительный участок без малейших проблем, и здорово надеялась, что в этом мире он тоже сработает.

– Ну что, Таюя-чан, пришло время прощаться? – спросил Митсуру, видя, как она смотрит на место их назначения. Сам он выглядел если не расстроенным, то невеселым точно.

– Что, даже до берега не довезете? – усмехнулась девочка, повернувшись к нему.

– Швартоваться там все равно негде, – пожал плечами он. – Да и опасно подходить ближе на таком судне.

В этом он был совершенно прав. Вокруг острова было множество подводных скал, и грузовой корабль был последним судном, на котором стоит приближаться к берегу, не рискуя получить пробоину-другую. Собственно, довезти Таюю до острова водоворота не являлось первоочередной задачей Митсуру. Сейчас они были на одном из многих его кораблей, держащем путь в страну чая, а сюда они заглянули так, как бы между прочим.

– Из меня хреновый чтец долгих и трогательных речей, – заметила Таюя, вызвав на лице мужчины невольную улыбку. – Так что я могу только сказать вам спасибо за то, что подбросили, Митсуру-сан.

– Не за что, – усмехнулся и он, и напряжение, повисшее до этого в воздухе, как-то само по себе спало.

Сожалений по поводу ухода Таюи он не испытывал, хотя отрицать, что за два месяца привязался к девчонке, было бы глупо. Но он с самого начала не тешил себя надеждами, что она останется навсегда, и знал, что рано или поздно все равно уйдет. Поэтому сейчас, когда Таюя без промедления спрыгнула за борт и на всех парах понеслась прямо по водяной глади к острову, Митсуру испытал даже какое-то странное облегчение, что все закончилось вот так просто, без каких-либо осложнений.



– Мда, добро пожаловать домой, – саркастически произнесла Таюя, за пять минут добравшись до берега.

Вид открывался не слишком обнадеживавший. Толстые деревья, непролазные кустарники, липшая к одежде и обуви трава – до деревни водоворота, даже если и попадешь ты на этот остров, надо еще добраться, а этот лес специально был создан для защиты селения от нежелательных вторженцев. Во всем этом радовало только то, что, кроме растений и раскиданных по всему лесу ловушек, здесь не было других опасностей. Животных тут отродясь не было, даже птицы почему-то избегали этого места, хотя, казалось бы, высокие деревья с пышными кронами идеально подходили для витья гнезд.

Но Таюя вовсе не собиралась продираться через непроходимый лес, да и вряд ли бы ей это удалось. По крайней мере, не в этом детском теле. Так что, оглядевшись по сторонам и безошибочно выбрав правильное направление, она двинулась вдоль берега, высматривая в зарослях тайный вход. Собственно, входом это можно было назвать только если знать, что это вход. А так с виду это обычный камень, ничем не отличающийся от прочих валунов. Но с помощью него представители клана Узумаки могли покидать селение, не проходя через защитный лес.

Наконец, искомый камень был найден. Мысленно девочка отметила, что неизменность некоторых вещей во всех мирах ей определенно играет на руку. Полоснув кунаем по ладони, Таюя приложила окровавленную конечность к поверхности валуна, отчего по нему тут же растянулась вязь печатей, схожая с той, что появляется при технике призыва. И Таюя тут же исчезла.

Печать обратного призыва, нанесенная на два идентичных камня – один на берегу, второй в деревне, – сработала как надо, и даже лучше. По крайней мере, сейчас Таюя не почувствовала неприятных ощущений во время переноса, а ведь обычно они имели место.

Открывшийся ее глазам пейзаж никак не радовал взгляд, удручая своей похожестью на прошлую жизнь. Эту картину девочка могла воспроизвести по памяти до мельчайших деталей. Раскуроченные многоэтажные здания с символикой клана Узумаки, огромный котлован, на дне которого плескалась вода, бывшая резиденция Узукаге – мертвая деревня водоворота.

– И что я тут делаю? – сама у себя спросила Таюя, перескакивая с одного обломка здания на другой.

Она и сама не знала, зачем хотела посетить это богом забытое место. Вряд ли тут можно было найти хоть что-то ценное конкретно для нее. Конечно, уцелевшая библиотека клана, скорее всего, сохранилась и в этом мире, но все содержимое свитков и так было у Таюи в голове. Живя тут в прошлой жизни, она детально ознакомилась со всеми возможными источниками информации.

Мысли в голове сбились в какую-то кучу, а девочку, чего она сама не ожидала, с головой захлестнула ностальгия и одновременно чувство, что она вернулась домой. Что это ее место, которому она должна принадлежать без остатка. Замерев напротив более-менее целого здания, служившего ей домом в прошлой жизни, Таюя невольно улыбнулась. Было времечко…

Ей было всего пять лет, когда деревня была разрушена всего лишь одной невероятной атакой, в которой уже много позже она определила Бомбу биджу. Таюе посчастливилось выжить, и после этого началась ее, фактически, борьба за выживание. И если поначалу все было нормально, то уже вскоре начались проблемы, связанные и с нехваткой пищи, которую приходилось добывать в лесу, и с набегами вражеских ниндзя-мародеров, вынюхивавших, чем тут можно поживиться.

Четыре долгих года жизни на грани закалили характер Таюи. Уже в девять лет ее руки были по локоть в крови, а сама она давно перестала испытывать жалость к противникам, убивая их, не моргнув и глазом. Тогда, уставшая от такой жизни и постоянного чувства опасности, она не понимала, зачем живет, и были даже моменты, когда она была готова сдаться. Но…

– Выходит, слухи не врали…

Таюя вздрогнула, услышав знакомый голос, но не повернулась. Еще полчаса назад она почувствовала, что не одна здесь, более того, даже узнала своего преследователя.

«Похоже, сама судьба благоволит нашей встрече, независимо от мира, где мы находимся, – про себя усмехнулась она. – Давно не виделись, сенсей…»

– Поговаривали, что в Харэру объявилась выжившая Узумаки.

Черт, насколько все-таки упрямая штука – судьба! Ну кто, спрашивается, сказал, что ее нынешняя жизнь будет так уж сильно отличаться от предыдущей? И плевать, что началась она по-другому… Возможно, все так или иначе, но опять встанет на круги своя, и эта встреча – только первая ступень.

– А что? – наконец обернулась Таюя. – Вы тоже хотите меня нанять? Судя по всему, у вас дело, не терпящее отлагательств, раз вы тащились за мной от самого порта?

Дерзить в лицо Орочимару было вполне себе рискованной идеей, но за пять лет, что Таюя провела в его убежище, она успела достаточно хорошо изучить его характер, чтобы понять, когда что можно говорить, а когда нет.

С этими годами у нее были связаны, как ни странно, самые положительные воспоминания. Когда змеиный саннин нашел ее, изможденную и уставшую от всего и от жизни в целом, на развалинах Узушиогакуре, девочка была совершенно счастлива. Измученная бесконечным одиночеством, она была рада последовать за ним. И хотя Таюя не понимала, зачем ему потребовалось подбирать на улице сироту, пусть и принадлежащую к клану Узумаки, (как-никак, на одинокого человека, которому позарез требовалось скрасить свою жизнь, он точно похож не был), девочка предпочитала оставить размышления об этом до лучших времен.

Таюя знала, что вся ее невероятная сила и полное овладение клановыми способностями были именно заслугой Орочимару, который все эти годы нещадно гонял ее в хвост и в гриву, развивая навыки шиноби.

Наверное, она даже любила его.

Как ни старалась, она так и не смогла заставить себя его ненавидеть. Даже когда в ее жизни появились Хаку и Кимимаро, и Таюя в полной мере осознала мотивы, побудившие Орочимару нянчиться с ней, злости не было. И обиды тоже. Может, чуть-чуть. Но он занимал слишком важное место в ее жизни, и испытывать мелочную обиду было бы просто оскорбительно.

– Такие дети, как ты… – произнес он, смотря на нее сверху вниз. – Вас в этом мире ждет весьма печальная судьба. Кануть в лету, так и не увидев всех красок жизни. Незавидный удел, тебе не кажется?

Таюя улыбнулась краешком губ, узнавая его манеру всегда заходить издалека, постепенно подходя к самой сути. Пожалуй, именно этой степенности и неторопливости он и не смог научить активную и не привыкшую ходить вокруг да около Таюю.

Волна воспоминаний о прошлой жизни и о годах, проведенных с этим человеком, захлестнула Узумаки с головой. Память услужливо подкидывала картинки их бесконечных тренировок, теоретических уроков, столь нелюбимых Таюей, мелочных ссорах и благополучных примирениях. Ее собственную безраздельную привязанность и любовь, которые она тщательно скрыла в самых потаенных уголках своей души и которые не исчезли и по сей день. Как ни крути, он был и оставался ее первым и единственным мужчиной.

– А что, вы можете предложить альтернативу? – Таюя с вызовом посмотрела в его хищные желтые глаза, не сомневаясь в причине, по которой он пришел за ней.

– Не хотелось бы потерять такой талант, – сказал Орочимару. – Если пойдешь со мной, я дам тебе силу, которая поможет тебе выжить в этом безумном мире.

Таюя хмыкнула. Как ни странно, но такой вот незамысловатый способ вербовки новых кадров зачастую оказывался куда более действенным, чем любой другой. К тому же, из уст змеиного саннина эти слова звучали на редкость соблазнительно. Очень хотелось им верить. Уж что-что, а убеждать он умел.

«Вот блин! – выругалась про себя Таюя. – Начала, называется, поиски Кимимаро и Хаку… А теперь что? Черта с два он меня отпустит».

Но с другой стороны, девочка поймала себя на мысли, что не слишком-то и хочет уходить. Глупая и нелепая надежда, что сейчас все может закончиться не так печально, как в прошлой жизни, полностью подавила все остальные чувства. Кто знает, может, ей удастся убедить его свернуть с кривой дорожки? Верилось в такое с трудом, но проклятая надежда имеет обыкновение умирать последней.

– И где подвох? – продолжала отыгрывать свою партию она.

– Никакого подвоха, – почти что эхом откликнулся мужчина.

– Ну что ж, – пожала плечами Таюя, всем своим видом изображая смиренность. – Похоже, ваше предложение стоит рассмотреть.

Эх, печально все-таки будет, если в результате ей снова придется использовать на нем ту печать… Воспоминания о той скорбной тоске, которая в конечном итоге превратилась в затяжную депрессию, и о щемящей в сердце боли потери так ясно всплыли в памяти, что в какой-то момент Таюе показалось, что она испытывает их и сейчас.

Мысль, что поиск друзей, кажется, откладывается на неопределенный срок, вызвала ощутимый укол совести, но сделанного не воротишь. Остается надеяться, что они смогут о себе позаботиться до тех пор, пока судьба не даст им шанса встретиться лицом к лицу.