Лепестки увядающего дерева. Часть 1.

Лёгкая улыбка тронула губы, зелёные глаза заблестели от счастья, и женские руки аккуратно опустили на кровать обернутого в белый сверток малыша, который маленькими ладошками дотронулся до скулы своей матери, доверчивыми, невинными, тёмными, словно жемчужина, глазами смотря на неё. Не отказывая себе в удовольствии снова ощутить нежность и мягкость своего ребенка, женщина наклонилась, отчего её длинные розовые пряди, красиво спадающие по бокам, запутались в детских пальцах, и поцеловала его в пухлую щёчку.

Сакура отстранилась и внимательно посмотрела на своего малыша, который то и дело протягивал ей свои хрупкие ладошки, и она поняла, что он снова хочет, чтобы убаюкивали его и всегда носили на руках. Желая хоть немного отдохнуть, молодая мать покормила его, в надежде, что он мигом отправится в пушистые облака. Ведь на дворе уже не один час царствовала глубокая ночь.

Как всегда её чудо мало спит… как он.

Женщина грустно сузила глаза, и стоящая возле кровати на поверхности деревянной тумбочки свечка слегка задрожала – то ли из-за ветерка, который может проникнуть сквозь щели небольшого особняка, то ли из-за странной энергии, создающей вибрацию воздуха. Сильная чакра, несомненно, принадлежащая только одному человеку, разом начала окружать Сакуру, отчего она вздрогнула.

Резко развернувшись, сделав отступательный шаг, встретившись с краем кровати, женщина уставилась под дверь, сквозь щель которой при свете луны особо выделялась тень, медленно приближающаяся к усадьбе.

– Н-не может быть… не может быть, - её тихий шепот, сопровождаемый рвущейся наружу тревогой, служил доказательством того, что человек, забравший за собой клеймо «убийца» и «предатель», стоит в двух метрах от неё.

Дверь каким-то сверхъестественным образом начала дрожать, и тело женщины моментально задействовало: прикрыло ребенка, и женские пальцы зажали его уши.

Сакура крепко зажмурила глаза, и в этот миг дверь с большим грохотом была разрублена на несколько деревянных кусочков. Звук был таким мощным, что он сразу проник сквозь женские пальцы в сознание малыша, отчего он громко разрыдался, вместе с падающими на пол острыми обломками разрушая безмолвие. Женщина открыла глаза, слегка кашлянула, когда случайно вздохнула сухую пыль, образовавшуюся после разрухи, и сразу начала успокаивать своего ребенка – нежно проводя рукой по милой щёчке, шепча успокаивающие слова и целуя его лоб.

Удивительно, но спустя минуту малыш успокоился, перестал сотрясать стены своим рыданием, и его мягкий взгляд устремился куда-то через плечо матери, будто это невинное создание могло всё воспринимать и быстро ухватывать то или иное событие или понятие, как все взрослые люди.

Резкая тишина, образовавшаяся вокруг ребенка, немало удивила Сакуру, и она, даже не успев об этом поразмыслить, почувствовала за спиной чужое присутствие, тепло и безграничную силу, буквально исходящую от человека, к которому женщина резко обернулась, вздрогнула и дернулась, встретившись с кроваво-красными глазами.

– М-мадара…

Тёмные длинные волосы, совершенное лицо – его божественная красота, всё ещё заставляющая тысячи юных девичьих сердец трепетать от одного лишь взгляда, дарила ему власть…
Власть над миром, к которой он и стремился, уничтожая всех, кто загораживает ему дорогу на пути к цели, и независимо, насколько глубоко в его сердце, что успело превратиться в твердый кусок льда, затаён человек, кровь которого оставила нестираемые пятна на его руках.

– Здравствуй, дорогая.

Он видел её насквозь: каждый вдох-выдох, которые, казалось, удавались ей с трудом; губы были плотно сжаты, но слегка подрагивали; и от удивления широко распахнутые, необыкновенно яркие зелёные глаза, в которых мелькали искорки страха.

Хоть она и пыталась всеми силами сохранять спокойствие, дышать равномерно, просто показывать ему своё бесстрашие, но боязнь не за свою жизнь, а за ребёнка, затмевала её разум и открывала ей истинную сущность шиноби, два года назад забравшую мечты и надежды, а именно – её доверие. Теперь после долгих и мучительных лет, которые без него казались ей вечностью, он пришёл – явился в деревню, где у него навеки остались железные цепи предателя. Но зачем? Зачем он здесь? Какие цели преследует? Не может же быть, что он вступил в раскалённое пламя ради неё. Неужели в нём всё ещё хранятся те тёплые чувства, некогда исчезнувшие прямо перед её глазами?

Он вытянул руку, тепло которой скрывалось в холодной кожаной перчатке – хотел дотронуться, ощутить её нежность, которую когда-то она дарила только ему. Снова желал увидеть в её глазах счастье, радость и любовь, а не страх или отчуждение – чувства, которые, в свою очередь, он сам и создал. Жалеет ли он теперь? Нет. Она просто не смогла принять его мечту о мире, о силе, что является главной целью клана Учиха.

Сакура отвернула голову, при этом избежав его прикосновения, и непроизвольно шагнула назад. Сколько же невинных людей пали от ладони, что осталась в воздухе, так и не достигнув своей цели? Женщина и сама не знала, почему оттолкнулась от него. Может, потому что эта рука два года назад смогла сохранить в себе лишь холод, а не то тепло, которое могло изменить её жизнь, сделай она один короткий, решительный шаг.

Мужчина нахмурился, его красные глаза сощурились. Ему явно не понравилось её сопротивление – тем не менее, он оставался спокойным и уравновешенным. Но надолго ли это?
Раньше она всегда отвечала – тепло за тепло, поцелуй за поцелуй, прикосновение за прикосновение, страсть за страсть…
Харуно во многом изменилась, как внешне, так и внутренне. Кимоно всегда дарило ей красоту, открывало в ней и без того прекрасную нимфу, завораживающую не только доброй улыбкой, но и лёгким, словно бархат, прикосновением, отчего цветы мягко распускали бутоны, а сама природа обволакивала свою принцессу радужным пледом.

Мадара, шагнув, встал вплотную, двумя пальцами взяв девичий подбородок, повернул голову Сакуры, теперь уловив в её глазах злость, перемешанную с отвращением – и это нисколечко не удивляло его, впрочем, и не волновало. И он не отрицает того, что ему нравится её взгляд, точнее, ненависть, буквально переполняющая её изнутри. Он всегда брал за факт, что любовь порождает ненависть, а значит, в своё время её сердце трепеталось от любви и теперь от ненависти, которая не имела границ, дарила силу и безжалостность, открывала дорогу к истинному миру, где слабые – ничтожные пешки войны, а сильные – ведущие властители.

Учиха забыл или не обращал особого внимания на цель своего визита. Сакура даже не пыталась отстраниться, когда лицо столь ненавистного человека приблизилось, и его теплое дыхание, словно горячая волна, окутало её чуть подрагивающие губы. Да, она ненавидела его, но сердце после его появления снова открывало ворота, показывая холодный отстраненный мир, некогда хранивший чистую поляну с дивными цветами, созданную из глубин воспоминаний далекого прошлого.

Женские ногти непроизвольно вцепились в мужское плечо – то ли её действие было жалкой попыткой отстранить его, то ли, наоборот, хотела, желала, чтобы он был ещё ближе, притягивала и, сама того не осознавая, поддавалась в его иллюзию. Вероятнее всего, вариант второй, так как когда Учиха остановил губы всего лишь в полутора жалких сантиметрах от её уст, тогда женщина разочарованно выдохнула и, получив желаемую реакцию с её стороны, мужчина удовлетворительно усмехнулся. Да, это его игра, в которой всегда победителем являлся только он, ибо каждый его шаг продуман – впервые видя своего противника, может предсказать его будущее, и никогда в своей жизни он не допускал глупых ошибок. Разве что отдав частичку своего мира ей – Сакуре.

Мужчина чуть склонил голову набок, и Харуно блаженно прикрыла глаза, когда тёплые губы накрыли малую часть кожи в области шеи. Она корила себя, ненавидела за то, что так легко подбиралась в его клетку, обвитую железными цепями.

Предательница.

Причиняя другому боль, разве можно думать о собственном счастье? Ведь ребёнок…
Внезапно раздавшийся детский смех разрушил их совместную идиллию, возвратил в реальность, уничтожил иллюзию, сотрясая воздух, покрыл её непроглядной тьмой.
Сакура резко распахнула глаза, Мадара оторвался от своего небольшого развлечения и, как жаждущий крови человек, медленно обратил внимание на объект своей цели.

Уничтожить.

Молодая женщина, наблюдая, как горящий алым цветом Шаринган, скрывающий за собой ужасные тайны, меняет форму, наполняясь ненавистью и жаждой убийства, испуганно дернулась и, проворно вырвавшись из людского тепла, прикрыла телом своего малыша.
Сердце истомно застучало в грудной клетке; чувство тревоги буквально переполняло молодую мать. Видеть в нём гнев и ярость по отношению к ребенку – вот чего она боялась.

Если бы только он был здесь.

– Отойди, - голос, не терпящий возражения, а взгляд, не предвещающий ничего хорошего, заставили Харуно слегка встрепенуться, но всё же она смогла сохранить свою твердость и уверенность в том, что сможет защитить своего ангела. Но с другой стороны, она понимала, что стоит перед неконтролируемым хищником, и заглянула правде в глаза – даже пяти минут не выстоять против основателя великого и самого могущественного клана Учиха.

– Нет! Ты и близко к нему не…

Странная ухмылка, внезапно появившаяся на лице Учихи Мадары, заставила Сакуру резко замолчать и настороженно посмотреть на него. Тьма – она исходила из него, и прежде чем женщина смогла осознать, что он и по отношению к ней будет безжалостным и жестоким убийцей, мир перед глазами поплыл, и правая щека запылала.

Жалкое зрелище. Мадару реально забавляла вся эта ситуация, точнее, поступок Сакуры казался ему глупым и необдуманным шагом с её стороны. Неподчинение заслуживает наказание.
Не дав ей возможности закончить нудную фразу, тыльной стороной ладони вручил ей громкую пощёчину, тем самым избавился от преграды и равнодушно пожал плечами, услышав глухой звук падения тела об пол. В своё время ему уже приходилось проливать кровь женщин и детей – незамедлительно убивал с непоколебимой жестокостью. Ведь Мадара в эти минуты увидел в ней врага, и посему, встав на его пути, Сакура совершила огромную ошибку и, собственно, поплатилась за свою оплошность.

Мужчина внимательно посмотрел на столь ненавистное лицо наподобие жалкого и беззащитного человека, которого нужно уничтожать в первую очередь – и он этого сделает.
Чёрные глаза и такого же цвета волосы. Нет сомнений в том, что задорно трепыхающий руками и ногами – его чадо.

Сакура всхлипнула, дрожащими руками опершись на деревянный пол, медленно начала подниматься, чувствуя, как обида натиском захватила её сердце. В глазах застыли сухие слёзы, которые не смели выходить, давящий на горло ком мешал пропускать в лёгкие воздух, и от нахлынувших, как волной, эмоций в эти противные минуты женщине казалось, что вот-вот задохнется от нехватки кислорода. Тихий жалобный стон непроизвольно сорвался с уст Сакуры, что несказанно отразилось в её внутренний мир, и она теперь начала презирать себя, ненавидеть Мадару ещё больше за то, что своим появлением разрушил четыре стены вокруг неё, некогда являющиеся преградой глубоких чувств.

Он ударил её.

До крови царапая кончики пальцев, женщина сжала руки в кулаки, и по телу прошла неприятная дрожь. Где тот надежный, нежный мальчик, который подарил ей первый поцелуй? Его больше нет, от него осталась лишь пустая оболочка, по-собственнически нагло забравший, безжалостный, стремящийся только к силе человек, без зазрения совести поднявший на неё руку.
Это похоже на сон – кошмарный и самый ужасный. Сейчас она откроет глаза, и всё вернется на круги своя. Улыбнется и маленькими ладошками будет держать руки двух самых дорогих ей людей.

Шуршание и мысли Сакуры преобразовались во мглу, в считанные секунды растворились вместе с силой и решимостью, что медленно копились в ней. Не желающий покидать её молодое тело и лишающий женщину самоконтроля, страх снова взял свою былую власть.
Харуно, резко повернув голову набок, хрипло произнесла:

– Н-нет.

Мадара наклонился и поднял на руки ребёнка. В этот момент Сакура что-то пробормотала, но он не обратил на это никакого внимания. Его целью являлся ребёнок. Ведь именно ради него Учиха пришёл в эту ничтожную деревню – чтобы уничтожить его наследника.

******

Мужские пальцы с силой стиснули стакан, и он, не выдержав такого напора энергии, разбился на несколько кусочков. Даже посуда, изготовленная из глины, не смогла противиться его мощи. Содержимое сразу сплелось с алой кровью, окрасив не только деревянный стол, но и как красная ядовитая змея обвивая сжатый кулак.

– Правда? – послышался удивленный возглас одного из шиноби Конохи.

Вот уже около десяти минут они обсуждают последние новости Скрытого Листа, не подозревая, что напротив их стола спиной к ним сидит сам Учиха Мадара, одетый в чёрный плащ с капюшоном, отчетливо разбирающий каждое слово и с трудом удерживающий себя – встать и заткнуть рот всех четверых, безжалостно перерезав их горла.

– Да говорю же, у нашего первого Хокаге пару месяцев назад родился наследник, - отозвался тот, кто и донёс до своих товарищей эту шокирующую новость.

Трое напарников только вернулись с миссии и уже узнают, что Хокаге стал отцом. Впрочем, неудивительно, ведь все вправе иметь детей, но для жителей деревни не было секретом, что в свое время Харуно Сакура – в данный момент являющаяся женой главы деревни – была помолвлена с Учихой Мадарой, пока тот не стал ниндзя-отступником и не покинул Коноху.

Осколки ещё сильнее впились в мягкую кожу, отчего кровь больше хлынула из отрытых ран.

«Сакура...»

Его предали, растоптали в грязь, выставили на всеобщее посмешище.
Она родила ему сына…

******

Но странно то, что ребёнок сам стремился к нему, маленькими пальчиками дотронувшись до локонов его густых тёмных волос, тихо буркнув создавшийся пузырек в устах и показав главе клана Учиха свой ротик без зубов. К сожалению, даже это милое чудесное создание не вызвало у него никаких потусторонних эмоций. Всё равно его будет ждать быстрая смерть – такова участь наследника Хаширамы. В любом случае, Мадара заставит страдать Сенджу, с великим удовольствием будет наблюдать за его болью, отчаянием, сожалением… Нет, тот, кто должен сожалеть о своем бесстыдном поступке, это Сакура.

Бросив короткий взгляд на быстро поднимающуюся Харуно, Учиха развернулся и как только сделал шаг, намереваясь уйти, почувствовал легкую, уж очень слабую чакру, непременно принадлежащую только ей.

– Мадара…

Удивительно, сколько решимости было вложено в его имя, сдавленно прозвучавшее из её уст.
Учиха медленно обернулся, высокомерно склонив голову набок, разглядывая женщину с ног до головы, посмевшую бросить ему вызов.

Розовые волосы, некогда имеющие аккуратную прическу в виде пышного пучка чуть ниже макушки, растрепаны, и смятое, персикового цвета кимоно, вышитое золотыми нитками и имеющее узоры лепестков сакуры, придавало ей жалкий вид, и её нынешнее состояние непременно рождало в нём раздражение.

Глаза всегда являлись отражением души, и Мадара уловил в них лишь бесстрашие и уверенность в собственных способностях. Имея такую слабую чакру, она смеет вызывать его на бой и тем более надеется на то, что сможет противостоять ему, прямому потомку Мудреца Шести Путей?

Харуно медленно начала накоплять в правом кулаке синюю чакру, искры которой, как пламя, хотели возвышаться до потолка. Она должна, должна во что бы то ни стало защитить своего ребёнка. Ведь Мадара даже не подозревает, что малыш…

Прогнав все потусторонние мысли, мешающие сконцентрироваться и оценить всю сложившуюся ситуацию, Сакура переключила своё внимание на своего ангела, надеясь, что хоть он придаст ей силу. Но всё оборвалось, словно тонкая нить, обвивающая что-то очень дорогое, что может повлиять на дальнейшую судьбу человека.

Её чудо умиротворенно спало, доверчиво расположившись в мужских сильных руках, образовав нежные пальцы в небольшой кулак и опустив его к своим пухлым губам. Сакура почувствовала, как тоска постепенно берёт её в плен, как былая уверенность затухает, словно свечка, получасами назад моргнувшая свой огонёк. Её синий тёплый свет перестал сиять, и она расслабилась, будто сдалась своему противнику, принимая поражение и выжидая, когда он, наконец, завершит начатое дело.

Харуно грустно опустила брови, не сводя своих полных отчаяния глаз с малыша. Хотелось обнять, поцеловать его, слышать миловидный, такой приятный для слуха детский смех, часами, днями наблюдать за весёлой улыбкой и вечно смотреть в сияющие невинные тёмные пучины. Она готова была на всё – встать на колени, умолять, исполнить любые приказы или даже заключить сделку с самим дьяволом, но лишь бы её малыш был с ней. Что ей мешало, чтобы рвануться с места и в истерике вырвать своё чадо из лап монстра? Сакура почему-то не могла двигаться. Её просто парализовал страх. Страх от того, что может потерять ребёнка, что Мадара просто отключит её и заберёт. И она больше никогда не сможет кормить его, смеяться и улыбаться вместе с ним. Он её жизнь – без него не было бы и её.

– Верни мне моего сына… пожалуйста, - её голос слегка дрожал, и Сакура умоляла Мадару, коротко шагая в его сторону, едва ли не готовая упасть перед ним на колени.

И словно гром среди ясного дня, разрывающий небо и землю, оставляя после себя разрушение и неминуемую гибель.

Её последняя фраза окончательно пробудила в нём зверя.

Мужская рука вытянулась. Выброс энергии. Притяжение. И прежде чем Харуно смогла отличить реальность от иллюзии, деревянный пол ушёл из-под ног, и за считанные секунды она оказалась в цепких пальцах Мадары, который начал сжимать её горло.

Чёрная чёлка, ранее прикрывающая половину лица, выпорхнула вверх, и женщина вздрогнула, шумно выдохнула, с широко распахнутыми глазами уставилась на подобие Шарингана, но более мощные глаза…

– Ринненган… - хрипло процедила она.

Сакура после его неожиданных действий протрезвела, будто минутой назад она находилась под гипнозом. Брыкаясь, пытаясь хоть как-то вернуть кислород в организм, женщина вцепилась ногтями в его руку, намереваясь разжать пальцы. Разум отказывался выработать план дальнейших действий. Но она не понимала только одного. Почему он разозлился?

– Ты хочешь сказать: его выродок?

Ответ она получила, но он оказался уж куда более острый и душевно-смертельный, чем яды или острые катаны, пытающие и исчерпывающие всю физическую силу.

Выродок? Харуно буквально впила ногти в скользящую кожу тёмной перчатки. А в глазах вспыхнула ярость, которая окончательно сковала женщину, отчего она прошипела, едва шевеля губами:

– У… у него е-есть отец, и он…

Хватка за горло усилилась. Мадара не хотел слышать имя своего злейшего врага. Особенно из её уст.

В голове всё помутнело, и разум отказывался что-либо воспринимать. Сакура уже находилась в полуобморочном состоянии, и все эти ничтожные события казались ужасным сном, из которого она никак не могла выбраться. Сердце разрывалось, обливалось кровью при виде этой тьмы.

В нём бушевал огонь, что часто вспыхивал, намереваясь выйти наружу, и по его одному приказу Мадара готов был сломать шею Харуно Сакуры, некогда полюбившую его всем сердцем. Её улыбка. Прикосновение. Нежность. Слова. Ночь. Любовь. Поцелуи. Всё это ложь. Обман. Измена. Результат её самонадеянности, эгоизма и легкомысленности. Родила от него выродка, и теперь смеет любить его ребенка? Защищать? Умолять и показывать ему, насколько она жалкая женщина, посетившая постель другого мужчины и пропахшая его ничтожным запахом?

Мадара стиснул зубы, и его пальцы ещё сильнее сомкнулись на тонкой шее. Перед глазами сразу нарисовалась картина, где сливались два обнажённых тела: мужские руки свободно скользили по шёлковой коже, как пальцы не спеша пробегались по изящно округлым бедрам. И Сакура сама, отдавая себя, удовлетворяла его потребности, покрывая комнату похотью и неистовой страстью.

Хотелось уничтожить. Разорвать в клочья, как ненужный сверток бумаги. Измучить до смерти, поместить в Цукиоми или вызвать Сусаноо и пронзить обоих его стрелой – нет, это слишком простой конец для них.

Учиха, не раздумывая, с легкостью швырнул Сакуру в сторону, выплюнув:

– Шлюха.

Когда вход в лёгкие открылся, то кислород разом начал атаковать, и Харуно, шумно вздохнув, больно встретилась спиной и головой с холодной стеной. Поморщившись и, как тряпочная кукла, пошатнувшись, она упала коленями на деревянный пол и, повалившись на него, провалилась в небытие.

Душа приняла ещё один шрам. В уголке закрытых глаз застыла слезинка, и она, долго не простояв, покатилась, выбирая себе дорогу, проникнув в корни волос, вскоре исчезла.

– Я обещаю тебе. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом и смогу защитить тебя от любой опасности.

******

– Мадара! Мадара! Смотри.

Веселый, детский, звонкий смех переполнял небольшую поляну, оживлял, приносил лёгкость и сказочность. Солнце неподвижно стояло над голубым, словно бескрайний глубокий океан, небом. Природа дарила благоговение, а светло-синие колокольчики едва слышно припевали свою тихую мелодию, колышась из стороны в сторону: туда, куда и направлял свободный ветер. Сочная зелень и другие дивные, чудесные цветы дополняли друг друга и открывали рай, где в середине появлялась их нимфа.

Среди этой красоты особо выделялась она. Нежная и прекрасная, как трепетный цветочек. Девочка, принимающая ласку золотых лучей солнца с веселой улыбкой на губах и со счастьем в глазах. Разновидные бутоны следовали за ней, едва успевая, но иногда отпуская свои лепестки, когда милое создание случайно задевало их.

Позади девочки остановился темноволосый мальчик в традиционном темном кимоно, идеально подчеркивающий крепкую грудь. Будучи сильным и не менее юным, он многого достиг в таком раннем возрасте. Его уважали. Поражались его способностям быстро ухватывать различные техники, а девочки готовы были бросить себя в омут от одного взгляда глубоких бездн. Впрочем, всегда, хоть вокруг него и собирались толпы фанаток, он видел только её – богиню, на которую он смотрел.

Маленькие ступни проворно бежали по зеленой почве, иногда поваливая цветы и случайно наступая на них. Ветер свободно проникал в каждую розовую прядь, отделяя их и нежно дотрагиваясь при каждом удобном случае.

Сакура была увлечена бабочкой, за которой, собственно, и гонялась. Волшебное существо с разноцветными узорами на крыльях, не торопясь, двигалось в разных направлениях, по возможности уцепляясь за воздух. Желание поймать и полюбоваться сказочной феей никак не покидало юную принцессу, которая при этих мыслях трепетала от нетерпения.

Харуно остановилась, когда бабочка приземлилась на цветочный колокольчик – и вместе они открыли двери в волшебный мир. Раскрыв рот от восхищения, девочке захотелось прыгать, хлопая в ладоши, вечно сиять и наблюдать за этой красотой. Но она боялась, что припугнёт маленькую фею, и она улетит.

Вытянутые ручки, в самом начале готовые поймать бабочку, сразу сомкнулись. Цветок слегка выгнулся, когда девочка, наконец поймав незначительное создание, осторожно убрала ладонь.
Сакура почувствовала легкое щекотание на внутренней части ладони, и захотелось рассмеяться – собственно, она это и сделала, снова наполняя поляну своим звонким смехом.
Девочка обернулась, желая поделиться теплым светом, переполняющим её изнутри, посмотрела на Мадару и побежала к нему. А он, стоя на месте, спокойно наблюдал за её сиянием. Да, она всегда была лучом надежды на мир без войны и ненависти.

Харуно остановилась, вытянула руки и весело воскликнула:

– Смотри, я поймала бабочку!

Он видел в ней бесконечную радость, но и лабиринт чувств, по которому можно заблудиться, если не знать правильную дорогу. Она слишком наивная и доверчивая, но, тем не менее, он всегда будет рядом и в любой момент защитит её от мрака.

– Ну а теперь отпусти, - через несколько минут произнес Мадара, непроизвольно подняв руку и легким движением пальцев убирая розовые пряди, под капризом ветра путешествующие по её щекам.

– Почему? – сразу надулась девочка, вдруг отдернув руки, будто их кто-то держал, и, шагнув назад, сама того не осознавая, оказала сопротивление его нежностям.

Учиха опустил руку, и, казалось, что лишь на доли секунды в его глазах вспыхнула ярость, и ладонь сжалась в яростный кулак.

Насупившись и нахмурившись, Сакура обиженно уставилась на мальчика, словно он пытался забрать у неё самый желанный и любимый подарок. Ведь ей совсем не хотелось расставаться одним из сказочных существ.

Внезапно Мадара улыбнулся, шагнул в её сторону, отчего она вопросительно уставилась на него, и из-за столь близкого расстояния на её лице мгновенно появился легкий румянец.
Теплая ладонь мальчика накрыла маленькие ручки девочки, и она, вздрогнув от неожиданности, тихо выдохнула.

– Иногда свобода делает людей счастливыми, а в войне дарит ключ к победе.

Все восхищались этим умным мальчиком. Его слова всегда носили скрытый смысл.

Харуно лишь коротко кивнула, соглашаясь с его умозаключением, и, всё ещё чувствуя приятное тепло, медленно начала раскрывать ладони.
Бабочка, уставшая сопротивляться, чуть размахивая своими крыльями, дожидалась света, что должен противостоять тьме. Как только преграды исчезли, при удобном случае создание сразу выпорхнуло вверх и улетело под восхищенным взглядом зелёных глаз.

– Спасибо, - нежно улыбнулась Сакура. Да, она благодарна ему за то, что он есть, за то, что всегда рядом.

Он ничего не ответил, а лишь подняв руку, дотронулся до её щеки. По телу юной куноичи сразу пробежал легкий холодок, и она, вздрогнув, нервно сжала в кулачке красную ткань платья. Сердце трепеталось от радости, будто хотело выскочить из грудной клетки и от смущения убежать туда, куда можно спрятаться, закрыть ладонями свое лицо, зажмуриться и глупо улыбаться.

Девочка не успела моргнуть, как почувствовала на своих губах что-то тёплое и мягкое. То ли от неожиданности, то ли от удивления – её глаза расширились и уперлись в его тёмные пучины, которые были настолько близки, что казалось – они вот-вот унесут её в бесконечную бездну.

Сакура отпрянула назад, нервно дернулась и сразу поднесла дрожащую руку к своим губам, не веря в то, что сейчас она получила свой первый поцелуй от Учихи.

– Сакура.

Послышался голос другого мальчика, который стал свидетелем недавней неприятной для него картины.

– Хаширама! - радостно воскликнула девочка.

Наверное, сегодня для неё самый лучший день. Ведь её поцеловал Мадара, мальчик, для которого она хранила свои чистые и глубокие чувства.

Харуно резко обернулась, встретилась с тёмными глазами Сенджу и ему тоже подарила свою нежную улыбку. Она обязательно поделится с ним со своим счастьем.

Сакура любила их обоих. Но будучи такой наивной девочкой, откуда она могла знать, что внутри у каждого жила скрытая вражда друг к другу, и всё потому, что центром их борьбы являлась она сама.

Оба мальчика, достигнувшие иные высоты, имеющие уважение и славу, разом нахмурились.

Как только Харуно сдвинулась с места, желая броситься в объятия любимого друга, внезапно почувствовала грубую хватку за запястье. Учиха резко дернул Сакуру на себя, тем самым показывая Хашираме, что она принадлежит только ему и никому другому.

Девочка не понимала и не искала оправдания для неожиданного поступка Мадары, который прижал её к своей груди. И всё же, она удивленно, пару раз моргнув, подняла голову, в то время как Учиха крепко обнимал её за талию.

Сенджу до боли образовал ладони в яростные кулаки, буквально впил ногти в кожу и наблюдал за очередной неприятной картиной, которая разрывала его на части, почти причиняя физическую боль.

– Мадара?

И теперь её веки расширились – не от удивления или восхищения, а от ужаса, когда на смену тёмных глаз пришёл алый, более усовершенствованный Шаринган, в данный момент, отражающий только готовность к жестокой битве.

Может, именно тогда или спустя несколько лет Сакура поняла, что между Мадарой и Хаширамой начерчена чёрная полоса, через которую невозможно пройти, и лежала непреодолимая грань, что стала для неё настоящим испытанием на пути к неизбежной судьбе.