Лепестки увядающего дерева. Часть 3.

Тишина. Ни звука. Ни шороха. Казалось, что затаившаяся в безмолвии комната, навечно погружена в иллюзию, которую создавала свечка, что изредка дрожала.

Сакура сидела на кровати и смотрела в пол, будто чем-то заинтересованная или же хотела открыть в нём своим невидящим взглядом какое-то пространство, дверь, где, вполне возможно, есть для неё другой мир, связывающий её с другими людьми, где она смеется, радуется каждый день, каждому мгновению. Просто ведет беззаботную жизнь с любимым человеком. Наверное, впервые она об этом задумалась. И всё же: есть ли такое место, где она сможет укрыться от реальности, скрыться от кошмара, что и приведет её к неизбежному концу? Но смогла бы она жить без них? Без Хаширамы, который всегда был рядом, защищал и оберегал. И без… Счастье. Радость. Любовь. Мадара… Странно. В прошлом, находясь в его объятиях и днем, и ночью, чувствуя себя по-настоящему счастливой девушкой, она и думать, даже предположить не могла, что однажды он будет стоять в луже крови невинных людей, которых и убил. Что пока она – беспомощная, обреченная на вечные муки сидит в окружении света и райских цветов со страхом в глазах, обездвижено будет наблюдать, как дьявол вместе со своей окровавленной катаной приближается, чтобы отнять и её жизнь. Жизнь своей возлюбленной. Почему он стал таким? Когда всё это началось? Зная ответы, она всё ещё не перестает повторять одни и те же вопросы в пустоту. Но, если бы она два года назад пошла вместе с ним, тогда смогла бы изменить его? Изменить в лучшую сторону. Смогла бы уничтожить тьму в его сердце? И да, и нет. Учиха никогда не отказался бы от своей поставленной цели. Даже ради неё. Или всё-таки отказался бы? Не знает. Она уже ничего не может понять. Ничего не хочет знать. Теперь какой смысл затрагивать прошлое? Его уже не вернуть. Как бы сильно она этого не хотела. Хотя, вполне возможно, что её смерть… Нет. О чём она вообще думает? А как же… Защитить. Защитить.

– Хитоми! – с криком резко вскочила женщина, словно только что очнулась или услышала такой родной детский плач. Громкий плач её маленького ангела, всё время эхом раздающийся в помещении. Он зовёт её. Зовёт...

Сакура стиснула зубы и крепко образовала руки в кулаки.

Малыш. Её ребенок находится в лапах зверя, а она сидит и не может ничего предпринять. Хоть что-либо, чтобы снова быть со своим сыном. Вновь услышать его смех и, наконец, взять в руки нежное тельце, прижать к себе крепко-крепко, обнять и опять почувствовать себя по-настоящему счастливой матерью. Зачем Мадара забрал её Хитоми? Не хотела гадать. Не хотела найти ответ. При одной только мысли женщину бросало в дрожь. Только бы он совершил то, о чём потом будет жалеть. А будет ли жалеть? Нет. Мадара давным-давно закрыл свое сердце. Может, в этом есть и её вина. Нехорошие предчувствия никак не покидают её. Что-то определённо должно произойти. Но Учиха ведь не настолько жесток, чтобы… Нет.

Харуно решительно шагнула вперед. Хотя Сенджу говорил, чтобы она оставалась здесь, чтобы не совершила глупый поступок, как сразу помчаться за ним. Хотя он и взял с неё обещание, никуда не выходить, но она больше не намерена ждать. Не намерена упускать драгоценное время, коего у неё осталось совсем немного. Она должна остановить его. Должна остановить Мадару. Любыми способами. Спасти своего ребенка и… мужа.

Сакура нахмурилась и с полной решимостью в своем выборе рванула к двери…

******

Небольшие улицы деревни всё ещё были поглощены глубокой тьмой. А бледная, круглая, большая луна, что была в окружении бесчисленного количества звёзд, веяла холодом, красотой, чистотой, но и смертью. Словно знала, что прольётся невинная кровь, что вечное забвение ждёт одного человека.

Женщина выбежала из госпиталя Конохи, крепко сжимая в руке вещь, которая положит конец прошлому и настоящему, и оставила позади дерево, что до сих пор хранило нежные, казалось бы, ничем не омрачённые чувства двух любящих сердец, и открыло дорогу к самым светлым воспоминаниям…

******

Сакура медленно поднесла ладонь с лечебным зелёным светом к своему правому плечу, где взгляду сразу бросался красный засос и темно-синий след от зубов. Всё же её не покидало странное ощущение или, может… тревога? Ей будто казалось, что Мадара здесь сейчас, в её кабинете, и он внимательно за ней наблюдает, не отводя от неё свои пронзительно кроваво-красные глаза, отражающие ярость вперемешку с ненавистью. Он смотрит на неё с неким отвращением. Как мужчина, смотрящий на любимую женщину, которая изменила ему. Нет. Это глупо и нелепо. Какая измена?

Девушка быстро помотала головой из стороны в сторону. Даже думать об измене Учихе, она не смела и не хотела. Скорее всего, куноичи просто боялась, что между Мадарой и Хаширамой может начаться война. Что противостояние друг к другу продолжится до тех пор, пока не умрет один из них. Харуно едва заметно вздрогнула. Смерть. Нет. Нет. Нет. И ещё раз нет. Она просто не переживет, если хоть один из них умрет. Плохие мысли никак не перестают посещать её. Снова тени мрака не дают ей покоя. Зачем вообще сражаться? Какой от этого смысл? Война лишь отнимает жизнь людей, покрывает землю кровью и слезами тех, кто в итоге будет оплакивать смерть дорогого человека. Почему просто нельзя жить в мире и в спокойствии? И, в конце концов, попытаться понять друг друга?

Всё-таки её немало беспокоит данная ситуация. Особенно, Хаширама. Его поступок. Его признание и её слова, что всё больше и больше рождают в ней ненависть к самой себе. Но у неё не было выбора. У него своя жизнь, а у неё своя. Она всегда видела в нём лишь заботливого брата. Так хотелось бы, чтобы он понял, принял её выбор, чтобы, наконец, забыл и думал только о своей будущей жене, которая любит его всем сердцем.

Харуно откинулась на спинку кресла, устало вздохнула и слегка встрепенулась: какой-то шум, скорее всего, девичий гул, доносился откуда-то с улицы. Молодая девушка, резко дернув воротник своего кимоно вверх, изящными пальцами поспешно начала прикрывать свое обнаженное плечо. Сакура, словно после начинания процесса удаления засоса, оставленного от другого мужчины, стояла на кончике иглы, что казалось, вот-вот проткнет её насквозь, если напряженную тишину нарушит какой-нибудь шорох.

Куноичи не спеша приподнялась со своего места, обошла свой рабочий стол и, встав плотнее к подоконнику, заинтересованно заглянула через широко распахнутые окна на светлую, никогда не теряющую тепло, Коноху. Не трудно было догадаться…

Птичка резко появилась из высокого пушистого дерева и взметнулась на небо. Листья зашуршали под порывом ветра. Зелёные глаза заискрились счастьем, и на нежных губах появилась едва заметная улыбка.

******

Наверное, восторженных криков девушек, которые собрались возле одного дерева, что располагалось ближе к воротам больницы, слышала вся деревня. Впрочем, жители не удивлялись, ибо это уже не впервой. Тем не менее, столько лет прошло, а они никак не могут оставить его в покое. Хотя знают, что он никогда не смотрел и не посмотрит в их сторону, что у него есть та, которая не спеша приближалась.

Мадара, прислонившись спиной к шершавой коре ствола, сидел на невысокой ветке дерева, свободно вытянув одну ногу, а другую, согнув в колене, не менее раздражённый громким девичьим гулом, доносящимся снизу, хмуро смотрел на белую розу, которую, собственно, держал в ладони. Именно этого цветка и хотели заполучить его фанатки. Ни внимания – хотя они многое отдали бы, чтобы получить и его, но он всегда смотрел только на одну девушку. Ни его сердца – девушки никогда и ни при каких обстоятельствах не надеялись и даже мечтать не смели, что он будет принадлежать им. Всё же, несмотря на его часто бросаемый в их сторону презрительный взгляд, они и не думали сдаваться. Громко крича ему, чтобы он отдал эту красоту им. Хотя знали, кому она принадлежала.

Роза – чиста и прекрасна, как и она. Девушка, на которую Учиха медленно устремил свои тёмные глаза. Он ждал её. И вот, наконец, она появилась. Его невеста. Его цветок. Его Сакура.

Харуно остановилась в метре от эпицентра влюбленных возгласов, по привычке сложила одну ладонь на другую и нежно улыбнулась Мадаре, чувствуя, как сердце наполняется теплом.

– И что вы делаете?

Девчонки разом вздрогнули, смолкли, что весьма оказало большую услугу Учихе, и резко обернулись к Сакуре.

– Э-э-э… Сакура-сан, мы это… это… - решила ответить за всех одна из них, слегка запинаясь и отводя глаза в сторону.

Харуно Сакура – одна из главных и сильных врачей Конохи, обладающая невероятно добрым сердцем, друг первого Хокаге Сенджу Хаширама и невеста самого Учиха Мадары, одного из основателей деревни Листа. Уважаемая и всеми любимая не только в своей родной деревне, но и в других странах. Каждая из них восхищалась ею, её манерой, поведением и красотой. Каждая хотела быть похожа на неё. Даже сейчас девушки, смотря на её нежную улыбку, на зелёные глаза, с теплом взирающие на каждую из них, пришли к одному умозаключению: им никогда не сравниться с ней как в силе, так и в красоте. Она достойна стать женой главы клана Учиха.

Конечно, в данной, весьма неприятной ситуации, девушки чувствовали себя неловко. Что теперь подумает о них невеста Мадары, ими обожаемая куноичи? Но они ведь только хотели получить розу, которая, кстати говоря, принадлежала именно ей. У них даже в мыслях не было, чтобы вновь бегать за Учихой, особенно, когда почти вся страна в курсе об истинных отношениях и о предстоящей свадьбе Харуно и главы самого могущественного клана.

– Неудивительно, - послышался где-то сверху самый прекрасный голос.

Не успели девчонки обернуться и поднять взгляд на, казалось бы, только что сидящего парня, как он исчезает и мгновенно появляется впереди них.

Мадара мягко, непринужденно, без единого шороха поставил ступни, обутые в обычные черные сандалии на зеленую почву, на расстоянии не больше шага от любимой. Наверное, теперь пришла очередь Сакуры любоваться его божественной красотой. На его изящно натренированном теле красовалось черное кимоно, которое обычно он носил после возвращения с миссии, когда не выходил за пределы деревни. Но эта легкая одежда длиною до пяток, пояс в виде широкой ленты пурпурного цвета, туго обвязанный вокруг его торса, смотрелись на нём так прекрасно, что рождалось желание, хотя бы один раз прикоснуться к его коже, к его крепкой груди, бесстыдно и в то же время изящно открытой с помощью юката. И общую картину дополняли его длинные тёмные волосы и такого же цвета невозмутимые, непроницаемые глаза, отражающие всю мощь и силу своего хозяина.

Все завороженно наблюдали над тем, как он вытянул вперед свою ладонь, другой, всё ещё держа белую розу. Хотя Учиха уже не первый раз звал к себе возлюбленную таким вот жестом руки, но всё же многие не переставили удивляться, насколько трепетные их отношения и насколько Мадара, признанный самым хладнокровным шиноби, однажды безжалостно прикончивший своего лучшего друга, может проявлять нежность.

Харуно вновь незабываемо улыбнулась и, как обычно, ответно положила свои тонкие пальцы на его раскрытую тёплую ладонь. Таким легким движением руки он всегда приглашал её в свои объятия, и она с удовольствием принимала его приглашение. Никогда и ни при каких обстоятельствах она не могла, да и не хотела скрывать от него, что ей это нравилось, что сердце всё больше и больше наполнялось любовью.

Он крепко сжал её пальцы, коротко шагнул в её сторону и, практически касаясь губами её лба, протянул розу близ её лица.

– Это тебе.

Радость и счастье сразу отразились в необыкновенных зеленых глазах. Хочется улыбаться всему миру. Она была бесконечно благодарна судьбе, что подарила такого человека, как Мадара. Конечно, это был его первый подарок, подаренный ей, к тому же самый прекрасный и желанный. Белая роза с мягкими крупными лепестками, с нежным благоуханием.

Учиха наблюдал за каждым выражением её лица, за её рукой, которая медленно потянулась к тонкому неровному стеблю цветка. Тепло так и исходило от неё. Её взгляд сиял, как и она сама.

– Спасибо, - улыбнулась она, с благодарностью взглянув на своего жениха.

Он лишь по привычке, переплетая пальцы с её, другой, теперь уже освободившейся рукой, невесомо касаясь её скулы, наклонился, склонил голову набок, закрывая девичьи губы своими.

Поцелуй был легким, нежным, но и в то же время пылким: его губы действовали мягко, непринужденно... Казалось бы, с каждым прикосновением губ он хотел доказать свою власть, предусматривая всё наперед, как подобает лидеру Учиха или, может… В детстве, пока маленькая принцесса завороженно наблюдала за прекрасной бабочкой, сидящей на раскрытом цветке, он смотрел на неё и хотел, чтобы она всегда была рядом с ним. Чтобы она поняла и приняла его таким, какой он есть. Приняла его мотивы, цели, мечту однажды сделать клан Учиха самым могущественным в мире шиноби, построить идеальный мир без войны и ненависти и уничтожить… Мадара про себя усмехнулся, вспоминая своего злейшего врага.

Харуно блаженно прикрыла глаза, разомкнула свои губы, и его язык с лёгкостью проник в теплоту её рта. Словно прозрачные, сверкающие кристаллики, падая с небес, осыпались на землю нежными лепестками. Как ни странно, но неприятное событие с Хаширамой сразу было забыто, когда она вновь могла дотрагиваться до Учихи, вдыхать его едкий аромат земли, снова ощущать вкус его поцелуя, даже независимо от того, что всего час назад её уста закрывали чужие губы.

Их совсем не смущали девушки, которые стояли позади. Впрочем, после того, как Учиха подарил своей возлюбленной розу, они по-тихому ушли. Кто-то разочарованно вздыхал, а кто-то тихо бурчал себе под нос какие-то невнятные слова.

Учиха, пальцами придерживая девичий подбородок, чуть, совсем на дюйм, лишь на секунду оторвался от желанных губ, прикасаться к которым может только он и никто другой. Глава клана, размыкая кончиком языка девичьи губы, нежно сорвал с них один легкий поцелуй и, всё ещё держа хрупкую ладонь куноичи на уровне лица, скрестил пальцы, и его другая рука медленно, плавно опустилась на талию, на поверхность светло-синего банта.

Сакура прижалась лбом к его груди, которую открывало одеяние.

– Я скучала.

Мадара ничего не ответил. Просто поцеловал её макушку, пригнул назад, всё ещё крепко прижимая девушку к себе, мгновенно оказался на своем прежнем месте, присел на ветку, свободно вытянул ноги и поудобнее устроил Харуно на своих коленях, крепко обняв её за плечи.

– Когда ты вернулся?

Куноичи откинула голову назад, улыбнулась, устремила свое внимание на бесчисленное количество зеленых листьев дерева, сквозь которые просачивались золотые лучи солнца.

– Только что, - незамедлительно отвечает он, тыльной стороной указательного пальца проводя дорожку нежных прикосновений от девичьего виска вниз до подбородка.

Неделя. Они не виделись всего неделю, но, кажется, что год. Учиха не отрицал то, насколько он зависим от неё. Насколько она нужна ему. Находясь в другой стране, ведя переговоры с деревней Песка по приказу Хокаге, конечно, с опытными джонинами из своего клана, он не переставал каждый день думать о ней, мысленно обнимая и прижимая Сакуру к себе. Не хватало её запаха, поцелуя, улыбки, прикосновения и тепла её тела и днём, и ночью.

− Ясно, - тихо закрыла девушка одним единственным словом ненужную, совсем бессмысленную тему разговора.

Мадара одной рукой крепко обхватил её за плечи, закрыл глаза и зарылся губами в её мягкие волосы. Как же он скучал по ней, что даже в какой-то мере ему захотелось попросить, нет, приказать, как глава клана Учиха и как будущий её муж, чтобы она каждый день была с ним – ходила туда, куда и он, даже на миссии, но… Учиха полураскрытыми веками уставился на её прекрасное темно-синее кимоно. Нет, она слишком хрупка. И он не может подвергать её различным опасностям. Мужчина медленно поднял другую свободную руку и не спеша приспустил с девичьего плеча воротник традиционной одежды.

Сакура вздрогнула – перед глазами сразу возник образ Хаширамы и неприятная картина, произошедшая в её кабинете и издала тихий вздох наслаждения – Мадара прильнул губами именно к той части её тела, где недавно был оставлен красный засос от другого мужчины.

Сердце забилось чаще. Волнение и страх разом пробрались к куноичи сквозь невидимую стену истины. Словно Учиха в самом начале знал или мог увидеть уже бесследно исчезнувший синяк, девушка мигом отстранилась от него и дрожащими пальцами поспешно начала закрывать воротником кимоно свое плечо. Она поняла, что совершила огромную ошибку, что именно этим своим внезапным действием заставила Учиху подозрительно прищуриться. Харуно слишком поздно осознала то, что летая в мире иллюзии, она сама лично привела Мадару на высокую скалу, на которой по другую сторону стоял Сенджу. Сама привела его к неизбежному бою. А лепесток всё ещё падал вниз, теперь уже разделившись на две части.

Он видел, как её губы сжались в тонкую полоску, как она старательно пыталась отвести от него свои глаза, что всегда являлись зеркалом правды. Именно. Она что-то скрывала.

− Сегодня, - внезапно произнес Мадара и заставил Сакуру насторожиться.

− Что?

Нужно сохранять спокойствие, уверенность, решимость. Куноичи глубоко вздохнула и, отогнав прочь мысли, мешающие посмотреть прямо в темные глаза Учихи, медленно перевела на него свой вопросительный взгляд. Глупо. Ведь он так хорошо знает её, что наверняка уловил ту тонкую нить истины, которую она так усердно пыталась спрятать.

Он смотрел на неё внимательно. Не пропуская и то, как тонкие пальцы до-синева вцепились в воротник кимоно – хотя она и прогнала свое замешательство и вернула прежнее спокойствие. Но Учиха почему-то не стал задавать кучу ненужных вопросов. Чем говорить ложь или правду, которая, возможно, острее не только для неё, но и для других, она лучше выберет молчание. В любом случае, она промолчала бы. Ведь он слишком хорошо её знал. Настолько хорошо, что он мог читать её, как открытую книгу – по глазам, по слегка подрагивающим пальцам и дрожащим губам. Вполне возможно, что он уже приближался к тропе правды.

– Вечером я снова отправляюсь на миссию.

− Опять?

Девушка грустно сузила глаза, мужские руки вытянулись вперед, и Мадара снова возвратил куноичи в свои объятия. Может, тем самым он хотел утешить её, попросить прошения за то, что так мало проводит с ней время. Но ведь он старается не только для своего клана, но и для неё, для самого себя. Всё же нужно было кое-что выяснить.

Сакура сжала пальцами его черную ткань, свернулась клубочком и уткнулась в сильную грудь. Он снова уйдет. Снова отправляется на миссию. А завтра рано утром она вновь проснется одна в своей холодной постели.

Иногда, пальцами поднося к губам несколько локонов и вдыхая их аромат, Учиха медленно перебирал розовые длинные пряди, красную ленту, так прекрасно повязанную на мягкие волосы. Открыв тонкую шею, мужчина чуть наклонил голову, поцеловал теплую, нежную кожу и вдруг… Судьба не переставала испытывать троих. И словно земля раскололась пополам.

Мадара убрал мешающие пряди, и его темные глаза с обычным спокойствием уставились на красный засос, расположенный чуть ниже правого уха Сакуры. Синяк возник явно не от удара. Скорее всего… поцелуй? Но Учиха всегда оставлял свои знаки в видном месте, чтобы девушка потом могла удалить их с помощью своей лечебной техники. Да и последняя ночь, проведенная с ней, была неделю назад.

Мужчина сжал зубы и нахмурился. Недавнее странное поведение Сакуры и ещё это… Загадка уже нашла свою отгадку. Мужская рука соскользнула вниз, мимолётно прикоснулась к девичьему плечу, а потом Учиха до крови вцепился пальцами в шершавую кору ветки, и в его глазах сразу вспыхнул алый Шаринган.

«Хаширама…»

******

Он нашел её.

Сакура резко остановилась около небольшой поляны, окруженной бесчисленным количеством деревьев. Напротив женщины стоял он. Человек, которого ненавидела, но и в то же время любила.

− Мадара, - с какой-то грустью, но и с яростью прозвучало его имя из её уст.

Он скинул с головы капюшон черного плаща, словно сама тьма являлась его союзником, и спокойно посмотрел своими красными глазами на впереди стоящую подстилку Сенджу. Какая же она всё-таки идиотка. Глупо было отправляться на его поиски совсем одной. Она будет только мешать в битве с Хаширамой.

Ей хотелось с одной стороны подбежать к нему, обнять крепко-крепко, вдохнуть так знакомый аромат земли и снова почувствовать себя по-настоящему счастливой девушкой, но с другой… Хотелось уничтожить его. Как бы она хотела раз и навсегда вырвать его из своего сердца, которое так упорно не хотело его отпускать. Её любовь стала для неё настоящим испытанием.

− Мадара, где… где мой сын?.. – Сакура вряд ли заметила, как её голос дрожал. - Мой малыш. Мой Хитоми. Где он?

Опять этот чертов ребенок. Даже сейчас, когда он рядом, она думает о сыне Хаширамы. И это его злит. Злит настолько, что хоть сейчас он готов лично уничтожить преграду в виде выродка Сенджу и, наконец… Он любил её. Любил и, возможно, до сих пор любит, что уже чувствует некую тоску. Она ему нужна. И он это не отрицает. Может, после того, как всё закончится…

Словно невидимый темный ворон, наслаждающийся первыми лучами солнца, сидящий посередине небольшой поляны, между двумя противоположными людьми – как свет и тьма – резко вспорхнул вверх, улетел в небо и оставил после себя только свое чёрное блестящее перо.

Учиха вытянул вперед свою ладонь, тем самым возвращая и себя, и Сакуру к болезненным воспоминаниям. К той ночи, когда жизнь для них перестала иметь какую-либо ценность. Харуно посмотрела на его руку. Снова этот жест. Снова это чувство. Снова это желание возвратить всё на круги своя. И в этот раз всё по-другому. Она не сможет отказать. Она не сможет убежать. Она не хочет повторять свою прошлую ошибку.

Молодая мать с полной решимостью и бесстрашием уставилась прямо в красные спокойные глаза и шагнула…
Шаг к обрыву.
Шаг к прошлому.
Шаг к смерти.

******

− Н-нет, не может быть…

Сакура поднесла дрожащую руку к своему правому уху, где, благодаря большому зеркалу, стоящему в правой стороне от её рабочего стола, она отчетливо видела красный след от поцелуя. Он видел. Мадара видел этот знак позора. Она в этом не сомневалась. Ведь перед тем, как Учиха возвратил её обратно в больницу, куноичи чувствовала именно в этой области шеи его горячее дыхание, его прикосновение…

Только пять минут назад девушка собиралась приступить к своим прежним обязанностям, собрав волосы в высокий хвост, и как совершенно случайно оказалась в ловушке судьбы. Полное смятение сразу уступило место боязни. Боязнь от того, что Учиха и Сенджу где-то в Конохе уже столкнулись друг с другом.

− Сакура-сан!

В подтверждении её догадки, её опасениям, дверь с грохотом была распахнута, с криком в кабинет влетела одна из куноичи деревни Листа с желтыми до плеч волосами.

− Что?! – резко обернулась Харуно…

******

− Хаширама… - сдавлено произнес Мадара, будто даже имя своего врага рождало в нём отвращение.

Он крепко сжал ладони в яростные кулаки, со всей своей ненавистью и с жаждой убийства, кроваво-красными глазами смотря на спокойное лицо Сенджу, который стоял напротив него, окруженный как обычными жителями, так и охраной АНБУ.

Приятный, но на удивление немного холодный ветерок, мимолетно срывая несколько листьев с деревьев, кружа их в маленьком вихре, прошелся по округе, по небольшой улице деревни, и, будто анализируя силу, рост или телосложение, закружился вокруг двух человек, признанными самыми сильными шиноби в мире.

− Ты… - вступился сразу за лидера деревни один из солдатов в маске. – Как ты смеешь так неуважительно обращаться к великому Хокаге?

Кажется, этот наглец забыл, кто такой Учиха Мадара. И то, что он является одним из основателей Конохи, и то, что его клан защищает не только деревню, но и таких ничтожеств, как он. Учиха резко взглянул на собачонку Хокаге. В его взгляде можно было увидеть только одно: безграничную силу, присущую только лидеру. И наверняка, если бы до этого АНБУ не окружали так много людей, то мужчина запросто мог бы его убить, даже оставаясь на своем прежнем месте. Впрочем, шиноби смолк, понимая, что он сболтнул лишнего, что он бросил вызов самому Мадаре, сглотнул, задрожал всем телом перед могущественными глазами Шарингана и инстинктивно шагнул назад. Ведь Учиха не уступал силе Сенджу. Однако второй, как Хокаге деревни Листа и защитник её жителей, не стал стоять в стороне, потому что он уже знал причину визита Учихи.

Вдруг перед лицом АНБУ возникла рука главы деревни.

− Никому не вмешиваться, - Сенджу тяжело вздохнул, - это наше с Мадарой личное дело.

Личное дело? Все, кто окружали его, вопросительно уставились на него. Да, они знали о неприязни Мадары и Хаширамы друг к другу, но… Хотя второй никогда не считал первого врагом или соперником. Скорее всего, союзником, другом детства.

Повисло молчание, казалось, прекратился и шелест листьев, и щебетание птиц, и веселый смех детей, так и громкие разговоры взрослых, доносящиеся из различных уголков деревни.

− Да, - после нескольких минут даёт прямой ответ Хокаге на немой вопрос Учихи.

Он уже тогда, когда возле двери в свою резиденцию остановил его Мадара, знал, что тема их разговора непосредственно будет касаться Сакуры, что он обнаружил свой знак на её теле. Да, это неправильно. Да, он не оправдывает доверия жителей. Да, он смотрит на чужую невесту. Да, он не может забыть её, как бы сильно не старался. Да, он совершает большую ошибку.

− Я люблю её, - незамедлительно добавил эти непростые слова Сенджу, ни в коем случае не сожалея о сказанном.

Народ зашумел.

− Что? – Учиха буквально вонзил ногти в свою кожу, отчего кровь маленькой неровной струйкой потекла с внутренней части крепко сжатого кулака.

Люди то и дело переводили взгляд от Мадары на главу деревни, на его невесту, которая тоже была свидетельницей этой непростой ситуации и которая с абсолютным спокойствием стояла позади от будущего мужа. Все думали, что внезапное признание Хокаге предназначено именно ей. Скромной, доброй и красивой девушке, одетой в легкое кимоно цвета озера, с красными глазами и волосами, собранными в два небольших пучка, и с какой-то меткой на лбу. Узумаки Мито – её уважали не меньше Харуно Сакуры.

Сенджу на секунду закрыл глаза. Пора быть честным не только с собой, но и всеми теми людьми, которые верят в него, поддерживают. Мито. Она не простит его. Но ведь нельзя построить брак во лжи. Сакура. Сакура. Сакура. Как же ему хотелось, чтобы она сейчас стояла вместе с ним, а он мог бы держать её нежную, теплую ладонь и никогда её не отпускать.

− Я люблю Сакуру.

Как странно. Он слышит удивленные возгласы людей. А ведь они всегда знали, что его сердце принадлежало только одной. Что его любовь всегда была и остается безответной.

− Что вы говорите, Хокаге-сама? - отозвался один из АНБУ в маске и быстро взглянул на Мито.

Однако и она тоже немало удивила его, ибо её совершенно спокойное лицо говорило о том, что она была в курсе об истинных чувств своего жениха к другой девушке.

Узумаки выдохнула. Она знала, что именно к этому всё и приведет. Что однажды Хаширама откроет при всех свое сердце.

Шаринган начал менять форму, и Мадара освободил свою синюю чакру, которая сразу сгустилась и, словно пламя, обволакивала его. Сенджу явно хочет сражения и он его получит. Сказать ему, глядя прямо в глаза, что он любит его невесту? Признаться в том, что он посмел трогать Сакуру? Какое же он всё-таки ничтожество.

Хаширама резко пригнулся, как и Учиха, который с неописуемой скоростью начал складывать печати. Драться в таком месте? Он с ума сошел? Жители ведь могут пострадать.

− Элемент огня: техника гигантского огненного шара!

Мадара очень хорошо владел этой техникой. Искусней, чем любой другой из клана Учиха. Посему, шар был невероятно большого размера, и он мог бы полностью сжечь здание Хокаге, если не…

− Элемент воды: техника води…

− Стойте! Пожалуйста, остановитесь! – услышали оба крик Сакуры.

Харуно быстро подбежала, встала между ними, может, осознанно поднесла себя на мощную атаку, но тем самым прикрыла своим телом Сенджу.

− Нет, Сакура!

Пламя летело прямо на неё. Невозможно было остановить его. Невозможно было увернуться. Но Мадара видел в зелёных глазах лишь решимость. Да, она никогда не боялась смерти...

Из-за их принципов и гордости она ведь может погибнуть.

Учиха только двинулся с места, но его опередил Хаширама, который резко обнял за хрупкие плечи девушки, развернул её к себе и, в попытке увернуться от атаки, склонился набок, но пламя всё-таки достигло своей цели.

Сенджу, не переставая смотреть прямо в широко распахнутые прекрасные глаза Сакуры, поморщился и стиснул зубы: техника обожгла его плечевую мышцу левой руки, настолько глубоко, что в нос сразу ударил тошнотворный запах горящей плоти.

− Х-хаширама, нет, - тихо прошептала Харуно, испуганно дернувшись в его объятьях.

А он лишь слабо улыбнулся, чувствуя неприятное жжение и всепоглощающую боль, которая медленно парализовала его руку. Он и не думал, что так всё обернётся. Его боевая одежда, красные доспехи могли бы уберечь от такого урона, но, так как он находился в деревне, то, естественно, поменял его на легкое, длинною выше колен, обычное кимоно пурпурного цвета.

− Хокаге-сама!

Кто-то уничтожил огненный шар, предотвратил неминуемый пожар, но это мало кого интересовало. Сейчас всех волновало состояние главы деревни.

Вокруг Сенджу собрались люди, и он осторожно раскрыл руки, выпустил из объятий Сакуру, опустился на землю и непроизвольно поморщился, держась за рану.

− С-со мной всё в порядке, - охрипшим голосом несколько раз повторил Хокаге, на одни и те же, не прекращаемые вопросы жителей.

Мужчина поднял взгляд на Харуно, которая всё это время стояла и неподвижно наблюдала за каждым его движением. Главное, что она в порядке. Что он смог защитить её.

Его пульс учащен. Судя по тяжелому дыханию, ожог очень глубокий. Сакура двинулась с места, наблюдая, как несколько солдат из АНБУ сразу подхватили лидера деревни и побежали по улицам, по направлению к госпиталю, но кто-то схватил её руку. Девушка резко взглянула на Мадару. Почему он остановил её? Ведь по её вине произошла вся эта трагедия. И как главная виновница и главный врач, она обязана сейчас быть возле своего лучшего друга, спасителя и пациента.

− Отпусти.

И он отпустил её руку: заглянув в её зеленые глаза, Учиха увидел совсем другого человека, испытывающего совсем иные чувства.

Мито, всё это время спокойно наблюдавшая за неприятной картиной, перевела свой взгляд на Мадару, который тоже посмотрел на неё и нахмурился, а она уважительно слегка поклонилась и, развернувшись, не спеша куда-то направилась.

******

Харуно обработала рану, обмотала мужскую плечевую мышцу бинтом, закрутила узелок плотно-сетчатой белой ткани и только открыла рот, чтобы сказать какие-то слова, может, даже поблагодарить или попросить прошения, как Сенджу проворно схватил хрупкую ладонь девушки, соскользнувшую с его раненной руки, скрестил пальцы и припал лбом к её ключице. Хотя знал, что она всё равно будет сопротивляться.

Куноичи как можно мягче хотела вырвать руку, а другой, положив на сильное плечо мужчины, хотела отстранить его…

− Пожалуйста… - несколько длинных черных прядей сползли по поверхности воротника кимоно и свисали, почти закрывая умиротворённое лицо мужчины, - хотя бы пять минут дай мне почувствовать себя счастливым.

И он закрыл глаза, сидя на краю больничной койки, едва заметно улыбнулся, когда, наконец, почувствовал нежное, теплое объятие девушки, которая никогда не будет принадлежать ему.

− Прости…

Как бы она хотела избавить его от страдания. Как бы она хотела, чтобы он забыл её.

******

Мадара не спеша развязал пояс на талии и также медленно приспустил с плеч темное кимоно до уровня лопаток. Согнув локти, так, чтобы легкая ткань не соскользнула с его сильного тела, он нахмурился, зная, что в его комнату до того, как он сам проник через приоткрытые окна ещё несколько минут назад, наглым образом пробрался чужой человек.

Шуршание одежды, какой-то шорох, едва различимые шаги. Гость, наконец, вышел из тени, куда лунный свет не мог дотянуться, и постепенно приближался к хозяину этого поместья.

Учиха так и стоял лицом к маленькой деревянной тумбочке. Сейчас совершенно не хотелось с кем-либо общаться, особенно, с этим гостем.

Мгновение, и мужчина почувствовал некое отвращение, нет, скорее всего, раздражение, когда на его теплую кожу легли прохладные тонкие пальцы.

− Мито, - сквозь зубы назвал он её имя и при этом погрузил позади стоящую девушку в глубокую печаль.

− Мадара, - шепотом позвала она его, прижавшись к нему и не убирая ладонь, прислонила щеку к его оголенной спине и грустно сузила глаза, понимая, что им никогда не быть вместе.