Лепестки увядающего дерева. Часть 6.1

Перепрыгивая с ветки на ветку, с каждой минутой, с каждой секундой сокращая расстояние до Конохи, Хаширама четко осознавал, что в этот раз назад дороги не существует, что он сам должен положить всему этому конец. Жизнь – непредсказуемая штука. Она может принести как радость и счастье, так и боль и отчаяние.
«Сакура…»
Возможно ли, что его выбор был ошибочным? Что возвращение Мадары, его падение во тьму, похищение ребенка, кровь многих невинных людей – все это по его вине? Все эти несчастья происходят из-за него. Да, так оно и есть. Пусть Харуно и осталась бы в объятиях другого, однако он не мог представить жизнь вдали от нее. Удивительно, насколько может изменить судьбу человека один день, одно лишь слово и эгоистичное желание заполучить то, что никогда ему не принадлежало. С одной стороны, он много раз убеждал себя в том, что сделал это ради нее, что если бы в ту самую ночь не остановил ее, тогда каждый житель не только деревни Коноха, но и всего мира стал бы ее врагом, в том числе и он. И, в конце концов, ему пришлось бы уничтожить тех, кто несет угрозу Листу, потому что он – Хокаге, опора и поддержка многих людей. Но с другой – Сенджу понимал и в итоге принял тот факт, что удержал Сакуру исключительно ради себя.
Мужчина нахмурился.
Лишив девушку возможности последовать за своим счастьем, он еще больше обрек ее на страдание. После ухода Учихи она закрылась ото всех, в том числе и от него. Но иногда, за эти годы совместной жизни, ему казалось, что Мадара никогда не оставлял Сакуру одну и что он, как тень, всегда и везде был с ней рядом, обнимал, любил, целовал, а Сенджу, как раньше, молча наблюдал за ними со стороны.
Хаширама сделал большой прыжок вперед и остановился на широкой ветке встречного дерева. АНБУ, все это время следовавшие за главой, обменялись взглядами и, последовав примеру Хокаге, вопросительно уставились на него. Он на протяжении нескольких минут молча смотрел на небольшую поляну, где, словно маленькие красные цветочки, особо выделялись дикие, багрового цвета малины. Прошлое коснулось, казалось бы, давно уже забытых воспоминаний. Эти ягоды напомнили ему Узумаки Мито, те времена, когда он запутывался в цепях собственных эмоций. Сенджу, хоть и был в окружении многих преданных ему людей, в том числе и брата, которому доверял больше, чем себе, всегда чувствовал себя одиноким и потерянным в лабиринте политики и законов шиноби. В свое время очень трудно было установить союз между другими государствами, и потому ему приходилось делать сложный выбор, от которого могла бы зависеть судьба целой деревни. Так или иначе, до образования Конохи самые могущественные кланы, в основном известные как Сенджу и Учиха, долгие годы вели кровопролитную войну. Как бы сильно ни было желание остановить их безумие, вражда между ними не утихала и земля после каждого лязга мечей и кунаев хоронила трупы многих павших воинов.
В детстве он часто ссорился со своим отцом, и причина этому заключалась в том, что предок не одобрял дружбу с Мадарой. Он утверждал, что Учиха рано или поздно предаст его и станет угрозой для всего мира, потому что он порождение проклятого клана. Да, возможно, так оно и было и так оно и есть, но из-за этого противостояния, из-за бесконечных войн и бессмысленных сражений когда-то он постиг боль утраты своей родни. Потерял двух братьев – Сенджу Каварама и Сенджу Итама. В те времена, когда из уст Буцума Сенджу вылетали неприятные слова в адрес Мадары, Хаширама злился и часто убегал из дома, исчезая на два или три дня. Сколько он себя помнил, приказы отца всегда выполнял беспрекословно, как и все хорошо воспитанные сыновья, сражающиеся ради семьи, но эта ненависть выходила за рамки и не приносила ничего кроме боли.

******

Хаширама, сидя на большом камне, что весьма удачно был расположен на его секретном месте, опустил голову и тяжело вздохнул. Отца никто и никогда не понимал, даже он, будучи его родным сыном. Конечно, можно понять его стремление и цель защитить то, что ему дорого, но если так будет продолжаться, война никогда не закончится, даже если он по велению Сенджу-старшего будет держаться подальше от Мадары. Находясь в таком юном возрасте, он побывал во многих сражениях, а также тренировался, оттачивал свои навыки, изучал разные техники, как хотели этого он сам и отец, и видел столько смертей, что поставил перед собой цель построить будущее на дружбе и понимании.
Листья на деревьях приятно зашуршали, свидетельствуя о том, что осенний ветер легкими неизбежными касаниями гулял неподалеку, а именно по лесу, оживляя и сохраняя целостность картины.
Взгляд мальчика случайно упал на маленький камушек, который лежал возле его правой ноги. Рука непроизвольно потянулась за ним, и Хаширама взял его в ладонь. Этот твердый кусочек земли заставил его мысленно возвратиться в прошлое, где он впервые у берега реки встретился с Мадарой, который только осваивал навык по метанию камня, и в то время у него это не очень хорошо получалось. Со временем он научился, они нашли общий язык, вместе тренировались, понимали друг друга с полуслова, и у них была общая мечта – создать деревню, которая станет началом нового мира. Но в момент, когда настал день истины, что открыла для обоих принадлежность друг друга к разным кланам, которые испокон веков сражались и проливали кровь их родных, Мадара первым уничтожил эту связь. Расстояние между ними увеличилось, а позже, когда отец привел единственную выжившую из давно позабытого клана Харуно, который был стерт с лица земли, дрожащую от страха и ужаса маленькую Сакуру, невидимая тень создала ограду и навсегда оборвала когда-то связывающую их нить дружбы.
Будущий Хокаге оторвал взгляд от камня, разжал пальцы, и твердый кусок земли тяжелым весом упал на почву. Он давно уже должен был похоронить свое прошлое, как Мадара, и подчиниться воле отца – обнажить меч против клана Учиха. Но он не смог, потому что она возненавидела бы его и никогда не простила. Мальчик посмотрел вперед: из кустов, что тихо зашуршали, выскочила белка и, быстро карабкаясь по шершавой коре дерева, скрылась за занавесом пушистых листьев ветки, но внимание Сенджу привлек кусочек небесного цвета шелковой ткани, в большинстве своем напоминающий кимоно, и хозяйка этого наряда пряталась за тенью дерева.
Хаширама прищурился, узнавая по одежде и по красным длинным волосам юную шпионку, которая даже не пыталась быть как можно незаметней от объекта наблюдения.
– Мито?
Услышав свое имя, девочка слегка занервничала и, решив, что больше нет смысла прятаться, раз тот уже заметил ее, прижала руки к груди и неспешными шагами, тихо шурша подолом кимоно, предстала перед взором мальчика. Все равно она хотела выйти к нему, спросить, что к чему, и поддержать, видя того грустным и разбитым.
– Здравствуй.
Странно то, что он заметил ее только сейчас, даже учитывая, что она находилась всего в паре шагов от него. Как и ожидалось от представительницы клана Узумаки. Ее способности удивляют и приводят в восторг.
– С тобой все хорошо? – с обеспокоенным видом спросила та, медленно приближаясь к нему.
– Да, конечно, все просто замечательно, – привычным веселым голосом незамедлительно ответил тот, будто несколько раз отрепетировал слова.
Сенджу с наслаждением вздохнул полной грудью чистый воздух, закинув руки за голову, откинулся и прилег на камень, отметив, что удобнее и мягче матраца в мире не бывает.
Девочка как-то с недоверием посмотрела на него и, встав к нему поближе, наклонилась так, что ее длинные красные пряди, плавно скользнув по поверхности мешкообразных рукавов ее одеяния, свисли, практически локонами касаясь лица и шеи юноши. Кажется, он забыл или действительно не обратил внимания на то, что, когда пару минут назад в лагере по непонятным причинам выскочил из палатки и убежал, первым делом чуть ли не повалил ее отца на землю. Это было на него не похоже. Хоть она и знала его всего неделю, но была уверена, что Сенджу никогда без резких причин не поступал бы так грубо и невоспитанно. Наверное, случилось что-то серьезное, раз он даже не остановился и не взглянул, продолжая бежать по знакомым улицам и сбивая с пути случайных прохожих.
Ее уста чуть приоткрылись, и она что-то хотела вымолвить, но Сенджу, подняв руку и едва ощутимо погладив ее по щеке, дотронувшись пальцами до ее струящихся локонов, вынудил замолчать.
– Твои волосы… – пауза, – очень красивые.
Несколько минут Мито смотрела на него как на умалишенного, предположив, что он, наверное, стукнулся головой обо что-то, когда хотел убежать от реальности, спрятавшись здесь от проблем. Но когда молчание продлилось еще пару секунд, она поймала себя на мысли, что он умный мальчик, который находился в здравом уме и, как ни прискорбно, говорил вполне серьезно.
Девочка моргнула и внезапно, будто увернувшись от невидимого куная, резко отпрянула от Сенджу, заставив того от удивления замереть, и ловко отпрыгнула назад. Не зная, что сказать и что предпринять в таком случае, Узумаки машинально дотронулась слегка дрожащими пальцами до объекта его внимания. Раньше, конечно, она слышала от многих подобную фразу и ее реакция была вполне спокойной, а ответом служили милая улыбка и благодарность, но сейчас слова, так необходимые, чтобы разорвать царящую вокруг нее напряженность, тугим комам застряли в горле, отчего ей на мгновение показалось, что навсегда разучилась говорить. Если бы сейчас отец увидел ее в таком безрассудном состоянии, то, махнув рукой, отвернулся бы и заявил, что она позорит семью и что его старания сделать из нее достойного лидера клана прошли даром.
– Я это… это…
Девочка чуть ли не дала себе по лбу за свое глупое заикание и за то, что так сильно восприняла обычную похвалу. Может, это не совсем «обычная»? По крайней мере, для нее. Ведь родители хотят связать их узами брака, и потому, возможно, ее замешательство было связано с тем, что именно Сенджу, ее будущий муж, сказал ей эти слова, и его прикосновение… оно было теплым, нежным и приятным. Хоть это и звучало странно, но Мито впервые за несколько дней – после правды, которую жестоко открыл ей Мадара – почувствовала, как нежность медленно, клеточку за клеточкой заполняет ее изнутри и как закаленное стальными цепями сердце вновь хочет вернуть, казалось бы, уже потерянные чувства. Но несмотря на это, Узумаки была уверена, что по отношению к Хашираме ничего не испытывала, разве что она ценила и уважала его как друга.
В своей родной стране Водоворота с самого рождения она училась быть образцовой дочерью, чтобы оправдать надежду родителей, завоевать доверие многих и быть хорошим примером для других. Улучшать свои навыки и техники, уметь контролировать чакру, каждый день тренироваться со своим отцом до заката, а затем обучаться японской культуре и этикету. Но, повстречав Сакуру, Хашираму и Мадару, она поняла, что вся ее жизнь была пустым пространством, где никогда не было места для друзей.
Мальчик медленно на локтях приподнялся с камня и, вновь присев на него, широко улыбнулся, наблюдая, как Мито, задумчиво глядя на густой зеленый куст перед собой, плавно скользит пальцами по длине своих красных прядей. Она была такой милой, когда краснела. Он и не думал, что ее реакция, казалось бы, на простое замечание будет настолько сильной. Вполне возможно, что он первый человек или, может, первый парень-ровесник, который сказал ей нечто подобное.
Узумаки закатила глаза, и, к удивлению Хаширамы, вдруг улыбнулась, словно ничего и не произошло и не было этой минутной печали. Заинтересованный тем, что именно привлекло ее внимание, мальчик проследил за ее взглядом и увидел то, что заставило от восторга ахнуть. Недолго думая, куноичи подбежала к располагавшемуся в паре шагов от нее полукустарнику, где вырисовывались красные дикие малины. Конечно, он много раз видел здесь эти ягоды, но не мог предположить, что мелочь вроде них может так осчастливить девочку, которая, обрадовавшись своей находке, звонко похлопала в ладоши и несколько раз подпрыгнула на месте.
Пока она собирала малины, Сенджу, не сводя с нее взгляда, внимательно следил за каждым движением и вспоминал слова отца о том, что не он выбирает его судьбу, а родители, которые хотят лишь счастья для своих детей. И поэтому без его согласия они выбрали ему в качестве будущей жены Узумаки Мито. Он, конечно, согласен с тем, что она милая, красивая, умная, сильная и добрая, но в его сердце все еще тихо дремлют чувства к Сакуре, и каждый раз они становятся сильнее и больнее. Другая причина, по которой он поссорился со своим отцом и сидел здесь в полном одиночестве, была и в этом. Тобирама, который присутствовал во время разговора, был прав, что он не разорвал дружбу с Мадарой из-за нее.
Мито подбежала к нему, протянула ладонь с одной малиной и он, без лишних слов взяв предложенную ягоду, благодарно кивнул головой, на что та лишь нежно улыбнулась.
Тот день казался для нее самым прекрасным, но он был и остается самым кошмарным.
– Хаширама!
Услышав за спиной знакомый голос, Хаширама, так и не положив малину в рот, резко встал и обернулся, разжав пальцы и неосознанно выпустив из руки ягоду, что тихим шорохом упала на зеленую почву.
Унижение, предательство и обида прочно засели в сердце, создавая в самой глубине души прочный узелок боли. Мито, до конца проследив за тем, как, скатившись по зелени, ягода попала в грязь и мелкую солому, став непригодной для человеческого организма, подняла голову и, молча стоя в стороне, наблюдала, как Сакура, находящаяся в паре метров от Сенджу, подбежала и радостно бросилась к нему в объятия, крепко обхватив того за талию.
– Сакура, – нежно и осторожно погладил ее по коротким – до плеч – волосам, на что та еще сильнее прижалась к нему.
Он улыбался ей и смотрел на Харуно с такой заботой и любовью, что Узумаки вдруг поняла, что именно ее он хотел видеть здесь рядом с собой. Не Мито должна была найти его первым, а Сакура. Он ждал и надеялся, что та придет. И, кажется, не ошибся. Их узы сильны, как и его любовь к ней. Странно, но Узумаки практически ничего не испытывала, разве что жалость, сожаление или даже понимание.

– Куда ты пропал? – сразу подняла на него свои большие зеленые глаза девочка, обиженно надув губы. – Мы ведь повсюду тебя искали.
– Мы? – не понял он.
Мальчик взглянул на Учиху. Он бы очень хотел верить, что Мадара участвовал в его поиске, потому что беспокоился, переживал, но оба знали, что он сделал это не ради старой дружбы…
– Не смотри на меня, – Учиха высокомерно склонил голову набок. – Она сама настояла на этом.
Как бы сильно он ни презирал Сенджу, носитель Шарингана не мог допустить, чтобы Харуно гуляла по неизвестным местам в одиночку.

Казалось, они совсем ее не замечали, хотя только один пронзительный и холодный взгляд давал понять, что она оказалась не в том месте и не в то время. Мадара, который, скрестив руки на груди, прислонившись спиной к ближайшему дереву, сначала посмотрел на Хашираму и Сакуру, после взглянул на Мито немного злыми глазами, явно давая понять, что ее присутствие ему не нравится. Она знала, какие мысли сейчас его посещают и что именно он хочет от нее на данный момент.
Девочка опустила взгляд, больше не имея в себе смелости скрывать, насколько ей неловко находиться с ним в такой близи, раскрыла ладонь, и малины, соскользнувшие с нее, оставив на коже ярко-красные пятна, упали на землю, распределившись по разным сторонам. От былой радости и желания стать для кого-то другом не осталось и следа. Неужели он не испытывал к ней ничего, кроме отвращения? Она ведь так хотела забыть то недоразумение, произошедшее несколько дней назад. Насколько было неразумно, глупо и наивно предполагать, что Учиха Мадара и есть ее жених, даже при том, что отец неоднократно говорил, что союз Сенджу и Узумаки необходим для создания нового мира и для процветания рода. Но Мито действительно думала, что она и есть та самая его невеста, о которой когда-то еще в своей стране слышала от многих. Тогда ей было интересно и любопытно узнать, кто же эта девочка, которую восхваляют за красоту и доброту, ведь, если верить слухам, не каждая представительница прекрасного пола могла завоевать внимание будущего главы гордого и самого могущественного клана. Означало ли это, что она чем-то отличалась от других? Необычные способности или особый вид чакры? Больше всего клан Учиха ценил силу и поэтому, наверное… При одной только мысли, что его избранницей могла оказаться она, ее бросало в дрожь от волнения, а сердце трепыхалась от нетерпения вновь увидеть его. Ведь их первая встреча состоялась четыре года назад и явно не на цветочной поляне.

Будучи еще совсем маленькой, она была озорницей, которая часто сбегала, особенно вечером, из-под опеки служанок, чтобы немного докучать своему отцу за то, что тот мало проводит с ней времени. Однако в этот самый день она не могла прямо пойти к нему, так как слышала от взрослых, что у него важные и особенные гости. И посему, с целью как можно дольше замучить подданных поисками себя, девочка резко задвинула бумажную створку и тихо проскользнула вовнутрь любимого сада, где росли деревья сакуры. Именно в это время года лепестки вишни опадали и были воистину прекрасны на фоне серебристого света луны. Небольшая аллея представляла собой маленькую тропинку, по обе стороны которой причудливо были размещены тщательно подобранные камни, и декоративный пруд с небольшим дугообразным деревянным мостиком. Мито захихикала, предвкушая эту игру в прятки, пальцами чуток приподняла подол лазурного цвета кимоно и, встав на цыпочки, ровно и грациозно зашагала по сочной зеленой тропе, пока не почувствовала на себе чужой взгляд. Девочка резко остановилась, подняла голову и увидела перед собой мальчика, который сидел на одном из веток дерева сакуры, что располагался на другой стороне моста. Не в силах или не в состоянии что-либо сказать, она молча стояла, словно выкованная из фарфора кукла, и спокойно смотрела на него, как и он. Больше всего она была очарована не танцующими лепестками вишни, что при сиянии луны приобретали бледно-розовые цвета, опадая и разбрасываясь по земле ночным ветром, а им. Он был прекрасен, словно его покровителем являлась сама тьма, что опустилась на землю из глубин бездны. Лицо его излучало уверенность и полное спокойствие, и темные глаза смотрели на нее сосредоточенно, но в то же время равнодушно. Даже издалека можно было заметить, насколько мальчик мужественный, гордый и уверенный в себе ребенок, которому не больше лет, чем ей. Несмотря на то, что Узумаки не знала, кто он и откуда, в нем она совершенно не чувствовала угрозу, да и какой вред могут причинить восьмилетние дети вроде нее или него? Когда он, оторвав от нее свой взор, вновь обратил внимание на полнолуние, мысли постепенно пришли в порядок, и Мито, моргнув, с удивлением обнаружила, что стояла она уже на середине моста.
Пока она пыталась понять, как дошла сюда, мальчик ловко встал, с небольшим топотом поставил ступни на потертую, шершавую кору ветки, на которой сидел, прислонил свою маленькую детскую ладонь к стволу дерева, потянулся и сорвал красивую тонкую веточку с цветками сакуры.
Услышав странный треск и сильный шорох листьев, юная куноичи вновь посмотрела в его сторону и замерла, когда тот внезапно для нее улыбнулся и произнес единственное слово «Сакура». Тогда она не понимала, что, назвав это имя, он думал вовсе не о дереве вишни. Тем не менее, прежде чем Мито хотела возмутиться насчет его наглости брать и, более того, портить создание природы, Мадара прыгнул вниз и, делая вид, будто ее здесь нет, спокойно зашагал мимо нее.
Узумаки обернулась, но мальчик уже бежал к взрослому красивому дяде с такими же черными волосами и глазами, и рядом с ним возле входа в сад стоял ее отец, смотря на нее немного удивленным взглядом. Наверное, он думает, что она давно должна была считать овечек. Впрочем, Мито позабыла о своей затее и не обращала внимания на грозный вид родителя, с большим интересом наблюдая, как Мадара что-то весело говорил своему отцу.
– Хм, что это? – спросил Учиха Таджима, ласково погладив по волосам сына и кивнув головой на веточку с распустившимися бутонами сакуры, которую мальчик, как самую драгоценную вещь, крепко держал на руке.
– Это… – он тоже взглянул на бледно-розовые цветочки вишни. – Я хочу подарить это ей, – улыбнулся тот.
– Думаю, она будет очень рада.
– Ага…
Этот их разговор она не услышала, потому как они направились внутрь дома, а через несколько минут, когда гости ушли, пришлось выслушать замечания от служанок и, более того, от отца, который на тот момент вселил ей надежду вновь встретиться с ним. Если бы он, смотря на удаляющиеся силуэты в ночной темноте улицы деревни, не сказал, что Учиха Мадара, когда вырастет, станет очень хорошим женихом, еще тогда она оставила бы мысли о нем, согласившись, что он недосягаем, как само небо…

Она так глубоко ушла в свое прошлое, что даже не заметила, как Сакура, пару раз махнув рукой перед ее лицом, звала и обеспокоенно смотрела на нее.
– Мито, с тобой все в порядке?
Долгие несколько минут Узумаки непонимающе моргала глазами, вопросительно уставившись на Харуно. Затем растерянно оглянулась, наконец прогнав бурю воспоминаний, и, убедившись в том, что находилась она все той же поляне возле большого камня, заметила, что кроме Харуно на нее с интересом глядели еще двое. Один стоял рядом с ней, а другой, отстранившись от дерева, медленно приближался.
На недавний вопрос Сакуры Узумаки неуверенно кивнула головой.
Хаширама, наблюдая за девочками, особенно за Мито, вдруг вспомнил недавно подаренную ею ягоду и, резко опустив взгляд, увидел теперь уже негодную, размазанную по земле малину…

******

– Идем, – коротко бросив через плечо, Хокаге прыгнул на ближайшее дерево, и АНБУ, по его приказу продолжая путь, сводя расстояние до Конохи к минимуму, рассыпались в разные стороны, как и глава, ловко и быстро перепрыгивая по веткам.
Сенджу на секунду закрыл глаза.
Узумаки Мито. Два года назад она полностью исчезла из их жизни. Никогда не забыть ее взгляд, в котором было то, что не должно было проявиться. Это его ошибка, и после всего он был обязан подарить ей то, чего она действительно заслуживала.
«Никогда не прощай меня, Мито»
Он погубил ее жизнь, унизил, растоптал и дал повод поверить в то, что он всего-навсего использовал ее и та ночь была его решительным действием стереть из своего сердца Сакуру.

– Мито-сама, я закончила.
– Спасибо, Юки. Можешь идти.
Татами, плетенная из рисовой соломы и тростника игуса, под неспешными человеческими шагами слегка скрипнула, а полупрозрачная бумажная створка седзи медленно задвинулась в левую сторону, и Узумаки, поморщившись от золотисто-желтого света солнца, невольно направила взгляд фиолетово-голубых глаз на открывшуюся перед ней природу.
Мито не спеша приподнялась, сделала шаг вперед, пальцами чуть сжала голубую ткань своего кимоно, стараясь не наступить на его подол, обошла стороной маленький переносный стол и спустилась в прихожую, прислонившись плечом к деревянному столбику. Наблюдая за свободным полетом ястреба, летящего высоко над открытым небом, женщина грустно сузила глаза. Два года прошло с того самого момента, когда она решила уйти из Конохи и принять его выбор. Оставить, отпустить и никогда больше не возвращаться назад. Забыть и попытаться со временем излечить свои шрамы.

На недавний вопрос Сакуры Узумаки неуверенно кивнула головой.
Харуно заулыбалась, причем нежно и радостно, и, неожиданно схватив за руку свою подругу, потащила ничего не понимающую девочку куда-то. Мито от возмущения ахнула, но послушно последовала за Сакурой.
Когда они прошли мимо Сенджу, то Мито невольно обратила на него внимание и, опустив взгляд, внезапно с разочарованием отвернула голову, лишь успев заметить в его глазах сожаление…

Если бы она не знала его столько лет и не прожила в деревне Коноха половину своей жизни, то вполне решила бы, что он не умеет исправлять своих ошибок, жалеть и быть честным и справедливым к своему народу.
Дыхание ветра отбросило несколько красных прядей к лицу, и женщина аккуратно убрала их за ухо, теперь уже наблюдая за трепещущими зелеными листьями на одиноко стоящем дереве слева от нее.
– Счастлив ли ты, Хаширама?