Летопись разлома. Том 1. На грани... (Глава 6. Часть 1)

Глава 6. На двух фронтах. Часть 1.

День спустя после битвы за Коноху.
Страна Демонов, провинция Инь-Ро, дворец Верховной Жрицы Шион.

Эта война не застала врасплох только одну страну, и Томэо Кимура, советник Ее Превосходительства госпожи Шион, не знал, проведение ли это высших сил или предусмотрительность Верховной Жрицы. За четыре года в стране Демонов произошли ряды весомых изменений, которые вывели их небольшое государство на такой уровень, что даже Пяти Великим Странам пришлось считаться с их мнением. Военная мощь нарастала не за счет принудительного призыва в ряды армии, даже не за счет людей. Просто в одно время Верховной Жрице пришлось принять на себя такой груз ответственности, что только ее плечи смогли его выдержать и пронести сквозь время.
Многим было известно, что встреча с Удзумаки Наруто меняет людей в лучшую сторону. К сожалению, это правило обошло госпожу Шион, когда он ушел, оставив ей страну, которую больше никто не боялся. Демон был мертв, Морье больше не вызывал опасений, и начались налеты на их территорию, с целью захвата и расширения собственных территорий. На тот момент страна Демонов не была выгодным союзником, она не была тем государством, которое имело весомое положение в экономическом или политическом плане, она не воспитывала великих генералов и полководцев, не имела ничего из того, за что хотят сражаться.
Тогда ни одна из Пяти Великих Стран не заступилась за нее, а госпожа Шион, несмотря на ее положение, была еще ребенком, только начавшим по-настоящему жить. Верховная Жрица опасалась за свой народ, не знала, что делать. Шион уделяла столько времени контролю чакры и изучению блокирования Морье, изучению той же самой религии, что не была хорошим политиком.
Вот только время имеет свойство менять людей так же, как и обстоятельства. Изучив множество свитков и историю демона, которого они убили, Шион пришла к выводу, что сила не покинет этот мир никогда, даже после смерти своего хозяина. И она нашла те самые истоки чакры Морье, она стала тем самым источником чудовищной силы, ни один человек не делал до этого того, что сделала она.
Шион не стала джинчурики, но перестала быть человеком с той минуты, как эта чакра, словно яд попала в ее тело. Верховная Жрица не стала клеткой для той силы, она стала ее частью, подчинила себе и стала новым кошмаром этого мира. В теле Шион находилась и росла все это время сила демона Морье, а потом она поглотила Верховную Жрицу. Изменила не только внутри, но и внешне.
Светлые фиалковые глаза стали красными, а бельмо почернело. Ее волосы стали колючими, будто иголки, белее чистейшего снега. Кожа сделалась неестественно бледной, а ногти теперь с легкостью могли не просто поцарапать, а сорвать с тела кожу.
И после долгих месяцев нападения со стороны других стран Верховная Жрица смогла воскресить армию призраков и повести их за собой. Тогда она уничтожила всех своих врагов беспощадно и защитила свой народ, который не боялся ее новую, изменившуюся и опасную. С того момента родилась новая Шион, поднявшая на ноги свое государство.
Томэо Кимура помнил те времена, когда они восстанавливали разрушенное и приводили страну к новому и еще большему величию. Тогда у них в армии призраков была тысяча воинов...
Сейчас она насчитывает двадцать тысяч воинов, которые беспрекословно подчиняются только госпоже Шион. Потому она вселяла страх даже в тех феодалов и регентов, которые отражались сейчас на экранах. Никто не осмеливался смотреть ей в глаза, а уж тем более перечить.
- Верховенство Конохи уничтожено. Хокаге-сама находится в столице и не может выйти на помощь своей деревне. Пока сформируется новая власть должно пройти время, которого у нас нет. Нужно начать наступление на Рис, пока он не успел восстановиться, - высказался феодал Воды и замолчал, ожидая дальнейших слов правителей союзных стран.
- При всем нашем уважении, господин Кейтаро, но мы не можем оказать вам помощь прямо сейчас, - начала свою речь Токи, правительница страны Птиц. – Малые страны поддержали вас, выслав небольшое количество профессиональных отрядов, которые были подготовлены. Сто-двести человек не могут являться подспорьем к вашим армиям, но это все, что можем дать. На момент же выступления против Альянса к вам присоединиться тридцать тысяч человек объединенной армии страны Птиц, Зелени и Лунного острова.
- А что насчет государств Снега и Демонов? Они не входят в объединенную армию? – с неким удивлением произнес Монтаро, феодал Ветра.
- Я полагаю, мы вправе говорить за себя, - ответила Юкки Фуджиказе, сощурив свои темные глаза. – Снег занимается поставкой оружия, которое вам сейчас будет так необходимо. Вводятся новейшие технологии и усовершенствованные печати, по нейтрализации Риса и Реки к вам присоединятся пятнадцать тысяч человек. Сейчас же мы занимаемся укреплением обороны, опасаясь нашествия со стороны Водопада.
Все ждали теперь только ее. Все ждали слов Верховной Жрицы, на которую до этого момента им было наплевать. Теперь же Шион могла отыграться с усмешкой на лице, смотря на всех этих строгих феодалов, наблюдавших за ней, как за какой-то куртизанкой, возомнившей о себе слишком много.
Ее белое длинное кимоно, открывавшее в полной мере ноги и шею с руками, выглядело действительно пошло. Шион, однако, это очень даже нравилось, с некоторых пор ей было по душе это превосходство в том, что она может позволить себе все.
- Мне нет дела до этой войны, господи Кейтаро. Я связалась также и с Альянсом, от того, какую цену вы назначите, зависит, буду ли я вашим врагом или нет, - проговорила она, закинув ноги на стол и сложив руки в замок на животе.
И было не понятно, то ли от того, как она вела себя с феодалами, то ли от того, что только что сказала эта девушка, лица многих стали недовольными. Монтаро покраснел, а Кохаку и Юкки сжали губы в тонкие полоски, феодалы же малых стран просто сощурили глаза. Шион было все равно, что она может нажить себе врагов. Верховная Жрица давно перестала бояться.
- Это не игры, госпожа Шион.
- Кто сказал, что я играю, Кейтаро? Вам не было дела до моей страны, пока я не нажила себе военную мощь, так что никому из вас я тут не обязана верить. Сейчас вас должен заботить вопрос, стану ли я вашим врагом или нет. То, что Коноха помогла мне справиться с Морье, не в счет, поскольку я оплатила позже ее услуги сполна. – Спокойно ответила Шион и оскалилась, как зверь.
- И какую же цену вы примите, Шион? – с презрением поинтересовался Монтаро, буквально выплевывая слова.
- Я хочу получить страну Риса после того, как она падет. Если вы примите мое предложение, то на вашей стороне будут двести медиков, которых я и обещала ранее, и двадцать тысяч воинов призрачной бессмертной армии. Скажите мне, Кейтаро, многого ли вам принесут люди, которые постоянно гибнут? Я же, Верховная Жрица, поглотившая силу Морье, во главе такой армии, принесу вам больше, чем все эти объединенные силы. Просто отдайте мне страну после ее поражения и признайте меня ее феодалом.
- Это невозможно. Только наследники королевской крови Рисовых Полей могут и должны править Рисом, - отрезал Кейтаро, надеясь найти другой выход из сложившейся ситуации, чем невольно вызвал усмешку Шион.
- За последние триста лет в Рисовых Полях сменились две правящие династии, в жилах которых никогда и не текла та самая «королевская» кровь, - девушка перевела взгляд на другой экран, на котором отображалась Кохаку. – Не стоит смотреть на меня, как на врага, я нейтральна в своих взглядах и пойду за теми, за кем мне выгодно. Рьеши и его семья все равно будут всегда смотреть на вас враждебно, а в моем лице вы сможете приобрести хорошего союзника.
Кохаку Цяо опустила взгляд и сжала кулаки, понимая, что Верховная Жрица просит действительно высшую цену за свои услуги. С другой стороны, если все выйдет благополучно, то враг падет, а две страны будут биться за Огонь.
Кохаку знала это, поскольку в Рисе никогда не шли за наследниками крови, только за теми, кто мог показать свою силу.
- Если вы хотите получить Рисовые Поля, то выйдите вместе с объединенной армией Воды и Огня против врага. Госпожа Шион, вам придется убить Рьеши в бою, чтобы получить Рисовые Поля, как и написано в Кодексе Чести. Тогда нам придется признать вас феодалом Рисовых Полей, - медленно и твердо проговорила Кохаку, говоря словно от лица всех правителей союза.
Шион хищно улыбнулась и встала со своего места.
- Армия призраков на вашей стороне, Кохаку-сама, как и я. Мы выступим немедленно и дойдем до Конохи за два дня.

День спустя после битвы за Коноху.
Фудо, разрушенная столица Огня.

У Цунаде с самого начала совещания было нехорошее предчувствие.
Позже это подтвердила Кохаку, покинувшая зал заседания и сказавшая, какую цену им пришлось заплатить за союз со страной Демонов. Цяо приняла всю вину на себя и это предложение, зная, что опасно иметь в лице Верховной Жрицы врага, ведь бессмертная армия и демон во главе – это не шутки.
Узнав еще недавно о том, что произошло в Конохе, регент была не в самом хорошем расположении духа. Генералы советовали многое из того, что также шло вразрез с ее принципами. Братья и вовсе не помогали. Кохаку еле справлялась с тем, чтобы в Огне, помимо отстаивания двух позиций, не началась гражданская война.
Теперь же у регента возникло ощущение, что она продавала не только тело, но и душу, чтобы спасти эту страну.
- А я говорю, что их надо взять под арест! Преступники! Изверги! Они взорвали столицу и находятся теперь в безопасности! Под арест! – Йоширо, который ждал конца совещания, теперь накинулся на сестру, чтобы та подписала смертный приговор братьям Учиха, бившимся на стороне Конохи.
- Кохаку...
- Слушай ты, - не выдержала Цяо, обернувшись к Йоширо и остановив тем самым процессию, состоявшую из генералов, Хокаге и ближайших советников. – В отличие от тебя, они сражались, и именно они задержали войска Риса и отрезали генералов от шиноби Звука. Единственное, что было против них, - это предрассудки неблагородных людей с якобы благородной кровью. Один раз я ошиблась, чуть не лишив невиновных жизни, но второй раз я так не поступлю. Они сражаются за нас и проливают кровь за нас, так имей уважение к тем, кто сражается за нашу страну.
Женщина высказалась довольно резко, постоянно делая ударения на слове «нас». Высказалась так, что избалованный принц мигом притих, хотя гримаса недовольства все-таки возникла на его лице. Конечно, ведь она отчитала его, как мальчишку, при высокопоставленных особах и его собственном брате, с которым вопрос о престолонаследии еще только будет решаться.
- Пока идет война – я твой правитель, и никто, никто из находящихся здесь не имеет права мне приказывать, в том числе и ты, - продолжила уже спокойно Кохаку.
Она опустила голову и продолжила путь, периодически разжимая и сжимая руки в кулаки. Этот жест Цяо повторяла почти все время, списывая это на нервы, которые просто не могут быть в порядке в такое время. Она была женщиной, которая должна была воспитывать детей и поддерживать в начинаниях мужа...
Вот только все вышло так, что похороны ее отца были сорваны, замуж она вышла в возрасте за тридцать с надеждой спасти свою страну. Кохаку не такой жизни хотела, но такую жизнь получила.
И на смертном одре Цяо не хотела бы жалеть о том, что она могла сделать и что в итоге не совершила.
- Госпожа! Госпожа! – внезапно услышала она голос бежавшего к ней советника Таро.
Процессия вновь остановилась, уже без того напряжения, которое присутствовало ранее.
- Госпожа... – с отчаянием в голосе протянул ей свиток советник, чуть не плача.

Шикамару до сих пор помнил, как вытянулось лицо Кохаку, когда она дочитала то, что принес Таро. Пару минут регент смотрела сквозь бумагу немигающим взглядом, а потом перевела свои глаза на Йоширо. Никогда еще в глазах Цяо Нара не видел столько злости и ярости. Никто не видел.
Тогда он переглянулся с отцом, заметившим эту резкую перемену. Еще большим шоком для многих было то, что Кохаку дала сильную затрещину Йоширо так, что на его лице еще надолго задержится красный след позора.
- Схватите ублюдка и отведите в главный зал, - прошипела сквозь зубы Цяо, и генералы тут же поспешили выполнить ее приказ. – Йоширо Такугава, тебя будут судить за государственную измену. И лучше бы тебе рассказать все, что ты знаешь.

День спустя после битвы за Коноху.
Остров Гань Вань Ши.

Касуми Вэй всегда питала слабость к сильным людям. Не к мужчинам. Не к тупому идиоту с мускулами. А именно к сильным людям: с сильным сердцем, сильным шиноби с сильным духом. Ее привлекали и властные люди, холодные и неэмоциональные, способные здраво мыслить в сложнейших ситуациях. Она уважала таких, не любила, а именно уважала.
Просто в своей жизни Касуми никого и никогда не любила так сильно, как себя. И ей претила сама мысль о том, что она входит в сообщество людей, которые сейчас вершат чужие судьбы. Пятая Мировая – всего лишь фикция, из-за которой погибнут тысячи, полетит весь строй, вся система.
Как аристократка, она ликовала. По положению сейчас Касуми была выше их всех, управляя марионетками, не подозревающими о том, что над ними стоит кукловод. Феодалы и генералы, шиноби и обычный народ – мир идиотов, на деле которыми оказалось управлять крайне легко.
- Любопытно. Очень любопытно, - невольно вырвалось у Вэй, когда Тоби рассказал ей о положении на политической арене. – Одержимая демоном Жрица, да еще и политик, выступит на стороне Конохи? Система летит даже без нашего особого вмешательства.
- Феодалы используют любую возможность увеличить военную мощь. После того, как Рьеши послал на смерть своих генералов, он лишил Коноху не только верховенства, но и собственную страну доблестных военных полководцев. Теперь он не сможет выстоять против бессмертной армии Верховной Жрицы. Рис падет. Что касается Реки, то это только вопрос времени.
- Я так полагаю, что Кохаку уже знает о том, что Йоширо был довольно в близких отношениях с феодалом Реки? – сладко проворковала Касуми и тепло улыбнулась своему сообщнику. – На деле наследничек-то оказался не так уж и чист. Заделать бастарда, да и представительнице вражеского клана – это сильно. Интересно, Хокаге уже отдала компромат на него? Просто мне не хотелось бы, чтобы нашего истинного шпиона в окружении регента все-таки рассекретили.
Вэй помешивала серебряной ложечкой горячий кофе и задумчиво смотрела сейчас на пейзаж, открывшийся ей из кабинета. Ненастная погода на острове Гань Вань Ши всегда заканчивалась тем, что молнии ударяли в песок на пляже. Воды океана волновались тогда с другой стороны острова, ударяясь о скалы и пугая местных жителей, которые по глупости своей решили выйти на рыбалку.
Многим непривыкшим к таким явлениям все казалось, что рано или поздно, но на Гань Вань Ши двинется такая волна, что смоет все эти деревни и построенные недавно лаборатории. Потом, правда, такие параноики привыкали к необычным климатическим условиям острова, который или находился в тумане, или в самом центре своеобразного водяного ада, когда слышатся отголоски грома и молнии ударяют в песок и в деревья, а холодные воды океана обрушиваются на скалы семиметровыми волнами.
- Ему в любом случае грозит смертная казнь. То, что он является сыном клана Такугава, его не спасет. Цэй Вэй смогла потасовать факты так, что это Йоширо находился со мной в сговоре, а не Таро. Теперь навряд ли они будут искать предателя в окружении регента, - спокойно ответил Тоби, стуча пальцами по поверхности его стола.
- И все же я изначально была против того, чтобы ты раскрывал свою личность. Лучше бы мы ввели в игру подставного человека, ту же самую идиотку, мою сестру. Она и так спятила, никто бы не удивился, что Цэй-чан решила прибрать к рукам больше власти.
Касуми поморщилась, вспомнив о своей точной копии, которая уже привела Мадару в мир живых. Сестры-близнецы находились далеко друг от друга, потому только они еще друг друга не убили. Тоби об этом знал, поэтому специально разбросал убежища в разные части света.
- Твоя сестра – аристократка, баронесса с территориями, вассал феодала. Если бы кто-то узнал, что все ее рук дело, то мы потеряли бы шпиона, хорошо знающего дела политики и являющегося неотъемлемой его частью. В моем же случае они привыкли думать об очередной организации, которая снова решит захватить хвостатых. Некоторые прекрасно осведомлены, что я хотел погрузить мир в Тсукиеми. – Тоби взял в руки один из свитков, где была очередная статистика по проведению не совсем неудачных опытов.
Правая бровь Касуми невольно поползла вверх, как только она услышала о том, что он хотел погрузить в мир Тсукиеми. А не хочет до сих пор.
- Неужели что-то изменилось в твоих планах? – серые глаза смотрели с хитрецой, а улыбка на губах быстро превратилась в усмешку. – А как же вечная утопия? Мир без боли и войн.
Тоби повел плечами и встал со своего места, наблюдая за тем, как очередная молния вонзается в песок у вод бушующего океана. В стенах лаборатории было тихо и безопасно, в отличие от того, что творилось снаружи. Гань Вань Ши было идеальным местом, ведь никто не стал бы искать здесь следы его пребывания.
Слишком далеко от материка, от всех этих сражений и прочих дел аристократов. Он добирался сюда гораздо быстрее за счет техники, когда для обычного человека составило бы одно только перемещение от порта Воды до самого острова три недели. Здесь они могли делать все, что только хотели.
- Реальность можно победить только реальностью, - наконец, высказал свое мнение отступник. – Они хотели жить в ней. Пусть и живут дальше, видя истинную суть вещей. Утопию же получат только те, кто захотят, кто попросит об этом. А после произошедшего... После произошедшего должно сломаться слишком много людей. После произошедшего они поймут, что утопия им необходима.
Вэй хмыкнула, делая несколько глотков крепкого напитка.
- И только из-за этого ты заявил о себе? Война закончится, но опасения останутся. В памяти еще жива Четвертая Мировая, чтобы так просто можно было забыть о тебе.
Тоби ухмыльнулся, чего не было видно под маской. Однако Касуми это поняла по глазам. Поняла, ведь так всегда улыбалась их семья: с опасными искрами в глазах, не предвещающими ничего хорошего.
- Шиноби никогда не любили контактировать с аристократией стран. В моем же случае я приобрел за четыре года сеть шпионов среди разных сословий и выработал стратегию, которая сломает все, что они так долго строили. На этот раз я не только претворю свой план в жизнь. Я отомщу.
Аристократка кивнула и прикрыла глаза, вполне удовлетворенная таким ответом. У всех них были деньги, шпионы, союзники и враги. Территории. Вот только у него ничего этого не было, а власть была такая, какой нет ни у кого из феодалов. Правильно говорили всем, что Учиха – мастера иллюзий, мастера изменения реальности, которую, казалось бы, они должны были знать назубок.
Теперь Тоби показывал, что реальность жестче и в ней никогда не было ничего хорошего. Моменты счастья – моменты иллюзии, создаваемые самой реальностью.

День спустя после битвы за Коноху.
Коноха. Резиденция Хокаге.

Не много человек тогда собралось в кабинете Пятой, чтобы обсудить положение дел. Избранные джоунины и чунины, которые могли встать во главе деревни, пока сама Хокаге не вернется на свое место или пока не будет назначен новый совет правления. Те, кто показали себя на поле битвы. Те, кого хорошо знали. Те, кто знали груз ответственности и готовы были нести его.
Там были и Какаши, и Сакура. Там был Итачи, которого допустили до совета после предъявления доказательств его шпионской деятельности в Акацке. Там были послы Кири: пара мужчин в возрасте и странная женщина с маской на лице, которую звали Акаши. Приближенные Цунаде, два джоунина преклонных лет, чунин тридцати лет и совсем молодой стратег. Так десять человек собрались, чтобы решить судьбу Конохи.
- Только что из столицы прилетел орел. Через два дня Верховная Жрица страны Демонов, Ее Превосходительство госпожа Шион, прибудет в Коноху. Вместе с ней придет армия призраков, двадцать тысяч воинов, и около двууста медиков в помощь, - начал Минору Кодзима, пожилой джоунин со шрамом, который пересекал ему почти все лицо. – К этому времени наша армия должна быть готова к выступлению.
- Это невозможно, Минору-сама, - категорично заявила Харуно, скрестив руки на груди. – Мы не успеем подготовить всех.
- Тогда доложите нам о том, что творится у вас сейчас в госпитале, - противным протяжным голосом и в приказном тоне обратился к ней молодой стратег, отрываясь от карты Огня, лежащей на столе. – Боеспособность армии. Потери. Уцелевшие. Все.
Итачи прищурился, одарив зазнавшегося парня красноречивым взглядом, от которого невольно недавно получивший свое звание чунин опустил голову. Учиха стоял все это время рядом с бывшей напарницей Саске и явно не собирался давать кому-то право считать, что у него власти больше, чем у других.
Сакура, стоявшая сейчас в белом медицинском халате и принявшая на себя обязанности главы госпиталя Конохи, сжала губы в тонкую полоску. Она бы с удовольствием высказала все, что о них думает, но фамильярное обращение в этом деле ученица Пятой позволить себе не могла.
- В битве приняло участие сорок тысяч шиноби. По предварительным спискам двенадцать тысяч павших. Три тысячи имеют смертельные ранения. Полторы тысячи шиноби так и не найдено, высланы поисковые отряды, чтобы найти их. Таким образом, нам остается подготовить двадцать три тысячи пятьсот шиноби. Медиков во всей деревне всего полторы тысячи, при том, что нам не хватает медикаментов. На каждого медика в среднем приходится шестнадцать человек. Целый день шли и идут операции. Как бы сильно мы не хотели, мы не сможем подготовить людей за такой короткий срок. Выступление придется отложить.
- Об этом судить не вам, Сакура-сан. Ваше дело исполнять приказы и лечить людей. Со своей задачей вы не справляетесь, - жестоко отрезал Такехико Одзава, помощник госпожи Шизуне.
- Большинство людей не смогут дойти даже до границы! Это вопрос не исполнения долга, а наличия ресурсов! Никто не был готов к войне! – воскликнула Харуно, не стерпев такого оскорбления.
Учиха тогда коснулся ее руки чуть выше локтя, тем самым призывая к спокойствию. Итачи понимал, что высказываться в данном случае о том, кто и как выполнял свой долг, было действительно неуместно. Ученица Пятой делала все возможное, призвав Кацуи и вылечив больше десятка человек. Вот только Сакура была одна, и на фоне трагедии такого масштаба ее вклад показался каплей в море.
Харуно правильно сказала насчет того, что ставить вопрос нужно не о том, как она исполняла свой долг, а о том, где им взять больше нужных ресурсов.
- Я не стану брать на себя ответственность за смерть тысячи людей, Такехико-сама. И я позволю этим людям покинуть стены госпиталя, только если получу приказ от Цунаде-сама, но не от вас, - продолжила уже Сакура в более спокойном тоне. – Минимальный срок, за который мы сможем поднять армию на ноги, – это пять дней. Если вы не будете ждать, то потеряете значительную ее часть еще в пути.
Она замолчала и с благодарностью посмотрела на Итачи, спорить в присутствии которого никому не хотелось. Брат Саске был помудренее некоторых в вопросе о том, что следует делать дальше. И мудрость эта заключалась в том, что он не говорил раньше того, как услышит все известные им сведения. Разбрасываться же людскими жизнями Учиха не собирался.
- Я думаю, что можно найти какой-нибудь другой выход в сложившейся ситуации, - вмешался Хатаке, оказывая поддержку Сакуре. – Нужно отложить выступление на несколько дней...

День спустя после битвы за Коноху.
Лагерь объединенных отрядов Огня. Территория страны Реки.

Людей в дозор отбирали в основном из кланов, специализирующихся на разведке. Потому, чаще всего на границе лагеря можно было увидеть представителей клана Хьюга и Инузука. Что касается Абурамэ, то те давно позаботились о слежке близлежащих территорий, определив для каждого участок слежения. Маленькие жуки не были заметны в листве и на коре деревьев, но, тем не менее, именно эти жуки по большей части позволили им спать спокойно.
Именно тогда Темари и позволила себе отдых. До этого Собаку даже и не думала о том, как она устала, пока Тсуме не подошла к ней и не сказала, что толку от не выспавшегося командира они вряд ли дождутся. Хана же заверила уроженцев страны Ветра, что, если понадобится помощь, то она непременно разбудит их.
Вот только Темари и Канкуро все равно не могли уснуть, наблюдая за тем, как мелькают тени по ту сторону палатки. Она лежала на своем спальном мешке, подложив под голову свой рюкзак, и уносилась мыслями вперед по той дороге, на которую они вышли. Скоро. Совсем скоро. Еще два дня и они доберутся до близлежащей территории столицы, где и встретятся с Гаарой.
Канкуро же, казалось, вообще ни о чем таком думать не хотел. Он раздобыл где-то бутылку саке и тихо пил, пока была возможность. Подперев голову рукой, кукольник изредка бросал задумчивые взгляды в сторону старшей сестры. Он не нашел ничего умнее, кроме как предложить ей выпить, чтобы разорвать эту ужасную гнетущую тишину.
- Спасибо, - откликнулась Темари, беря бутылку.
Она сделала пару глотков и вернула ее обратно владельцу, который даже в этом походе смог найти хороший алкоголь.
- Не за что. Слушай, я тут тебя спросить хотел...
Канкуро замялся и выпил еще для храбрости.
- А у тебя с ним все серьезно?
- А я думала, что это только у девушек есть свойство сплетничать, - тут же отозвалась Темари, усмехнувшись.
- Я немного пьян. Считай еще и это, - протянул Собаку, прикрыв глаза.
В отличие от сестры, Канкуро по полной наслаждался отдыхом, который они могли себе позволить. Кукольник знал, что сейчас не только он балдеет в своей палатке: снаружи в карты играли парни из кланов Абурамэ, Инузука и Хьюга. Причем, первые и последние старались сжульничать: один подсылал жуков, чтобы посмотреть карты соперника, другой все время пытался использовать бьякуган. Потом он видел парочку молодых шиноби, которые пошли в сторону леса. С усмешкой Канкуро слышал обрывок фразы девушки, говорившей, что ее отец все равно сейчас в дозоре, а они хоть немного снимут стресс.
Видимо, молодежи было все равно, что за их любовными утехами будут наблюдать аж три клана.
- Неужели ты совсем не переживаешь по поводу того, что мы через два дня должны будем напасть на столицу Реки? – вполне спокойно поинтересовалась Темари.
- Не переводи тему, сестренка. Ты сейчас просто ужасная зануда. Нам до этой войны два дня пути, и вместо того, чтобы сидеть как на иголках, лучше бы поговорили на вполне приятные темы, - довольным голосом заявил ей Канкуро, откидывая в сторону пустую бутылку саке и доставая из своего рюкзака еще одну.
Темари одарила его укоризненным взглядом.
- Где ты взял столько саке?
- Я не рассказывал? – удивился собственной забывчивости кукольник и хмыкнул. – Молодежь у нас решила познать все прелести взрослой жизни довольно рано. Ну, их запалили за распитием алкоголя на прошлой остановке. Парни из клана Хьюга отобрали всю выпивку, а я взял себе три бутылки, как взятку за молчание.
Женщина тяжело вздохнула, прикрыв лицо ладонью. С делами политики она совсем забыла о том, что ее брат хоть и кажется взрослым мужчиной, но все равно остается ребенком, за которым нужно следить. Вот смог же он даже тут найти себе выпить! Причем, явно воспользовавшись своим положением командира.
- Зачем тебе знать о том, какие у нас отношения? Разве это не мое личное дело? – тихо спросила его Темари, перевернувшись на бок, так как скашивать взгляд было реально неудобно.
Канкуро вытер губы о ткань перчатки и задумчиво пожал плечами.
- Хочу узнать свои шансы стать дядей. Гаара вряд ли женится после этой войны, он мне еще после Четвертой Мировой об этом сказал, когда его у резиденции ждала толпа фанаток. Мол, он уже отвоевался, не надо ему этого. А ты... Ты явно не та женщина, которая сможет спокойно идти по жизни одна. К тому же, вы друг друга достойны...
- Вот спасибо! – воскликнула невольно куноичи, слегка ударив его в руку, из-за чего кукольник пролил немного саке на себя.
Что-то пробормотав, Канкуро недовольно уставился на сестру.
- Что? Он считает тебя невыносимой женщиной, ты считаешь его невыносимым мужчиной. По-моему, все логично, - протянул он и сжал губы в тонкую полоску. – Темари, убери руку с веера, пожалуйста, я же пошутил.
- Да ничего ты... – она прервалась, заметив оживление по ту сторону палатки, и вскочила со своего места.
Смехотворный тон сразу ушел на второй план, как только слишком много теней побежало в сторону, откуда они пришли. Сорвались и те, кто играл в карты, и те, кто помогал ставить палатку неподалеку.
Это послужило сигналом Собаку для того, чтобы Канкуро спрятал саке, а Темари вышла из их недавно поставленного ночлега с веером на перевес. Она видела, как радость мелькала на лицах людей, когда они бросали все и бежали к выходу из лагеря. Вот только уроженка Ветра не понимала этой резкой перемены и устремила взгляд темных глаз в сторону, куда бежали шиноби.
Канкуро, недовольный тем, что их отдых оказался недолгим, также провожал бегущих озадаченным взглядом, не вполне понимая сначала причины их радости.
- Что случилось? – крикнул он в толпу, не особо и надеясь на ответ.
- Нагнали! Нагнали! – крикнули ему в ответ и побежали дальше.
Темари невольно побледнела, готовясь к бою. Если их нагнали шиноби Реки, то нужно было вмешаться.
Она до сих пор не понимала, почему никто не предупредил их раньше.
- Третий отряд вернулся! – раздался еще один крик, заставив ее буквально замереть на месте, а потом рвануть к выходу из лагеря.
Там она уже встретится с Хинатой и с Неджи, которые шли, слегка прихрамывая, но при этом все равно улыбались. За ними шли и остальные, потрепанные, но не менее счастливые.

День спустя после битвы за Коноху.
Фудо. Дворец феодала. Главный зал.

Он стоял на коленях перед теми, кто не должен был быть удостоен такой чести. Униженный и оскорбленный принц. Предатель. Гнусный заговорщик, который предал свою собственную страну и который поплатится за это.
Цунаде, Шикаку и Шикамару стояли вместе с остальными генералами и советниками поодаль от регента и ее кузена. Все те, кто рассылал сообщения, особы не политические, простые слуги Ее Превосходительства, стояли здесь так же, как и они. Весь дворец собрался сейчас здесь и наблюдал за тем, как сжимает в своей руке злосчастный свиток Кохаку.
Мей Теруми и феодал страны Воды, наблюдавшие суд на Йоширо, с каменными лицами наблюдали за тем, как проявляется гнев дочери Бенжиро. Кохаку Цяо могла снести многое и простить практически все.
Но простить предательства так и не смогла.
- Перед вами всеми на коленях стоит ничтожный человек, - начала она уже более спокойным голосом, когда двери главного зала закрылись. – Один из претендентов на престол. Принц Йоширо Такугава, предавший все то, за что мы боролись и боремся до сих пор. И, как и любому предателю, ему не придется ждать от меня пощады.
Кохаку прошла к Йоширо и с презрением посмотрела на того, кто мог бы стать феодалом. Человек, из-за которого чуть не началась гражданская война, который помешал занять старшему брату престол после смерти ее отца. Ее кузен, родственник и гнусный политик, посмевший играть на два фронта.
Сейчас он стоял на коленях и с такой же ненавистью смотрел в коралловые глаза регента. Ведь она, женщина, не смевшая ни на что надеяться, стояла у власти и вершила над ним суд.
- Это он не выслал поддержку Конохе, когда ей требовалась помощь на границе, - громко продолжила она, заставив Шикамару сжать кулаки.
Нара, как и Кохаку, не смог простить.
- Это он предупредил власти Реки о том, что наши силы идут к границе, - ее праведный гнев передавался всем, кто находился в тронном зале.
- И это он заключил тайный брак с Таурой, правительницей страны Реки. Несколько дней назад она родила от него бастарда, - закончил Тадао Такугава, прищурившись. – Все это время Йоширо надеялся на то, что обман не раскроется. И все это время он помогал Тауре захватить определенные провинции Огня, зная, что самому ему престол Огня не светит.
Тогда Кохаку и Тадао долго переглядывались. Тогда оба понимали, что ни о каком помиловании речи быть не может. Это война. На ней нет места чувствам. Предателей нельзя прощать.
- Твоя жизнь закончится здесь, - хрипло вынесла приговор Кохаку и отвернулась, когда Тадао занес катану над головой своего брата.
Кровь пролилась на чистый пол зала.
Теперь престол по праву принадлежал только одному человеку.

День спустя после битвы за Коноху.
Коноха. Дом Харуно Сакуры.

Она вернулась только тогда, когда солнце ушло за горизонт.
После собрания в резиденции Сакура должна была вновь идти в госпиталь и проводить те сложнейшие операции, до которых нельзя было допустить начинающих медиков. В короткие сроки восстановить армию было просто немыслимо, ведь для многих тогда счет шел не на дни, а на часы. Как бы сильно Харуно не хотела, но для многих требовалось хирургическое вмешательство. Даже Кацуи-сама здесь была бессильна.
Ученица Пятой осталась бы ночевать в больнице, если бы Ино не сменила ее. После смерти отца Яманака просто не могла сидеть дома и видеть заплаканное лицо матери и фотографию Иноичи в ее руках.
Когда же Сакура вернулась домой, она впервые вздохнула спокойно. С кухни уже доносился приятный запах выпечки, недовольный голос матери и смех отца. Весь день сегодня Мебуки только и делала, что готовила, ведь волей-неволей случая, но она согласилась приютить у себя всю команду Саске и его брата. Наруто, зашедший после долгой работы по переносу раненых, оказался центром ее внимания.
- Ну да, конечно, вернешься ты сейчас в свою берлогу. Знаю я вас, мужиков, Кизаши, наверное, до свадьбы и не знал, что в квартире нужно убираться, - услышала Сакура, как только вошла на кухню. – Питаешься там у себя своим раменом и портишь желудок, оставайся и давай ешь. Да побольше. Вроде, будущий Хокаге, а такой хилый.
Суйгецу, сидевший за столом, в этот момент ел дораяки и чуть не поперхнулся от смеха. Карин не удержалась и тихо хихикнула, откладывая вымытую тарелку в сторону и принимая из рук Дзюго, помогавшего ей, еще одну. Итачи лишь улыбнулся, но продолжил пить крепкий кофе, а Саске не без мстительного удовольствия наблюдал за тем, как госпожа Харуно оттянула Наруто обе щеки. Удзумаки с большими глазами, но молча вытерпел это издевательство.
- Итачи-сан, вам бы тоже стоило поесть, - переключилась на другую жертву Мебуки, скрещивая руки на груди.
- Благодарю, но я сыт. Мне уже неловко от того, что нам пришлось вас потеснить, - вежливо отказался Учиха.
- Неловко спать на улице, а вот под крышей гораздо приятнее, - проговорила госпожа Харуно. – Вам еще повезло, что Сакура вас сюда привела. Сейчас-то не только вы, но и шиноби из Кири ищут себе ночлег. Я бы в любом случае не позволила бы ночевать героям Конохи на улице.
Мебуки прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Она действительно не позволила бы после произошедшего искать ночлег тем, кто сыграл решающую роль в битве за Коноху. Да и Кизаши любил гостей и компанию и потому был только рад, когда понял, что в столь малом, но они смогут им помочь.
Сакура же смотрела на это со стороны и не могла не улыбнуться тому, как по-домашнему сейчас выглядела эта картина. После одних стрессов, битв и политических разборок приятно было придти именно в такой дом. Карин и Дзюго мыли посуду, чтобы облегчить немного хозяйственную долю мамы Сакуры, при этом они постоянно соприкасались руками и смущенно отводили взгляды. Итачи пил кофе и также наслаждался моментами спокойствия, пусть и в чужом, но все-таки в семейном кругу. Суйгецу просто пользовался возможностью хорошенько поесть, потому что за последнее время Ходзуки действительно редко удавалось наесться досыта. Мечник откровенно пользовался добротой Мебуки по отношению к гостям. Учиха сейчас так же, как и брат, пил кофе, а Удзумаки ел домашнюю и нормальную еду, которую некому было готовить в его пустующей «берлоге».
Заметив же в коридоре дочь, Мебуки встрепенулась и отодвинула стул. Кизаши в тот момент достал из холодильника любимую еду Сакуры, будто прочитав мысли жены. Они специально ведь, узнав о ее возвращении, купили ее любимое угощение.
- Знаю, что ты устала и хочешь спать, но прием пищи никто не отменял. - Заявила Мебуки, и впервые за долгое время Сакура не стала возражать. – Мы сейчас уходим. Гостям мы уже постелили.
- А куда вы собрались идти?
- К твоей бабушке. Она приютила у себя несколько подростков из Кири, которые разделились со своими родителями на поле боя. Ну, знаешь... Там поиски сейчас идут в госпитале, в списках погибших их не было. Детей накормить тоже надо, заодно поможем, чем сможем. Ты у меня вроде немаленькая, так что оставляем домашние заботы на тебя. – Госпожа Харуно тяжело вздохнула, перебарывая в себе чувство вновь наставить дочь на путь истинный. – Готовить не придется. В холодильнике все есть. Кизаши, возьми те коробки. И аккуратнее, умоляю тебя! Там мамин любимый фарфор!
Мебуки вышла в коридор и открыла входную дверь, ожидая мужа. Кизаши тут же поник и встал из-за стола, вот только прежде чем подойти к жене, потрепал дочь по голове и улыбнулся, словно она не перестала быть маленьким ребенком.
- Если тебе что-то понадобится, только скажи. Ты знаешь, где нас найти.
- Кизаши! Коробки сами не поднимутся и не уйдут! – послышался грозный голос госпожи Харуно, и мужчина тут же поспешил к ней на помощь.
Вскоре дверь за ними закрылась, и Сакура даже невольно вздрогнула, услышав хлопок. Она еще смотрела какое-то время в сторону, куда ушел ее отец, но потом опустила голову и тихо открыла банку законсервированных фруктов. Харуно ела медленно, смакуя забытый вкус любимого угощения. Медик до смерти любила, хоть и калорийный, но безумно вкусный соус, который смешивали с кусочками персиков и ананасов.
Суйгецу все это время с ухмылкой наблюдал за Сакурой и задал все-таки вскоре интересующий его вопрос:
- Слушай, а твоя подружка, с которой вы обжимались у ворот деревни. Ну, Ино которая. Она далеко отсюда живет?
Карин снова захихикала и обернулась к Ходзуки.
- Я смотрю ты, водохлебище, все-таки нашел себе подружку, - с ухмылкой проговорила женщина и поправила очки, съехавшие на нос.
- Ну да. Я – подружку, а ты – то самое дело, для которого и была создана изначально, - ответил ехидно мечник, за что тут же получил по голове. – Твою мать, ты только вернулась с того света. Убавь рукоприкладство!
- Для селедок, вроде тебя, одолжений не делаю. Сразу видно, что никто давно не учил тебя хорошим манерам, тупая скумбрия! – не осталась в долгу бывшая тюремщица, продолжая бить Ходзуки.
- Так скумбрия или селедка? Сама путаешься в собственных словах, и я еще при этом тупой!
Сакура с некоторым удивлением смотрела на то, как разрушился семейный уют. Удивленными на кухне, казалось, были только Наруто и Харуно, не знавшие сторону таких отношений в команде Хеби. Или Така. Они до сих пор не помнили, как там Саске ее обозвал.
«Я больше никогда не буду бить Наруто. Никогда», - пообещала ученица Пятой себе, поняв теперь, как это смотрелось со стороны. Суйгецу, может, было и не так больно. А вот Удзумаки доставалось. Сильно доставалось, ведь Сакура и все знали, что удар у нее был не слабый.
- Ну, Ино вообще-то находится сейчас в госпитале, но я не советовала бы тебе к ней идти, - протянула медик, тем самым отвлекая внимание напарницы Саске на себя. – У нее сейчас будет дел по горло, да и вряд ли у Ино появится настроение сейчас заводить новые отношения.
- Она еще не оправилась после смерти отца?
Этот вопрос задал уже Наруто, положивший пустую миску на столешницу. Он обратил к Сакуре взгляд, в котором уже не было ни искр смеха, ни веселья. Больше не было приятного чувства семейного тепла, когда люди, пусть и плохо знакомые, но отнеслись к нему по-доброму, как к собственному сыну.
Теперь же речь зашла вновь о терроре. Об их поражении. О взрыве допросного дома. Где были не только власти, но и отцы, родители их друзей. Удзумаки до сих пор помнил, как обнимал мать Чоджи, скрывая собственные слезы, как Ино стояла не в силах пошевелиться, а ее мама ревела в голос. Обреченность на их лицах и в их глазах отпечатались не только неприятным воспоминанием, но и ожогом на сердце.
Тогда Карин и отпустила Суйгецу, понимая, что есть вещи серьезнее их неприязни. Об этих вещах сейчас вспоминали Сакура и Наруто, взгляд которых стал словно непроницаемым. Итачи тогда заметно сжал кружку у себя в руках и закрыл глаза, а Саске...
Саске слушал, впитывал эту информацию. Ведь он-то знал людей, которые здесь жили. То, чем они жили. То, чем они дорожили.
- В тот день умер не только Иноичи, Наруто, - бесцветным голосом проговорила Сакура, поднимая на него взор лихорадочно блестевших зеленых глаз. – Младшая сестра Хинаты тоже...
- Ханаби, - невольно выдохнул ее имя джинчурики.
- У медиков сейчас слишком большая нагрузка. Они не могут похоронить своих родных, при этом должны работать чуть ли не круглые сутки, - уже обратилась к Ходзуки глава госпиталя. – Ино будет или на дежурстве, или на операции. Ее не стоит отвлекать и напоминать о чем-то. Почти всем сейчас нужно осмыслить то... То, что произошло.
Сакура натянуто улыбнулась и встала из-за стола, понимая, что это один из тех случаев, когда кусок в горло не лезет. Она просто хотела спать. Спокойно уйти и лечь, чтобы во сны не врывались кошмары настоящего.
Харуно боялась, что ей приснятся огни Фудо или лица мертвых детей.
Еще больше она боялась вновь почувствовать тянущее чувство внутри.
Почувствовать пустоту, убившую многих.