Лишенные света. Глава 2. Изгои. Крыши домов

Он всегда любил лазать по крышам. Маленький смышленый мальчик с лазурными глазами, яркими, как наивная мечта ребенка, только у него был такой доверчивый и проникновенный взгляд, прямо как у его отца в молодости. Он убегал из академии, на ходу перепрыгивая через низкие белые заборчики, иногда, спотыкаясь, вставал, сдерживая болезненный всхлип. Но находил в себе силы – бежал дальше. Лишь бы быть подальше от полных ненависти взглядов и предательского шипения за спиной. Короткие пшеничные волосы торчали во все стороны, растрепавшись от порывов холодного вечернего ветра. Но ему было все равно. Ребенок просто смеялся, добежал до ступенек, перепрыгнул и, наконец, достигнув цели, успокоился. Он подходил к маленькой детской площадке и, вцепившись в холодную сталь турника, взобрался на маленький игрушечный домик. И так, медленно, но верно, он добирался до крыш домов. И тогда наступал закат. Дневное светило уходило за горизонт, буйством красок играя напоследок с облаками и небесным покрывалом. Любой бы на его месте просто лег и завораживающе наблюдал за божественной красотой. Но он был другим. Ребенок встал на край крыши и протянул руки вверх. Подобно цветкам подсолнуха, которые всегда поворачивают свои головки в сторону солнца, он тянулся к небу. Маленькими пальчиками рисовал невидимые слова.
«Я их помню…»
Он улыбался, лучезарно и открыто. По-доброму смеялся, старался не сломаться. Но крупинки слез открывали миру его истинные эмоции. Он не понимал, почему люди так ненавидят его. Ведь он еще ничего не смог, не успел сделать. Ни плохого, ни хорошего. Он так и стоял, протягивая руки к небу, плакал и смеялся. Потом с решительным выражением лица уходил в пустую комнату брошенного пристанища. И снова был одинок…

Но он помнил пламенные волосы женщины, которая с любовью держала его в своих руках. Не забыл глаза океана, пронзающие его мысли. Он помнил ту боль. Ту метку. Ту печать. Он знал, что внутри что-то есть. И сейчас оно недовольно рычит, раздирая изнутри душевную стойкость…

Он должен был стать героем деревни, но в итоге превратился в изгоя…
Из-за того, что внутри кто-то есть…

- Мы ненавидим тебя, Наруто.
Они глумились над ним, подходя все ближе. Взрослые, состоявшиеся люди. Держали своих детей за руки, а его медленно гнали к обрыву. Мы тебя ненавидим. Слова резали сердце, резко полоснули по лицу, капельки крови стекали по его маленьким раскрасневшимся щекам. Ему больно, не гоните, не прогоняйте, не кидайте. Вперед вышла маленькая девочка с пронзительно-зелеными глазами, она теребила крохотной ручкой подол красной юбки и медленно что-то шептала. Он надеялся, что она спасет его, потому что понимал, что, увидев ее в первый раз, почувствовал исходящее от нее тепло. Это чувство медленно растекалось по венам, грея его изнутри, вселяя в его пустое сердце маленькую искорку надежды. Но она… Она стала какой-то другой. Чужой, мерзкой и испорченной, потому что поддалась взрослому влиянию. Как в замедленной съемке она искривила свои прелестные губки, закрыла глаза и быстро прокричала:
- Убирайся из деревни!
- Но…
- Уходи!
Он плакал, кричал от душевной боли, но в то же время ненавидел всех в родной деревне. Хотел уничтожить, и зверь внутри его одобрительно шипел.
- Ненавижу! Ненавижу! Сакура…

Наруто внезапно вскочил, не понимая, что происходит. По лицу медленно стекали капельки холодного пота, он вытер их, встал с кровати и подошел к окну. Первые лучи восходящего солнца окрашивали горизонт и крыши домов в пастельно-розовые тона. Робкие блики света нежно касались темного неба, помогали проснуться после долгой ночи. Наруто прижался лбом к стеклу, ловя на своей матовой коже яркий блик солнечного света, который робко пробежался по оконной раме и скрылся за нагрянувшей тучей. Казалось, что скоро пойдет дождь. Узумаки отвернулся от окна и присел на краешек кровати. Его взгляд упал на фотографию, заключенную в рамку. На ней были его друзья, самые любимые и близкие. Команда номер семь. Его прошлое. Такое дорогое и необходимое. Оно исчезло. Просочилось сквозь пальцы, подобно горячему песку. Исчезло, испарилось, ничего больше не осталось.
- Саске, Сакура… Сначала он сбежал, теперь и ты исчезла. Где вы?
«Мне одиноко» - он не смог сказать это, произнести вслух и сознаться самому себе, что он не такой веселый и уверенный в себе. Он слабый, когда нет рядом их.
- Я найду тебя…
Наруто быстро оделся и выскочил из комнаты. Он бежал по пустынным улицам Конохи, надеясь скорее настичь свою цель. Он дошел до маленького дома и громко постучал в дверь. Никто не ответил, не открыл. И тут он снова почувствовал, что его ненавидят, что он лишний, что его гонят. В отчаянии постучал снова. И тут дверь медленно открылась, и на пороге показалось сонное лицо учителя.
- Наруто? В такую рань?
- Есть дело, Какаши-сенсей.
Какаши понял, о чем пойдет речь, и молча указал Узумаки, чтобы он вошел.
- Какаши-сенсей, прошу вас сформировать группу на поиски Сакуры.
- Я уже занялся этим Наруто. Сегодня в обед ты, Сай, Хината и Киба отправитесь на поиски. Детали…
Он остановился, увидев на лице своего лучшего ученика грустную улыбку благодарности. Похлопал его по плечу и одобрительно кивнул головой.
- Действуй, Наруто.

* * *
Мадара лежал на полу с окровавленным лицом, глаза сильно жгло и боль в голове отдавалось эхом по вискам. Он попытался встать, ноги дрожали, но все его величие и сила характера не позволили упасть на колени в этой темной пещере. Он рукой схватился за выступ в скале и выпрямил дыхание. Медленно открыл глаза, привыкая к новым ощущениям. Все вокруг плыло, неотчетливо и мутно. И вдобавок глаза ужасно кололи. Он пару раз моргнул, дабы привыкнуть к новым ощущениям, а затем, сжав в руках свои собственные глаза, злорадно засмеялся. Его смех, дикий и нескончаемый, эхом раздалось в пещере, проникая во все щели, стремясь наружу, сообщить всем – Учиха Мадара добился своего.
- Спасибо, Саске. Теперь, благодаря этим глазам, я смогу вновь поднять на ноги наш клан. Мы вновь станем сильнейшими ниндзя Конохи и всего мира!

* * *
Он сидел в таверне, в очередной раз напившись до чертиков. Окруженный толпой красоток, парень потер свои ноющие виски и попытался улыбнуться. Но, не смотря на то, что у него это вышло плохо, девушки ахнули. Он был весьма популярен среди особ противоположного пола, и понимал это. Но сегодня было что-то не то. Он еще никогда не чувствовал такой боли. Нет, она не была ужасной и нестерпимой. Просто голова ужасно болела, виски ныли, а глаза… горели. Внутри, где-то там, раздавался голос человека, который звал, приказывал явиться. Он не понимал, кто это и что происходит, поэтому пытался отвлечься, забыть свои корни. Забыть свое прошлое. Он порывисто схватил стаканчик с саке и опустошил его, не оставив и капли. Затем резко встал и прижал сильными руками первую попавшуюся девушку.
- Ну что, крошка, потанцуем?
Она довольно прижалась к его губам и повила его в центр, где уже все резвились и танцевали. Другие, обделенные вниманием главного казановы Деревни Скрытого тумана, нервно уселись на свои места и ждали очереди.
- Мидзу, ты просто великолепен.
- А то, - он вымученно улыбнулся и снова стал кружить свою напарницу в диком вихре пьяного танца.
- Мидзу, пойдем наверх, а то ты так напряжен, - он дернула его за руку. Он рассеяно кивнул, и они удалились наверх.

* * *
Сакура медленно открыла глаза. Все тело ломило, голова болела, и она чувствовала себя не самым лучшим образом. Кто-то хмыкнул, давая о себе знать. Хотя это было лишним, она сразу заметила притаившегося в углу Учиху. Попыталась его игнорировать, потому что теперь, окончательно придя в себя, злилась на него за то, что он буквально не убил ее. И почему? Да за просто так, на ровном месте. Нет, она, конечно, все понимала, боль, эмоции, алчная жажда крови, но это было уже слишком. Харуно что-то проворчала себе под нос и демонстративно отвернулась в другую сторону. Пусть увидит, что она его не простила. Пусть знает, что она уже не так податлива.
- Сакура, я полагаю, что ты уже пришла в себя. Ты была в отключке три дня, - он начал разговор первым, потому что никогда не любил ждать, особенно капризную девушку, которая хотела показать свой характер.
- Интересно, благодаря кому, - она резко повернула к нему голову, не обращая внимания на внезапную боль в шее.
- Еда на столе, ешь, - приказным тоном констатировал факт Учиха.
- Да к черту ты пошел со своей едой! – она была жутко обижена, что ее тело подводило ее, что животные инстинкты и потребности брали вверх – в желудке предательски урчало.
- Ты уверена? – он ухмылялся, издевался над ней, потому что знал, она истощена и ужасно голодна.
- Уверена, - Харуно оскалилась, не могла понять, почему так зла на него, но точно была уверена, что несколько дней назад, даже после этого случая, не была бы на него так обижена. Именно обижена…
- Что ж, тогда к делу, и не вини меня, ты сама отвергла мою доброту к тебе, Сакура, - он подошел к ней поближе.
- Я не хочу ничего слышать о твоих делах, мне надоело.
- Ты уверена? Ты и дальше хочешь быть моей узницей?
- Конечно, нет, - озлобленно прорычала Сакура.
- И ты же понимаешь, что выход отсюда тебя ждет только через удовлетворение моей главной прихоти, так что на твоем месте, я бы слушал внимательно, потому что у нас очень мало времени, - он вспомнил то ужасное чувство начала конца вчера, странный голос внутри. Это точно был Мадара. Он был в этом уверен на сто процентов, не было и капли сомнения. И Учиха уже достиг того, чего хотел, дело оставалось за малым. Именно поэтому у Саске не было выбора. Он хотел мести, он жаждал ее. И теперь, когда он вновь обрел надежду, эта девчонка не имела право своим надменным характером рушить все его планы. Вчера он чувствовал не только голос Мадары и боль, вызванную этим видением, своей природной силой Учиха он чувствовал еще что-то, точнее кого-то. Это был важный человек, он это понял сразу, потому что такого прежде он не испытывал. И он знал, где его искать. Саске знал, что его нужно найти. Деревня Скрытого тумана… Это возникло само собой в его голове, и он предпочел верить своему инстинкту.
- Саске, с тобой все в порядке? – Сакура окликнула его по имени, когда заметила, что парень отвлекся, нахмурившись, усердно о чем-то думал. Когда он услышал свое имя, как будто очнулся от какого-то сна, спячки. Скрестив руки на груди, Учиха отошел в сторонку от кровати девушки. Повернувшись лицом к окну, но снова что-то выжидал. Сакуре это порядком надоело, она не могла, да и не хотела все это больше терпеть. Она понимала, что все ее иллюзии о счастливом будущем с ним просто злая игра ее воображения, ведь в ней все еще жила та маленькая Сакура, что любила его всем сердцем. Она больше не противилась этому чувству, потому что понимала, что уже бесполезно прятать в себе что-либо, просто невозможно скрыть в себе все эти чувства. Но она хотела ему помочь, не могла вот так бросить. И, когда она все это обдумывала, понимала, в кого он превратился, Сакура знала, что не нужна ему. Саске просто необходима ее сила медика. А потом… Потом все закончится. Ее либо убьют, либо она сама вернется в деревню. А дальше они больше никогда не встретятся, а если и по злому року судьбы они снова столкнутся, один из них точно исчезнет. И это будет Сакура, потому что она просто не сможет его убить. Не получится. Она задрожала. Все тело колотило. Ей было больно. Она хотела плакать. Смотрела на его спину и хотела обнять его. Саске. Почему? За что? Саске. Саске…
Да, она хотела плакать, но слезы не текли. Больше не текли по ее раскрасневшимся щекам. И так ей было легче. Намного. Что ж, она справится. У нее все получится. Она сможет, так давай покончим с этим, Саске.
- Используй меня в последний раз… - она тихо опустила голову, пыталась унять дрожь, - Давай покончим с этим, Саске. Теперь я в порядке. Смогу сделать то, что в моих силах.
Саске нахмурил брови и молчал несколько минут. Сакура же не в силах была сказать еще что-нибудь, потому что понимала – у нее начнется истерика.
- Хадзи недавно вернулся из Деревни Скрытого тумана. Он нашел необходимого для нас человека. Все, что мы знаем – это его имя. Саймон.
- И что я могу сделать?
- Отправиться в эту деревню и добыть мне его глаза. Саймон – обладатель шарингана. Настоящий ли он Учиха или нет, неизвестно. Именно поэтому…
- Учиха, ты думаешь, о чем говоришь? Во-первых, какое мне дело до этого Саймона, пусть кто-нибудь из твоих верных псов добудет его глаза, мне останется только пересадить их тебе. Я не твоя марионетка, в конце концов. И, во-вторых, неужели ты думаешь, что я не осмелюсь сбежать? Ты в конец рехнулся, - все кипело в ней, пыталось вырваться на свободу. Ее все достало, все надоело. Но Саске… Он просто спокойно выслушал ее, подождал, пока девушка успокоится, и подошел к ней поближе. Сел на край ее кровати и схватил за руку.
- Мне больно, Саске, - она попыталась освободиться, но у нее ничего не получилось.
- А теперь слушай меня, Харуно. Никто кроме тебя не сможет правильно, именно правильно, заполучить эти глаза, ты же видела мои. Вот, что получилось, когда действовал не медик, а простой шиноби. Любой может просто повредить орган, и ничего не получится. Кроме того, только ты не осмелишься сбежать. Ведь я знаю тебя. Ты никуда не сбежишь, Сакура, - он ухмыльнулся, еще сильнее сжал ее запястье и прибавил, - Отправляешься завтра утром.
- Да кто ты такой, Саске, чтобы вот так издеваться и помыкать людьми? – она оставила любые попытки вырваться на свободу, терпела эту боль – от его близости и хватки. Все смешалось в ее голове, поплыло перед глазами. Сердце учащенно забилось.
Саске не ответил на ее вопрос, казалось, что он вообще перестал дышать. Он просто держал ее за руку и не выпускал. Что еще нужно? Сколько можно мучить?
- Только когда ты получишь то, что тебе нужно, только тогда я буду по-настоящему свободна, да? – она сдерживала слезы, что уже навернулись на ее глазах, хрусталиками переливаясь в лучах солнца. Медленно пыталась выровнять дыхание, постепенно прийти в себя.
- Только тогда, - он с шумом втянул в легкие воздух и приблизился еще на дюйм. Другой рукой потянулся к длинным волосам и притянул к себе, намотав их на кулак. Сакура болезненно сморщилась. Но ничего не могла выдавить. Только как в замедленном кино наблюдала за его движениями, медленными и плавными, он был похож на змею. Ядовитую змею, которая уже давно впрыснула в тело своей жертвы яд. И теперь просто мучает ее. Его лицо. Его лицо… Оно было так близко, она уже забыла, когда вот так просто могла наблюдать за ним. Что он делает? Зачем ему эта игра? Почему он не останавливается? Саске сам не понимал, что делает, но знал только одно, какое-то животное начало брало вверх. Дикий инстинкт повелевал сейчас его телом. И все, что он желал больше всего именно сейчас – просто увидеть ее. Не ту темноту, что окутывает его столь долгое время, а ее – плаксивую и такую сильную. Розовые волосы и изумрудные глаза. Хотелось увидеть. Он коснулся холодными губами ее спутанных волос и на мгновение остановился, почувствовав ноющее тепло в теле. Он отпустил ее руку, услышал, как она облегченно выдохнула. Медленно выпустил из своих пальцев спутанные локоны ее волос. Он чувствовал вибрации в воздухе – она отпрянула от него. С шумом дышала, не могла успокоиться. Он на мгновение остановился, но вновь тепло, исходящее от ее тела, взбудоражило все в нем. Он так хотел это тепло, ему больше не нужно быть одному. Он вспомнил маму. Почему-то этот образ пришел в голову именно сейчас. Но Саске понимал, что сейчас все по-другому. Им повелевала животная страсть. Не его хладнокровным разумом, который сейчас просто жил отдельно, а его телом. Рука сама собой дернулась вперед и обхватила девушку за шею. Она снова вся напряглась, пыталась вырваться и что-то сказать. Но тоже была в оцепенении. Он придвинул ее лицо к своему, чувствовал ее трепещущее дыхание, разгоряченную кожу. Прижаться к губам… Это все, что он сейчас хотел. Больше ничего ему не нужно. Он понимал, что постепенно сходит с ума. Пытался воссоздать ее образ в своей голове, скрыть эту тьму. Прогнать ее прочь и видеть перед собой только свою бывшую напарницу. Он приблизился к ее губам. Сильнее сжал пальцы на шее. Выжидал. Чего-то выжидал. Пытался прийти в себя, остановиться. Стать прежним Саске Учиха. Но снова все его попытки были тщетны, его внутренний стержень, его натура сломалась под гнетом какого-то странного чувства. Что ж, теперь ему было все равно. Он уже хотел прижаться к ее губам, почувствовать тепло ее тела, вкус ее слез и отчаяния. Но его остановил ее голос. Он дрожал, ей было невыносимо больно, но она нашла в себе силы. Заикалась, но пыталась прийти в себя. Такая беспомощная и такая сильная. Моя Сакура. Моя?.. Она же ему необходима только для одного. Так что же происходит с ним?
- Мы же оба знаем, зачем я нужна к тебе и что ты сделаешь со мной после. Так к чему все эти игры, Саске? К чему? Отпусти меня, хватит, - она не плакала, просто не могла привыкнуть к такой боли, такого она еще не испытывала. Ее сердце готово было разорваться, а крик уже готов был вырваться наружу, крик, полный отчаяния и боли. Ее используют, она просто кукла. Она вновь сдержала эту боль, снова попробовала отогнать все эти мысли. Пыталась выкинуть его из головы.
- Отпусти меня, Саске. Я добуду тебе эти глаза. И отправлюсь не завтра, я прямо сейчас.
Почувствовав, как его пальцы медленно дают слабину, как его мертвенно-бледное лицо постепенно исчезает, будто растворяется в воздухе, она облегченно выдохнула. Знала, что он все еще тут. Что он все еще близко, перед глазами все плывет. Но она больше не могла. Она одернула голову, вскочила с кровати и побежала вон из комнаты, с шумом захлопнув за собой дверь.

* * *
Сакура медленно, шаг за шагом, ступала по холодному и мокрому от дождя тротуару. Погода была ужасной: весь город обволокло туманом. На расстоянии трех метров ничего не было видно. Моросил мелкий дождик. Ее кожа покрылась мурашками, а длинные мокрые волосы прилипли к бледному лицу. Ее серый плащ уже давно насквозь промок, и от этого было еще холоднее. Харуно обхватила себя дрожащими руками – пыталась согреться, но все было впустую. Сильный ветер поддувал снизу, озябшие ноги все хуже слушались свою хозяйку. Синие губы дрожали, она замерзала. Хотелось развернуться и кинуть все на свете. Убежать от сюда подальше. Как можно скорее вернуться в свою теплую, маленькую и уютную комнату в Конохе. Хотелось домой. Потому что за эту неделю она пережила слишком многое. Все давалось с трудом. Особенно безрезультатные попытки выкинуть из головы одного дурака. Снова вспомнив об Учихе, Сакура стиснула зубы. Ее тело все еще пылало от его прикосновений, ее сердце все еще помнило его, каждый раз, учащенно отмеряя удары жизни. Симфония неразделенной любви никак не хотела покидать ее голову. Раньше она была еще глупым и наивным подростком, сидела на подоконнике и рисовала в своем воображении счастливую семью с тремя маленькими детьми и любящим мужем. Она глупо хихикала, ясно, как божий день, кого она себе представляла. Тогда ей нравилось, как звучало «Сакура Учиха». И снова заливалась глупым смехом. Вспомнив прошлое свое поведение, ей стало противно. До тошноты. Хотелось уничтожить саму себя. Потому что она была такой глупой, хотя понимала, что помогая ему, по-прежнему такой остается. Она уже бросила любые попытки вернуть его в деревню. Поняла, что это бесполезно. И ее мечта восстановить команду номер семь никак не увенчалась успехом. Сакура снова до боли прикусила нижнюю губу.
Любой нормальный человек не наступает на одни и те же грабли дважды, учится на своих ошибках. Но только не она. Обжигалась слишком много раз, чтобы потерять последнюю надежду. Ей было слишком тяжело. Она обо всем забывала ради него, готова была на все. Иногда, оглядываясь назад, она пыталась утешить себя. Ее сильная любовь просто фанатизм, больное воображение. Но знала, что просто не права. В который раз ошиблась. Ей было трудно. Этот груз взвалили только на нее. И поэтому ей было трудно. Настолько, что она хотела исчезнуть. Умереть. Обрести вечный покой. Но не знала, что ею двигало, ведь сейчас она идет по улицам чужой деревни в надежде отыскать некого Саймона. Она полна решимости, потому что в отчаянии человеку нечего терять. Она помнила их последний разговор перед тем, как она покинула его. Перед тем, как отправилась сюда. Помнила до мельчайших подробностей.

Он стоял в метре от нее, с того случая ближе к ней не подходил. Она была уже на пороге, спускалась по ступенькам. Он медленно, словно тень, следовал за ней. Сакура готова была поспорить, что он отправиться вместе с ней в деревню, но потом поняла, как ошибалась. Он просто провожал ее. Еще раз решил помучить. Это все должно было когда-нибудь закончиться. Нет, не так. Она вскоре положит этому конец. Потому что она уже не та маленькая девочка, что рисовала счастливый мир своих грез. Сейчас она девушка, которая от будущего ничего не ждет. В ее представлениях она одна, одинокая и старая, некому не нужная. Нет рядом никакого Саске. Она понимала, что без него не сможет нормально жить, но с ним будет только несчастна. Теперь она это понимала так ясно и четко, что хотелось закричать со всей силы. Она накинула на голову легкий капюшон и твердым шагом ступила вперед.
- Постой, - он снова окликнул ее. Ничего не оставалось, как повернуться в его сторону. Она испепеляла его взглядом полным боли. Какая же она двуличная. Сильная и слабая, любящая и ненавидящая.
- Не бойся, Учиха, я добуду тебе эти глаза.
- Я в этом уверен, - он почему-то протянул вперед руку и поднял выше голову. Сакура была в оцепенении. Медленно подошла к нему и положила свою руку на его ладонь. Прошло несколько минут, Саске медленно поднял руку девушки повыше, стянул с нее кожаную перчатку и сжал сильнее. Он хотел чувствовать ее тепло, тепло человеческого тела, а не холод инородного кожаного предмета.
- Береги себя, - он выпустил ее руку, кинул ей перчатку и исчез в языках пламени. Сакура резко развернулась и побежала по лесной дорожке. Туда, где, может быть, на время сможет успокоиться. Она прижала к груди перчатку, понимала, что Учиха все-таки добр и милосерден. Она сама не могла признать этого факта, но все-таки, даже в его огрубелом сердце остались хоть какие-то человеческие качества. По-своему он все-таки был добр… Именно поэтому она поняла – во что бы то не стало, ей просто необходимо вернуть ему глаза. Обрести его снова, чтобы потом навсегда потерять. Они никогда не смогут быть вместе. Их пути всегда пересекались лишь потому, чтобы оба обрели свободу. Даже если ей будет намного тяжелей.

Сакура остановилась, увидев перед собой ветхое здание с ржавой крышей. Забыв про все свои грустные мысли, она подошла поближе к порогу и прочитала надпись на вывеске «Сейтун». Она нахмурила лоб, не совсем понимая, что это за место. Но что еще оставалось кроме как зайти и все увидеть самой? Потому что от холода Сакура уже не чувствовала собственные пальцы. Она уже готова была открыть деревянную, местами прогнившую дверь, как она открылась сама. Кого-то с криком вышвырнули прямо в лужу грязи. На пороге показалась хорошенькая девушка с короткими светлыми волосами и серыми глазами. Она злостно прикусила губу, а затем закричала:
- Еще раз увижу тебя здесь, мои ребята проучат тебя, скотина.
Тут ее взгляд упал на ошарашенную Сакуру, и она мило улыбнулась.
- Девушка, заходите, у нас в баре очень тепло. Только не снюхивайтесь со всякими тварями, - она кивнула в сторону только что «выкинутого» парня и, развернувшись, хлопнула дверью.
Сакура стояла в оцепенении несколько минут, не понимая, что происходит. Но тут почувствовала влажные руки на своем лице. Она отпрянула, скривившись от злости.
- Какие же дамы странные в наше время пошли, - загадочный парень звонко засмеялся и уставился на Сакуру, - а ты очень даже ничего. Только пугливая.
Он скрестил руки на груди и демонстративно фыркнул.
- Что ты себе позволяешь? – с отвращением утерла щеку Сакура.
- О, Боже. Только не надо теперь строить из себя недотрогу. Хотя… Ты не из здешних, это точно. Я раньше тебя не видел.
Парень откинул с лица длинный капюшон, и теперь Сакура могла полностью разглядеть своего обидчика. Короткие черные волосы торчали во все стороны, такие же пронзительно-темные глаза уже «раздевали» девушку взглядом. Сакура готова была поклясться, что он извращенец и бабник. Но был слишком красив. Мертвенно-бледное, идеальное лицо, сильные плечи, но она обратила свое внимание на его шею. Почему-то пронзительно-синие вены дико пульсировали. Казалось, что они вот-вот разорвутся. Парень на секунду посерьезнел и прикрыл шею воротником грязной рубашки. Сакура стояла в ужасе, потому что этот парень так сильно напоминал ей Саске. Волосами, глазами, цветом кожи. Но только не характером.
- Я… Мне нужен некий Саймон, - она сразу приступила к делу, потому что ей нужно было спешить.
Улыбка сползла с лица черноволосого, он облокотился о стену и тихо прошептал:
- Я почти всех знаю в этом городе. И почему из всех людей тебе понадобился именно он?
- Понадобился и точка.
- Давай сначала представимся друг другу. Я Мидзухара Такеути. Но зови меня просто Мидзу. Ну а ты, крошка?
- Харуно Сакура, и никаких крошек, - она демонстративно ударила кулаком землю, в которой образовалась совсем не маленькая впадина.
- Ого-го, да ты с перчинкой, моя малышка, мы сработаемся. А сейчас, пожалуй, уйдем от этого убогого места.
- Только не приближайся ко мне ближе, чем на метр. И куда мы направляемся?
- Да ты мне определенно нравишься, - Мидзухара демонстративно улыбнулся и прибавил, - конечно же в бар, дорогуша, промочить горло.
Сакура вскинула брови и дернулась в другую сторону.
- Нам с тобой не по пути.
- Эй, там-то мы и найдем Саймона. Кстати, а чем ты мне отплатишь?
Сакура задумалась и повернулась в его сторону. Тыкнула пальцем в грудь и, нахмурившись, проворчала:
- Сколько?
- Но-но, подожди секундочку, мне не нужны деньги. А обдумаю твое предложение, а пока, угости меня хорошим саке.
- Что ж, по рукам.
Он обхватил ее холодную ладонь и прижал к своим разгоряченным губам.
- Приятно познакомиться, моя милая.
- Меня зовут Сакура. Понял? Са-ку-ра, - она раздраженно выдернула руку и направилась вперед. Прошло несколько минут, прежде, чем она поняла, что делает. Устало потерев виски, она повернулась к Такеути.
- Нам туда, милая, - он заржал, как лошадь, и, закинув за голову руки, пошел вглубь переулка. Сакуре ничего не оставалось, как только следовать за ним. Ведь она не знала никого в этой деревне, а находиться одной было слишком опасно.
- Я убью тебя, Учиха.

* * *
В Конохе была неравная обстановка, вот уже в течение месяца отряды, отправленные на поиски Цунаде, возвращались в родную деревню ни с чем. Никто не понимал, что делать. Как поступить? Шизуне нервно теребила рукав легкого кимоно, наконец, решившись, она пошла в комнату. За столом сидел Хатаке и о чем-то серьезно думал. Не обратил внимания на приход девушки, лишь продолжал угрюмо сутулиться. Шизуне кашлянула пару раз, дабы привлечь внимание Какаши и, заметив на себе его рассеянный взгляд, нервно пожала плечами.
- Какаши-сан, мы обыскали все территории вокруг, обращались за сотрудничеством к союзникам, главы деревень откликнулись на нашу просьбу. На их территории так же не было замечено следов Цунаде-самы. П-поэтому… Народ волнуется. Все подозревают Деревню Песка. Скоро развяжется война.
- Почему меня раньше не предупредили? Почему именно Деревня Песка?
- Я полагаю из-за убийства…
- Шизуне, кому, как не тебе знать, что это был несчастный случай. Она сделала все, что было в ее силах.
- Какаши-сан, но народ этого не признает. Обе Деревни жаждут мести.
- Собери всех шиноби, у нас нет иного выбора.
Она молча кивнула головой и удалилась из комнаты.

Шикамару сидел на скамейке, задумавшись над происходящем. Он не мог допустить развязки войны. Тем более на пустом месте. Понимал, что Деревня Песка не была замешена в исчезновении Хокаге. Но и Коноха не была виновата в смерти их героя. Поэтому союзники прошлого, но теперь уже враги просто запутались, обвиняя друг друга. Нара пришел только к одному выводу – ему лично нужно отправиться в Деревню Песка и просить резиденции у Казекаге. Другого выбора нет. Рядом сидела Ино и безучастно ковыряла скамейку пальцем. Она тоже сильно переживала, но знала, что главный гений деревни сможет найти выход. Ей остается только поддерживать его во всем. Через несколько минут Нара повернулся к девушке и тихо произнес:
- Я отправляюсь в Деревню Песка.
- Мы, Нара. Мы. – Она поправила его, потому что они были друзьями. Лучшими друзьями. Ведь за последние несколько лет пережили слишком многое. Смерть родного учителя, потерю напарника. И всю эту боль они разделили вместе. Она принадлежала только им. Их сердцам, их душам. Именно поэтому они стали по-настоящему близки друг с другом, понимали мысли с полуслова. Только поэтому Ино готова была идти с ним на смерть. Готова была, и он за это благодарен. Никогда прежде он не испытывал такой горькой радости. Горькой потому, что не было рядом Чоуджи. И его так не хватало. Ино, поняв, о чем задумался Шикамару, нежно опустила руку на его ладонь и попыталась успокоить.
- Он все еще с нами, Шика. Он все еще радом.
Нара грустно усмехнулся, и они оба встали со скамейки и направились к выходу из деревни.