Люби без памяти... Глава 1,2.

От автора: выкладываю сразу две главы, так как теперь понимаю, что стоило по размеру сделать из них одну. Приятного прочтения!

ГЛАВА 1.

POV Саске.
Раз, два, три, четыре… Какой мерзкий писк. Он просто раздирает ту прекрасную тишину, в которой до этого находилось мое сознание. Десять, одиннадцать, двенадцать… Черт, как же раздражает этот звук! Этот четкий, размеренный, но безумно неприятный звук – единственное, что я могу разобрать в полной тишине. А, да, еще ритм своего сердца в такт с четким, отпечатывающимся в голове шумом. Найти бы источник и впечатать в стену со всей силы. Хочется пить. И спать снова. Но сначала пить. Пробую пошевелить телом, но оно, видимо, не настроено сегодня слушаться хозяина. Писк участился. Черт, не надо, это будто ударять кирпичом по голове по одной и той же шишке снова и снова…
Медленно открываю глаза. В комнате, где я нахожусь, темно, но глаза все равно болят с непривычки. Первое, на что натыкается взгляд – это белый, потрескавшийся в нескольких местах потолок, переходящий в светло-голубые стены. Сейчас ночь, шторы плотно запахнуты, но лунный свет все равно проникает сквозь тонкую ткань и щели по бокам окна. Поэтому в помещении можно разглядеть предметы. Пытаюсь понять, где я. Немного повернув голову, вижу, как в вену на руке вставлена игла катетера, от которой идет тонкая гибкая трубка вверх к какой-то стойке с пакетиком лекарства в виде прозрачной жидкости. Капельница. Значит, я в больнице. Но что произошло? Не помню…
Прикрыв глаза, снова начинаю ощущать этот противный писк, отдающийся эхом в каждой клеточке головного мозга. Теперь источник шума мне понятен – это та штука с кардиограммой и показаниями частоты сердечного ритма, название которой мне ну никак не вспоминается. Шумно вздохнув, снова поднимаю веки. Во рту словно прошелся сухой испепеляющий ураган, кажется, что у меня дикое похмелье. Что ж, на меня это похоже, возможно я сильно перебрал вчера и, таким образом, попал в больницу.
Надо попробовать сесть. Несколько усилий не принесли желаемого результата – я все еще лежу, только тяжелая голова чуть-чуть отрывается от подушки. Нет, ну надо же было так напиться! Я практически не чувствую в себе сил. Еще один натужный рывок – и вот я в сидячем положении. В голове сразу же зазвенели колокола, чувствительная пульсация разразилась громким стуком по черепу, словно внутри началась третья мировая, а в глазах на минуту темнеет. Я чуть было не падаю снова на подушку, но правая рука машинально хватается за голову, поддерживая ее. Прихожу в себя и медленно спускаю ноги с кровати в сторону капельницы. Одной рукой опираюсь на мою единственную поддержку и медленно встаю. Ох, как же тяжело дается каждое движение! Шаг, еще шаг в направлении небольшого столика в углу комнаты, где стоит графин с водой и стакан. Подхожу к нему, беру графин, который трясется в руке, словно схваченный пугливый зверек. Дрожь не унимается, поэтому много воды не попадает в стакан, а разливается по столу и на пол, на ноги. С шумом ставлю графин на прежнее место и принимаюсь жадно пить. Живительная влага растекается по всему телу, словно энергия, проникающая внутрь тебя. Да меня тут изморили жаждой, я вам скажу! Утолившись, возвращаюсь назад к кровати, оставляя за собой влажные следы на полу. Чувствую ужасную слабость, поэтому, как только моя голова касается подушки, засыпаю.
End POV


- Да, он точно ночью вставал, - тихий женский голосок робко констатировал вполне очевидный факт. – На столе разлита вода, а на полу я заметила подсохшие следы.
- Хорошо, Хината, очень хорошо, - высокий человек, лет пятидесяти, в белом халате, с торчащими в разные стороны белыми волосами добро улыбался. – Наконец-то наш пациент очнулся. Хорошие новости, определенно.
- Какими будут дальнейшие распоряжения, доктор Джирайя? – казалось, девушка боится всего на свете, даже звука собственного голоса.
- Подождем, пока молодой человек проснется, а дальше будем разбираться по мере поступления проблем, - доктор внимательно смотрел на лицо Саске, будто гипнотизируя его. Но с лица не сходила довольная улыбка.
- Я не сплю, - подал голос объект разговора, отчего Хината тихонько пискнула, а Джирайя смягчил свой опытный стариковский взгляд. Парень медленно раскрыл глаза.
- Вы определенно родились в рубашке, юноша, - с нескрываемым удовольствием и радостью проговорил мужчина. – Самое страшное уже позади, теперь вашей жизни ничто не угрожает.
- Где я? Что произошло? – парень попытался немного приподняться, но доктор вовремя остановил его, надавливая на плечо и прижимая обратно к кровати.
- Вы помните свое имя? – после этого вопроса доктор немного нахмурил брови, терпеливо выжидая ответа.
- Саске, меня зовут Саске, - несколько неуверенно произнес больной.
- А фамилия? Откуда вы? Помните? – с надеждой спросил Джирайя. Но парень не отвечал. Он только опустил напряженный взгляд, явно напрягая свою память, но с каждой секундой становилось ясно, что ничего не выходит. Спустя несколько минут молчания он поднял полные страха глаза на доктора.
- Нет, не помню вообще ничего, - но доктор и так уже видел, что память потеряна, отчего еще сильнее нахмурился.
- Да, этого я и боялся, - тихо, словно сам себе, произнес мужчина, а затем уже громче, обращаясь к больному:
- Не беспокойтесь, все будет хорошо, - доктор осторожно похлопал парня по плечу. – Сейчас мне нужно навестить других больных, а Хината пока введет вас в курс дел, по крайней мере тех, что нам известны, - с этими словами врач повернулся, кивнул медсестре и вышел из палаты.
Наступила тишина. Хината молча подошла к креслу недалеко от стола и, не производя никакого шума, села в него, ожидая, когда пациент начнет задавать вопросы. Но тот только смотрел в потолок, погруженный в свои мысли, и постукивал пальцами одной руки по белой простыне. Хината решила начать сама:
- Вас доставили сюда больше месяца назад в тяжелом состоянии. У вас были сломаны несколько ребер, левая рука, по всему телу сильные ожоги, вы были без сознания. Но, честно говоря, для человека, разбившегося на самолете, вы легко отделались, - девушка остановилась, заметив вопросительный взгляд юноши на своем лице и немного покраснев.
- Я разбился на самолете? – казалось, больной ожидал чего угодно, но только не такой версии.
- Да, авиакатастрофа была очень сильная, выживших почти не было. За вашу жизнь боролись четверо суток, и, к счастью, опасность миновала. Вы пролежали в коме еще три с половиной недели, а недавно очнулись, - медсестра старалась говорить четко, но не громко, чтобы не шокировать и не напугать пациента, а лишь донести информацию. – Но, видимо, повреждения головы были очень серьезными, что отразилось на вашей памяти. Я не могу ничего точно сказать, но часто в подобных случаях воспоминания возвращаются с течением времени, так что вы…
- Вы думаете, я все вспомню когда-нибудь? – перебил девушку тихий бархатный голос.
- Я… Я не знаю, но очень надеюсь, господин Саске, - Хината немного замялась, так как сказала чуток лишнего, заранее обнадеживая парня. Но ей всей душой хотелось помочь ему, даже пусть такой нескромной надеждой.
- А как же документы, неужели ничего не осталось? – хватаясь за каждую соломинку, парень крутил в голове все новые и новые идеи.
- Нет, к сожалению, все сгорело. А в авиакомпании не могут предоставить достаточные данные для опознания. Мы надеялись, что объявятся какие-нибудь ваши родственники, но… пока что никаких новостей нет, - последние слова уже были произнесены шепотом.
- Ясно, - Саске шумно вздохнул и снова закрыл глаза, накрывая их сверху своей ладонью. Сердце бешено колотилось. Тысячи вопросов возникали в голове каждую секунду, а им на смену тут же приходили еще тысячи. Паника от неизвестности душила изнутри, хотелось рвать и метать и в то же время плакать от безысходности и бессилия. Хината видела эту немую борьбу внутри человека, и ей тоже невольно хотелось выть. Но она понимала, насколько беспомощна сейчас, потому что даже утешение и поддержка в эту минуту не могли унять ту тревогу, которой была полна душа этого красивого юноши. Она решила оставить его пока одного, чтобы он осознал и свыкся с ситуацией. Не говоря ни слова, она лишь тихо поклонилась и вышла за дверь. Саске дрогнул от неожиданного щелчка замка, но был рад, что комната опустела, потому что ему сейчас как никогда необходимо одиночество…
Еще бы уснуть…


POV Сакуры.
- Да, она молодец.
- Не то слово! Вот, что значит везение. Только подумай: мало того, что она выжила в этой ужасной катастрофе, так ее лицо практически не пострадало. Везучая…
- Да что ты говоришь, Эби, в чем же ей повезло? В том, что села в тот дурацкий самолет? Или в том, что почти полтора месяца провалялась без сознания, а от ее родственников ни слуху, ни духу? Или, может быть, в том, что наверняка травма ее головы даст осложнения на ее память? Нет, бедняжка…
- Карин, тише, ты разбудишь ее. Профессор Цунаде запретила тревожить ее, а ты разоралась тут…
Я слушала перешептывания двух медсестер уже минут семь с тех пор как очнулась. Шевелиться было сложно, не говоря уж о том, чтобы открыть глаза. Как я уже поняла, я в больнице. Почему? Не знаю, я не помню ничего, что могло послужить причиной моего нахождения здесь. Даже хуже: я не помнила вообще ничего. Пытаясь собраться с мыслями, я еще крепче зажала глаза, но ничего не помогало. И нет, чтобы вспоминались хотя бы смутные очертания, люди, предметы. Ничего, абсолютно… Даже имени своего не знаю. Что со мной?
Чувствую, как паника подбирается к горлу, а в носу щиплет из-за назревающих слез. Руки чуть дрогнули, и я заметила шевеление возле своей кровати. Затем немного приоткрыла глаза, отчего в них сразу ударил яркий свет от больничных ламп. Я прищурилась.
- Кажется, она очнулась, - если не ошибаюсь, голос принадлежал девушке по имени Карин.
- Шшш, Карин, я тебе говорила, что ты разбудишь ее своими причитаниями, - голос второй медсестры, Эби, был немного раздражен. – Цунаде нас убьет.
- Ну не кипишуй, подруга, лучше давай посмотрим, может девушке что-нибудь нужно, - с этими словами Карин подошла ко мне и мило улыбнулась. – Добрый день. Не волнуйтесь, вы в больнице, но с вами все хорошо. Теперь.
Я постаралась оглядеться. Комната была довольно просторная и светлая. Белый потолок и бежевые стены, на которых прибиты несколько простеньких картин с цветами. На окнах висели тонкие занавески, которые сейчас были распахнуты, впуская в помещение яркий солнечный свет. Форточка приоткрыта, а за окном виднелось дерево, на ветках которого прыгали маленькие пташки, довольно громко чирикая. В дальнем углу комнаты стоял небольших размеров деревянный столик, на который поставили воду для питья и белые орхидеи в симпатичной вазе. Справа от кровати располагалась тумбочка с такими же цветами, их аромат распространился приятным благоуханием по всей палате. Слева от меня стоял огромный медицинский аппарат и капельница. Из комнаты вели две двери, через одну из которых можно было выйти в коридор больницы, а через другую, видимо, попасть в ванную. В общем, все показалось мне довольно милым и уютным. Но все же, это была больница.
- Как вы себя чувствуете? – вежливо спросила девушка по имени Карин. У нее были красные волосы чуть ниже плеч, острый носик и красивые очертания губ. Большие карие глаза были обрамлены в прямоугольные очки в широкой черной оправе, которые нисколько не портили это симпатичное личико.
- Нормально, - я выдавила из себя довольно стандартный ответ. Хотя на самом деле, чувствовала я себя не очень, причем не знала, что ощущается сильнее: физическая или душевная боль.
- Хороший признак, - вторая медсестра присоединилась к нашей немногословной беседе, - Скоро вам в палату принесут завтрак, так что постарайтесь сейчас не уснуть и хорошенько поесть. Вам нужны силы.
- Могу узнать, почему я здесь? – я вопросительно посмотрела на девушек, которые на мгновение переглянулись между собой, видимо решая, говорить или нет.
- Вы попали в авиакатастрофу несколько недель назад, - начала Карин. – Многие не выжили, а вас доставили в очень тяжелом состоянии сюда. Не буду говорить, с какими повреждениями вы поступили, самое главное – это травма головы. Сейчас угроза для жизни отпала, но какое-то время вам еще нужно быть под присмотром врачей.
- За вами присматривают лучшие доктора города, так что нет причин для беспокойства, - продолжила Эби. – Доктор Сасори скоро вас навестит, он подробнее расскажет вам о дальнейшем лечении. А мы, пожалуй, оставим вас отдыхать. Только сначала ответьте на несколько вопросов.
- Я слушаю, - машинально сказала я, переваривая только что полученную информацию.
- Вы помните, как вас зовут? Как зовут ваших родственников, близких? Откуда вы? – вполне обоснованные и понятные вопросы. Я почему-то легонько кивала, словно зная ответы. Но я не знала. Моя память как будто затеяла со мной нечестную игру в прятки, притаившись в самых потаенных уголках моего подсознания. С минуту я молчала, а потом выдохнула:
- Я не помню.
Карин вздрогнула, а в шоколадных глазах отразилась печаль и сожаление. Видно, что девушка тоже переживала. Мне на мгновение стало легче.
- Жаль. Но я уверена, что воспоминания вернутся, - успокаивала меня красноволосая. – Доктор Сасори – гениальный врач, он поможет вам выздороветь.
Эби стала незаметно дергать коллегу за рукав халата, намекая, что пора бы уже оставить меня в покое. Карин кивнула, пожелала мне спокойного отдыха и на носочках покинула палату. Я осталась наедине со своими мыслями, уставившись невидящим взглядом на окно, за которым радовались теплым солнечным лучам крохотные птички.
End POV

ГЛАВА 2.

Саске проснулся на следующий день от страшного кошмара. Он не помнил точно, что ему снилось, только отдельными вспышками мелькал огонь, какие-то кричащие люди и летающие вокруг предметы. Он что что-то или кого-то искал, звал, но никак не мог достичь цели. Наконец, он понял, что потерял что-то очень дорогое в своей жизни, может даже самое дорогое, но на этом кошмар закончился. Парень резко сел на кровати, пытаясь отдышаться. Холодный пот мелкими капельками покрывал лоб и спину, отчего ночная рубашка промокла насквозь, а черные волосы прилипли противными сосульками. Заметив полотенце на стуле возле кровати, брюнет обмакнул им лицо, шумно выдохнув в прохладную махровую ткань. Оглядевшись в поисках тапочек, которые вчера так любезно принесла Хината, он обулся и осторожно пошел в сторону ванной комнаты. Намеренно включил холодную, он набрал полные ладони воды и выплеснул на лицо. Крупные прозрачные капли стекали по бледной мраморной коже. Саске облокотился на раковину и посмотрел на свое отражение в зеркале. Он узнавал себя, узнавал эти холодные черные глаза, правильный нос и беспорядок из волос. Несколько еще не заживших царапин ярко выделялись на лбу и щеках, с них еще только вчера сняли швы.
Брюнет попробовал вспомнить события минувшей ночи, точнее, минувшего сна. Но чем больше он сосредотачивался на воспоминаниях, тем более размытыми и нечеткими они становились. Это очень раздражало юношу, всего-то за два дня эти игры с памятью ему порядком надоели. Чувствуя закипающую ярость, парень сжал кулак и сильно ударил им о край раковины. К счастью, керамическое сооружение не треснуло, но вот рука немного пострадала, да и некоторые гигиенические принадлежности свалились на холодный плиточный пол.
- Черт, - прошипел Саске сквозь зубы, потирая ушибленную ладонь. Злость и не думала испаряться. Он прикрыл черные глаза и сделал глубокий вдох, мысленно повторяя себе успокоиться. Это помогло. Но за чувством гнева вернулось чувство всепоглощающего бессилия. В себя его привел стук в дверь.
- Можно войти? – робкий голосок Хинаты парень уже мог спокойно различить и с закрытыми глазами. – Вам нужно поесть, Саске, а затем мне нужно будет поменять вам лекарство…
Брюнет повернулся к медсестре, внимательно рассматривая ее с ног до головы, чем жутко смущая девушку. Ему нравился такой типаж: стройная фигурка, довольно длинные при невысоком росте ноги, выглядывающие из-под коротенького больничного халатика, темные волосы, длиной почти до поясницы и большие голубые глаза, обрамленные пышными угольно-черными ресницами. Она казалась такой хрупкой и нежной, словно цветок, только-только пробившийся из-под снега. Хотелось оберегать такое сокровище природы, явно не пригодное для столь жестокой жизни.
Хината чувствовала на себе изучающий взгляд юноши, ее щеки покрылись алым румянцем, но она не говорила ни слова, то ли от страха, то ли от смущения.
- Давай на «ты», - Саске отключил «рентген» и перевел внимание на упавшие зубную щетку и пасту, следы которой сейчас прилипли ментоловыми лепешками к голубому кафелю.
- Я не против, - Хината прошла к окну, распахнула легкие шторы и одним движением руки открыла форточку, чтобы проветрить палату. – Друзья называют меня Хиной, для меня так удобнее, - девушка посмотрела на Саске и тепло улыбнулась.
Ему явно нравилось зарождение новых дружеских отношений в этом теперь чужом, неизведанном, пустом для него мире. Ведь Хината была практически единственным человеком, с кем он успел пообщаться после того, как очнулся в одиноком беспамятстве, так что это было очень приятное общение.
- Хина, ты давно здесь работаешь? – поинтересовался черноглазый собеседник. Не то, чтобы ему хотелось это знать, просто он решил так поддержать беседу, а что может более располагать к себе людей, как не внимание к их интересам?
- Где-то около полугода, - спокойно ответила девушка. – Набираюсь опыта, что в медицине на первом месте. Я хочу стать хирургом, - на последних словах она рассмеялась. Саске изогнул одну бровь.
- Ты считаешь свою мечту смешной?
Девушка потупила свой взгляд и пожала выразительными плечами:
- Нет, просто все считают меня слишком слабой и застенчивой. Думают, что при виде крови меня начинает тошнить, и я сразу же падаю в обморок. Хи-хи… - Хината прикрыла рот ладошкой. – Но это не так. Я больше боюсь людей, общения с ними, а кровь и кишки меня совсем не пугают.
Саске издал нервный смешок:
- Ты не шутишь? – сказал он уже вполне серьезно, сморщив нос. – Даже меня кишки пугают.
Девушка захихикала.
- Вовсе нет. Я не думаю, что есть место шуткам, когда дело касается спасения хороших людей. Тем более, я же буду хирургом, а не… эээ… проктологом, так что с кишками буду иметь дело только в некоторых случаях.
Саске также усмехнулся ответу сероглазой. Он вернулся к своей постели и лег на нее, закинув руки за голову.
- Знаешь, хотел бы я тебе что-нибудь рассказать о себе, но не могу, - брюнет уставился в извилистую трещину в потолке, проводя взглядом вдоль ее изломов. – Но я не хочу, чтобы ты сейчас уходила, так что предлагаю рассказать мне что-нибудь еще, - как бы между прочим проговорил он задумчиво.
Медсестра невольно улыбнулась и присела на краешек кровати.
- Ну, эммм, сегодня одну пациентку приняли, пожилую даму, так она все утро кричит, чтобы ей ее кота привезли, мол, он без нее даже из комнаты не выйдет и с голоду помрет.
Парень невольно улыбнулся:
- Я немножко не это имел ввиду. Хотя, ха-ха, это очень занимательная история. Про кота, да, - искренний смешок так и рвался наружу. – Нет, Хина, расскажи о себе.
Девушка вновь опустила глаза и легко вздохнула.
- Мне нечего рассказывать, на самом деле. Я выросла в семье с достатком, у меня есть сводный брат и младшая сестренка. Родители… Я их давно уже не видела, они много времени посвящают работе и сестре. С ранних лет я хотела быть врачом, помогать людям, так сказать. Люблю синий цвет и маршмелоу…
- А я зеленый люблю, - задумчиво произнес Саске себе под нос.
- Прости, я не расслышала, ты что-то сказал? – Хина обратилась к черноглазому брюнету.
- Ничего особенного, - ответил тот и задумался, в душе ему показалось, что это очень даже особенное, и оно связывает его с потерянным прошлым. Так в тишине они провели еще около пяти минут.
Хината заметила смену настроения у парня и решила, что пора оставить его наедине с самим собой. Она всегда чувствовала, когда надо что-то сказать, а когда промолчать, когда остаться, а когда лучше уйти. И сейчас она поняла, что дальнейший разговор не склеится, поэтому, сославшись на предстоящую работу, собралась уходить.
- Я зайду к тебе ближе к вечеру.
- Спасибо, Хина, - ответил Саске, когда последняя прядка темных волос мелькнула за дверь.
Парень откинулся на спину, закинув руки за голову, и лежал так, погрузившись в размышления, до тех пор, пока кисти не затекли до неприятного покалывания в пальцах.
Вечером зашла Хината, застав юношу спящим. Она бесшумно поправила одеяло, проверила лекарство и, прошептав: «Спасибо, что слушаешь меня», ушла также тихо, как появилась.


- Так-так, юная леди, - пробормотал с серьезным видом доктор Сасори, внимательно изучая кучу бумажек – историю болезни. Молодая розоволосая девушка, на вид девятнадцати-двадцати лет, громко и недовольно хмыкнула.
- Что-то не так? – поинтересовался врач, переводя взгляд на свою пациентку.
- Вы, можно подумать, такой старый и опытный, чтобы называть меня как мой дедушка, - протараторила девушка, состроив смешную рожицу.
- Тебя так твой дедушка называл? – удивился доктор.
- Нет, - опустила взгляд розоволосая. – Я не знаю. Но, во всяком случае, вам не дашь больше… эмм… двадцати восьми, так что вы не на много старше меня, - довольно закончила она.
- Хм, это верно, - Сасори откинулся на своем кресле и запустил руку в свои рыжевато-красные волосы, удивляясь проницательности этой особы. – А ты знаешь, сколько тебе лет?
- Не знаю точно, но чувствую себя на шестнадцать, - улыбнулась девушка, а в больших ярко-зеленых глазах мелькнула задорная искорка. Она смешно показала язык важному доктору.
- Мда, а ведешь себя, будто тебе только пять, - парень снова начал перелистывать бумажки в папке, пробегая глазами в поисках нужной строки. – Хотя, по данным анализов, тебе около двадцати.
- Двадцать лет – ума нет… Точнее, памяти, - загрустила розоволосая, обреченно смотря в окно, за которым вовсю расцветал теплый летний день. Где-то вдалеке можно было расслышать шум автомобилей на магистрали и звонкие голоса детишек на детской площадке перед больницей. Девушка сидела на специальной скамье для медосмотра, опершись обеими руками об острые коленки и болтая ногами. На ней был легкий больничный халат и мягкие тапочки, которые теперь держались только на пальцах; шелковистые вишневые волосы, длиной до лопаток, раскинулись по спине волнистым водопадом, а несколько прядок возле лица качались в такт с ножками. В таком образе девушка и вправду казалась совсем юной и невинной.
- Можно, доктор Сасори? – из-за двери показалась красная макушка и улыбчивое лицо в черной оправе.
- Конечно, Карин, проходи, - ответил молодой человек, не отрываясь от изучения карты пациентки.
- Как просили, вот результаты последних анализов госпожи Хосука и мисс Яманако, - отрапортовала медсестра, перебирая разноцветные папки у себя в руках, а затем повернулась к девушке на скамейке, - О, доброе утро, милая, как ты себя чувствуешь? – улыбнулась Карин.
- Хорошо, спасибо, - ответила розоволосая, улыбаясь в ответ.
- Карин, положи эти папки на стол, что ты с ними стоишь? – спросил Сасори.
Медсестра послушно положила документы в общую стопку, возвышавшуюся на столе.
- Мы тут с этой милой девушкой, - продолжил доктор, - разговорились и выяснили, что она моложе, чем показывают наши приборы, - он усмехнулся, когда увидел вопросительно изогнутую бровь Карин и еще одни надутые губки в тон волосам. – По крайней мере, в душе.
- Да она просто самая чудесная девочка, которую я когда-либо встречала! – весело проворковала медсестра, потрепав вьющуюся прядку удивительного цвета волос. – Я тут пораскинула мозгами, раз уж ты не помнишь, как тебя зовут, надо что-нибудь придумать. Имя Асами* тебе нравится? Сегодня дежурила в ночную смену, а когда начало светать, увидела этот прекрасный, отливающий всеми оттенками розового рассвет и сразу же подумала о тебе. Ну как?
- Мне нравится, - тепло улыбнулась девушка, конечно, понимая, что на самом деле ее звали совсем не так.
- Хорошо, Карин, мне тоже нравится новое имя нашей юной подруги, - сказал Сасори, вставая из-за стола. – А сейчас мне надо будет взять кое-какие анализы у этой пациентки, а тебе, если не ошибаюсь, пора навестить мисс Танака, она опять жаловалась на боли в ногах, желудке и сердце… Ох, ну ты поняла.
Карин кивнула и, попрощавшись со всеми, вышла из кабинета.
- Так ты теперь у нас Асами, - Сасори присел на краешек стола, обращаясь к девушке. Та только повела плечами. Видимо так. – Ну что ж, Асами, раздевайся.
Розовые брови поползли вверх, изумрудные глаза широко раскрылись от удивления и испуга, а пальцы судорожно впились в кожу на коленках, невольно царапая их.
- Простите? – шепнула напуганная девушка.
- Да не бойся, это стандартный медицинский осмотр. Мне нужно посмотреть, как заживают раны, где уже можно снимать швы и повязки, а также сделать рентген, - обыденным тоном произнес молодой человек.
- А, - нервно сглотнула Асами, - ну тогда, я готова, - неуверенно закончила она.
- Хорошо. Можешь пройти за ширму.
Девушка кивнула и, спустившись со скамьи, прошла за высокую тканевую завесу. Сасори усмехнулся сам себе. Ему часто приходилось вот так осматривать молодых девушек, он уже привык к подобной реакции. Правда, такая необычная пациентка была у него впервые, что придавало ей какую-то изюминку. Врач вытряхнул из головы все ненужные мысли, ругая себя за непрофессиональное отношение к работе.
Через минуту Асами вышла из-за ширмы в одних трусах. Она мельком осмотрела себя и бросила взгляд в сторону молодого доктора, который не выдавал никаких эмоций на красивом лице.
- Тебе нечего стесняться, у тебя прекрасная фигура, - заметил Сасори. – Подойди сюда.
Девушка послушно подошла и встала напротив врача. Он стал осматривать ее снизу вверх. Сначала ноги: он осторожно коснулся заживающего пореза на внутренней стороне бедра и что-то записал в большой тетради. Затем выше, где была повязка внизу живота, чуть левее пупка, далее руки, грудь, шея, лицо. Все время он что-то записывал. Для девушки этот момент казался очень интимным, так как она даже не знала, был ли у нее когда-нибудь парень. Поэтому каждое прикосновение этого симпатичного врача отзывалось мурашками на бледной бархатной коже. Потом доктор попросил повернуться спиной и, медленно собрав мягкие волнистые локоны девушки, закинул их на одну сторону через хрупкое плечо, проводя пальцем вдоль длинной царапины на лопатке. Новая волна мурашек прошлась по всему телу. Девушка закрыла глаза от странно нахлынувшего удовольствия.
- Можешь одеться, - тактично сказал Сасори, закончив прослушивать трепещущее сердце, - сейчас пойдем на рентген. Тебе стоит успокоиться, все не так страшно.
- Угу, - промычала розоволосая, в глубине души сожалея, что осмотр подошел к концу. По телу до сих пор бегала легкая дрожь от мягких прикосновений пальцев. Хотя ее не в чем винить, ведь это одно из первых ее переживаний в новой жизни.
Так странно познавать все заново…

*Асами (麻美): Японское имя, означающее "Утренняя красота" – прим. автора