Маски

Быть блондинкой и не позволять себе иногда поддаваться стереотипам - невозможно. Я всегда вспоминала образ Душечки, которую сыграла Мерлин Монро! Прикидываться миловидной дурочкой намного приятней, чем о тебе скажут: "Фе, да вы посмотрите на эту дуру!" А с моими голубыми глазами, густыми ресницами, которые кокетливо иногда призывали к флирту, мне не стоило труда вводить людей в заблуждение. Кто-то скажет, что я лицемерка и двуличная, а я скажу: чертовски люблю играть! Глупо сразу раскрывать все карты, заведомо лишая себя джокеров в рукавах, и тут необязательно быть шулером. Нет, ловкость рук, да и только. Но ведь играть без воодушевления - не интересно, это скучно и фальшиво. Куда приятней удивлять людей, будоражить их и быть непосредственной.
Однако я не спорю, что иногда пользовалась и оправдывалась фразой "Ну, я же блондинка", и моя лучезарная улыбка меня спасала из неприятностей. Каким образом? Да хотя бы, элементарно опаздывая на свидание... на два часа. Ну, подумаешь, в городе распродажи, а меня совратила витрина с туфельками из алой лакированной кожи. Если вы такие видели в жизни, и они вас не оставили равнодушными, то должны меня понимать. Ну, так это лишь одна витрина... А в городе распродажа. Вот и ожидали меня мои благоверные, наверное, матеря почем свет стоит всех блондинистых существ мира сего. Конечно, это не хорошо, но как ты объяснишь парню, что распродажа - это равносильно лотерее, а какой парень не любит рисковать? Мои все любили, потому что уже лишь один факт вступления со мной в отношения - равносилен русской рулетке. Ну, да, я вся такая прелесть, лапочка, а потом мои благоверные тихо никли с внезапного скандала.
Но как приятно было приходить, опаздывая! Я скажу вам по секрету: я намеренно это делала, не имея и толики угрызения совести. Стоило парню хоть раз обмолвиться "Ну, ты же блондинка", и я, словно услышав заклинание, устраивала показательные выступления. На то же опоздание всегда отвечала: "Милый, ты не поверишь, я заблудилась!" - "Что? В который раз!" - "Ну, ной мозг лишь работает на красоту, он не предназначен думать..." - "Это заметно, блондинка!" - "Дорогой, я когда начинаю думать, у меня появляются мигрени, а ты знаешь, к чему они ведут, точнее, чего лишают..." - "Милая, мне не сложно за тебя подумать и позаботиться о тебе". Бинго! Вот еще, конечно, тонкий намек о том, что у меня может заболеть голова, и я невзначай обломаю пассию, срабатывало априори. Мне намного удобнее прикидываться глупой, чтобы парень повелся и сделал так, как это необходимо только мне. Вот оно лицемерие, про которое я сказала. А, почему бы и нет? Ну, бежали женщины впереди мужчин и лишали их того, что должны делать именно представители сильного пола. Я лишь хочу оставаться девушкой, за которой будут ухаживать. Я хочу капризничать и истерить, топать каблучком, канючить, глядя щенячими глазами. Я хочу, чтобы мне все сходило с рук, выполнялись мои капризы. Черт возьми! Пока я встречаюсь с парнями, девушкой буду я, иного просто быть не может!

Однако, не даром же говорят, что на каждую кастрюлю найдется своя крышка. Моя же меня прихлопнула, и я оказалась в ловушке. Причем, что меня коробит больше всего, мой любимый и палец о палец не потер, чтобы заполучить меня.

В городе наступила долгожданная весна, пора было сбрасывать все дутые куртки, шубу в целлофановый пакет, дабы не устраивать пир товарищу-налетчику моли. Сапоги буквально я пинала в шкаф с глаз долой, из сердца вон, словно боясь сглазить их присутствием только-только начавшееся тепло. Пора было сливаться в яркой какофонии модных цветов Шибуи. Начинались процедуры для красоты: маски, пилинги, ваксинги, педикюр-маникюры, да прочая необходимая ерунда, которой мы, девушки, так сильно любим усложнять себе жизнь. Ну, да, не живется нам спокойно. А в случае с моим молодым человеком, это было все необходимо делать постоянно, - Сай у меня визажист/стилист/парикмахер. Причем он личность известная на весь Токио, и парень видит малейший изъян за километр. Сказать, что у нас любовь, значит, слукавить и слицемерить в очень нехорошем смысле - не в том, про который я упомянула в самом начале рассказа. Мы испытываем к друг другу определенную симпатию, существует и выживает какой-никакой секс. Связывает же нас корыстные чувства. Натуральных блондинок не так уж и много, а Саю нужна была именно модель, белокурое ангельское воплощение с невинным взглядом. А мне хотелось чего-то нового, симпатичного, относительно молчаливого и восхищающегося мной. Замечающего каждое изменение во мне. Парня внимательного и утонченного, эстета, ценителя красоты. Мне нравилось его внимание, мне очень сильно льстило быть его музой. Однако быть музой, воодушевлять - это каторжный труд на самом деле. Быть музой очень сложно, потому что от тебя потихоньку начинают требовать неких ненормальных вещей. Например, он просил сидеть, замерев пару часов, чтобы, как казалось ему, уловить тени света на моем лице для нового образа. Потом рисовал, расписывал меня, фотографировал. Я знала, что в эти моменты, воодушевленный и гонимый чувствами - Сай любил меня и боготворил. Он возбуждался, и почти всегда, завершая фотосессию, разгоняя всех ассистентов, мы занимались бурным сладостным сексом. Он вожделел к своей музе, а потом и к творению, в мое лице и образе. Это было чудесно.

А потом появлялось цунами с ледовитого океана, замораживая моего творца. Терялась страсть, буря эмоций, я становилась просто приближенной персоной в стороне до следующего раза. Но... разве я могу его обвинять, если это естественный Сай? А я им пользовалась, причем даже не думаю отрицать сей факт. У меня появилось много дисконтных карт в различные магазины и заведения, появились люди, которые заинтересовались работать именно со мной, потому я стала любимицей самого известного бьютимейстера в столице.

Но за глянцевым блеском всегда есть матовый мрак, и имя ему - Одиночество. Как ты не выпендривайся, как ты не модернизируйся и украшайся, если придет в душу это паскудное чувство, то депрессивные ноты охватят с головой.

Вот и бродила я по торговым центрам, душа в себе разочарование от сей слащавой жизни. Ощутив себя куклой, мне стало паршиво на душе. Поразмыслив, я решила устроить себе шоппинговую терапию, весна все ж как-никак.
Зайдя в один торговый центр, решила прямиком отправиться на второй этаж - в обувной рай. О боги! Этот сезона дарил всевозможные сокровища: были и оксфорды, и ботильоны, замша, кожа, бархат, твид, лак - все цвета радуги и материалы на любой вкус. Глаза разбегались, потому что выбор радовал многообразием. Захотелось примерить голубые макасины, лакированную изящную танкетку с озорными бантиками в белую полоску, летние сапожки из тончайшей сжатой замши, лодочки цвета фуксии, массивные босоножки на толстом каблуке, розовые сабо... Голова просто кружилась от эстетического наслаждения.
Схватив сабо, я почти бегом направилась к зеркалу, чтобы полюбоваться этой прелестью на своей ножке.
Отражение мне показывало девушку, улыбающуюся, в черных рейтузах, белой майке и одетой поверх кожаной короткой куртки. Волосы были собраны в ультрамодный этого сезона низкий пучок, который был востребован у итальянок. Скрученный абстрактно палантин дополнял несложную гламурную "конструкцию" внешнего вида.
Надев розовые сабо, я начала крутиться, как волчок, запущенный непонятным предвкушением. Как говорят итальянцы - "Молто бенэ", что означает, очень хорошо. Такие изящные и украшенные кристалликами, они очень мне поднимали настроение.
- Извините, - вдруг раздалось где-то рядом. Тихий мужской голос, слегка бархатистый, вывел меня из эйфории. - Вы не находите, что при вашей стройности, эти сабо слишком массивно выглядят? Они словно утяжеляют ваши ноги.
Я повернулась и обомлела. Высокий, худощавый. Где-то за метр восемьдесят. Глаза, хранящие в себе бархат и тайны ночи. Глаза, в которых затаилась соблазнительная тьма. Проницательный, но слегка ленивый взгляд. Прямой нос, губы, сжатые, но слегка пухловатые. Волосы, которые были собраны в хвост, что слегка растрепался, придавая парню чуть небрежный вид. Что мне еще бросилось во внимание, так это слегка высокомерный взгляд, или я себя почему-то вдруг почувствовала жалкой? Черное пальто по колено, отполированные до блеска туфли, в ушах деревянные серьги в виде девятки... Я невольно залюбовалась, потому что вид у него был, скажем, как у персонажа любовного романа века так девятнадцатого. Да, признаюсь, я с удовольствием читала такую литературу, чтобы хоть чуть окунуться в атмосферу страстных приключений, раз уж у меня в жизни все довольно-таки пресно.
- Извиняю, - усмехнулась я, нагло не переставая смотреть в его глаза. Парень тоже не отводил взгляда: что ж, я обожаю играть. - Хорошо, но, может быть, молодой человек подберет для меня иную пару обуви, раз он такой внимательный? - усмехаясь и приподнимая одну бровь, словно делая вызов, предложила я. Нет, ну, раз у него хватило наглости прервать мое эстетическое самолюбование в отражении, то пусть компенсирует.
Я уж было подумала, что парень ретируется, однако он на секунду задумался, кивнул и окинул магазин внимательным взглядом. Меня это позабавило, потому что всегда было интересно - что же нравится им, парням, ведь мы, девушки, хоть и в первую очередь прихорашиваемся для себя, но не исключаем из учета то, что нравится противоположному полу. Молодой человек, кажется, нашел приемлемый вариант: медленно, он дошел почти до кассы и взял с полки пару черных замшевых лодочек. Подняв руку и подзывая таким образом продавщицу, что сказал, к сожалению, я не могла расслышать на таком расстоянии, и любопытство разыгралось во мне. Через пару минут девушка принесла пару.
- У вас тридцать шестой, эти должны подойти, - тихо произнес парень, протянув обувь.
Я взглянула, и стоит признать, что обувь выглядела так себе.
- Это немножко не совсем то, что в моем вкусе, - уныло протянула я. Весна черт возьми! Мне нужны краски, а он пытается всучить банальщину черного цвета. Ладно, благо, что не белые тапочки поднес, благодетель.
- А вы примерьте, - уголки его губ приподнялись, и стало как-то неуютно - тон отдавал поучительной лекцией со с недалеким учеником. Насупившись, я все ж приняла его выбор, подумав, что лучше померить, чем спорить с упрямцем.
Сняла с тоскливым взглядом сабо, отложив в сторону. Одела лодочки. Овальный нос, схожий с привычной формой макасин, устойчивый тонкий каблук, танкетка, а самое главное, моя ножка выглядела такой аккуратной, что я невольно улыбнулась.
- Пройдитесь, - попросил шатен.
Я послушалась и пришла к выводу, что, пожалуй, они именно то, что мне нужно - удобно, стильно, элегантно, легко.
- Спасибо, - не смотря на него, поблагодарила я и застыла. - Откуда вы узнали мой размер и как догадались, что они мне все же понравятся? - недоумение терзало меня, потому что поневоле ощутила себя Золушкой.
Опять усмешка и взгляд наполненный терпением.
- Во-первых, у меня не плохой глазомер, работа обязывает. Во-вторых, эти сабо, что гробы на вашей стопе, причем, если учесть весь внешний вид, они показались жутко нелепыми. Ну, и в-третьих, не всегда в самом начале можно рассмотреть прелесть предмета. Глазам свойственно обманывать, - менторским тоном заявил он.
- Спасибо, - хмыкнула я, направляясь к кассе. На это я решила закончить наше общение, потому что такая учтивая непосредственность со стороны незнакомого человека меня напрягала. Расплатившись, я вылетела из магазина без оглядки, поскорее пытаясь себя изолировать от этого взгляда.
Выскочив на улицу, я закурила, вдыхая с облегчением сизый дым. Нет, парень, конечно, премного помог мне, однако такая фривольность с оттенком надменности меня не устраивала. На здоровье, но не со мной. Мне Сая хватало до нельзя, а тут еще один учтивый, с морозилкой вместо сердца, чудак.
Денег на шоппинг было достаточно, и я направилась в парфюмерный отдел - захотелось и пахнуть весной. Отогнав вежливо продавца-ассистента, чтобы та не убивала всю прелесть подбора аромата, я окунулась в мир запахов. Почему-то хотелось сладостной агрессивности, которая бы заявляла своим шлейфом: осторожно, эта девушка настолько же опасна, насколько сладка. Собралась идти к кассе, чтобы оплатить покупку, как опять раздался уже знакомый голос:
- Извините, - подпрыгивая, чуть не роняя упаковку с духами, я развернулась на пятках - опять этот ненормальный шатен. И опять этот усталый, слегка надменный взгляд. - Это не ваш запах, он слишком вульгарный и не сможет подчеркнуть ваш взгляд.
Левый глаз задергался, захотелось взять и пнуть этого умника в голень.
- Может быть, хватит вашей помощи на сегодня? - упершись кулаками в бока, спросила я. Он мне надоел и раздражал.
- Но вы уже убедились на опыте, что не посоветую вам плохого. А вы почему-то себе подбираете то, что не соответствует и не подходит. У вас проблемы с комплексами неполноценности? Или вы желаете казаться кем-то другим? - он говорил это все так спокойно, словно само по себе разумеющееся, и его чертова фамильярность меня взбесила.
- Вы знаете, что не совсем красиво указывать что-то незнакомому человеку? А ваши намеки звучат довольно-таки по-хамски? - еще пара замечаний с его барского плеча, и он получит по башке коробкой им же выбранных туфлей. Чертова надменная морозилка!
- А вы знаете, что делать замечания - это вообще по-хамски? - спокойно парировал он. - Вам бы стоит прислушаться, потому что ваш выбор уже два раза доказал, что вы безвкусны, так хоть примите помощь, чтобы потом не позориться, - уголки его губ чуть приподнялись, а глаза сузилось.
- Ну... Хорошо, - прорычала я. - Соизвольте выбрать и избавьте меня уже от вашего присутствия раз и навсегда, - поставив духи обратно на полку, процедила и сложила я руки на груди.
И опять он окинул взглядом весь магазин, медленно направился в самый конец. Достал какой-то флакончик с полки. Встряхнув стеклянную емкость, парень открыл ее и взял меня за руку. Я отдернула руку, недоуменно уставившись на него.
- Я не люблю когда меня трогают, особенно, незнакомые люди.
- Ну что вы еще выдумываете? - проигнорировав мой жест, спросил он и опять взял за кисть. Пальцы действительно были холодными. Через пару секунд парень притронулся крышечкой флакончика к моему запястью. - Вот так, - учтиво заметил он и поднял руку, вдыхая аромат. - Вам должно понравиться, очень тонкий запах, освежающий.
Я, что кролик, которого загипнотизировали голосом, послушно подняла руку и вдохнула: запах мандарина и бергамота, приправленный чем-то пряным, но не терпким, приятно обрадовал меня.
- Спасибо, - тихо произнесла я, сдавленно улыбаясь. Надо же! Впервые встречаю после Сая парня, который настолько внимателен ко мне и одновременно холоден. - Извините, пожалуйста.
- Ничего страшного, - ответил парень и развернулся, направляясь к кассе - в его руках я увидела коробочку с парфюмом. Нет, видимо, это случайность, это не преследование извращенца. Стало стыдно, потому что я всего лишь растерялась от такого непривычного внимания и общения. Но я же воспринимала Сая по-особенному, не чураясь его странностей, так почему не может быть другого такого человека? Все мы разные, и это не стоит отрицать.
Очнувшись, я быстро подошла к нему, в голове моей щелкнуло идиотской идеей, но точно знала, что должна так поступить.
- Простите, - тихо позвала, обратившись к нему со спины. Тот посмотрел через плечо и отвернулся, словно я и не обращалась к нему. - Простите, - более настойчиво и громче сказала я, - может быть, смогу отблагодарить и компенсировать потраченное время хорошей кружкой кофе? - постаралась улыбнуться как можно шире, чтобы не выдать свое волнение. Почему-то мне не хотелось, чтобы парень отказывал.
- Нет, спасибо, - бросил он через плечо.
- Извините, - пробормотала я. Разочарование обрушилось на плечи, опуская их, во рту появился привкус досады. Шатен расплатился и вышел, не оборачиваясь, а я смотрела ему вслед с неизвестно почему появившейся грустью.
Опять вышла перекурить на улицу, обдумывая произошедшее. Это было действительно чем-то странным, потому что он оказался прав: не всегда в самом начале можно разглядеть всю прелесть. Действительно, мы слишком слепы и намеренно себя ослепляем, лишая многих вещей. И порой что-то особенное заведомо бракуем под странное и ненужное. Мы сами у себя крадем что-то волшебное и уникальное.
Почувствовался голод - моим сегодняшним завтраком была чашка зеленого чая, и сейчас я поняла, что необходимо перекусить.
Захотелось итальянской кухни, и ноги повели меня в "Биррерию" - аналог римского ресторана-пивной. Особенность популярных итальянских ресторанов в следующем: чем больше убогости и простоты, тем больше это место имеет популярности. Стены цвета кофе с молоком, столики, находящиеся почти вплотную к друг другу, скромный вид, почти ничем не примечательный. Единственное, это огромное количество картин с панорамой на различные места в Риме. Ни больше. Однако кормили тут замечательно, и хотелось облизывать пальчики от кулинарных творений повара.
У окна был единственный свободный столик, и официант усадил меня. Заказав сразу пасту с перепелиными яйцами и беконом и бокал красного вина, я отправила официанта. В ожидании от нечего делать полезла в сумку за телефоном - тот молчал, гад, не высвечивая ни одного звонка или сообщения. Саю я была не нужна уже третий день, но и не думала ему звонить сама первой. Вот еще! Пока из нас двоих парень - он, так пусть и ведет себя, скажем, как мужик, а не чучело с претензией на мужика. Я знала, что рано или поздно позвонит или напишет, и тогда непременно встану в позу в целях воспитательных работ.
- Извините, - раздался голос официанта, однако даже не взглянула на него, потому что гипнотизировала экран телефона. - У нас больше нет свободных мест, а вы одна за столиком. Не будете ли вы против, если подсадим к вам молодого человека?
- Не против, - все так же не смотря на мужчину, промямлила я. Да как я могу оставить голодным человека, тем более, кому как не мне известно об тутошних вкуснейших блюдах? Кто-то подошел, замер. Я не видела, но знала, что этот человек на меня смотрит, однако так и не соизволила взглянуть на пришедшего. Молодой человек сел, и раздался уже знакомый голос:
- Наверное, это все-таки судьба, - я медленно перевела взгляд на шатена. Удивительно, но сейчас он улыбался по-настоящему, без своих высокомерных ужимок.
- О, ну хоть тут, надеюсь, вы не будете меня мучить, - я была занята телефоном, поэтому получилось лишь пробурчать в ответ.
- У вас плохое настроение? - он явно пытался наладить контакт, однако раздражение меня грызло, и это все казалось лишним.
- Да, некоторые люди умудряются слить свой утренний негатив на других, потом же счастливо улыбаются, - мое ворчание было тихим, но с надеждой на отшивание от дальнейшей беседы.
- Хм, это вы на меня намекаете? - я посмотрела все-таки на горе-собеседника. "Шел бы ты отсюда". Однако искорки в черных глазах были вызывающими и бесоватыми. Ему определенно не нужно было улыбаться или вообще что-либо отвечать, это прекрасно проделывали его глаза. Матовые до подсаживания ко мне за столик, сейчас они были похожи на угли с черной блестящей смолянистой прожилкой. Да, "и тонут корабли, в пучине темных страстных омутов" - так что-то напевалось в одной песне.
Я не желала ничего отвечать и швырнула буквально телефон на стол, отчего тот чуть не отрикошетил в "знакомого" незнакомца.
- Не звонит? - чуть ли не с соболезнованием спросил он.
- Не звонит, - рыкнула я.
- Мой тоже, - тихо произнес парень.
И, наверное, после этой фразы знакомству место имело быть.
"Так он гей!" - вспыхнуло у меня в голове: действительно, такие тонкие наблюдения и замечания мало кому свойственны из гетеросексуалов.
- Так вы поэтому решили мне испортить настроение? - не унималась я, хмурясь; а вообще, мне очень хотелось запустить в лоб телефон этому умнику.
- Разве я вам его портил? Вы же остались довольны покупками, - непробиваемость и осознание своей правоты так и лезло с моего оппонента напором.
- Да уж, - досадно было соглашаться, однако он был прав. Но меня больше всего раздражала его непосредственность и фамильярность. Мой типаж, холодный, нужный. Чем-то напоминает Сая. Раздражает в точь-точь.
Насупившись, я решилась посмотреть в глаза этому возмутителю моего спокойствия, которое и так было подорвано.
- Вы очаровательны, когда злитесь, - и я даже не успела ничего ответить, потому что взгляды пересеклись: черная патока на удивление приятно меня обволокла, и недовольство начало ретироваться. Глаза-ночь, с теплым блеском серебристой луны. Глаза-озеро, в чем-то бесконечное и манящее. Глаза-пламя, но не обжигающее, а дающее ощущение уюта и спокойствия... - Вы слишком долго смотрите на меня, это обескураживает, - легкая улыбка коснулась его губ, и мне стало совсем спокойно...

Так началась дружба. Итачи, а именно так звали моего нового друга, оказался на удивление приятным компаньоном. Архитектор, работающий на нашу мерию, молодой человек заинтересовывал меня все больше и больше, увлекая в свое очарование. Долгие вечера с прогулками по городу и рассказами о монументах и зданиях казались мне чем-то новым и необычным. Время потихоньку расставляло приоритеты: если я не проводила время с Саем, то полностью окуналась в общение с новым другом. Я посчитала некорректным спрашивать парня о его пассии, расспрашивать о личной жизни, и он, наверное, в солидарность, интересовался активно моими проблемами с бьютимейстером. Незаметно, я поняла, что меня намного увлекают беседы о книжных новинках, намного интересней ехать по ночному Токио с велорикшей, слушая тихий голос моего друга, рассказывающий всякие легенда о старых постройках. Намного приятней оказалось ходить с ним по магазинам, а потом обедать в каком-нибудь кафе. Намного приятней было слышать его жизнерадостный смех, нежели наблюдать отрешенное выражение лица Сая при сексе. Конечно, приоритетней оказалось получать смски в ответ сразу, нежели посланные любовнику в ледяное молчание. Перевес незаметно переходил в руки Итачи.

Сай все холодел и холодел, полностью отстраняясь от меня, как и я от него. Это теперь было уже что-то отвратительное, потому что мне не дано было испытывать равнодушие. Такое родное на "ты" с ним стало вдруг омерзительным, не моим, а на "вы" с моим новым другом - шуточным и забавным, особенным. Да, мы так и продолжали общаться на "вы", придавая очаровательную важность друг другу.

Наверное, все перевернулось с ног на голову, когда произошло следующее: у Сая появилась новая модель, новая любимица, Шион. Блондинка, моложе, высокомерная, холодная. Под стать моему любовнику, полная противоположность меня. В тот вечер я должна была закончить своим выходом на подиум показ. Зайдя в костюмерную, где и работали визажисты, сразу перестало хватать воздуха - мой, как мне еще казалось, парень, любовно занимался новой моделью, которую я и видеть никогда не видела.
- Я пришла, - тихо бросила ему, однако он даже не посмотрел на меня.
- Ксо... - пробормотал он. - Извини, я забыл написать, что мы в тебе больше не нуждаемся, - небрежно заявил он.
- Мы?! - выдохнула я. "Мы", это наверное "я и мое самолюбие"? Или, может, "я и мой член"? Или муза?
- Да, Ино. Стоит признать, что ты уже устарела, и я нашел новую версию невинности, что тебе никак сейчас не свойственно.
- Ясно, - промямлив, попыталась разглядеть в отражении зеркала, взглянуть на эту Шион. Впечатляло, и я могу даже поспорить, что она еще невинна. Действительно, то, что всегда восхвалял он, требуя выражения полного целомудрия. Но тут же плечи мои распрямились. Я посчитала низким и гадким устраивать истерики. Грязь устроил он, а я не подарю ему повод думать обо мне так, как бы ему хотелось.

Выйдя из этой проклятой студии, мне стало тошно и отвратительно. Во-первых, от самой себя. Горе ж то какое! Надо было его слать первой, тем самым умывая по первое число. Но нет же! Блондинка! Дура! Во-вторых, то, что считалось бартером, почему-то перелилось в единоличное пользование. Да, в рот ему ноги, он меня использовал. Нет, я, конечно, знала, что у нас симбиоз, но, чтобы ляпнуть мне об устарении?..

Это был вечер, и мне захотелось напиться. Так, чтобы забыть все и вся. Себя, эту грязь. Моя чертова маска лицемерия, такая золотая с первого взгляда, треснула. Руки невольно достали телефон, а пальцы быстро стали набирать сообщение Итачи. "Заберите меня, господин Хороший". Благо ответ пришел очень быстро. Благо, Итачи пришел за мной очень быстро.
А я стояла у этой проклятой студии, был вечер и холодно. А холодно было вдвойне: и от погоды, и от случившегося.
- Вы, наверное, хотите простудиться, чтобы мне пришлось за вами потом ухаживать, - сказал он строго, осмотрев мою одежду. Конечно, днем было намного теплее, и сейчас тонкий плащик выглядел нелепо. Но я не пропустила эти угольки озорства в его глазах. Странная манера шутить, но она мне безумно нравилась.
- Итачи, я только что закончила отношения с Саем. Он меня бросил, - я чуть ли не давилась этими словами, ведь моя гордость была задета.
- Значит, вы все же переживаете? - странный вопрос, но уместный: я так корчила перед ним девушку, за которой увивается парень-знаменитость. Стало стыдно. Вечер обдавал ледяным ветром. От моей весны ничего не осталось.
- Меня убил тот факт, что я устарела. - У Сая тоже была маска, однако ж какое коварство он за ней таил! Выходит, я даже не понимала, что происходит. Наивная Ино. Строила из себя черти кого.
- Как насчет поездки с велорикшей? - было так приятно ощущать руки Итачи у себя на плечах. Так странно, я даже не заметила, как он оказался позади. Словно тьма, он растворил себя, перемещаясь за мою спину, а потом возник снова. И как долго он уже так рядом? Господи, я ничего не понимаю в мужчинах. Но его руки были такими теплыми. Это внушало доверие в этот ледяной весенний вечер. На небе начали загораться звезды, лениво появляясь нашим взорам.
- Я в плаще и замерзну, - тихо прошептала, хотя хотелось выкрикнуть: "Да хоть к черту на кулички, лишь бы чувствовать тепло!"
- Ну у них же всегда прилагается плед, вы забыли? - улыбки я его не видела, но знала, что уголки губ приподняты.
- Забыла. - И мы пошли к проезжей части, где легко было поймать тележку.

Закутав меня в плед, он обнял. Велорикша крутил свои педали, а мы ехали по ночному городу. Я не сопротивлялась такой близости с Итачи. Наоборот, у меня почему-то возникло горькое и досадное ощущение: ну почему ж он гей?! Потому что таких, наверное, натуралов и не бывает. И начало находить что-то вроде озарения - я поняла, что не от Сая-то переживаю, не-е-ет. Я до последнего бежала к Саю от Итачи. Глупая блондинка пыталась даже перед самой собой носить маску лицемерия. Надеялась, что мне показалось. Надеялась, что это я себе компенсирую холод Сая. Надеялась, что никогда себе не подтвержу этот факт - Ино, ты слишком тянешься к Итачи и прячешься за Саем. Потому что мой новый друг - гей. Страшно ж было от морозилки по характеру переходить к морозилке по половой принадлежности. Один натурал, но я его не интересую, а второй гей, которого я вообще интересовать не могу. Страх - вещь жуткая, и в таких вещах было тяжело себе сознаться. Но мы ехали, и огни большого города мелькали, что мои мысли в голове, всеми цветами. Яркие витрины, манекены. И я была все это время манекеном. Куклой, что крутили и вертели в разные стороны. Правда же смешно? Ведь кукла всегда думает, что она центр игры, а на деле - играют ею. У игрушек нет мозгов, они предназначены для забавы и существования. А тут кукла захотела чего-то настоящего. Лицо, разрисованное ложью, маской спало и разбилось. А что же есть за этой маской? А то, что меня бросил любовник, так как нашел получше, и я влюбилась в гея. Куда не посмотри - мертвая зона... А мысли мои путались. Я так и сидела, наслаждаясь в руках Итачи. Становилось очень тепло, и дрема окутала меня в этой вечерней поездке... Кто знает, может быть, такого никогда не повторится, и объявится парень Итачи, закатит мне ревностную истерику, и я его пойму. Ведь я тоже люблю Итачи...

Стало холодно, и я открыла один глаз: оказывается, я все еще была в повозке. Меня сморило.
- Ваша девушка очаровательна, - раздался голос велорикши.
Благо, я была укутана до носа в плед, а темнота скрывала мое бодрствование.
- Нет, не моя, но, думаю, это не за горами, - эта фраза Итачи заставила меня раскрыть глаза так, будто я призрака увидела. Холодок прошелся по спине, вызывая дрожь. Так он... не гей? Или я, может, еще сплю?
- Хех, а что ж вы так тянете? - не унимался извозчик, и я ему была безумно благодарна за такие нужные вопросы.
- До сегодняшнего момента она была занята, - слышалось в его голосе предвкушение.

Итачи расплатился. Он шел ко мне, чтобы разбудить.
- Ино, вы проснулись, - спросил он так спокойно, будто ему было все равно на то, что я могла услышать его слова.
- Почему вы... - мой вопрос был диким, и наши взгляды встретились.
Нет, конечно, меня очень радовало в глубине души, что он не гей, но... Какого черта он ничего не делал, не привлекал к себе внимания?! Он даже не приставал и не давал ни единого намека! Опять маска, да? Еще одно холодное лицемерие?..
Итачи подал мне руку и помог выйти из повозки. Мы были близ моего дома. Ветер сразу же сдул с меня остатки сна своими потоками.
Доведя меня до входной двери в подъезд, Итачи заговорил.
- Вы были заняты, я не мог на вас давить, - я вжалась спиной в эти чертовы двери. Мне казалось, что сейчас, темным вечером, Итачи просто нависает надо мной. Он говорил что-то еще, но мне было все равно. Я лишь смотрела на его губы, хотела такого заслуживающего поцелуя. Но мы носим маски. Видимо, это в жизни игра такая - не показывать себя. Как же хорошо, что я не ляпнула про гея! Как же хорошо, что я проснулась вовремя. Но придется еще немного подождать, еще чуть поиграть в маски. Только вот в этот раз проигравших не будет. Я уже люблю тебя, а ты хочешь быть со мной. Остается лишь правильная партия игры. С правильными правилами. Честная. Но игра. Только в этот раз я с удовольствием буду срывать с себя маску для тебя. Но медленно. Так, чтобы не испортить процесс. Я же блондинка. В этот раз можно будет прикинуться милой дурочкой. Для тебя можно.