Месть.

Сакура молча всматривалась в непроглядную мглу открытого окна. Ветер приятно окутывал ее полуобнаженную фигуру, освежая и холодя, трепал волосы цвета клубничного йогурта. Харуно часто коротала так свои ночи наедине с ветром, луной и тишиной. Эта привычка осталась у нее с детства, вернее с детского дома, ведь только ночью все затихало, а Сакура так любила тишь. Ребенок аккуратно слезал с кроватки, подходил к окошку, вглядываясь в него до рези в глазах, и ложился спать.
Харуно резко мотнула головой, стараясь прогнать непрошенные воспоминания, а вместе с ним и мерзкий холодный ком из груди. Девушка каждый раз думала, что это замерзает ее душа. Сакура шумно выдохнула, успокаивающе погладила себя по голове, забирая взлохмаченные волосы в подобие прически, закрыла окно и стала расхаживать по комнате. Буквально через пару минут в дверном проеме показался Итачи. Ни его, ни ее нисколько не смущала нагота Сакуры. Ни для кого не секрет, что Учиха Итачи и Харуно Сакура – любовники.
- Все ходишь, - подметил мужчина.
- Не спится, - розоволосая выжала подобие улыбки, в которую Учиха ни на секунду не поверил.
- Не переживай, дело почти сделано. Все закончится завтра.
- Да. Я в порядке, не переживаю, - Сакура прикусила нижнюю губу, противореча словам. – Не надо отвлекаться на меня.
Итачи пожал плечами, не покидая, впрочем, комнаты.
- Я спать, пожалуй. Ты пойдешь, или еще поработаешь?
- Я подойду позже, - брюнет подошел к Харуно и поцеловал в лоб, - ложись без меня.
- Хорошо, - на сей раз, Сакура улыбнулась непритворно.
Едва за мужчиной закрылась дверь, девушка забралась под одеяло. Она по-настоящему любила Итачи, хоть злые языки и полоскали сплетни, мол, Харуно с ним ради денег. Они познакомились при самых невероятных обстоятельствах: Сакура тогда была в детском доме и общалась, встречалась (если можно так назвать детскую влюбленность, переросшую в подростковую) с братом Итачи – Саске. Харуно с самого начала обратила внимание на замкнутого черноволосого мальчика, который отличался от всех детей тем, что испытывал настоящую жаркую ненависть к родителям, отказавшимся от него, в то время как другие пытались их оправдать, мечтали найти и воссоединиться. Первое время Саске был отстраненным и холодным со всеми, и только Сакура смогла подобрать к нему ключик, они стали общаться, дружить и, когда им исполнилось по пятнадцать, поняли и приняли чувства друг друга. А потом их нашел Итачи. Вернее нашел он Саске, Сакуру же мужчина вытащил по просьбе (точнее сказать, ультиматуму) брата.
Оказалось, Итачи долгие годы искал Саске, узнав, как с ним поступили родители. Он не мог принять поступок родных и, едва настиг совершеннолетия, ушел из семьи, вскоре родители попали в автокатастрофу и погибли, оставив в наследство Итачи строительную фирму. Учиха нашел Саске, и добился разрешения взять брата под опеку, а вместе с ним и испуганную Харуно. Так Сакура попала в дом к Итачи.
Время шло, девушка стала замечать, что стала все больше сближаться со старшим Учихой, отдаляясь от младшего. Отношения с Саске сходили на нет, и постепенно любовь затухла, для того, чтобы на ее пепелище разгорелась новая.
Сакура сильно зажмурилась, опять загорелась картинами давно прошедших дней. «Хватит, Сакура, - сказала мысленно себе девушка, - завтра все закончится».
***

Он опять пришел. Сакура ненавидела его больше всего на свете. Всегда холодный, с затаенной истерикой, он с каменным лицом бил наотмашь мать по лицу, таскал за волосы, колотил малютку-Харуно, когда был совсем уж не в духе. Сакура помнила только высокую крепкую фигуру да уродливый шрам крестом на подбородке. Когда он запирался с мамой девочки в комнате, Сакура отчаянно прислушивалась; если были вздохи и стоны, то все хорошо, и он не будет зол, а если всхлипы и приглушенные рыдания – все плохо. В тот день был слышен громкий полустон-полувсхлип и мерный ритмичный стук. Тогда Харуно резко поняла, что все не просто плохо, стараясь не издавать ни звука, девочка тихонько ползла в сторону двери и перевела дыхание только когда оказалась на улице.
Ребенок бежал со всех ног, не зная куда, наугад сворачивая и ориентируясь в темных ночных улицах. Сакуре все чудилось, что за ней медленно и степенно ступает грозная фигура со шрамом. Темнота сгущалась, девочка волновалась все больше, не разглядев в черноте, куда идет, малютка споткнулась и больно ударилась коленом. Из глаз брызнули слезы, которые Сакура тщетно старалась сдержать. Боль разгоралась все сильнее, стойкость таяла с каждой секундой, малышка разрыдалась, шумно вдыхая воздух. На всхлипы вышел охранник.
Войдя в здание детского дома заплаканным ребенком, девушка вышла из него только спустя десять лет.
***

Сакура проснулась вся в вязком липком поту, сердце отчаянно колотилось.
- Это не к добру, - проговорила Харуно настолько тихо, что узнать слова можно было лишь по движению губ.
Рядом лежал Итачи, его сон, по всей видимости, был далек от метаний девушки. Мужчина спал спокойно и легко. Расслабленный вид возлюбленного вернул Сакуре стойкость. «Я просто волнуюсь, - внутренне начала себя убеждать Харуно, - скоро все закончится, и я никогда больше не вспомню о нем».
***

Солнце ярко осветило комнату, его лучи прошлись по пастельным шторам, мягкому тюлю, кровати с резной спинкой и лежащим на ней телам. Розоволосая девушка, лежащая на груди брюнета с глубокими морщинами на красивом лице. В свете утренней зари они казались невинными ангелами, однако мысли их были лишены возвышенной невинности. Их заполоняла месть. У Сакуры – словно раскаленная лава, бурлящая, разрывающая изнутри, убивающая в предвкушении; у Итачи – холодная и расчетливая, не за себя, а за искалеченное прошлое любимой.
Вскоре они проснулись. Быстро, с долей нервозности Сакура оделась и стремительно вышла в гостиную, девушка барабанила пальцами по подлокотнику кресла в ожидании. Сай пришел точно вовремя. Минута в минуту.
- Как все прошло? – вместо приветствия проговорила Харуно, вскакивая с места.
- Если вы о качестве работы, Сакура-сан, то, вы видели окончательный результат, - художник говорил с легкой улыбкой, как всегда. У него были свои мотивы мстить Данзо (да, того человека звали именно так) о которых он не распространялся (девушка не удивилась бы, если б союзник рассказал историю как у нее). Харуно не знала, как на него вышел Итачи, но возлюбленный ему доверял. Сай же пока не подводил и рисовал с большим талантом.
- Как он отреагировал? – розоволосая все больше нервничала, накручивая на палец локон.
- Я не стал выдавать себя так явно. Передал картину с курьером и, конечно же, проследил. Сакура-сан, либо он отлично притворяется, либо его она не тронула, - осторожно проговорил художник, становясь в миг хмуро-сосредоточенным.
Харуно не ответила, лишь прикусила губу и сдала руки в кулаки. Вместе с азартом от начала активных действий и предвкушения мести девушка чувствовала страх, просто нарастающую панику.
Они специально выбрали сегодняшний день для расплаты – день, когда Сакура навсегда покинула дом, когда этот садист убил ее мать. Мстители начинали с малого, хотели заставить его понервничать. Сначала отправили Данзо посылку с совершенно вульгарными чулками в крупную сетку, в которые чертов фетишист любил наряжать свою любовницу, затем – темно-розовую ленту, которую женщина повязывала на волосы, чью привычку в дань память переняла Сакура. И вот теперь картина: Харуно с совершенно пустыми затравленными глазами в своей детской одежде, ее волосы подвязаны ленточкой, щека горит от пощечины… Все как тогда. Почти. Теперь Сакура уже не маленькая девочка.
В гостиную вышел Итачи, молча пожал Саю руку, и заговорщики отправились еще раз проговаривать план.
***

Данзо резко вскочил, когда услышал щелчок входной двери. Мужчина точно помнил, что запирал ее. Уродливый шрам на подбородке дернулся, так было всегда, когда Шимура нервничал. Медленно он продвинулся к прихожей и столкнулся нос к носу с какой-то пигалицей. Ее лицо было знакомо, точь-в-точь как с картины, которую Данзо получил на днях, одета была незнакомка развязно: чулки в крупную сетку, нелепая лента в волосах, платье как у гулящей девки. Шимура пытался смутно уловить, кого же напоминает ему девчонка. Та же вздрогнула, встретившись с ним взглядом. Мужчина немедля наотмашь ударил ее по лицу, не говоря ни слова, и внутренне усмехнулся, когда пигалица дернулась и всхлипнула. Ей стоило трижды подумать, прежде чем ступить на его территорию.
- Да, прямо как тогда, - прошептала визитерша слишком тихо для того, чтобы ответить, но и слишком громко для не сдержавшихся замечаний.
Шимура сурово сдвинул брови, пытаясь поймать в воспоминаниях, когда это он видел эту девицу.
- Как в тот день, когда ты убил мою мать, - розоволосая резко подняла на Данзо взгляд, полный отчаянной злобы и ненависти и тут же высунула руку из-за спины, направляя в лицо Шимуры пистолет. Как будто по какому-то сигналу из прихожей тихо выплыли два брюнета постарше и помоложе. Одного мужчина сразу узнал. Это был Сай: хахаль одной девицы, которая прыгнула под колеса его машины. Конечно же, Данзо оправдали, а вот паренек, похоже, свихнулся, раз решил сунуться к нему в дом.
Отступать Шимура не собирался, наоборот, подался вперед, но его попытку пресек голос второго черноволосого.
- Не стоит этого делать. Она выстрелит.
- И что же вам нужно? – Данзо все же не решился атаковать.
- Я долго думала, как бы тебя убить, - голос девицы дрожал, в нем звучали отголоски металла, по ее лицу было видно, что она борется с истерикой, - как отомстить тебе за поломанное детство.
- Да кто ты такая? – Данзо уже порядком доконали обвинения визитерши.
- Ровно как пятнадцать лет назад ты убил мою мать. Ты наведывался к ней почти каждую неделю, то чаще, то реже. Ты бил ее, бил меня. Ты спрашиваешь кто я? Харуно Сакура.
Данзо вспомнил. Буквально на секунду в голове как будто мелькнула вспышка. Он видел картины минувших лет: знакомство с молодой женщиной, его визиты к ней, то, как он в порыве злости ударил ее головой о кровать так, что она затихла навсегда. Он не испытывал сожаления, нет. Данзо никогда не любил ее, он не любил ни одну любовницу, Шимура пользовался, вымещал злость, держал в страхе.
- Так ты дочь той шлюхи? – мужчина хотел было сказать еще что-то, но его речь прервал выстрел. Он упал как подкошенный, на домашней светлой футболке разрасталось пятно. Сакура выстрелила еще раз в уже неживое тело, еще и еще, пока не кончились патроны.
А потом с отвращением отбросила оружие и, уткнувшись в рубашку к подошедшему Итачи, зарыдала. Даже не так - завыла. Вот и все. Месть свершилась. Так просто. Надо ликовать, но в душе только затвердевал лед, нарастая с ужасающей скоростью толстой коркой.
«Дочь той шлюхи…»
Итачи и Сай замерли в нерешительности буквально на секунду, а потом художник отыскал полотно картины и без сожаления поджег.
А Харуно все стояла, вцепившись в рубашку возлюбленного, и глотала слезы. Она так долго выжидала, она жила лишь одной местью, а он даже не помнил Сакуру, даже не помнил ее мать…
- Если вы раскроете правду, месть утратит вкус, - в пустоту проговорил Сай.
Сакура дернулась, глядя на него зелеными болотами отчаяния.
- Так говорят мудрые, - пояснил художник, пожав плечами, и продолжил уничтожать улики.