Миг длиной в жизнь.

Нас книги обманут, а люди не вспомнят,
Последняя битва сорвет голоса.

- Ино!
- Сай… - девушка протянула дрожащую руку, стирая каплю крови со щеки мужа. Но почти сразу опустила ее, мазнув пальцами по подбородку склонившегося над ней брюнета. Силы стремительно покидали ее израненное тело. Она будто барахталась в густом тумане, пытаясь из последних сил удержаться в сознании.
- Используй медицинские техники, вылечи себя! Ты ведь можешь, правда? – лицо Сая не выражало никаких эмоций, но выражение глаз и голос выдавали его страх, мольбу.
В ответ Ино грустно покачала головой:
- Нет, Сай… Не могу… Задеты два жизненно важных органа… Я… умираю… - голос куноичи срывался и становился тише с каждым словом. К концу фразы его было почти не слышно.
- Ино! – мужчина опустился на грязную, пропитанную кровью, землю и взял жену за руку. Не обращая внимания на холодный ветер, пронизывающий его до костей, на врагов, подбирающихся к нему сзади, Сай целовал холодные пальцы девушки.
- Что… ты делаешь… Сай? - глаза Ино были закрыты. Дыхание вырывалось с хрипом и замедлялось с каждой секундой, боль, сковавшая грудь, не давала наполнить легкие. Несмотря на это, улыбка появилась на уголках рта, когда она почувствовала губы мужа на своей руке.
- В книгах написано, что, если дорогому тебе человеку плохо, нужно взять его за руку – и все будет хорошо, – ответил Сай.
- Глупый… - прошептала девушка. – Все еще читаешь свои книжки… Сай… Я… люблю… те… - Ино не договорила. Последний вздох сотряс хрупкую фигурку куноичи. Ино выгнулась дугой, откидывая в стороны руки. Будто душа ее, ставшая свободной, обрела крылья и устремилась ввысь. Улыбчивая, дерзкая Яманака Ино умерла на руках мужа. Перед смертью она видела счастливую и мирную Коноху, такую редкую искреннюю улыбку на губах Сая, и темно-серые глаза своего маленького солнышка – своей дочки.
- Ино! Ино! Очнись! – Сай потряс внезапно замолкшую девушку за плечо. – Ино! Нет… ИНО!!!
Осторожно опустив девушку на землю, мужчина встал на ноги. Одинокая слеза скатилась по бледной щеке – он так и не научился по-настоящему выражать свой эмоции.
- Сай! Ложись! – донесся до ушей брюнета отчаянный крик Шикамару. Но шокированный смертью жены Сай понял его предназначение не сразу – только когда почувствовал, что неведомая сила разрывает ему грудную клетку. Шиноби почти не почувствовал боли – ему казалось, что все это происходит с другим человеком, а он только стоит и наблюдает со стороны. Брюнет умер почти мгновенно. Перед смертью он подумал:
«Ино, книги врут. Уже ничего не будет по-настоящему хорошо. Жди меня, я иду к тебе…»



Земля раскалывается под кулаком хрупкой на вид девушки. Но внешность обманчива – «Вторая Цунаде», или попросту Учиха Сакура – одна из сильнейших куноичи деревни. Ее изящные ручки впечатывают в землю еще одного противника. Изумрудные глаза сверкают яростью. Двое ее друзей только что погибли от рук этих ублюдков. Она зла, очень зла.
Отбрасывая противников в разные стороны, Сакура, сама того не замечая, пробиралась в самую гущу битвы. Нет, не битвы – бойни. Что может сделать маленький отряд против армии? Правильно, ничего. Но они знали, на что шли. Они остановят армию Кабуто любой ценой. Девушка прищурилась. Пот заливал лицо. Где-то там впереди сейчас сражается ее муж. Ее Саске. Сакура улыбнулась. Все-таки мечты сбываются. Она замужем за любимым человеком, у нее есть дети, друзья. И если они выживут в этой схватке… Сакура, вспомнив Ино и Сая, погрустнела. Если и выживут, то в любом случае не все…
«Хватит. Потом успеешь наплакаться. Тоже мне, куноичи!» - мысленно одернула себя девушка. Отвлекшись от своих безрадостных мыслей, Сакура оглянулась. Ей стало плохо. Вокруг она увидела только противников. Куноичи повернулась, чтобы побежать вперед, и обнаружила, что стоит в двух шагах от земляной стены, созданной, скорее всего, каким-то шиноби со стихией земли.
«И не разломать. Они что, все это время загоняли меня в ловушку?» - внезапная догадка молнией мелькнула в сознании. «Сволочи! Черт… Что же делать?..» – омут отчаяния затягивал Сакуру в свои липкие глубины. Но придумывать что-то было уже поздно. В спину девушки вонзились несколько катан и кунаев.
Сакура упала. Ее длинные нежно-розовые, кое-где измазанные кровью, волосы разметались по земле. Прежде чем изумрудные глаза закрылись навсегда, она деревенеющими губами прошептала:
- Саске-кун…
Всю жизнь прожив с этим именем в сердце, она произнесла его и на пороге смерти.

А ты уходи, и чем дальше, тем лучше,
Нет права тебе оглянуться назад.

Рычание, предсмертный хрип противника, лязг оружия и кровь. Кровь везде. На одежде, на земле, на лезвии куная, на руках, на белой шерсти Акамару. Ее запахом пропитался воздух. Кибе это известно лучше, чем кому-либо. Инудзука ухмыляется, вытирая кровь с разодранной щеки. Пилюлю силы в рот, сформировать печати – и снова в бой.
- Гацуга! – звонко раздается по округе такой знакомый для жителей Конохи, полный боевого задора крик. Следом слышится бодрый лай Акамару.
Какаши усмехнулся под маской. Эта неутомимая парочка победит кого угодно. Даже самого дьявола. Если не силой и скоростью, то болтливым язвительным языком.
«Стоп. Выносливость и скорость…Выносливость и скорость… Точно! Нужно отправить его в Коноху к Пятой. Они, наверное, еще не напали на Кабуто. Пусть Киба доложит о ситуации, - подумал Хатаке. – И выживет, если что…» - добавил он. Приняв такое решение, Какаши стал пробираться к Инудзуке.
Услышав знакомый щебет «тысячи птиц», Киба оглянулся и увидел подходящего к нему Хатаке.
- Киба, иди сюда! – позвал его Какаши. – Дело есть!
- Что случилось, Какаши-сенсей?
- Ты сейчас отправишься в деревню и расскажешь все, что сейчас видишь перед собой. Это поможет им получить лучшее представление о способностях противника. Понял?
- Ага.
- Ну, все, уходи. А я на твое место.
Инудзука сел на Акамару, бросил тревожный взгляд на сенсея и скрылся, а Какаши повернулся лицом к врагам.

Киба мчался на предельной скорости. Ему нужно было успеть добраться до деревни раньше, чем они нападут на Кабуто. Внезапно он почувствовал какой-то запах и, выругавшись, прибавил скорость. Но ему не суждено было уйти от погони, и вскоре он стоял перед тремя «дружелюбно» настроенными шиноби.
- Ты, выродок Конохи, сейчас умрешь, – самодовольно сказал один из них.
Киба ухмыльнулся.
- А я не боюсь смерти! – заявил он и напал. Использовав две «Гацуги» и «Имитацию зверя» и убив двух противников, Инудзука почувствовал, что чакра закончилась. От следующего удара он уйти уже не смог, и лезвие вражеской катаны вонзилось ему в сердце. Увидев, что хозяин погиб, Акамару зарычал и бросился на оставшегося врага. Услышав грозное рычание, шиноби, напрочь позабывший о собаке, обернулся и выставил оружие в попытке защититься. В следующий миг его горло погрузились собачьи клыки, а в сердце Акамару вонзился меч противника.
Верный пес отправился за хозяином, прихватив с собой убийцу.

Какаши лежал на земле, со свистом втягивая воздух. Яд начал действовать уже довольно давно, дышать становилось все труднее. Тело онемело. Вокруг Хатаке лежали поверженные враги. Но даже у такого элитного шиноби, как «Копирующий ниндзя», есть предел. Поэтому сейчас он умирал. Его противник использовал яд, а Какаши не заметил дротик, летящий ему в спину. Мужчина закрыл глаза.
«Неужели это конец? Я иду к вам… Рин… Обито… Сенсей…»



- Это что, жуки?! – уже в который раз слышит Шино это фразу. Стандартный вопль всех его противников. И не только противников. Каждый человек, впервые увидевший его техники, считает своим долгом заявить, презрительно отвернувшись: «Фу, какая гадость!» Поэтому, когда после окончания Академии сформировали команду №8, Шино боялся, что язвительный Инудзука будет высмеивать его техники. И правда, вначале Киба смеялся и морщил нос, а Шино обижался и в отместку заявлял, что от Инудзуки воняет псиной. Но со временем они подружились и перестали задирать друг друга. Нет, своих шуточек Киба конечно же не забыл и частенько посмеивался, глядя, как Шино использует своих жуков в бою. Только теперь Абураме не обижался – он знал, что Киба не хочет его задеть. Просто у него такой характер.
Шиноби усмехнулся. Чакра закончилась. Он проиграл. Он умирает. Уходит навсегда…
Раз противник, два противник… Шино забрал с собой в могилу много врагов. Молчаливый, странный, смелый… Клану Абураме есть, чем гордится!

Нас дьявол покинет и бог отвернется,
Сломается хрупко бессильная сталь.

Тен-тен судорожно пыталась восстановить дыхание. Она сидела, прислонившись к большому камню, и старалась не выпускать из вида противника. Им был мужчина средних лет, с короткими седоватыми волосами. Умело использующий звук - не самый удобный оппонент для куноичи. «Сюда бы Саске с его шаринганом», - подумала девушка и огляделась, выискивая представителя великого клана. Учиха сражался далеко от нее – Тен-тен догадалась, где он находится, увидев черный огонь Аматерасу на горизонте. Чуть ближе по технике Вихрь брюнетка распознала присутствие Неджи. Со временем гений клана Хьюга улучшил эффект техники, и теперь враги разлетались в стороны десятками. Куноичи улыбнулась, глядя на это, но ее улыбка погасла после того, как она посмотрела на своего противника – несносный звуковик заручился помощью товарища, и теперь они, погано ухмыляясь, подбирались к Тен-тен с двух сторон. Девушка злобно прищурила карие глаза и достала из-за спины свиток с оружием. Последний. Это была запретная техника – самая мощная в ее коллекции. Но гарантия того, что использующий ее человек выживет – пять процентов. Тен-тен сложила несколько печатей и подпрыгнула в воздух, попутно разворачивая свитки. Куноичи посмотрела вниз и увидела Неджи. Хьюга смотрел на нее с непередаваемой болью в глазах. Тен-тен грустно улыбнулась, вспоминая слова, которые муж сказал ей перед выходом на миссию: «Тен, не смей использовать эту технику! Слышишь?! Если используешь, я тебя с того света достану и лично еще несколько раз убью!» Куноичи ласково посмотрела на Хьюгу и, зная, что он умеет читать по губам, сказала:
- Неджи, уходи отсюда! Быстрее! А то и тебя заденет!
Мужчина, прикусив губу, еще несколько мгновений смотрел на нее, будто стараясь запомнить черты любимой, а потом, резко отвернувшись, исчез. Тен-тен с облегчением вздохнула и приступила к технике.
Из вращающегося свитка полетели сотни кунаев, состоящих из спрессованной чакры, которую в свиток вливала Тен-тен. Падая на землю, кунаи взрывались, оставляя после себя десятки трупов и воронки в почве. Это продолжалось несколько минут, а потом все закончилось. Пустые ленты свитков упали на землю. Вместе с телом уже мертвой Тен-тен – техника высосала из девушки всю чакру.



Неджи стиснул зубы и зажмурил глаза, пытаясь удержать слезы. «Тен-тен… Почему… Почему именно ты?..» - мелькнула в голове Хьюги горькая мысль. По его щеке скатилась слеза.
- Интересно, в Конохе все такие плаксы?
- Ха-ха! Наверное! Слушай, а это точно парень? Смотри, волосы длинные. Да и ревет как девчонка… Эй, крошка! Здесь сражение, а не детский сад! Тебе надо было дома оставаться. У маменькиной юбки! – шиноби громко захохотали, довольные своей шуткой.
Неджи выпрямился и, вытерев слезы тыльной стороной ладони, повернулся к противникам лицом. Они все еще продолжали гоготать, но, встретившись с безумным взглядом разъяренного Хьюги, заткнулись и, глупо улыбаясь, стали отступать. Мужчина усмехнулся, глядя на вмиг побледневших звуковиков, и сделал шаг вперед.
- Вы умрете, – негромко сказал он, активируя бьякуган. – Я не прощу вам этого… - его тихий голос внушал ужас, а бьякуган усиливал эффект в несколько раз. Так что неудивительно, что один из противников, еще не потерявший дар речи, завопил писклявым голосом в рацию:
- На помощь! Здесь взбесившийся коноховец! Кто?! Хьюга! Он сейчас здесь все разнесе…
Договорить он не успел – техника мягкой ладони очень удобна и эффективна… Особенно в исполнении злого Неджи. Второй насмешник был отправлен в Ад тем же способом. Но Неджи был уже обессилен, поэтому сопротивляться вызванной звуковиками подмоге он уже не смог. Гения клана Хьюга одолели не качеством, а количеством.

В молчании дней прошлой жизни кумиры
Уходят стремительной горной рекой.

Отблески пламени, отражающиеся в глубине багровых зрачков. Катана, окруженная молниями, и азартная, маниакальная улыбка. Он отпугивает врагов одним только видом. Он – Учиха. Обладатель самого мощного шарингана за всю историю Конохи.
Саске прищурил глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь пелену дыма. Бесполезно. «Давненько я не попадал в такие поганые ситуации, - подумал мужчина. – Ну что ж…» Его губы растянулись в жестокой ухмылке. Учиха закрыл глаза. Из-под прикрытых век потекла тонкая струйка крови. Вокруг тела юноши стал появляться щит Сусаноо. Закончив технику, Саске распахнул глаза. Жмурясь от боли, сопровождающей эту технику, он оглянулся. Кое-где горели костры Аматерасу, распространяясь все дальше. Густой дым загораживал обзор, но Саске, благодаря мангекью шаринган, теперь мог видеть силуэты подбирающихся к нему врагов. «Что, хотите застать врасплох? – мелькнула в его голове ехидная мысль. – Ну-ну, удачи!» Учиха негромко хмыкнул. Этот звук, казалось бы, негромкий, был услышан врагами и словно послужил спусковым крючком для них. Они с громкими криками набросились на Саске со всех сторон… И отлетали в стороны, отброшенные Сусаноо. Саске, прикусив губу, невозмутимо смотрел, как враги пытаются пробиться сквозь его защиту. Однако его мысли были отнюдь не такими спокойными, как он сам. Болели глаза, болели мышцы. Учиха практически исчерпал запас чакры. Он знал, что не сможет долго удерживать Сусаноо, а для того, чтобы уничтожить всех противников одним махом, сил не оставалось. «Наверное, это и называют безвыходной ситуацией…» - подумал он, когда от нехватки чакры техника развеялась. В ослабевшее тело юноши вонзились лезвия нескольких катан. В глазах потемнело. «Это и есть смерть?.. – мелькнуло в затухающем сознании. – Интересно, как там Сакура… И Уссоротонкачи...»

Черное Пламя Конохи потухло.



Бодрая улыбка на исцарапанном, покрытом грязью лице, и громкий клич «Я не проиграю, им, Гай-сенсей!!!» – в этом весь Ли. Он давно не обращает внимания на брезгливые, презрительные взгляды, которыми на него смотрят противники. А ведь когда-то они его сильно задевали. Но теперь он повзрослел и знает, что у него есть друзья, что он дорог им. К тому же – Ли улыбнулся – у него есть Гай-сенсей. Он стал для одинокого мальчика самым дорогим человеком. Он помог ему поверить в себя.
Гай впечатал в стену очередного звуковика и оглянулся. Он беспокоился за Ли. Этот юноша был ему очень дорог, и мужчина хотел, чтобы он выжил. Но также он понимал, что это несбыточная мечта. Выжить в этой мясорубке было практически невозможно. Гай нахмурился, открывая Седьмые Врата.
Ли приземлился на землю и судорожно вздохнул. Выбора не было. Юноша прикрыл глаза, активируя Девятые Врата.
«Ли… Ты…» - Гай растерянно смотрел на гигантские всполохи чакры вдали. Их бы он не спутал ни с чем. «Ты открыл Девятые Врата…» – учитель опустил голову. По его щеке скатилась одна единственная слеза. Но горевать времени не было. Гай повернулся к врагам лицом… В свою очередь открывая Девятые Врата – Врата Смерти.
«Прощайте, Гай-сенсей…»
«Я горжусь тобой, Ли…»

Протянуты в вечность вечерние тени,
Дневная обида предсмертно нежна.

Шикамару из последних сил держал теневой захват, судорожно пытаясь придумать план. Но он уже не пытался выиграть бой. Понял – бесполезно. Он хотел подороже продать свою жизнь. Взгляд карих глаз скользил с дерева на противника, от противника на лежащий на земле кунай, от куная на облака. «Эх, как все проблематично… - подумал он, провожая взглядом проплывающую по небу белую массу. – Стать бы облачком… Плывешь себе по небу, плывешь… И никаких проблем…». Шикамару перевел взгляд на застывших под действием его техники противников и усмехнулся: «Так я думал раньше. Но теперь я понял, что прожить всю жизнь без проблем невозможно».
Он хмыкнул, заметив движение сзади:
- Что, добрались все-таки, сволочи? – спросил он и улыбнулся.
- Что ты улыбаешься? Ты же сейчас умрешь, – послышался голос сзади него, и к горлу мужчины был приставлен кунай.
- Да, умру, - согласился Нара, – вместе с тобой!
В следующий миг и звуковик сзади него, и те, кого он поймал теневым захватом, захрипев, повалились на землю, сраженные теневым удушением. А обессиленный Нара упал на одно колено. «Фух… Вроде справился… Но… У меня больше нет сил, чтобы сражаться. Похоже, это конец…» - подумал Шикамару, почувствовав прикосновение холодной стали к горлу и услышав за своей спиной холодный голос:
- Ты умен, но ты так устал, что не догадался, что врагов позади тебя двое. Это и было твоей ошибкой.
«Я не могу умереть так просто!» - в отчаянии подумал Шикамару и, собрав последнюю чакру, пронзил сердце противника тенью в тот самый момент, когда вражеский кунай вонзился ему в горло.



«Шикамару, друг… Как так…» - Чоджи смотрел на мертвого товарища. По щекам мужчины текли слезы – он никогда не умел скрывать эмоции.
- Смотрите, и этот ревет! Да что же это такое! Почему только нам достаются противники-плаксы?
- С чего ты взял, Кэп, что только нам? Может, в Конохе все такие. И тот длинноволосый, Хьюга, кажется. И этот… Все они ничтожества.
«Длинноволосый? Хьюга? Они что, убили Неджи?» - Акимичи вздрогнул и, вытерев слезы, повернулся к врагам лицом. Около десяти человек. Молодые. Самоуверенные. Только один постарше. Лет тридцати пяти. Скорее всего, командир. Потому что его-то они и называли Кэпом.
Чоджи нахмурился.
- Вы… Убили Неджи. Я не прощу вас! – сказал он, в конце фразы срываясь на крик.
- Неджи? Какого еще Неджи? А! Понял! Того Хьюгу Неджи звали! Что ж, подходящее имя для девчонки. Да, это мы его убили. Жирдяй!
Зря он произнес это слово! И без того находящийся на грани нервного срыва Чоджи не смог сдержать себя. Прорычав что-то наподобие «ублюдков», он бросился вперед, на ходу увеличиваясь в размерах.
Но ярость, как говорится, не лучший советчик. Через некоторое время Чоджи замер, хрипло дыша, и зажимая рукой рваную рану на животе. Осенние листья на земле окрасились кровью. Перед глазами Акимичи поплыл белый туман, картинка перед глазами теряла четкость. «Черт… Я совсем забыл о звуковых техниках…» - подумал Чоджи. Его ноги подкосились. Разум постепенно тонул в белом тумане. Глаза закрылись. Сердце остановилось. Темнота. Смерть.

Не видно лица неизбежности жуткой,
Где пламя ревет и бессильна вода.

- Даттебайо! Их все больше и больше! Слетаются, как мухи на мед! – возмущался Наруто, пронзая Расенганом еще одного противника. – Хината, как ты там? Жива?
- Да, все в норме, – отозвалась девушка, уходя от удара.
Они находились в самом центре сражения. Сражались как всегда, в паре. Наруто убивает, Хината – прикрывает. Привычная, слаженная система. Разница только в количестве противников.
Наруто легким движением руки убрал со лба мешающие обзору пряди волос и оглянулся на жену. Та Вихрем отбросила в сторону очередного звуковика и остановилась, тяжело дыша. «Она устала», - как-то отрешенно отметил Узумаки, скользя взглядом по приближающимся врагам. Он устало улыбнулся и подошел к жене.
- Что, Хин, умрем, но не сдадимся? – лукаво подмигивая, спросил он у девушки.
Хината улыбнулась уголком губ, чуть щуря глаза, и кивнула.
- Отлично. Тогда, вперед! – Наруто первым рванул навстречу врагам, доставая кунай. – Хината! Прикрой меня!
Хината, помедлив секунду, побежала за мужем.

Вихрем сбив с ног нескольких противников, Хината остановилась. «Все, больше не могу. У меня кончилась чакра» - пронеслось в ее голове.

Наруто, пробиваясь сквозь ряды противников, чуть не пропустил удар в спину. Пронзив врага кунаем в висок, Узумаки нахмурился. Прикрывать его со спины должна была Хината. Он оглянулся. Девушка стояла, беспомощно опустив руки. По всей видимости, у нее кончилась чакра.

Хината стояла и думала, что же ей делать. Почувствовав движение справа, она попыталась поднять руку и ударить противника. Но тело не слушалось ее. Девушка закрыла глаза и приготовилась к смерти. Тут мир вокруг закружился, и Хината почувствовала, что кто-то сбил ее с ног, закрывая своим телом.
Через несколько секунд Хината нерешительно приоткрыла глаза. «Я… Жива?» - мелькнуло в ее голове. Когда в глазах прояснилось, она увидела перед собой лицо Наруто. Смертельно бледного Наруто. Хината, широко распахнув от страха за любимого глаза, поднялась и перевернула мужа на спину. На животе юноши, там, где печать Девятихвостого, зияла сквозная рана. Вдруг Наруто открыл глаза и тихо спросил:
- Хината… Ты в порядке?..
- На-наруто… Ты… - девушка закрыла лицо руками и расплакалась.
Блондин грустно улыбнулся и, протянув руку, коснулся волос жены.
- Не плачь, родная… все хорошо… - он закашлялся. На губах выступила кровь. Но он упрямо продолжал говорить. – Хе… А я ведь так и не стал Хокаге… Но я об этом не жалею… Я защитил своих друзей… Это главное…
Наруто закрыл глаза и замолк. Подождав несколько секунд, Хината протянула руку и потрясла его за плечо. И замерла, опустив голову.
Узумаки Наруто, человека-солнце, больше не было в числе живых.
Услышав шум шагов, Хината подняла голову и спокойно посмотрела на подходящего звуковика. Последнего. Перед тем, как закрыть ее собой, Наруто уничтожил всех противников Расенган-сюрикеном, используя чакру Лиса. Но, видимо, этот выжил.
Девушка не боялась. Она знала – смерть неизбежна. Поэтому, когда противник подошел, она ударила его, используя технику мягкой ладони, прямо в сердце, вкладывая в удар оставшуюся чакру, всю ненависть и боль.

Хината лежала с закрытыми глазами и, из последних сил цепляясь за ускользающее сознание, шарила рукой по земле. Найдя руку мужа, она улыбнулась и затихла.
«Наруто… Я иду к тебе, любимый…»