Мир из бумажных мыслей. Глава 1.

Саске с трудом находил в себе силы оставаться в сознании. Расплывчатая картинка перед глазами и едва доносившийся голос Суйгецу не могли достучаться до сознания губернатора – сейчас они находились на разных уровнях. Мужчина чувствовал, как выдержка, закаленная годами, ускользала между пальцев, словно вода. Военный никак не мог сообразить, что сейчас происходит, но больше всего его раздражало то, что он сейчас не может встать с больничной койки и продолжить рабочий день – проявил слабость. Да и оставить свое кресло пустым в это время – опасно, ведь в любой момент могут позвонить из Кэйджё. Но кровь, что успела застыть на ладони, подсказывала Учихе, что лучше не сопротивляться врачам, а просто покориться их воле – Суйгецу не зря его сюда привез. Со сплетнями справится Карин, а Хозуки сможет разыскать следы террористов, что решились убить нового губернатора Кэйшё-нандо.

Но прежде чем закрыть глаза, Учиха увидел, как над ним кто-то склонился. И в ярком для него свете мужчина разглядел зеленый цвет глаз. А после – темнота.



Шум вокруг стих. Тупая боль в теле тоже прошла, словно её и не было. Лишь в голове остались тревожные отрывки случившегося инцидента: мужчина с самодельной бомбой и его последняя перекрученная священная фраза: «Да здравствует падение Японской Империи». Вот так, среди бела дня, на встрече с представителем из Кэйджё из-за того, что полиция недосмотрела, произошел террористический акт, в котором, скорее всего, погиб представитель генерал-губернатора. Учихе несказанно повезло, что разговор проходил на втором этаже – он успел выпрыгнуть из окна за секунду до взрыва, так, чтобы смертник не пошел за ним, так, чтобы быть уверенным, что сможет выжить.

Но в сознании постоянно всплывали глаза человека, что готов за веру в несуществующую страну умереть, они мало чем отличались от взгляда истинного воина. И Саске с гордостью японца едва мог это признать. С виду простой базарный торговец повел себя, как истинный слуга своего господина, вот только покорялся этот повстанец не человеку, а идее…

Саске зажмурил глаза. Все, что произошло… и что ждет его в будущем. Он был готов к этому. Точнее, готовил себя к подобному. Знал, что на этих землях ему придется не раз взять клинок в руки, чтобы измазать его в человеческой крови. Младший сын Фугаку прекрасно понимал, что попал сюда из-за опасений теперь влиятельного человека – Фумимаро Коноэ. А все потому, что клан Учиха, который поддерживал предыдущий премьер-министр, за последние десять лет очень приблизился к императору. Но представителю клана Фудживары, по совместительству, новому главе правительства, совсем не нравилось подобное сближение, особенно когда речь заходила о сыновьях главы клана Учих…

Саске выдохнул. Прошло более двух лет после прибытия в эту страну. Он смог не так много изменить, но все же держать под контролем корейцев мужчине пока удавалось. Хаотичные мысли о причинах приезда и последствиях он пытался в данный момент выбросить из головы. Не сейчас… Военный почувствовал, как легкий ветерок начал играть с волосами, а знакомый аромат цветов заставил его вспомнить детство в Цукуши. Не веря своему обонянию, губернатор открыл глаза.

И ветер, что стал сильнее, унес в танец десятки лепестков. Сейчас японец наблюдал, как над кристально чистым морем кружились в воздушном танце цветки сакуры. Словно он вернулся домой и вот-вот на берегу увидит дочь торговцев, которые были под покровительством Хара Такаши. В голове промелькнула мысль о том, что сейчас она совсем изменилась, но её всегда можно будет узнать по необычному цвету волос. Саске улыбнулся детским воспоминанием о девочке, к которой он так и не осмелился подойти – уж слишком она тогда была странной, необычной, да и его мало интересовали девчонки. Но стоило мужчине задуматься, как сзади он услышал всплеск воды, и это явно не волна ударилась о камень – это был другой звук. Поддавшись рефлексу, военный обернулся и увидел, что недалеко от него, возле самого берега, сидит девочка, которую он только что вспомнил.

В руках дочь Харуно крепко держала ветку еще не расцветшей сакуры, так, словно это драгоценная вещь. Саске и не заметил бы предмета, если бы не короткие волосы девчонки, которыми еще нельзя скрыть розовые бутоны цветков. Но даже так, яркие краски лепестков сливались с цветом волос, словно она сама была деревом.

- Сакура... - тихо прошептал мужчина.

Веточка в руках ребенка задрожала – ветер, налетевший с севера, прикоснулся не только к нему. Казалось, что невидимыми для человеческого глаза пальцами духи ветра играли с розовыми локонами.

Возможно, шутки невидимого заставили маленькую девочку поднять ладонь, чтобы уложить волосы, а может быть, ветер донес до нее слова Учихи... Но заправив за ухо выбившийся локон, девочка у берега медленно повернула голову. Настолько медленно, что губернатор успел несколько раз моргнуть. И каждый раз, открывая глаза, японец видел более взрослую Харуно. Словно бутон сакуры, что постепенно раскрывался, юная особа становилась старше. И вот она решила повернуться к нему. Сейчас военный мог лицезреть пол-лица взрослой девушки: тонкие губы, не слишком большие глаза, что были прикрыты, тонкие, словно нить, брови. Мужчина видел перед собой настоящую принцессу, и дорогое на вид кимоно подтверждало, что девушка не из бедной семьи.

В шестой раз открыв глаза, Саске встретился взглядом с химэ, держащей ветку сакуры. В глазах юной особы японец увидел, как трава клонится от ветра, а листочки дерева кружатся в танце.

Словно перед Учихой стояло само воплощение дочери Властелина горных цепей. О скольком могли рассказать глаза девушки, что держала в своей ладони ветку распустившейся сакуры.

Мужчина хотел подойти и проверить, та ли это девочка, которую он знал в детстве, но стоило младшему брату Итачи сделать первый шаг, как все изменилось: солнце спряталось за тучами, а ветер стал сильнее и холоднее, словно сейчас было начало зимы.

На ветку сакуры упали первые снежинки, и девушка, заметив их, поднялась с места. От ее движений по воде пошла рябь. Легкие колебания воды выглядели как зарождающиеся волны, на которых плавали снежные кораблики.

Японец не сразу поверил в происходящее. В снежном танце кружились лепестки весеннего цветка и белые хлопья-слезы зимы. Словно они встретились, чтобы покориться движениям рукава химэ, которая начала свой прекрасный танец. Когда человек достиг такого понимания с природой?



Медсестра, проверяющая состояние пациента, пыталась не встречаться взглядом с губернатором. Ведь многие японцы могут себе позволить лишнего, а что уже говорить о губернаторе? Пусть в голове Саске не промелькнуло ни одной пошлой мысли, да и никакими своим действием он не мог смутить девушку… Но после того как Учиха выпишется, по больнице обязательно разнесется слух об ужасном, безнравственном японце, что пользовался своим положением. Ведь медсестры корейского происхождения уже не верили в доброту пациентов – слишком много её «сестер» попались на эту удочку.

В результате самовнушения девушка с перепугу уронила коробку с медикаментами и, боясь теперь не только «доброты» пациента, но и его замечаний по поводу качества работы медперсонала, опустилась на колени и начала собирать содержимое коробочки.

- Где врач, который меня оперировал? – кореянка не ожидала подобного вопроса, поэтому снова уронила что-то на пол, а после глянула на больного.

- Сен-нс-ей* сейчас оперирует другого человека, - заикаясь ответила медсестра и поспешила удалиться, прежде чем военный успеет что-то добавить. Уж слишком она их боялась – влиятельных людей. Да и её работа заключалась лишь в том, чтобы поменять капельницу, и в ряде других мелких поручений. А вот уже врачи должны были непосредственно говорить с пациентом.

Не успела напуганная неизвестно чем девушка выбежать из комнаты, как на пороге появился Суйгецу.

- Йо, - поприветствовал военный друга. – Кажется, тебе становится лучше. К медсестрам начал приставать, - сделав неправильное умозаключение, мужчина присел на стульчик возле кровати больного.

- Как продвигается дело? – Саске словно и не услышал плоских шуток напарника. А зачем акцентировать внимание, ведь Хозуки сущую ерунду глаголет?

- Тихо, - с серьезным выражением лица продолжил японец. – Они подозревают нескольких, но это только догадки, - без оптимизма добавит Хозуки.

- Ничего лучшего не ожидал, - вздохнул Саске, приподнимаясь – лежать желания не было. – Имперская полиция слишком расслабилась.

- А ты их построй! Представь, как побледнеет начальник полиции, явись ты в участок – сразу же принялся бы за работу, - хихикнул Суйгецу. – Хотя здесь все довольно просто, - Саске перевел взгляд с прикрепленного к стене флага на друга. – Он действует заодно с нынешним премьер-министром, поэтому не удивительно, что все так затянулось.

- Тем не менее, мне удалось выжить, - холодно промолвил Учиха. – Даже с такой ужасной охраной в здании.

- Кажется, Коноэ лично бы вручили грамоту этому корейцу, если бы ему удалось тебя убить, - неудачно пошутил Суйгецу. – Он столько приложил усилий, чтобы выкинуть вас с Итачи из игры, - Хозуки начал искать флягу, но её в кармане не оказалось. – Карин, чтоб её, представь, взяла и...

Саске вздохнул и, откинувшись на подушку, взглянул назад: отсюда была немного видно то, что творится за этими стенами. Сейчас губернатору казалось, что жизнь в Японии была сном из другой жизни, словно карма из той, уже чужой реальности не давала забыть о прошлых грехах. Словно Фумимаро специально «сослал» молодого Учиху в Чосон, лишь бы глаза его не видели военного.

Но с Итачи такой трюк не пройдет – глава правительства опоздал, онии-сан Саске уже делал успешную карьеру в армии и Император не согласился бы отправить первую звезду авиации страны в колонию. Взамен младшему сыну Фугаку пришлось прочувствовать ненависть Коноэ в полной мере. Как же зло смотрели на Учиху начальник полиции и комиссар Кэйшё-нандо, увидев за креслом столь юного военного. Они как будто поклялись перед Аматэрасу ставить палки в колеса юному губернатору. «Элита» провинции еще бы согласилась на старшего и опытного вояку, который может дать фору всем в этой колонии, но стоило им увидеть Саске, как злость брала верх. И Учиха должен терпеть этих самовлюбленных идиотов. Он бы согласился начать свою карьеру с роли начальника полиции или, на худой конец, старшего офицера, лишь бы те, кто метил на пост губернатора, не ели его заживо. Но, с легкой руки пример-министра, мужчину оценили по достоинству, и теперь брату Итачи приходится бороться не только с чосонцами, которые ненавидят всех, кто причастен к власти, но и с японцами, которыми движут амбиции.

- Я ей это припомню… - на заднем фоне Суйгецу продолжал бранить Карин.

Саске улыбнулся своим мыслям. Ведь, в отличие от пешек Фумимаро, Учиха метил еще выше – по извилистой дороге к креслу премьер-министра… А для этого нужно сначала попасть в аппарат генерал-губернатора.

---

Сноски:
Кэйджё – Сеул
Кэйшё-нандо – одна из провинций в Корее в период японской оккупации, современный Йонна́м.
Фумимаро Каноэ – премьер-министр Японии.
Хара Такаши - премьер-министр Японии в 1918–1921 гг.
Химэ – принцесса.
Сенсей* - обращение не обязательно к учителю, так могут называть в японском и корейском языках доктора.