Мнимые крики терзания души. Глава 1.2. Хватая за душу.

~~~

*несколькими минутами ранее*

- Вызывали к себе, Дан-сама? – молодой парень двадцати четырех лет просунул свою голову, обрамленную длинными черными прядями волос. Мужчина, сидевший за светлым деревянным столом, оторвался от разглядывания медицинских карт пациентов и устремил свой усталый взгляд на подчиненного. Дан был мужчина неатлетического телосложения, с длинными седыми волосами и добрым, немного детским лицом. Благодаря своей способности находить подход к каждому больному, он достиг вершины карьеры в медицине. Отложив бумаги на край стола, главврач довольно громко проговорил:

- Да, Мадара-сан, проходите.

Теперь уже и остальная часть тела парня находилась в большом кабинете начальника. Нежно-голубые, почти белесые стены не так сильно резали глаза при довольно сильном освещении, а обстановка и нелекарственный запах, витавший в кабинете, только радовали молодого врача. Мадара прошел в середину помещения, прямо перед столом главврача. Седовласый, обойдясь без всяких предисловий, сразу перешел к делу.

- Насколько вам известно, около двух дней назад нам в больницу доставили новую пациентку. Диагноз поставили еще при начальном обследовании: шизофрения, паранойя и боязни замкнутого пространства и темноты. Необходимо провести тщательную диагностику и немедленно начать лечение. Сакура Харуно. Вот ее история болезни, - Дан передал Учихе тонкую папку, - Эту девушку я поручаю тебе, Мадара. Насколько я помню, в прошлый раз тебе не составило труда распознать очень трудную болезнь.

- Хорошо-о, - задумчиво протянул парень, просматривая документы, находившиеся в папке, - в какой палате она лежит?

- В 314, второй корпус. Я схожу с тобой, заодно и проверю, насколько достоверен первичный диагноз, - бросил Сенджу, поднимаясь со своего рабочего места. Кивнув, Мадара вместе с Даном покинули уютный кабинет.

Второй корпус психиатрической больницы «Коноха» находился в южном крыле всего помещения. Чтобы дойти до 314 палаты, нужно было подняться по многочисленным лестницам, проехать несколько этажей на, довольно, стареньком лифте и сделать уйму количества поворотов. «Коноха» была темной и одной из самых огромных больниц Токио. Дизайн больницы был дольно прост: везде белые, режущие глаза стены, мраморный пол, чей холод проникал даже через подошву обуви, и слабое тусклое освещение. Здесь всегда было трудно ориентироваться новому персоналу, просто потому, что каждый из пяти корпусов казался похожим на предыдущий.

Пройдя уже около половины пути в безмолвии, Мадара, кидавший доселе на своего начальника косые взгляды, решившись, спросил:

- Дан-сама, могу я поинтересоваться, как состояние вашей жены? Насколько я помню, после убийства ее брата, она сильно замкнулась в себе.

- Учиха, это мои личные проблемы, и тебе не положено лезть в них, - лишь грубо ответил Сенджу, но Мадара смог увидеть под наигранным раздражением печальные нотки, мелькнувшие в бирюзовых глазах. «Полгода. Уже полгода она не может избавиться от этого…» - грустно подумал про себя седовласый мужчина. Его жена, Сенджу Цунаде, уже шесть месяцев проходит лечение в больнице мужа. Женщина полгода назад пережила смерть ее маленького брата, Наваки; мальчика убили прямо на глазах супруги главврача. Будучи привязанной к стулу, она ничего не смогла сделать или как-то помешать убийцам. Наваки убивали долго и мучительно; как и для него самого, как и для Цунаде. Каждую ночь, по словам жены Сенджу, ей снилась та страшная сцена в заброшенном складе. А сам Наваки преследовал женщину в виде приведения, придавая ее мучениям еще больше силы. Не выдержав такой психологической нагрузки, женщина начала бредить, что скоро присоединится к своему маленькому брату, и вдобавок обзавелась фобией боязни крови.

Дан лично занимался ее лечением, но пока все было безрезультатно. Порой случалось так, что Цунаде до такой степени уходила в себя, что целыми днями сидела на одном месте в своей палате, так и не съев, и не пошевелившись. Каждый раз Дан с болью в сердце вспоминал, какая раньше была его жена: красивая, грудастая блондинка, выглядевшая на двадцать два года, когда на самом деле Цунаде было уже за тридцать. Мужчины, при виде жены Сенджу, каждый раз кидали восхищенные взгляды вслед женщине, а самому Дану завистливые и раздраженные.

За всеми этими не радужными мыслями, главврач не заметил, резко остановился посреди тусклого коридора, продолжая думать о чем-то своем. Сказать, что психика самого Дана не пошатнулась после происшествия с Цунаде, значит, ничего не сказать. Он все чаще стал находиться в себе, совершенно забывая о реальном мире. Если бы не надежда, за которую он так искренне до сих пор держался, Дан давно бы ушел в себя, в свой мир, где нет места его проблемам.

- Дан-сама, с вами все хорошо? – вывел Мадара из забвения своего начальника, дернув его за плечо.

- А? Да, все в порядке, - поспешно ответил мужчина, сходя с словно приросшего к ногам места, и направился к уже видневшейся двери по номером 314.

- Дан-сама, вы так и не ответили на мой вопрос. Что же такого случилось с этой девчонкой, что ее рассудок так пошатнулся? – подал голос Учиха откуда-то со спины седовласого мужчины. «Похоже, пока я был погружен в раздумья, он умудрился меня еще что-то спросить», - небрежно подумал мужчина.

- Не знаю. Она совершенно отказывается отвечать на какие-либо наши вопросы, словно и вовсе находится где-то далеко от нас. Надеюсь, тебе удастся это узнать, Мадара, - равнодушно ответил Дан, поворачивая железную холодную ручку двери и входя в помещение.

Сидевшая на кровати девушка сначала показалась врачам вполне адекватной, если не считать то, как она сильно задрала голову вверх и кровавой повязки на ее глазах. Агатовые пряди коротких волос, словно дождевые капли, падали на маленькие плечи девушки, а приоткрытые, слегка пухлые губы едва заметно двигались, будто пациентка сейчас что-то собиралась говорить. Мадара, было, хотел что-то сказать, но его вдруг прервал довольно громкий, внятный и пугающий голос девушки:

- И смерть костлявую рукой их жизни заберет,
И унесет в неизвестное пространство.
На Божий суд всех соберет,
Где нет уже пути обратно.

Место, где душевной боли слышны крики,
Могильным холодом несет.
И смерти здесь сплошные были блики,
Их судьба с нетерпением все ждет, - загадочно проговорила Сакура, будто не своим голосом, и снова спрятала лицо в коленях, начала что-то невнятно шептать.

Первые несколько секунд, Мадара и Дан лишь недоуменно переглядывались друг с другом, в глазах каждого из врачей читался неподдельный страх. Хоть и строки только что прозвучавшего стиха и были слишком бредовыми, почему-то они внушали какой-то животный испуг, словно эти строки впились своими кровавыми клешнями в их разумы, хватая за душу.
Очнувшись первым, Мадара, тряхнув копной черных волос, осторожно подошел к Сакуре, прислушиваясь к ее тихому бормотанию.

- Зачем? Зачем ты это делаешь? Они умрут, все умрут. Ты никого не пощадишь, никого не оставишь в живых. Почему? Зачем? Значит это то, что ты задумала… Вот почему я чувствовала этот неживой запах… Но крики? Почему я слышу так много криков? Зачем ты меня мучаешь? Ты молчишь… Они умрут, все до единого. И никто не будет знать, что они умирали… Даже ели они будут слышать это… - непонятно с кем разговаривая, шептала Сакура, так и не поднимая голову
.
- Кто умрет? И кто их убьет? – спросил Мадара, глядя на девушку своими обсидиановыми глазами, дотронувшись ладонью до плеча Сакуры. Неожиданно, розоволосая, резко вскинув голову вверх и глядя на Мадару сквозь повязку, начала кричать:

- Они все умрут! Все! Никто не останется в живых! Ей еще никто не смог помешать!

- Мадара, быстро вколи ей успокоительного! – подал сзади голос Сенджу. Быстро сориентировавшись, молодой врач достал из кармана своего медицинского халата небольшой шприц и, занеся его на небольшом расстоянии от руки девушки, воткнул его в нежную девичью кожу. Через несколько секунд Сакура обмякла на руках Мадары, и тот аккуратно уложил ее обратно в кровать, повернувшись обратно к Дану, спросил:

- И что это было?

- Вероятно, такая же паранойя, что и у Яманако из 210 палаты, только случай сложнее, - предположил главврач.

- А стих?

- Наверное, просто бредит. Мадара, нельзя верить всему, что говорят наши пациенты. Будь это не так, мы бы давно свихнулись вместе с ними, - стараясь унять дрожь в голосе, ответил Сенджу, словно убеждая сам себя в обратном смысле произнесенных слов, - Так, похоже, с первичным диагнозом не ошиблись. Что ж, когда она очнется, можешь начинать опрос и далее лечение, напоследок бросил Дан, выходя из палаты.

- Хорошо, - в пустоту ответил Мадара и, повернувшись обратно к девушке, подумал: «Что все-таки значили те строки? Кто же эта «Она», и кого она убьет? Бр-р, Мадара, выкини эту чепуху из головы, это просто был бред».

- Хм… Са-ку-ра, - пробуя имя на вкус, проговорил вслух темноволосый, - похоже, будет интересно с тобой работать.