Моя белая пешка

Как давно началась эта игра – какая разница? Сколько ходов было сделано… Сколько людей отдали свои души во славу Джашина… я не счетовод – я жнец. Но тебя я помню лучше всех. Моя первая, моя белая…
Когда-то давно напарник рассказывал мне про одну тупую игру – шахматы, правила меня не заинтересовали, кроме одного – белые ходят первыми. Это было даже забавно. Тогда я жестоко его простебал, что с цветом волос этого мудака ему вечно быть в заднице. Он лишь усмехнулся мне и выдал, что выигрывает не первый, а умный. Тогда я плюнул на его слова и забыл. А теперь, спустя столько лет, я начинаю его понимать. Он был намного старше меня, это я осознаю теперь. Тогда это таковым не казалось.
Мы работали все в одной банде, торговали наркотой. Криминальные районы быстро переходили под наше влияние. Мы были сильны, молоды и злы. Тогда я решил сам попробовать дурь. Чтобы, так же как и клиентура, «улетать». Но с моей религией это было невозможно. Великий Джашин категорически запрещает подобное, и после того первого и единственного раза я должен был замолить свою вину, принести жертву. И я нашел тебя.
Точнее нашла меня ты. Моя первая… Сколько часов я убивал тебя? Сколько часов ты ждала помощи? Через сколько потеряла надежду? И сколько кайфа доставила мне? Дарила такие яркие ощущения, что ни один наркотик или секс дать не в состоянии. Хотя по поводу секса я бы не сказал. С тобой это было дико, больно, остро, ярко и безумно. Именно так, как и должно было быть.
И теперь, лежа переломанным телом на камнях вблизи скалы, чувствуя, как вода медленно прибывает, не в состоянии пошевелить и пальцем, я понимаю, что скоро просто захлебнусь и утону. Горло повреждено, я даже позвать на помощь не могу. Джашин-сама скоро примет меня. А пока, пока я могу вспоминать о тебе. О том, какие ощущения рождались во мне, когда ты умирала.

Мутное освещение какого-то грязного бара. Почти дыра. Но напитки вроде приличные. Я обвожу скучающим взглядом задымленное помещение и ищу на ком сорвать злость. Уже вторую поставку за неделю накрывают легавые. На меня не вышли, куда им, лохи. Стучу костяшками пальцев по столу, бармен без слов понимает, чего я от него хочу, и обновляет мой напиток. Он знает, как я срываюсь, знает. Оставшиеся три пальца на его руке живое тому подтверждение. Напарник куда-то ушел по делам, да и хер с ним. Все равно никогда не дает развлечься по-настоящему. Хренов перестраховщик. Вечно со своими комбинациями, планами и интригами. Он считает противников, как свои сраные цифры. Никогда не понимал эту тупую игру на компе. Мины, цифры, злоебучий «Сапер». Какузу меня просто достал им. Комбинации и правила счет. Нахер их все! Резко хлопнула дверь в бар, и тут же мерзко звякнул колокольчик. Перевожу взгляд, и в мозгу приятно вспыхивает: «Жертва». Высокая блондинка, одетая как шлюха. Но из нее сквозит, что она не такая, однако хочет, еще как хочет такой быть. Осматривает помещение, морщится. А чего ты хотела, сука? Это тебе не «пять звезд люкс»!
Ты сама подошла ко мне. Села за мой столик. Горящий взгляд, и влажный язык на ярко-алых губах. Как кровь. Возбуждение тяжелым комком стягивает низ живота. Ты хотела приключений? О, сейчас я тебе их организую. Властно притягиваю тебя к себе. Не сопротивляешься. Это пока. Гадкая улыбка трогает мои губы, это пока…
Резким рывком разворачиваю тебя лицом к себе. На секунду в твоих глазах проскакивает бешенство и злость, но тут же скрывается под маской похоти. А маской ли? Но мне было плевать. Впиваюсь в твои губы злым поцелуем. Слегка кусаю твои губы. Не то. Не хватает огня.
Встаю, отпихивая стул. Он, жалобно скрипнув ножками, проезжает пару метров и падает на грязный пол. Ты остаешься сидеть и молча смотришь на меня. Протягиваю руку, хватаю тебя и тащу за собой. Моя квартирка недалеко отсюда. Как же это удобно. И Какузу сегодня не будет мешать.
Вваливаюсь в квартиру и сразу же прижимаю тебя к стене. Мои руки исследуют твое тело, сжимают и сдавливают. Царапают кожу обломанными ногтями. Ты отвечаешь неистово, с диким напором. Вталкиваю тебя в темноту комнаты. С оглушительным хлопком закрываю дверь. Твоя сумка летит прочь. Снова целую тебя, все больше распаляясь. Дергаю вниз твой топ, ты возмущаешься и пытаешься снять его сама. А вот хер! Стаскиваю его, разрывая полоски ткани. И сразу получаю доступ к твоей груди. Приятный сюрприз. Но еще рано. Снова целую тебя, лаская тело. Опускаю руку ниже, ныряю ей тебе между ног – ты уже вся течешь. Хочешь меня, сучка? Чувствую, что да.
Юбку ты сняла уже сама. Хорошая девочка. Резко разворачиваю тебя к себе спиной, сжимаю грудь и сильно кусаю в шею. Останется след, я знаю точно. Ты вздрагиваешь и выгибаешься под моими руками. Приятно? Это тоже только пока…
Тяну тебя в комнату, к кровати. Ты даже не представляешь, что тебя ждет. Стены завешаны темной тканью, скоро ты узнаешь, что на них. А пока кровать и ремни ждут тебя. Роняю тебя на кровать и сразу пристегиваю твои руки. Снова кусаю в шею и скольжу языком ниже. Добираюсь до твоей киски, горячая, вязкая, мокрая, такая открытая. Скольжу ниже. Твои ноги, если вести по ним языком, кажутся бесконечными. Но вот и твои узкие щиколотки. Захватываю их ремнями. Вот и все, ты распята на кровати, детка. Не спеша раздеваюсь сам. Ты стонешь и выгибаешься. Набрасываюсь на тебя. Укусы, перемежающиеся поцелуями. Сильно сжимаю тебя, оставляя синяки под пальцами. Ты силишься вырваться. Уже бесполезно. Кусаю тебя за сосок. Сильно, кажется, выступила кровь. Это сносит башню! Не прекращаю движения руки внутри тебя, кусаю сильнее. Крови больше, еще чуть-чуть, и ты заорешь, когда я его откушу. Придется пока оставить. Вынимаю руку и слышу твой протестующий стон, движение твоего тела за моими пальцами. Хочешь еще? Резко врываюсь в тебя членом. Целуешь меня. Пряный вкус крови добавляет огня. Начинаю просто вбиваться в тебя, кусая шею и оттягивая чудом не прокушенный сосок. Ты дергаешься и кричишь, бьешься под моим телом. Еще несколько рывков, и я выплескиваюсь в тебя.
- Ты хоть резинку одел?
Твой голос слегка хрипит после только что пережитого оргазма.
- Заткнись, сучка. Мы еще не закончили.
Склоняюсь над тобой, практически касаясь твоих губ, а сам руками ищу под кроватью кляп. Тебе он понравится. Резко поднимаюсь и запихиваю шарик тебе в рот. Ты как раз хотела что-то сказать. Удачно, не правда ли?
- Что ж, сука. А теперь давай познакомимся поближе.
Иду в коридор и беру твою сумку. Гадко усмехаясь, зажигаю на полу свечи. Романтично, да? Любишь романтику, а, сука?
Демонстративно высыпаю все содержимое твоей сумки на кровать между твоих ног. Как интересно. И что у нас тут? Помада, телефон, пистолет… пистолет? Какая-то мелочь, духи. Пара резинок. А вот это уже интереснее. Полицейское удостоверение. Младший сержант Яманако Ино. Отдел по борьбе с распространением наркотиков. Значит, все-таки нашли. Шприц с чем-то.
- Ну что, сучка. Готова испытать свое же варево на себе?
Вижу, как от ужаса расширились твои глаза. Тусклый свет свечей выхватывает из темноты холмики твоих грудей, один из них так жестоко заводит, сверкая свежей кровью. Медленно подношу шприц к твоему плечу. Безумный смех больше не может удерживаться в груди и рвется наружу. Я смеюсь и с силой втыкаю в тебя иглу. Желтоватая жидкость быстро впрыскивается в тебя под быстрым движением моего пальца. Ты еще дергаешься, но с каждой секундой все медленнее. Взгляд становится расфокусированным. Ты делаешь последнюю попытку вырваться, откровенно жалкую, и затихаешь. Не знаю, что я тебе вколол, но и срать. Теперь ты не дергаешься и не кричишь. Значит, можно начинать. Срываю ткань со стен, цепи радостно звякают, приветствуя меня, гремят стальные кольца наручников. Расстегиваю ремни на твоем теле. Безвольная кукла. Скучно. Поднимаю твое тело и закидываю на плечо. Для такой хрупкой фигуры ты поразительно много весишь. Придерживаю тебя за зад. Пальцы находят что-то липкое и мокрое на твоем бедре. Нюхаю пальцы и брезгливо вытираю их о простынь. Сперма…
Заковываю твои руки наручниками, проверяю. Вроде держат крепко. Теперь вся тяжесть твоего тела досталась твоим рукам. Так красиво ты висишь. Но осталась самая малость. К ногам креплю штангу, разводя их на ее ширину. Жесткие металлические браслеты охватывают твои лодыжки очень плотно. Все, твое тело красиво распято на фоне стены. Ритуальные письмена покрывают ее от потолка до пола. Пора будить тебя и начинать. Проверяю, насколько плотно сидит кляп. Стон. Что, уже проснулась? Впрочем, мне без разницы, что было в том шприце.
Коротко замахиваюсь и бью тебя по щеке. Твоя голова безвольно дергается, но ты открываешь глаза. Щуришься – хочешь меня рассмотреть? Смотри. Дергаешься и хочешь встать или опустить руки. Понимаешь, что что-то тебе мешает. Осматриваешь себя. Что за писк? Кричишь? Кричи, сука. Будет больно!
Кривой ритуальный нож тускло сверкает каменным лезвием в неровном свете свечей. Холодный обсидиан скользит по твоей коже, пока еще лезвие идет плашмя. Но если клинок чуть развернуть… Первый надрез, и ты дергаешься всем телом. Хотя цепи держат тебя крепко. Залитый кровью сосок манит меня. Склоняюсь к нему, целую, провожу языком и резко сдавливаю зубами. Сильнее, еще сильнее, пока не чувствую, как комочек твоей плоти отделился от тебя и остался в моем рту. Перекатывая его во рту, наслаждаюсь тем, как ты бьешься, как пытаешься кричать от боли. Нож разворачивается в моей руке. Первая ритуальная руна вырезана на твоей груди. Скользит лезвие ниже. На солнечном сплетении я черчу следующую. Дальше пупок… Кровь тонкими ручейками бежит по твоему обнаженному телу. Ниже, ниже. Рука ведет нож плавными движениями. Дальше лобок. Руна вышла просто шикарной. Такой четкости линий я раньше редко добивался. Теперь надо очень осторожно поиграть с твоим горлом. Чуть перестараешься, и ты захлебнешься кровью. Мне этого не надо, но это пока. Красивое лицо, а с руной на лбу ты будешь еще лучше. Да, детка!
Резко отдергиваю нож и с размаху бью тебя по лицу.
- Сука! Ты испортила мою работу! За каким хуем тебе понадобилось дернуться?
Бью тебя по другой щеке. Голова запрокидывается. Из твоих глаз текут слезы. Руна испорчена не до конца. Еще можно исправить. Пара надрезов, и контур обретет законченность фигуры. Вот и все. Все готово.
Следы от ритуального ножа кровоточат. Член снова стоит, как каменный. О да, такое тело и кровь. Снова хочу тебя. Подаюсь вперед и разворачиваю тебя спиной к себе. Дергаю за цепь и спускаю наручники, сковывающие твои руки ниже. Толкаю в спину, и ты прогибаешься. Рывком подтягиваю тебя вплотную к себе. Совершенно сухая. Следы наших прошлых игр высохли на тебе. Провожу рукой по твоему телу, кровь тоже смазка. Лью ее, наблюдая, как алая жидкость течет по твоей заднице, охватывая маленькую дырочку ануса, и устремляется ниже. Мой мозг уже не соображает. Я хочу тебя дико, безумно. Приставляю член к колечку тугих мышц и врываюсь одним движением. Ты вырываешься так отчаянно, так бешено. Бьешься с такой страстью… Толкаюсь в тебя исступленно. Выплескивая все. Оргазм настает внезапно, короткой огненной вспышкой, я кончаю и чувствую, как где-то внутри происходит взрыв. Это безумное ощущение! Я хочу этого снова. Еще раз. Но пока…
Такая ровная и белая спина… Говорят, у ангелов есть крылья. А ты мой личный ангел, ангел похоти. Ритуальный нож снова в моей руке. Я черчу обломанные крылья на твоей белой коже. Это я сломал их. Ты моя. И больше ты никуда не улетишь.
Ты уже не дергаешься, только чуть-чуть дрожишь. Плачешь? Мне плевать. Я закончил рисунок на твоей спине. Кровавые крылья ангела похоти. Тебе очень подходит. Провожу руками по твоей груди. Ощущение откушенного соска доводит до исступления. И снова я хочу тебя. Врываюсь в тугую сухую киску. Ты пытаешься зажиматься. Этим лишь добавляя тесноты и полноты ощущений. Кончаю с диким криком. Это нечто. Под ногами уже скользко от твоей крови. Пора с этим заканчивать. Ты была безумно шикарна.
Провожу рукой по твоему лицу. Руны достаточно напитались кровью. Теперь сама ритуальная жертва! Достаю заточенный металлический кол. Ты дергаешься, когда видишь его. В глазах уже мольба. Это бессмысленно. Джашин требует жертву в обмен на свою милость. А я нарушил однажды заповедь. И должен молить Джашина о прощении. И ты моя безумная жертва, мое подношение моему богу от человека, преступившего заповедь и мечтающего снова вернуться на верный путь. Металл с ровным чавканьем входит в твое влагалище. Ты вырываешься так, что звон цепей эхом отдается по пустой квартире. Бессмысленно. В этом доме других жильцов нет. Упираю штырь в пол и резко насаживаю тебя на него до упора. Все. Теперь твоей кровью, что в избытке разлита на полу, черчу вокруг тебя знаки моего бога…

Через пару недель меня поймали. Сраные легавые. Когда меня вводили в зал суда, вокруг меня был настоящий конвой спецназа. Твои дружки копы хотели меня порезать на ремни. Ме-едленно. Чтобы ощутил все, что доставил тебе. Глупцы. После тебя были еще и другие жертвы богу. Но принял он только тебя. А вот в суде даже адвокат не смог ничего сделать. Высшую меру я все же получил. Пожизненное. Смертной казни в том штате не было. Приговор оглашен, и за моей спиной закрыли двери одиночной камеры.

Через полгода мне удался побег, когда меня перевозили в другую тюрьму. За это время я успел вывести из себя весь персонал. И чтобы сохранить мне жизнь, чтобы я, по их мнению, мучился, перевозили в другую тюрьму. Я сбежал в пустыне. Тело еще ныло от побоев и ожогов паром, что получил в сушилке. Джашин не оставил меня, и мне посчастливилось выбраться из пустыни и забраться в поезд. На пустом и холодном полу вагона я заснул. Сколько я спал? Не знаю.
Когда очнулся, местность была уже совершенно иная. Были горы, шум воды рядом. Поезд стоял. Послышался лай собак. Надо бежать, пока не нашли.
Сраные легавые. Я обнаружен. Бегу по склону, цепляясь ногами за высокую траву. Одна из собак нагнала меня, повалила на землю. Мое горло… Эта тварь успела меня укусить. Дышать могу, но с трудом. Порвала меня, кровь течет по плечам. Говорить пока точно не смогу. Выстрел. Еще один. Не удерживаю равновесие и падаю. Качусь по склону и не могу остановиться. Цепляюсь пальцами за траву, вырывая ее с корнями и не тормозя свое падение. Резкий рывок в низу живота, и безумная боль в спине. Когда возвращается зрение, понимаю, что сорвался с обрыва и упал спиной на скалы в прибое. Вот и все. Джашин позвал меня к себе.
Закрываю глаза и снова вижу тебя. Твои кровавые крылья. Мой жертвенный ангел. Ангел похоти. Понимаю, что в холоде уходить приятнее.
Морская пена в легких приятнее сухого ветра на обожженной коже.