Моя маска - ненависть. Глава 5.

Сакура сидела за столом и что-то с остервенением писала. Ее рука металась по пергаменту со скоростью света. В доме царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и скрежетом старых труб. На улице была ночь, но это не помешало девушке распахнуть все окна. Ей нужно было прийти в себя, охладить свой пыл, восстановить спокойное мышление. Стараясь не думать об инциденте в кабинете Пятой, зеленоглазая полностью отдалась своей работе. Необходимо было составить четкий отчет о последний событиях произошедших Конохе. Хоть она и прослушала весь разговор с Акацуки, примерно знала, как обстоят дела. Ей нужно двигаться дальше, достать более важную информацию. Пергамент уже заканчивался, а девушка даже не думала останавливаться. Нервно передернув плечами и откинув исписанную бумагу, принялась за марание следующей. В течение получаса продолжалась ее писанина, прерываемая лишь раздраженным взглядом в окно или задумчивым — в стену. Наконец, отложив еще один пергамент, она устало сказала:
-Все! Осталось отправить командиру Римару.
Сакура оглядела стол в поисках чего-нибудь острого, но, увы, ничего не нашла. Пришлось вставать и идти к кухонному столу. Девушка достала первый попавшийся нож, лезвие которого было безупречно острым. Резко порезав себе палец, и сложив печати, она призвала небольшую птицу с весьма интересным внешним видом. Ее перья были похожи на водопад темных красок, плавно спускающихся к ее черным лапкам. Темные глазки светились умом, а внешний вид говорил о благородстве. В знак приветствия птица раскрыла свои большие крылья и пару раз хлопнула ими. Сакура залюбовалась ей. Эта птичка была ее другом, ее помощником, который никогда не предаст и будет рядом до самого последнего, они даже будет умирать вместе. Харуно нашла в ней маленькое утешение, ведь это единственной родное существо, которое сейчас находится рядом с ней. Девушке безумно захотелось прижать малышку к своей груди и расплакаться. Но боясь, что переломает ей кости, решила этого не делать.

— Привет, Лира, — нежно проговорила Сакура, погладив указательным пальцев по маленькой голове птички, — у тебя есть работа. Нужно доставить письма отряду. Они весьма важны, и их утрата может повлечь большие проблемы. Так что будь осторожна! Не торопись. Буду ждать твоего возвращения.
Лира в знак согласия громко щелкнула клювом. Сакура подошла к столу, за которым писала пару минут назад, и, взяв пергаменты, привязала к лапе птицы. Грустно вздохнув, Харуно неспешно повернулась к одному из открытых окон. Лира, нежно клюнув ладонь своей хозяйки, скрывалась в глухой ночи, а сама хозяйка так и осталась стоять у окна. Ее задумчивый взгляд смотрел в никуда. «Он не идет у меня из головы, как бы я не старалась. Что было в том кабинете пару дней назад? Зачем все это? Не могли же во мне проснуться чувства к нему. Это не позволительно. Я давно перестала любить его, эту деревню, эту землю» — теперь ее жгли изнутри горечь и стыд. Сейчас в девушке было огромное желание: в мясо изрубить Учиху. Вот только ни злости, ни раздражения в ней не было. Казалось, что она просто устала от этого града нескончаемых эмоций. Было одно простое желание, маленькое, которое реально осуществить. «Ты выбил меня из равновесия, вытащил из спокойствия. Чем я обязана Учиха, что ты обратил на меня свое внимание. Чуть больше года назад, поклявшись убить его, я даже и не думала, что сейчас это вызовет у меня проблемы». Девушке вдруг сильно захотелось оказаться у себя дома, за тысячи километров отсюда, где нет столь знойной жары, нет самостоятельных решений, где просто следуешь приказам, вдыхаешь воздух, пропитанный кровью, и просто живешь. За последние четыре года Сакура настолько сильно привыкла к этому, что приезд в Коноху вызывал у нее отвращение, связанное с ненавистным прошлом. Она так старательно желала забыть его, вычеркнуть из своей жизни, и это практически получалось. Саске же взбудоражил ее мысли, заставил забыть про холодную и расчетливую суку, которая жила в ее душе. Это болезненно сказалось на эмоциональной стабильности и равновесии, которое было получено таким трудом. Сейчас куноичи решила, задвинуть данную проблему в долгий ящик, тем более ей сейчас далеко не до этого. Печаль опустилась на ее душу, такая дикая и невыносимая, что захотелось плакать, плакать вечно, и еще, вдобавок, появилась грусть. Сакура скучала, скучала по своей новой родной земле, хотела глядеть на холодное солнце из окна своего огромного дома, хотела увидеть своих друзей, почувствовать себя сильной и забыть о существовании Учихи. В голову пришел образ императора, такого сильного, такого надежного. Он вернул ее к жизни, научил как дышать, показал ей, что значит не сдаваться. «За этого человека готова отдать жизнь безоговорочно. Последую за ним хоть на край света. Саске, да что там Саске, ни один не может заменить мне его. Ларий стал мне больше чем просто человек, которому я подчиняюсь. Все формальности в общении с ним, только для окружающих. Моя преданность не знает границ. Как я могла думать, что Учиха может волновать мое сердце. Он в прошлом, а прошлое я вычеркнула, поэтому Саске является черной кляксой в дневнике моей жизни и хватит об этом». Преданность и покорность ее души Ларию не имеет мыслимых границ. На сердце потеплело, глаза приятно закрылись. Сейчас образ императора являлся спасательным кругом, для ее душевного крушения. Было два пути сейчас: ухватиться за этот круг или же отпустить. Ухватиться — избежать гибели, всплыть из глубины на воздух, выкинуть из головы Учиху. Отпустить — бездна, полная боли, в которой она была до встречи с Ларием. И она сама понимала, что бездна ей не нужна. Теперь Сакура чувствовала себя так, как несколько дней назад, появившись на пороге кабинета Пятой. С облегченным сердцем и очищенной от Учихи душой, она устало и немного болезненно сжалась в комок на своей кровати, после чего, под звуки размеренного дыхания ночного ветра, крепко уснула.

***
— И что это? — Послышался сильно уставший и раздраженный мужской голос.
— Кажется это канзаши, — лениво ответил второй мужской голос.
— Я вижу! Я имею в виду, что тут делает эта палочка для женской прически? — еще раздраженней сказал первый, вертя данную вещь в руке, внимательно ее осматривая. Нежный прохладный шелк голубого цвета, окутывал палочку, а тонкая темно синяя атласная лента вырисовывала замысловатые узоры, которые отдаленно напоминали свежесть, после осеннего дождя. Ее маленькая золотая рукоять таинственно блестела в свете искусственного освещения, показывая свои аристократические черты. Изящная, почти белая кисточка, аккуратно свешивалась с нее, плавно раскачиваясь в такт движениям мужской руки. Данная вещь обычно является очень дорогой, и идет, как правило, в паре. Одна такая драгоценность по сути своей никчемна.
— Какое тебе дело? Выкинь ты ее, Ашито. Девушка какая-то обронила. Подумаешь. Хватит голову себе забивать. Сейчас не до этого, — еще ленивее ответил собеседник.
Пара минут молчания. Тишина была полнейшая, она просто звенела в воздухе. Даже отдаленные звуки с улиц не доходили до этого места. Такая тишина бывает, когда погружаешься с головой в воду, при этом замирая, чувствуется давление на свои барабанные перепонки. Выходя из этого места, яркое солнце и теплый ветер, как глоток свежего воздуха, после длительного пребывания в воде окрашивают состояние угнетенности. Тихое, темное, никем не замечаемое, ниже подвальных коридоров и технических отделов место. Тут располагался архив, с важными и секретными материалами, доступ в который был разрешен малочисленной группе лиц. Сейчас за пределами данного места, на улице стояла ночь, а точнее ранее утро, когда солнце еще не взошло, в звезды начинают мягко блекнуть. Самое хорошее время для неожиданного нападения. Эта ночь для всех охранников архива поначалу выдалась довольно спокойной, сейчас же сменив своих напарников, двое шиноби продолжали свой разговор:
— Ты слышал, что охрана на всех постах удваивается, а вход в селение стал невозможен без тщательной проверки? — спросил обладатель второго голоса.
Ашито, обдумав свой ответ, сказал:
— Да, слышал. Пятая печется о безопасности, только мне слабо верится, в то, что будет война. Все это вранье. Просто хотят подбить репутацию нашей деревни, — с каждым словом в голосе говорившего возрастал явный интерес и оживление. Канзаши он так и не выкинул, и сейчас наблюдал, как раскачивается ее кисточка.
— Не уверен. Хокаге зря воду мутить не будет, — последовал незамедлительный ответ, — сам подумай. Если было бы дело в одной репутации, мы бы не стали заключать договоров с Акацуки.
— Кенширо, это просто пыль в глаза. Помню, когда шесть лет назад развернулась сильная война на юге средиземноморья, все дико боялись, что она заденет и нас. Так же была усилена охрана, контролировали вход и выход из селения. Обычные меры безопасности. Ничего не будет, — довольно уверенно ответил мужчина.
— Тогда не было явной угрозы. Сейчас она есть. Мне кажется, что Пятая многое скрывает. Ты ведь сам знаешь, какая жестокая была война на юге? Тогда и появились эти самые Тени. Помню, их было только четверо. А сейчас их уже семь. Мне как то довелось увидеть одну из этих тварей. Никогда не забуду ее белую маску с красными языками пламени на лбу. А рука сжимало горло ребенка. Не передать ужас, той картины. Огонь и ночь были ее союзниками. Сам не знаю, как остался жив, но...

Два молодых человека продолжали свой разговор, не подозревая, что одна из Теней, а так же по совместительству хозяйка маленькой изящной ценности, которая была в руке у Ашито, стоит в паре метров от них, за черным углом, который еле ее скрывает. Благодаря одному единственному тусклому фонарю, над головами двух мужчин в помещении стоял полумрак, и различить что-либо в двух метрах от человека было довольно проблематично.
Ее сердце стучало так, как будто пробежала тысячу километров. На лице блестели мелкие капли пота, а руки напряженно сжимали рукоять ножа. Еще пара мгновений и задание летит ко всем чертям. Впервые в жизни, ей поручили такое задание, выполнение которого давалось с таким трудом. Вспоминая фрагменты, проведенные на войне с южными странами, девушка удивлялась, как такая легкая миссия пошатнуло ее уверенность. Сейчас она была довольно в щекотливом положении. Находясь в архиве, неподалеку от секретного отдела, с твердым желанием получить информацию, Харуно рисковала быть раскрытой. Неправильно просчитав смену караула, девушка подписала себе, возможно, смертный приговор. Пару дней назад Хокаге дала четкий приказ, убивать любого, кто посмеет добраться до закрытых материалов без разрешения. Как будто Цунаде чувствовала опасность их хищения. Сейчас, в голове Сакуры шел настоящий ураган мыслей: «что делать? До следующей смены около трех часов. Я не могу столько ждать. Это может сыграть против меня. Необходимо получить данные, иначе смысла в моем задании нет ни какого. Выходит единственно верное решение — убить. Это не входило в мои планы, но иного пути не вижу. Если они меня сейчас обнаружат, не убьют, но доступ мне точно будет закрыт сюда. К тому же, подорвется доверие ко мне, а этого я допустить ни как не могу. Придется пойти на крайние меры. Самое проблематичное заключается в том, что их убийство не принесет мне пользы». Наконец, девушка все обдумала и все взвесила на своих таинственных весах света и тени.
Закрыв глаза, глубоко вдохнув, вспомнила все, чему ее учили. Жалости нет, сострадания нет, мысли отключены. Теперь она та, которую воспитывали, как тень, как хладнокровную убийцу. Ни капли эмоций, просто четкие движения. Сердце приняло свой нормальный темп, дыхание восстановилось. Решение есть, и нет пути назад. Отнять жизнь — это самый страшный грех, но не для нее, и не сейчас. Просто пара секунд, которые для нее ничего не значат, поступок, не решающий в ее жизни ничего, просто две жизни, отнятые за их несчастье, быть здесь и сейчас.
Оставалось только сделать все бесшумно, что бы эти двое не успели подать тревоги. Съехав вниз по стене, твердо встав на правое колено, и отложив свой нож, девушка начала складывать печати. Через мгновение все помещение поглотила кромешная тьма. Для нее же, это было такое родное, такое сладкое чувство, такое далекое и, наконец, полностью овладевшее ей. Как будто оно потерялось и не могло найти дорогу обратно. В темноте, тень невидно, она сливается с ней, являя смерть с каждой стороны. Если тень вошла во тьму, стала с ней единым целым, жадно сожрала ее, ты бессилен против действий этих двоих. Ты не можешь ни видеть и ни слышать. Тебе остается только ожидать и молить, что бы смерть твоя была скорой и безболезненной. Тут даже страху нет места, простое смирение. И теперь единственный источник света разлетелся, лопнул, как мыльный пузырь, обрывая жизнь двух людей. Его осколки осыпали пол с мягким звуком. Все было настолько быстро и чисто, что ни один из охранников не понял в чем дело. Только одно чувство успело охватить их сердце — удивление. Лишь легкий порыв ветра подсказал Ашито, что рядом с ним стоит живое существо. Ни успев вскрикнуть, даже вздохнуть его теплая, густая кровь окрасила сталь острого ножа. После чего с легким, почти невесомым движением, ее рука плавно очертила полукруг, а нож встретился с горлом Кенширо. Ровно с перерывом в две секунды тела упали на пол, заливая его горькими каплями, уходящий из них жизни. Простая истина простой смерти.

Эйфория и удовлетворение, теплым покалыванием отозвались во всем ее теле. Она сильна, она быстра, она может все. Девушка, ставшая предательницей, отказавшаяся от друзей ради вкусного и незабываемого запаха чужой смерти. Вот кем была Харуно Сакура. Сейчас в ее сердце не было места для глупых эмоций, сейчас она была на пике своего счастья.

Спустя пару часов, девушка, достав нужные материалы, бесшумно, под звуки кроваво красного рассвета удалялась от здания архива. В ее руке блестела изящная канзаши, чья маленькая рукоять, отливала золотым, а кисточка, окрашенная в кровавый цвет, тяжело свисала не имя возможности поддаваться ветру.

***
С Учихой она не виделась уже несколько дней, и это ни сколько ее не огорчало. Сейчас же, бесшумно перебирая ногами, Сакура направлялась в кабинет Пятой.
— Что случилось? Почему такая срочность? Я была в больнице, там много пациентов, которым нужна моя помощь, — немного озлобленно сказала куноичи.
— Садись, ты первая. Сейчас подойдут остальные, — тяжело проговорила Пятая.
— Надеюсь, это не займет много времени,- девушка вопросительно посмотрела на Хокаге.
— Боюсь, что у нас проблемы. Так что будь спокойнее. Я понимаю, что я свалила на тебя всю больницу, но у нас просто не хватает хороших медиков, — терпеливо ответила Цунаде, достав из-под стола кувшин саке и рюмку.
— Только обед, а вы уже пьете. Разве можно так рано. Вы Хокаге, поэтому должны всегда быть с ясной головой, что бы принимать решения, о которых в дальнейшем не будите сожалеть.
— Согласна с тобой Сакура, просто сейчас крайне тяжелая ситуация, я должна защитить деревню, а вместо этого делаю промахи, — убитым голосом ответила Цунаде и выпила рюмку, — я пью, как раз для ясности мыслей.
— Странная вы. — Девушка подошла к одной из стен и облокотилась на нее, всматриваясь в Хокаге. «Выглядит очень измотанной: черные круги под глазами, дрожь в руках, серая кожа. Да вы не спали минимум два дня. Еще, новость о смерти двух шиноби, расстроила вас, и заставила уже сейчас начать пить. Что ж такими темпами, я могу вывести вас из игры. Уважаемая Пятая...»
Дверь распахнулась. Сердце Сакуры дрогнуло «Ну почему, все, что касается этого Учихи, для меня не может быть обычными вещами? Кажется, я уже все для себя решила, но вот мое сердце против моей головы. Печально».
Сегодня, на нем не было плаща, так что, казался он обычным шиноби Конохи. Вскользь осмотрев весь кабинет, его темные глаза устремились на Пятую.
— Ждем остальных,- довольно холодно сказала ему Цунаде. На что парень лишь кивнул. Теперь взгляд девушки перешел на Саске. Ни стыда, ни горечи, ничего не было. Хотя, злость начала опять расти. У Сакуры сложилось ощущение, что за те дни, которые они не виделись с парнем, ее собственный сундук злости и ненависти наполнился и готов быть использованным."Никакой перемены в нем нет, только вот он не смотрит на меня. Как будто потерял ко мне всякий интерес. А может Пятая мешает. Не знаю, я совсем тебя не знаю. Ты так непредсказуем, Саске".