Моя жизнь – город Нью-Йорк. глава 5.

Глава 5.
Я вздрогнула и тут же встала с кровати.
Меня охватил леденящий страх, я попыталась двигаться как можно тише, вяла телефон с тумбочки.
"Что мне делать? Что мне делать? Я одна дома, тут какие-то маньяки пришли, что мне делать?" - такие мысли крутились в голове. Я готова была расплакаться, руки тряслись, когда я набирала номер, почему-то не полиции, а Саске.
Как только я поняла, что делаю, тут же отменила вызов и медленным и тихими шагами пошла в коридор, из которого и доносились эти звуки.
"Так, спокойно, надо пойти посмотреть кто там, а потом уже звонить, вдруг это мама, она же на днях должна приехать. Блин, да какая мама? Я точно слышала мужской голос!" - как всегда в голову лезли не те мысли, и я, всё ещё сжимая в руке телефон, кралась по тёмному дому.
- Какой ты шалун, Амато, ну же, чего ты ждёшь? - послышался голос мамы из другой комнаты. Я застыла.
"Нет! Этого не может быть!"- я прислушалась, но всё ещё не могла сдвинуться с места от не прошедшего шока.
- Линк, ты всегда сводила меня с ума.
Потом дом разразился звонким смехом мамы.
Еще пару шагов, и, увидев всю картину, непроизвольно закрыла рот рукой.
Мою маму, в строгом деловом костюме, целовал какой-то дядька в шею, его руки расстегивали её модный чёрный пиджак, она в свою очередь выгибала спину, расстегивая его ремень.
Я застыл, к глазам подступили слёзы, мне одновременно хотелось заплакать, дать им обоим пощёчину и устроить истерику. Я просто разрывалась на две части. Свободная рука сжалась в кулак - эта парочка даже не обратила на меня внимания. Из глаз потекли прозрачные капли, оставляя после себя солёные дорожки, тело наполнилось каким-то неприятным чувством обиды, мне давно не было настолько хреново.
Я глубоко вздохнула, пытаясь не закричать от безысходности и обиды.
- Постыдилась бы хоть при детях, - спокойно начала я, вытирая слёзы. Такая, как она, не должна видеть моих слёз.
- О, Сакура, - мама тут же оттолкнула своего любовника и начала быстро застёгивать пиджак.
- А я и не знала, что ты тут. Почему ты не с остальными? Могла бы предупредить, что приедешь, - произнесла она и расплылась в лживой улыбке, на что я лишь усмехнулась - надо же, столько лет, а врать так и не научилась.
- Это вроде и мой дом тоже, когда хочу, тогда и прихожу и звонить вам не обязана, тем более, когда ты во Франции. Но что-то я сомневаюсь, что ты была во Франции. Мамочка, я была о тебе лучшего мнения. Ты ведь даже не знаешь о чувствах папы, как заводная игрушка, лишь бы удовлетвориться? Я думала, что к твоим сорока годам это должно было пройти, пора остепениться и не спать со всеми подарят! - спокойно начала я, но под конец чувства завладели мной, и я перешла на крик. Я сжала руки в кулаки так, что ногти впивались в кожу. От этого становилось ужасно больно, но только так я могла контролировать свои действия, чтобы прямо сейчас не покрыть "любимую мамочку" девятиэтажным матом.
- Ну, нифига у тебя дочка. Почему ты мне про неё ничего не рассказывала? Она, наверное, вся в отца пошла, такая же невежливая, лезет в разговор взрослых, - прохрипел мужчина, его язык заплетался, поэтому можно было смело сказать, что он пьян.
- А не пошёл бы ты, дядя, куда подальше? - прошипела я сквозь зубы, ну всё, ещё одно слово о моем отце, и ему точно не поздоровится.
- Знаешь, Саку, тебе давно надо было это сказать, но я всё как-то не решалась. Мы с твоим папой никогда не любили друг друга. НИКОГДА, всё, что ты видела раньше - это лишь игра. Пустая игра, - сказала мама после короткой паузы и, указав кивком на дверь в спальню своему любовнику, подошла ближе.
- Такие, как мы, никогда не сможем чувствовать, Саку, - прошептала она, пройдясь рукой по волосам. Конечно, это было похоже на жест заботливой мамы, которая восхищалась своим ребёнком, но я знала всё её жесты, а этот, к сожалению, не значил ничего больше чем, - "ты совсем забыла про парикмахерскую, не вздумай меня позорить".
Я, тут же, перехватила её руку и посмотрела прямо в её болотные глаза. Некогда красивые болотные зрачки, светящиеся от радости, теперь заволокла серая пелена, взгляд потупился. Я так и не поняла, толи она обкурилась, толи была пьяна. Этот пустой взгляд, в сущности, и не выражал ничего, кроме животной страсти и готовности накинуться на любого, лишь бы получить удовольствие. Я ухмыльнулась.
- Не сравнивай меня с собой, шлюха, - прошептала я, с ненавистью сдерживая руку, которая так и хотела влепить пощёчину "дорогой мамаше". Я всегда знала, что моё рождение было ошибкой, где-то глубоко в душе я знала, что моя мама полное ничтожество, я понимала, что всё её долгие поездки не были набором новых моделей, просто я не хотела в это верить. Я обманывала себя, тем самым, ослепляя разум.
- Убирайся! Убирайся от сюда! Не желаю больше видеть тебя в своём доме! - истерично закричала она. Я не смогла не улыбнуться, но тут последовал хлопок, я застыла на месте, и от улыбке уже не осталось и следа. Моя щека стала красной, по телу прошло минутное оцепенение.
- Я твоя мать, в конце концов! - всё ещё орала она.
- Ты просто сучка и всё, - сказала я, сдерживая какие-либо чувства. Пусть она почувствует насколько я, выше её. Да что она вообще может чувствовать? Вот именно, она давно потеряла сердце.
В этот момент мне показалось, что она готова прямо сейчас наброситься на меня и разорвать в клочья.
Её волосы были выкрашены в русый цвет, настоящие же были грязно розового оттенка. Я знала, что она ненавидела этот цвет, ещё я знала, что она ненавидит болотные глаза, грязно-болотные. В душе мне всегда казалось, что она мне завидует, но я всегда опускала это чувство всё ниже, не давая ему отравить мысли, не пускала его наружу и отдергивала себя при каждом постороннем предположении об её скрытой зависти. Как же, ведь она моя мама, она меня вырастила. Думаю, тогда я была права - она действительно мне завидовала.
Мама ещё что-то хотела возразить, но я опередила её.
- Не ты выгоняла меня, я сама ушла. А теперь, иди, смотрите только не сделайте мне братик или сестрёнку, - спокойно сказала я, усмехнувшись. Да, вот это окончательно вывело её из себя.
Послышался крик, маты и многое другое, но я уже захлопнула дверь и вышла на улицу. Лёгкая ночнушка, поверх который был надет длинный плащ и балетки, которые я успела надеть до того, как мама разразилась орами и криками. В таком виде я никуда не могла пойти.
Тут я вспомнила про телефон, который лежал в кармане, два раза нажала вызов и позвонила Саске.
Разговор получился короткий, я не смогла ничего объяснить, я захлёбывалась в собственный слезах, словно маленькая девочка. Неприятности никогда не приходят по одной, и, к сожалению, этот день не стал исключением. Как только я, на секунду прекратив свои рыдания, выключила телефон, начался дождь. Прозрачные капли скатывались по коже, заставляя поёжиться, лицо горела от слёз, которые также катились по щекам, не желая останавливаться. Я чувствовала себя самым паршивым человеком на планете, при этом с самой ужасной судьбой.
Я села на холодные мраморные ступени, по которым всё ещё тарабанил нещадный дождь. Прошло всего пять минут, но для меня они тянулись целую вечность.
Я растирала плечи руками, пытаясь согреться, всё ещё всхлипывая, слёзы уже не так сильно обжигали щеки. Наверное, я просто привыкла. Вот прямо перед домом затормозил Саске, его машина летела на бешеной скорости, а теперь послышался характерный визг шин. Я тут же подняла глаза на подбегающего Саске, явно напуганным моим поздним и достаточно невнятным звонком.
- Саку, вот чёрт! Сакура, что с тобой случилось? - сразу спросил он, взяв меня на руки. Сама двигалась я очень медленно, руки дрожали, а воспоминания недавней истерики всё ещё напоминали о себе.
В ответ лишь очередной всхлип.
- Ты ведь вся замёрзла, где твои мозги, Сакура? Зачем ты вообще вышла на улицу в такой дождь? - спросил он, смотря прямо мне в глаза, когда мы уже подходили к машине.
- Ох, ладно, держи, тебе надо согреться, - Саске всегда знает, когда и что надо спросить. Теперь он укрыл меня своей курткой, а сам остался в футболке.
Через пару секунд мы уже неслись по улицам Нью-Йорка, вокруг огни, многочисленные рекламные щиты, подсвеченные прилавки бутиков. Город не спал, он даже не подозревал о том, что только что произошло.
В тёплом салоне я, наконец, отвлеклась, но рассказывать ничего не хотела, всё ещё сотрясаясь мелкой дрожью, я вжалась в сидение. Через десять минут мы приехали к огромному особняку Учиха. Он, как всегда, был тёмным и невзрачным, не показывая и не рассказывая ничего о себе, как в прочем и его хозяин.
Дверь открылась. Мысли беспорядочно крутились в голове, и я ничего не понимала. Послышался болезненный вздох отчаянья, и через пару секунду Саске опять взял меня на руки.
- Что же с тобой случилось, Саку? - прошептал он себе, нежели мне. Я закрыла глаза. "всё-таки, мне придется ему всё рассказать".
Когда мы вошли в дом, Саске, наконец, поставил меня на землю.
- Спасибо, дальше я сама, - сказала я. Мысли уже пришли в норму. Всё, Учиха, ты свободен, теперь я полностью спокойна и могу себя контролировать.
Я уверенно пошла по знакомому дому к ближайшей ванне, десять минут под горячей водой успокоили меня окончательно, но от этого ужасно хотелось спать. Я замоталась в полотенце и неуверенно открыла дверь. На меня подул холодный ветерок, видимо, я уже привыкла к горячей воде.
Аккуратно ступая по полу, я шла по холодному паркету к залу, где отчётливо слышались какие-то движения.
Как оказалось, Саске приготовил кофе и, теперь, аккуратно ставил его на столик около дивана. Я улыбнулась ещё раз, поражаясь его красоте и ему самому.
Я присела на диван, всё ещё придерживая полотенце, которое так и хотело с меня слететь.
- Ну, давай, рассказывай, что у тебя случилось? - тут же спросил Саске.
Я замерла и ,набрав в горло побольше воздуха, начала:
- Мама, она, она, - в голове крутился разговор с папой и ужасный поступок мамы. Я не смогла сдержать слёз, они катились по щекам, я всхлипывала, глотая неприятный ком в горле.
- Она изменяла папе. Он назвала меня шлюхой, она никогда его не любила. Она+. Я не хочу, я не хочу, чтобы меня что-то с ней связывало, я боюсь, что стану такой же, как она - безжалостной, эгоистичной шлюхой. Саске, я не хочу, понимаешь, я не хочу быть такой же. Мне больно, мне больно за отца. Он любил. Он, ведь, по-настоящему её любил! - закричала я, уткнувшись в грудь Саске, задыхаясь от недостатка воздуха. Голова заболела, слёзы не кончались, а только с новой силой потекли по щекам. Хотелось умереть, хотелось отдать все, чтобы только стереть этот день из памяти.
Саске лишь прижал меня к себе ещё крепче, я чувствовала, что ему больно, хоть он и пытался скрыть это. Я чувствовала, что ему больно на меня смотреть, на меня такую. Я давно не плакала у него на глазах. Последний раз, когда призналась ему в любви, а он отказал. Я вообще не привыкла плакать, ведь это удел слабых. И всё-таки, какая же я слабачка.
Я чувствовала себя защищённой рядом с ним, чувствовала приятное тепло от его рук.
Так прошло несколько минут. Я не хотела разрывать объятия, понимая, что пора бы уже отпустить его, сказать: "извини, не сдержала чувства". А потом пойти спать, попытаться забыть этот день, как страшный сон, но я не отпускала. Я не хотела его отпускать, я хотела всегда, всю жизнь, сидеть в этих объятиях.
- Сакура. Саку. Я всегда, всегда буду рядом, когда ты держишь всю боль в своём сердце, становиться невыносимо больно. Не держи её, я всегда рядом. Мы ведь всё ещё друзья, - прошептал он, я вздрогнула. Ещё чуть-чуть, и я снова расплачусь. Нет, не из-за измены мамы. А из-за его слов. Мне больно, мне больно слышать от него такие слова.
- Хорошо, - тихо ответила я.
Я нехотя разорвала наши объятия.
- Теперь тебе лучше? - осторожно спросил Саске, подавая мне в руки кружку кофе.
- Да, спасибо. Извини меня, - прошептала я, делая глоток уже теплого напитка.
- Если ты говоришь это за то, что я приехал, то не надо извинений. В конце концов, я не мог тебя там бросить.
Опять тишина, ещё несколько глотков. Вот и кофе закончился. Комната наполнялась, толи неловкостью, толи волнением. Я не могла понять. Тишина. Мне всегда становилось неуютно, когда мы находились в тишине.
Я поставила кружку на столик, натягивая полотенце до подбородка. Это был инстинкт самосохранения или чего-то подобного.
- Ты такая стеснительная, - сказал Саске, не скрывая ухмылки. Я бы конечно с удовольствие покраснела, но мне не было стыдно после всего, что между нами было. Это не играло большой роли.
-Да нет, просто мне холодно, - тихо ответила я.
Нас разделяло расстояние меньше вытянутой руки... нет, меньше тридцати сантиметров, и я чувствовала его дыхание на своём плече.
Его рука скользнула по моей спине, сокращая расстояние в несколько раз.
Я вздрогнула.
Ещё одно мимолётное движение, легкое касание, и я выгибаюсь. Еле заметно, пытаюсь не показать, насколько мне нравятся его прикосновения, но от него не скрыть ничего.
Вот он окончательно притягивает меня к себе, и теперь я чувствую его горячее дыхание на своей шее.
- С-саске. Не надо, - тихо прошептала я. Против его я была полностью безоружна, он знал меня наизусть, перед ним я была слаба.
Он повалил меня на огромный диван. Раньше я не обращала внимания, но он действительно был огромным, видимо у Саске в доме можно было заниматься его любимым делом везде.
- Хватит врать самой себе, - прошептал он, покрывая мою шею поцелуями.
- А я и не вру, - неуверенно ответила я, пытаясь оттолкнуть Учиху, но он вцепился в меня мёртвой хваткой.
- Я чувствую себя полной шлюхой. Ммм, Саске, пожалуйста, не надо, - прошептала я, не в силах сдержать сладостного стона от его ласковых прикосновений.
- Забудь, нам нужно расслабиться, - сказал он, избавляясь от ненужного полотенца.
- Не надо, Саске! - я попробовала повысить голос, но ничего не вышло, я только ещё больше застонала от его прикосновений.
- Сакура, может уже хватит болтать? - строго спросил он, смотря мне прямо в глаза. Его глаза были, как два бездонных океана: черных, как ночь и холодный, как самые льды. В них можно было смотреть вечно. Я не могла отказать этому взгляду, это было выше моих сил.
Дальше не надо было слов, мы просто слились в страстном поцелуе.

На следующее утро я проснулась на этом же диванчике, бережно завёрнутая в одеяла, но, к сожалению, одна. Вторая часть дивана, на которой, по моему представлению, должен был находиться Саске, пустовала, что мне не очень понравилось. Я, завернувшись в одеяло, словно маленький ребёнок, пошла на поиски владельца этого дома. В сущности от него мне особо ничего и не нужно было. Хотя, я просто хотела поговорить с ним насчёт вчерашнего. Вернее, сегодняшнего.
Послышался подозрительный шум, который выдавал месторасположение искомого объекта. Я прокралась в кухню. Вернее, прошла, волоча по полу огромным тёплым одеялом, и села за стол. Саске тем временем готовил завтрак. Он был таким лапочкой, пока не открывал рот. Но, к сожалению, я пришла сюда не для того, чтобы любоваться на него (хотя он был неимоверно красив в этом одеянии, в виде домашних чёрных брюк и совершенно открытого и ужасно сексуального торса). Я пришла сюда, чтобы раз и навсегда разобраться в наших чёртовых отношениях!
Он развернулся с чашкой кофе в руках и, наверняка, только сейчас заметил мой появление.
Сел за стол и так же, не обращая на меня внимания, пил этот свой кофе!
Послышался характерный звук выскакивания тёплого хлеба из тостера, но мы оба проигнорировали это.
Потом послышалось громкое шипения масла на сковородке, что свидетельствовало о том, что омлет готов, и скоро он превратится в неопределённую чёрную массу.
- Да оторвись ты от своего кофе, наконец! - возмутилась я, привставая с места, но вспомнив, что под одеялом ничего нет, поспешила сесть и заново укутаться в ткань.
- А я-то гадал, когда у тебя нервы не выдержат. И зачем ты пришла? - тут же спросил Учиха.
- Считаешь, что я не заслуживаю утреннею чашечку кофе? Я польщена твоим гостеприимством, - съязвила я и уже собиралась встать и уйти.
- Может мне вообще уйти? - спросила я, выжидающе посмотрев на Саске.
- Не строй из себя дуру, ты знаешь, что я имел в виду.
- Расскажи мне, почему ты всегда так самоуверен? Умеешь читать мысли? - усмехнулась я, проводя взглядом по кухне. Тут и говорить было нечего об уюте. Здесь всё было "по-учихавски" серое, большое, ужасно дорогое, но в тоже время ужасно обычное.
- Не переводи тему, с чего это ты пришла сюда, когда на самом деле тебе не помешало бы сходить в душ и одеться. Ты слишком предсказуемая Харуно, я ведь знаю тебя наизусть.-
Это было чистой правдой, он знал меня наизусть, и этот раз не был исключением.
- Раз ты знаешь меня наизусть. Может, объяснишь наши отношения? Как их назвать? Мы спим с друг другом,. но не любим. Мы не друзья, мы не пара. Кто мы? Я чувствую себя полной дурой. Объясни мне, для чего всё это?! - резко спросила я, не отводя взгляда от Саске.
- Мы близкие друзья, - просто ответил он и, встав около плиты, положил на две тарелки омлет. Запах был таким дурманящим, что я попыталась не пустить слюнки. Это, слава богу, у меня получилось, и я принялась спокойно сидеть, пока наш идеальный Учиха, наконец, обратит внимания, что я не договорила.
- Что-то хотела сказать? - как небывало спросил он, когда я уже начала терять терпение и целых пять минут набивала никому не известный ритм своими безупречными ноготками.
- Да представь себе! Спасибо, что обратил на меня внимание! - всё ещё злилась я.
- Ладно, Сакура, ты сегодня хорошо продержалась. Давай выкладывай, что там у тебя, и поедем домой. - Он сказал это с такой лёгкостью в голосе, что я даже забыла о чём, в сущности, хотела спросить.
- Саске, объясни мне, что представляют наши отношения! - строго начала я, надеясь не податься терзающим меня чувствам. А чувства были разными.
Если честно, то я давно хотела это спросить. Но всё как-то не получалось. В голове постоянно царил Хаус, но наверное только сегодня я наконец собрала все свои мысли, чтобы спросить его. Наши отношения всегда представляли что-то большее чем друзья и меньшее чем пара. Это была головоломка, которую я не могла разгадать в одиночку.
- Значит это и есть твой самый главный вопрос? - спросил Саске, на что я кивнула. Он глубоко вздохнул.
- Мы близкие друзья Саку, больше я это никак назвать не могу. Мы не пара, но мы не просто друзья. Мы близкие друзья, люди, которые захотели чего-то большего, но так и не смогли дотянуться до следующей ступени, застряли посередине и всё.
Повисла тишина. Все думали. Мы ведь и вправду застряли между двумя ступенями, как лифт, застрявший между этажами, мы в западне, где нет выхода. Надо решать, куда поехать - верх или вниз, а если остаться по середине, то ты никогда не освободишься. Так и останешься посередине.
- А тебе никогда не хотелось этого изменить? - спросила я после небольшой паузы.
- Нет.
Я замерла. У меня было так много вопросов, но я боялась на все услышать это холодное "нет".
- Скажи, а ты, когда-нибудь, задумывался о будущем. Мы ведь не знаем, что будет дальше,. но мы всё равно пытаемся думать о будущем. Как ты хочешь провести жизнь?
- Я никогда не думаю о будущем. Я ведь даже не знаю, что будет завтра. Зачем загадывать на годы вперёд.
Я так же замерла, внимательно наблюдая за его действиями.
Он был абсолютно спокоен и ничем не показывал своих чувств. Он был глыбой льда, среди вечного хауса моей души и разума.
В его вечной идеальности я уже не видела того былого превосходство, которые наблюдала раньше. Это было чем-то низким. Старый Саске идеал и эталон на этот момент пропал, его холодность уже не казалась мне такой прекрасной и удивительной, она казалось мне его слабостью, которую он не смог преодолеть. В то время, когда в моей душе выл ветер отчаянья, а разум поглотил Хаус непонимания и лжи, я просто не могла скрыть этого. Хоть и пыталась, но что-то всё равно выдавало мои чувства. Перебирание пальцев, взгляд не мог остановиться на чём-то больше пяти секунд, тем самым, постоянно пробегая по вещам комнаты. Было видно, что со мной что-то происходит. Ау него нет. Он был так непоколебим, будто бы мы не первый раз говорим о наших отношения, будто бы значение жизни и её смысл давно стали для него чем-то обычным и повседневным. Может он просто не понимал всей серьёзности разговора? Или, или для него эти чувства были не доступны, как запретный плод. То, что он никогда не поймёт и не попробует. Хотя, надеюсь, это не правда.
- Почему ты всегда такой? Неужели, ты никогда не думал, что у тебя должна быть семья, дети, любящая жена, неужели тебе этого не надо?
- Ты сейчас намекаешь, чтобы на эту роль я выбрал тебя? - как всегда с холодной усмешкой спросил Учиха.
- Конечно же, нет! Просто, разве ты сам не понимаешь, что мы не всю жизнь будем жить в том доме, потом надо будет самим решать, строить свою жизнь.
- Я ещё не нашёл человека, с которым хотел бы всё это строить. Как найду, так и решу, что буду делать.
- Меня просто убивает твоя логика, Учиха!
- Сакура, зачем всё эти бессмысленные разговоры? Думаешь, я этого не знаю? Не надо учить меня жизни, я сам научусь! - некогда спокойный Учиха, сейчас разозлился и повысил голос. Он вообще не любил разговоры. Но зная это, я, всё равно, почему-то начала:
- Ну, ты, же учишь меня жизни! И я не смею ничего тебе сказать! У меня тоже есть своё мнение!
В ответ он лишь промолчал и встал, подошёл к столу, он поставил около меня кружку кофе.
- Завтракай, иди в душ и мы едем домой, - чётким и властным тоном произнёс Саске, из-за чего я ещё больше взбесилась, но сказать ничего не смогла, лишь резко встала и, всё ещё поддерживая одеяла, пошла в душ.