Моя жизнь – город Нью-Йорк. глава 8.

Глава 8.
Я подошла к окну. Яркие красно-оранжевые цвета окрасили небо. Картина за стеклом была столь прекрасна, что я забыла о своих проблемах. Созерцание начинающегося дня принесло в мою душу спокойствие и умиротворение. На губах заиграла улыбка. Как же мне хотелось походить на солнце. Незыблемое, оно неизменно делает свой круг, несмотря ни на какие катаклизмы. Смогу ли я найти свой единственный путь или буду продолжать плыть по течению? К сожалению, чудные мгновения природы мимолетны, и пламенные краски небосвода сменили холодные серо-голубые тона. Я могла бы простоять на этом месте весь день. Возможно, это лишь иллюзия, но, стоя у окна, я обрела внутреннюю гармонию.
Настало время собираться в институт. Я приняла контрастный душ, чтобы взбодриться и не спать на уроках. Быстро одевшись и собравшись, я выскользнула из спальни и прошествовала в зал.
Там витала атмосфера уюта. Разговоры, приятный смех, звон ложек о кружки и тихое бурчание телевизора. Привычное для нас утро. Только не хватало Саске, чему я была даже рада. Так же отсутствовал Сасори, кресло, на котором он обычно сидел, пустовало. Поздоровавшись со всеми, я налила в чашку кофе и села на стул за барной стойкой. Я не вникала в суть разговора и не участвовала во всеобщем обсуждении. Мой взгляд был прикован к двери. Выбора нет, встреча с Учихой неизбежна. Я этого одновременно и боялась, и желала. Стоило только подумать о нём, как он тут же вошёл в комнату.
Его поприветствовали все, кроме меня. Саске сделал себе кофе и прошёл к креслу, при этом ни разу не посмотрев в мою сторону. Присутствующие внимательно наблюдали за его действиями. Он молчал, но его раздражение и злость заполнили всё пространство зала. Разговоры внезапно прекратились, непринужденная обстановка сменилась гнетущей тишиной.
- Что-то случилось? – не выдержала Яманака, явно не понимающая что происходит. Её заинтересованный взгляд метнулся в мою сторону.
- Ничего, - коротко ответила я, рассматривая кружку.
- Сакура, - с упреком произнесла она.
- Ничего не случилось, - повторила я и серьёзно посмотрела в её глубокие голубые глаза.
Она нахмурилась и, тяжело вздохнув, повернулась к Саске.
- Что произошло? - всё ещё настаивала на своём блондинка. Она теребила свой браслет на руке, выдавая свое нетерпение.
- Ничего, всё как обычно, - с ледяными нотками произнёс брюнет, смотря на меня.
Его взгляд излучал разочарование и презрение. Браво! Изящное исполнение. Одним выстрелом двух зайцев. И Ино ответил и меня поддел. Сейчас, впервые в жизни, я с уверенностью могла сказать, что Учиха просто-напросто ошибся, что свойственно обычным людям, но никак не Великолепному, Несравненному, Всеми обожаемому Саске.
- Да, во вчерашнем вечере не было ничего необычного, абсолютно, - произнесла я так же, не отрывая взгляда от брюнета.
Не только он умел играть в эту игру. Я тоже знала правила и могла вкладывать в слова двойной смысл не хуже его Неповторимости…
- Сакура вела себя как всегда, что и следовало от неё ожидать.
- Знаешь, здесь я не соглашусь. Наверное, сейчас мы говорим о разных вещах. Я и не представляла, что у тебя такое богатое воображение. Твоя фантазия просто не знает границ, - нарочито слащаво произнесла я, стремясь больно уколоть Саске, чем сильнее, тем лучше.
- О разных вещах? Мне казалось, что мы оба сейчас говорим об одном и том же, не правда ли?
- Да, но мы по-разному воспринимаем события, и я знаю, что на этот раз ты не прав, - победная улыбка озарила моё лицо, в то время как язвительная ухмылка на лице Саске сменилась недовольной гримасой.
- Объясните, черт возьми, что происходит! – Яманака окончательно потеряла терпение и вмешалась в наш «милый» разговор.
Тяжёлое молчание повисло в воздухе, все уставились на меня, ожидая услышать ответ. Я не могла оправдать их надежды по поводу разъяснения наших с Учихой отношений, поэтому нервно прокручивала бедную пустую чашку вокруг своей оси, пытаясь достойно выкрутиться из сложившейся ситуации. Никогда не любила подобные тягостные минуты, зато, кажется, Саске они не приносили особого вреда и дискомфорта.
- Вынуждена вас покинуть, опаздываю, - произнесла я и вышла, направляясь в свою комнату.
Поддельное безразличие в глазах тяжёлое бремя для меня. От каждой секунды напряжения, явного лицемеря с моей стороны, отрицания очевидного или же просто бунта, бушующего в сердце, всегда становится ужасно трудно и, можно сказать, больно. Когда остаёшься одна, наедине с собой, уже ничто не отвлекает от мыслей о происходящем, и они ещё больше давят на меня, заставляя сожалеть, упрекать себя, винить. С каждым разом всё труднее закрывать дверь. Хочется, чтобы кто-то тебя остановил и избавил от звонкой тишины неловкой шуткой или понимающим взглядом. Хочется помощи от других. Но… так уж сложилось, что здесь одиночество считается обыденным. Каждый из проживающих в нашем доме легко принимает равнодушие окружающих, почему-то только я, всё никак не могу смириться и отпустить надежду на то, что не безразлична им, что они мне когда-нибудь скажут: «Сакура, всё хорошо», - сменят тему, и мы вместе поедем в институт, всё простится и забудется. Но вместо этого приходится разрывать себя изнутри бесконечными вопросами. А расскажет ли Саске всю свою ложную правду, после моего ухода? А поверит ли ему Ино? Как отреагируют другие? Вдруг в считанные мгновения из-за брошенных сиюминутных слов хрупкое, долго строимое равновесие разобьётся? Не хочется даже думать о подобном, но, тем не менее, приходится…
Угрызения совести уже сейчас медленно начали брать вверх надо мной, и грустная улыбка украсила лицо.
Сзади послышались тихие шаги, мой преследователь больно схватил меня за локоть. Я невольно вздрогнула, но не повернулась, итак было ясно, кто меня остановил.
- Сегодня я в хорошем настроении, поэтому, так уж и быть… оставлю в секрете нашу маленькую тайну, - нотки угрозы слышались в его голосе, озноб пробрал моё тело.
Всё внутри меня боролось с одним желанием, врезать прямо в его безупречную рожу со всей имеющейся силой. Но вместо этого я молча выдернула руку и зашла в свою спальню, до боли сжимая кулаки.
Я легла на кровать и свернулась в комочек, будто пытаясь избавиться от этой реальности, которая стала для меня самым настоящим испытанием на прочность.
Сердце подсказывало, что день будет трудным. От этого я непроизвольно зажмурилась.
Проведя пару минут в таком состоянии, я встала. Что бы я ни думала, и как бы трудно мне не было, останавливаться нельзя. Всё вокруг продолжает своё течение, и можно пропустить самые дорогие мгновения, которые никогда больше не прожить, можно не совершить поступок, от которого зависит дальнейшая судьба, твоя и твоих близких.

Я не хотела сейчас встречаться с остальными, поэтому выскользнула на улицу через чёрный выход. До института было совсем недалеко, всего пара кварталов. У меня не было желания ехать на такси, так как асфальтовые дорожки с небольшими лужицами, из-за недавно пролитого дождя, манили прогуляться пешком. Прохладный ветер помогал деревьям сбрасывать разноцветную листву, а потом кружил её в своем танце. Золотые листья с шуршанием скользили по влажным дорожкам. Сквозь белёсые облака проступали еле заметные, нежно греющие кожу, лучи осеннего солнца. Я, словно в раздумье, сделала пару аккуратных шагов, а потом уверенно двинулась в сторону университета. Звук каблуков создавал ритм, приводя мои мысли к размеренному такту. Пятая авеню, со своими бесконечно возвышающимися особняками, один богаче другого. Только дорогие и самые лучшие машины ездили по идеально ровному асфальту. Когда-то я вприпрыжку бежала в школу по этой улице. Как это было давно. Странное чувство ностальгии наполнило меня, и перед глазами предстали красочные воспоминания прошлого. Такого яркого, желанного. По-сравнению с серым настоящим, в котором сейчас находилась я, это был просто сказочный мир…
Родители, а точнее отец, были против самой престижной во всём Нью-Йорке школы для девочек, поэтому меня отправили в обычное учебное заведение, где мальчики и девочки учились вместе. Оно славилось своей улучшенной образовательной программой. Здесь учились дети далеко не из бедных семей, но для нас тогда это не играло особой роли. Наруто, Саске и я сразу выбрали друг друга. Мы втроём бегали на площади около здания Метрополитен-музея, прыгали по мраморным ступеням. Такие разные, но нас что-то объединяло. Мы были больше, чем просто одноклассники. Время шло, наши узы становились прочнее, и уже сложнее было их разорвать, мы всё больше нуждались друг в друге. Незримо день за днём, месяц за месяцем, год за годом связь между мной и Саске принимала иное значение. Вроде бы ещё секунду назад, я думала, что он друг, а потом незаметно для себя начала выделять его среди окружающих. Как так вышло? Не знаю… Первые чувства настигают нас незаметно. Быстро, мгновенно. Неловкий жест. Случайное легкое касание. Взгляд. Спутанные мысли. Легкая дрожь. Всё так внезапно закрутилось, судьба приняла решение. Но одновременно он становился жестче, безразличнее, а я, напротив, влюблялась все сильнее. Я не скрывала своих чувств, а он отталкивал меня. Каждый раз я всё больнее ударялась, когда падала. Неужели нельзя было вовремя остановиться, отказаться, отступиться, забыть и никогда не вспоминать? Невозможно. Только если попытаться вырвать свое сердце и жить с пустотой внутри…
Из плена мыслей меня вызволил скрип шин, промчавшегося мимо автомобиля. Я подняла взгляд и увидела, что почти дошла до университета. Впереди возвышались мраморные колонны и огромная лестница парадного входа. На парковке среди других стояли две знакомые машины. Красный кабриолет и чёрный ламборджини. Я зашла в здание и направилась на лекцию.
Обычно мы всегда сидел на самых последних рядах. Я, Саске и Ино. У нас чаще всего совпадали лекции. Мы нередко болтали, прикалывались над преподавателем и вообще не очень-то занимались учёбой. Просто каждый записывал отдельные предложения, даже, порой, не понимая в них смысла. А по выходным мы с Яманака пытались разобраться в этих записях, но, опять же, большее время развлекались. Как всегда Учиха всё схватывал на лету, даже тогда, когда, так же как и мы, слушал в пол уха. Ему не представляло особой сложности всё прекрасно понимать… из-за этого я поражалась ему ещё больше.
И вот теперь, в первый раз, я села прямо перед лектором, раскрыла толстенную тетрадку и весь урок упорно записывала каждое его слово, пытаясь не обращать внимания на неприятный прожигающий взгляд. И так в течение всего дня.
Я попросту избегала Саске, а вместе с ним и Ино. Я бы с удовольствием поболтала с ней, рассказала бы всё как есть. Уверенна, она бы поняла. Но тот факт, что Учиха постоянно был рядом, не позволял мне даже близко подходить к подруге. Почему? Мне хотелось доказать Саске, что я и без него могу жить, что не нуждаюсь в его помощи, что я сама по себе что-то значу. Из-за этого решения, я лишила себя обыденных радостей. Без бесконечной болтовни Ино и презрительных усмешек Саске было как-то не по себе. А что уж говорить о перерыве на обед, когда мы обычно всей компанией ходили в ближайшее кафе, где я заказывала фисташковое мороженое, а Учиха кофе. В итоге я съедала мороженое быстрее всех и пыталась выпросить у Саске глоток ароматного напитка. В такие минуты его лицо трогала еле заметная улыбка. Было ясно, что он не меньше меня дорожит нашей дружбой, если это можно так назвать. Ведь были же у нас такие моменты, когда мы обходились без споров и разногласий.
Из-за вынужденного одиночества занятия тянулись, словно ириска, прилипшая к зубам. В конце учебного дня произошло то, чего я не ожидала, но, как и повелось в последнее время, я опять всё испортила…
Глядя вслед удаляющейся чёрной машины, я почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Повернувшись, увидела Ино. Блондинка стояла немного поодаль от кабриолета, в то время как Карин, Темари что-то увлекательно обсуждали. Наши взгляды встретились. В её глазах отражались печаль и непонимание. От этого мне стало неловко. Я должна всё ей рассказать! Подруга кивком указала на машину, приглашая ехать с ними. Конечно, теперь угрозы в виде присутствия Учихи не было, но я не решилась. Добродушно улыбнувшись, я отрицательно покачала головой и отправилась дальше.

Сегодня меня ждало ещё одно испытание. Я должна была присутствовать на суде, где будет вынесено окончательное решение по разделу совместно нажитого имущества. От мысли о том, что мне придётся встретиться с «любимой» мамой, по коже пробежался неприятный холодок отвращения. Но я, как совершеннолетняя, должна была там присутствовать. Я быстро шла, наслаждаясь пейзажами каменных джунглей. Высотные дома уходили далеко в небо. Первые этажи были заполнены маленькими магазинчиками, бутиками и небольшими кафе. На небе появились небольшие просветы. Я улыбнулась солнцу, выглядывающему через пелену облаков. Оно весь этот день было моим вдохновителем, моей опорой. Настроение снова улучшилось, все невзгоды отодвинулись на второй план. Я наслаждалась последним тёплом осени. Но чувство счастья прошло в тот момент, когда я увидела высокое массивное здание суда, которое приводило в дрожь одним своим видом.

Смятение, боль, обида, любовь, злоба, печаль. Целая гамма чувств наполняла меня в те решающие мгновения. Что-то внутри обрывалось, заставляя сердце то замирать, то, наоборот, биться быстрее. То жарко, то холодно. Иногда слёзы наворачивались на глаза, а иногда хотелось подняться и закричать во весь голос, всё, что я об этом думаю. Но я лишь сидела. Сидела и смотрела, как с каждой секундой рушился мир. Мир нашей семьи. В этом безумии была поставлена точка, когда тишину зала разразил стук деревянного молотка, и прозвучали строгие слова: «Заседание окончено».
Отцу досталась его рабочая квартира в Лондоне, любимая машина, некоторые ценные договора. Маме же - всё наше состояние: дом, машины, особняки на побережьях. Пусть прозвучит немного эгоистично, но когда суд вынес приговор, я поняла, что с этого мгновения осталась одна… Мама пришла сюда с тем самым мужиком, с которым она возвратилась из поездки. Они, торжествуя, быстро покинули зал суда и уехали. Папа был расстроен и опечален. Он ведь любил её, терпел все её выходки, а теперь остался ни с чем. Мы с ним вышли и остановились на широком крыльце здания.
- Пап, поезжай в Лондон, тебя здесь больше ничего не держит, - тихо сказал я, подходя к отцу.
- Ты уверена?
Он посмотрел на меня, а я поняла, что его взгляд ничуть не изменился. Он так же смотрел на меня, когда я была маленькой. Его ярко-зелёные глаза излучали тепло и нежность. Родительская любовь – это постоянная составляющая нашей жизни. Её не нужно добиваться, стремиться заслужить. Это то, к чему мы привыкаем и перестаем замечать. Но только не все родители способны дарить её, моя мама тому пример.
- Знаешь, я уже вполне взрослая и сама могу справиться. А ты уезжай, там ведь не будет мамы, жить будет легче, - я мило улыбнулась, пытаясь убедить его.
Хотя сама понимала, как мне будет тяжело без папиной поддержки, но ведь так будет лучше для него.
- А ты? Может, вместе поедем в Лондон, там образование лучше, у меня больше связей, Нью-Йорк это не место для тебя…
Я была не готова к такому предложению. Оставить привычную жизнь, шагнуть в неизвестность, от представленной перспективы меня, будто током ударило.
- Нет, ты ошибаешься. Нью-Йорк - это как раз мой город, - тихо произнесла я и обвела взглядом округу.
- Ты действительно так считаешь? – можно обмануть кого угодно, только не заботливое сердце отца. Он с беспокойством смотрел на меня.
- Да, в конце концов, тут моя жизнь, мои воспоминания… - папа понимающе улыбнулся.
- …мой Саске, - совсем тихо, чтобы он не услышал, прошептала я.
- Тогда я поеду. Каждый месяц буду начислять тебе деньги, чтобы ты смогла прожить. Сколько тебе надо?
Оцепенение, буквально на секунду, решение, принятое в спешке и неожиданном ослеплении. Порыв, который я не смогла унять, и с губ слетают слова:
- Не надо, я сама заработаю.
Бешеный поток мыслей. Я ведь никогда не задумывалась о подработке, а тут так быстро, в одну секунду. Когда я стала настолько неосмотрительной и поспешной? Словно маленькая девочка, вначале скажу, а потом подумаю…
Отец с удивлением и некой гордостью посмотрел на меня. От этого взгляда на душе стало теплее. Я всегда любила отца. За его добрую улыбку, за искренность, за понимание…
Может, осознание этого пришло несколько позже, может, я не совсем ценила эту любовь. Вот так всегда, только теперь я поняла, как дорог мне мой папа, а уже приходится расставаться.
Я обняла папу и прижалась к нему, как когда-то в детстве. Хотелось заплакать, проронить несколько слезинок, которые сами скатятся по щекам, чтобы их невозможно было удержать. Но я сдержалась, хоть это было и трудно. Ведь больнее не прощаться, а видеть слёзы дорогого человека и знать – это из-за тебя.
- Пока и удачи… - я улыбаюсь, отступая на шаг, пытаюсь не расплакаться, не показать слабину, не разочаровать.
Лёгкая улыбка трогает его губы, в глазах добрый огонёк… Хочется запомнить его именно таким, свободным, счастливым.
- Если появятся проблемы, или вдруг захочется поговорить, всегда звони мне, я никогда не откажу тебе, дочка… - я киваю головой, ещё чуть-чуть стоит продержаться, совсем немного. Губы дрожат. Бросаю на него прощальный взгляд. Жест рукой. Я, пожалуй, даже слишком быстро ушла. Практически убежала. Сделала всё, чтобы только он не увидел, как слёзы обжигают мои щёки.
Кажется, что самое трудное уже позади. Но, наплевав на не совсем хорошее состояние, я всё равно, переступая через себя, отправилась в место, которое раньше называла домом.
Перечеркнуть прошлое. Вот, что я хочу. Поставить жирную точку. Чтобы не мучиться воспоминаниями, приносящими только страдания. Ведь время бежит, а ты со сбившимся дыханием пытаешься его нагнать. Пора повзрослеть. Прошлое не переделать, что-то нужно навсегда запомнить, а другое вычеркнуть из жизни.
Когда я отворила дверь, она тихо скрипнула. Бесшумно, на носочках я прошла в дом, застывший в тишине. Проводя руками по попадающимся предметам, останавливая взгляд на старых сувенирах, беря в руки фото-рамки, просто пытаясь набрать в грудь как можно больше воздуха, пропитанного родным домом, я пробиралась в свою комнату. Но чем дальше я двигалась, тем яснее понимала, что обстановка изменилась. Мама всё переставила, убрала лишнее. Выкинула коробку с мусором, именуемую прошлым.
Наконец, я попала туда, куда стремилась. Здесь ничего не изменилось. Вздох облегчения сорвался с губ. Я приоткрыла окно, и в комнату ворвался приятный свежий воздух. Занавески, словно паруса, затрепетали. Лёгкий ветерок ласкал мою кожу. Багровый закат, словно кистью умелого художника, окрасил небо в грязно-розовые, алые и сиреневые цвета. Я рассматривала вечерний город. Сумрак покрыл его. Разноцветными огнями зажглись миллионы витрин, фонарей, рекламных щитов и окон многоэтажек. Город ожил, принося с собой новую ночь. Отсюда открывался прекрасный вид. Раньше я часто сидела на этом окне, когда ждала звонка или перед сном дышала вечерним воздухом, наслаждалась этим состоянием, чувством, что ты не одна, а с тобой целый город…
Послышались тихие шаги. Кто-то подкрадывался ко мне сзади.
Раз.
Это идёт моё прошлое.
Два.
Надо его перечеркнуть, забыть, начать заново.
Три.
Надо набраться сил и сделать последний шаг...
Тихий скрип двери, словно фанфары, извещающие о её прибытии.
По телу проходит мелкая дрожь. Последний ход, надо выдержать…
- Привет, дочурка, - тихий голос вторгается в замершую комнату, полный презрения и холода Антарктиды. Потерпеть, совсем немного. Это испытание. Справься с ним!
Я собралась с силами. Глубокий вдох.
Я развернулась лицом к двери, чтобы в полной мере насладиться этой сценой. Вот это я хочу запомнить!
- Привет, мамуля…