My desire. Предыстория. Заключительная часть

Часть четвертая «Конец. Начало»

Я понимала, что скоро мне предстоит важный разговор с отцом. И не знала, какую выбрать тактику. Сказать ли, что я все равно останусь с ним? Или сказать, что я убегу?

Какая глупость!

Но когда пришел момент разговора, произошло неожиданное. Весь мир ушел из-под ног. Я ненавидела себя, ненавидела свою глупость, тупость! Я хотела биться головой об пол, разбить ее и ничего не чувствовать! Но вместо этого я разревелась, прижалась к отцу и просила у него прощения. Много раз повторяла одно и то же, а он не понимал и спрашивал, за что я извиняюсь. Но я не обращала внимания. В голове его голосом я слышала лишь короткую фразу – единственную, что я запомнила из всей его длинной речи:

«У меня опухоль мозга»

Я прокручивала это в голове и плакала, но когда прошел шок, появилась злость.

– Почему ты мне ничего не сказал? – я подскочила и начала мерить комнату широкими шагами. – Почему я узнаю об этом последняя?

– Потому что я не хотел, чтобы ты переживала, – спокойно ответил отец.

– Что? И, по-твоему, так лучше? Когда я узнаю последняя? – Я почти кричала, но силы прошли, и я села на корточки, обхватив колени руками. – Это несправедливо, – полушепотом произнесла я и закрыла лицо.

– Так лучше, – тихо ответил он.

– Ты не согласился на операцию? – Я вытерла слезы и покрасневшими глазами посмотрела на него.

– Поздно обнаружили, – улыбнулся отец, и я снова заплакала не в силах смириться. – Уже ничего нельзя было сделать.

– И сколько тебе осталось? – пытаясь сохранить силы, спрашивала я.

– Я уже пережил назначенный мне срок.

– Так может, это ошибка? Может, есть шанс? – с надеждой спросила я, но он категорично покачал головой. – Так значит, это может случиться в любой момент? – Я зажмурилась от страха.

– Да. – Папа был спокоен. Он не боялся, не сомневался. Он уже был готов. – Послушай, Сакура, не думай об этом как о чем-то плохом. – Я хотела было заспорить, даже крича, но он остановил меня взглядом, и я поняла, что, возможно, это его последние слова, поэтому нельзя перебивать. – Я смогу освободиться. Все равно я уже выполнил свою цель. Твоя жизнь должна продолжаться. Ты не должна себя ни в чем винить, ведь ты была хорошей дочерью. Тебя ждет еще много интересного. Не отчаивайся, когда будет черная полоса, и всегда старайся преодолеть ее быстрее. Ты умная девочка и всегда примешь правильное решение. Ты выросла такой, как я хотел. И хоть ты этого еще не понимаешь, критикуешь себя, я все равно горжусь тобой. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, папочка! – воскликнула я и кинулась к нему в объятия.

Я помню, как он прижал мою голову к своей груди и всхлипнул. А потом я потеряла сознание. Когда я очнулась, я узнала, что он умер. Меня нашли без сознания рядом с ним. До сих пор помню то разъедающее чувство внутри. В меня как будто вселился демон. Я кричала, рушила все вокруг себя, рвала обои, задыхалась от рыданий. Кажется, мне вкололи успокоительное, и я уснула. А когда проснулась, внутри была пустота. Слезы опять текли, а мысль о том, что мое лицо похоже на распухший помидор, не приходила в мою голову. Я лежала несколько минут. Демон все еще был внутри, хотя его усыпили, и он просто своим присутствием съедал мою душу. Демон скорби.

Потом ко мне пришла мама, и мы плакали вместе. Она хотела успокоить меня, а в итоге пришлось успокаивать ее. Потом ее увел Фугаку, а ко мне пришел Итачи. Он хотел меня как-то разговорить, но я молчала и никак не могла остановиться плакать. Он сказал, что я лежу вот уже не первые сутки. Что скоро похороны, и мне нужно попрощаться с ним.

А потом… Я даже не знаю, какая муха его укусила. Итачи, кажется, так отчаялся вернуть мне нормальное состояние, что уже не думал, что говорит!

– Знаешь, а это шанс начать новую жизнь, – тихо сказал он, сжимая мою руку.

– Что? – я в непонимании посмотрела на него.

– Ну, помнишь, ты говорила, что хочешь другой жизни, – он чуть улыбнулся, это был самый идиотский способ приободрить меня. – Что хочешь друзей, сплетен, жизни, как у подростка-тусовщика, а не одиночки. Ты переедешь к нам и там сможешь это осуществить! Ты будешь популярной в школе и…

Я залепила ему звонкую пощечину и выбежала из комнаты. Как он смеет так говорить? Изменить жизнь за счет смерти отца?! Да я теперь вообще жить не хочу! Как можно говорить такие вещи?
Я не заметила, как опять начала плакать. Черт, он все-таки смог отвлечь меня!

Была глубокая ночь и все по-видимому уже спали. Я осторожно спустилась в гостиную. Увидев гроб, я не осмелилась подойти ближе, и упав на колени разрыдалась еще сильнее.

Я не хотела уезжать из города. Хотела приходить к нему на могилу. Каждый день. И больше ни чем не заниматься.
Осилив себя, я встала и подошла к гробу. Но не устояла на ногах и упала.

Голова уже кружилась, в глазах все плыло от слез. Я свернулась калачиком, не предпринимая попыток пойти в комнату. Решила остаться на полу, рядом с отцом, и оплакивать его. Оплакивать сильно-сильно, чтобы там, на небесах, знали, что он достойный человек!

Не помню, сколько я так лежала, о чем думала, спала ли. Но когда меня кто-то поднял на руки, сопротивляться не было сил.

– Нет, – жалобно прошептала я, пытаясь разглядеть в полумраке человека, нарушившего наше уединение.

– Тише, – шепотом ответил мне нарушитель, погладив меня по волосам. Я не услышала его голос и не поняла, кто это. Все плыло, и разглядеть его лица я тоже не могла. Видела только темные волосы.

«У папы темные волосы, темно-каштановые», – пронеслось в голове, когда нарушитель поднимал меня по лестнице.

Я смотрела на него и сквозь мутный образ видела Кирито, с которым не виделась, кстати, больше двух лет. Он остановился и посмотрел на меня. Моей щеки аккуратно коснулась его рука, вытирая слезы. Надо же, я до сих пор плачу. Такая слабая.

Он принес меня в мою комнату и уложил на кровать. А когда хотел подняться, я вцепилась в его руку и прошептала:

– Я не хочу оставаться одна. – Не представляю, насколько я выглядела жалкой и опухшей, но он остался.

Лег рядом со мной и прижал мою голову к своей груди, жалея меня. Я почувствовало что-то родное, успокаивающее. Медленно меня обволакивал запах едва ощутимого одеколона, и я начала терять действительность, засыпая.

Когда я проснулась, то моего нарушителя уже не было. Хотя я еще помнила тепло и аромат, исходивший от него. Я села на кровати, и события, минувшие за последние несколько дней, пронеслись перед глазами. Плакать уже не хотелось. Внутри хоть и была пустыня, но лучше пустыня, чем ад. Кажется, моего демона скорби изгнал ночной нарушитель прощания.

Вспомнив о нем, передо мной предстал смутный образ парня. Я не помнила его лица, но помнила доброту, с которой он отнесся ко мне, и поняла, что влюбилась в него. Образ, который я представила, стал для меня идеалом. Смешанный образ моего отца и Кирито.

Утром я узнала, что приехали некоторые родственники, среди которых была тетя Цунаде – младшая сестра матери, Джирайя – ее муж и Шизуне – лучшая подруга Цунаде. Они частенько приезжали к нам в гости, конечно, не так часто, как Учихи. Я хорошо к ним относилась и в какой-то мере, наверное, любила Цунаде, хотя и винила ее за уход мамы из семьи.

Так получилось, что когда умерла мать Итачи и Саске – Микото, Фугаку чуть с ума не сошел. Он и пил, и был в вечной апатии и чуть весь свой бизнес не потерял. Цунаде, живущая в том же городе, посоветовала ему маму как хорошего психолога. Он на некоторое время перебрался в наш город, начал ходить к маме. Уж подробностей я не знаю, как она его лечила и как скоро он ходил к ней уже не из-за своей шизы, но через полтора года знакомства у них завязался роман. Ну а когда такие подробности узнала я, то почему-то во всем начала винить Цунаде.

Что ж, долгое время находиться в компании родственников я не смогла. Их сожалеющее взгляды, смешанные с жалостью ко мне, а жалость эта вызвана моим состоянием за последние дни, не вызывала у меня положительных эмоций.

Когда похороны закончились, я еще долго стояла у могилы, прощаясь с отцом. Разговор о переезде уже не обсуждался – конечно, меня никто одну не оставит. Мама, если понадобится, свяжет меня и насильно привезет в дом Учих.

Когда я возвращалась, время уже подходило к закату. В это время очень красивое солнце. Оно не желтое, не ослепляющее, как днем, а оранжево-красное. И, смотря на заходящее солнце, я остановилась и призадумалась.

Пару раз у меня возникала мысль о Саске. Он все равно устроит мне ад? Хотя, пусть делает, что хочет. Я перееду в другой город, буду учиться в новой школе. Может, это действительно шанс все начать заново? Забыть про серый и скучный образ и стать яркой.

Я все думала и думала о том, какой хочу быть. Потом я думала о Итачи, о Саске. О школе, о новом городе. Я думала о чем угодно, но только не об отце. Любая мысль о нем могла ввести меня в депрессию, вернуть то состояние, вернуть демона скорби.

И когда я улетала, смотря с высоты на свой родной город, который вскоре скрылся за пушистыми облаками, я поставила себе цель. Я мысленно пообещала отцу, что изменюсь, но не упаду в грязь, чтобы он по-прежнему гордился мной, и что обязательно вернусь домой. Ну а пока меня ждет чистый лист, и заполнять я его буду цветными красками!