На волю. Глава 4.

Она впала в ступор, не зная, что ответить. Казалось, эта улыбка не частый гость на его лице, она была какая-то мёртвая. Сакура больше не ощущала той зловещей ауры, напротив, пока было спокойно.
— Что? — переспросила она, вдруг начиная нервничать от странности сложившейся ситуации.
— Ты слышала, — утвердил Учиха, ловя каждый её удивлённый взгляд, упиваясь каждой яркой эмоцией девушки.
Сакура ещё больше напряглась, она не боялась, но была не против того, если бы кто-то ещё присутствовал в кабинете. Но что-то мешало ей позвать охрану.
— Я...он кончился, — Сакура бросила короткий взгляд на стол, не понимая, зачем соврала. Просто эти слова сами выскочили...
— Как жаль, — он прошептал это, наклоняясь к девушке, что была на голову ниже него, — но здесь, — преступник едва коснулся большим пальцем её губ, — ещё осталось.
Сакура округлила глаза и перевела взгляд за парня на стену, где висело зеркало. Румянец выступил на девичьих щеках — немного шоколада осталось на губах.
— Ой... — она прикрыла рот рукой и уже хотела слизать остатки, как её остановили.
— Так мне ничего не останется, — сказал Учиха и впился в губы девушки. Она ничего не успела сообразить, а он, пользуясь замешательством Сакуры, целовал её, пробуя на вкус девушку. Сладко было не столь от лакомства, сколько от ощущения касания женщины. Сакура не знала, что делать. Вроде и не хотелось прекращать этот момент, но жёсткость, напористость и грубость, что исходили от него, стали пугать. Положив ладони на широкую мужскую грудь, она оттолкнула заключённого от себя. Два взгляда встретились. Горящий и насмешливый, злой и испуганный. Близкие, будучи чужими.
— Какого чёрта вы делаете?! — Сакура подавила порыв отступить на шаг назад. Она чувствовала себя уставшей, как будто этот гад высосал из неё все силы.
— Что именно? — невозмутимо спросил Учиха, а глаза так и полыхали огнём. Этот странный взгляд пробил Сакуру насквозь. Молниеносно вспыхнувший гнев отразился на её лице, вызывая у заключённого лишь ещё большее желание перейти все границы, сломать все преграды и сократить расстояние между ними до минимума.
— Да кто вы такой?! Что такой, как ты себе позволяешь?! — она прекратила ор и посмотрела в его глаза. Злость? Нет. Обида? Нет. Боль? Возможно.
Сакура осеклась, сердце пропустило удар. Поздно, слова произнесены.
— Я не... — но её перебили.
— Действительно, кто я такой? Я не человек, а ничтожный подонок, не заслуживающий человеческого отношения, который должен сгнить в камере, по мнению таких «правильных» людей, как...
— Пожалуйста, замолчите, — устало прошептала Сакура, сокращая ту пропасть между ними. А эта чёрная дыра имело место быть, такая огромная, непроглядная...
Было необычно слышать столько слов от молчаливого заключённого. Девушка подошла почти вплотную, едва касаясь своим телом его, и заглянула в чёрные непроницаемые глаза. Прекрасное лицо не пропускало ни одной эмоции изнутри. Опустив глаза, Сакура, напрочь забыв, кто он, кто она, и где они находятся, опёрлась лбом об грудь преступника.
— Я не думаю так, ведь... я не знаю...
Она не понимала, почему так легко находилась рядом с убийцей, почему чувствовала себя в безопасности, почему ей было приятно, когда его сильные руки скользнули на её спину, крепко прижимая к себе. Было так тепло и спокойно, безмятежность окутала душу и тело. Безумные мысли прошлого наконец оставили её, пусть и не надолго. Он почувствовал, как девушка расслабилась в его руках.
Снова уперев ладони в плечи, Сакура мягко подтолкнула Учиху, заставляя сделать пару шагов назад и сесть на кушетку. Он покорно подчинился. Преступник опустил руки, скрывая досаду, что буквально въелась в его разум. Сакура быстро закончила перевязку, отмечая, что ожоги выглядят получше. Пока девушка работала, заключённый, прикрыв глаза, почему-то вспомнил вещи, о которых давно вроде и забыл. Чёрная быстрая машина, не раз спасавшая его от надоевших людей, верная лайка, мягкая кровать, кофе по утрам, сигареты, личный кабинет в Министерстве Обороне, вечерние прогулки наедине с собой, друзья, обязанности, принципы, мечты. Он всё помнил, хотя казалось, что оборвал все ниточки воспоминаний. Розоволосая девушка определённо действовало на него каким-то образом. Но впервые за десять лет Учиха не хотел сопротивляться, не хотел отталкивать от себя кого-то.

Почувствовав тёплое касание на щеке, заключённый открыл глаза и встретился с выразительными зелёными. Они блестели и словно переливались всеми оттенками листвы, от болотного до изумрудного.
— Ещё через два дня можно будет снять повязки, заживление проходит отлично. — Сакура грустно посмотрела на перебинтованные руки, — Что случилось?
Но тут дверь раскрылась.
— Поднимайся, — сказал охранник. Он смотрел на неё, не морщась, когда конвоир грубо надел кандалы, не заботясь о болезненных ощущениях уголовника. Учиха уже был в дверях, когда Сакура сказала:
— Как твоё имя?
Он молчал, словно раздумывая, стоит ли говорить. Но...
— Саске.
— Я запомню, — она улыбнулась той самой улыбкой, когда впервые встретилась с Карин. Лёгкая, светлая, нежная. Он не увидел её, но почувствовал тепло сказанных слов.
Дверь закрылась, и Сакура схватилась за живот, ощущая, как какая-то волна прошлась по телу, вызывая дрожь. Она не понимала, что с ней происходит.

*****

Стрелка наконец-то перевалила за десять вечера, и Сакура стала собираться домой, как в дверь постучали.
— Войдите.
В кабинет зашли два человека. Мужчина в белом халате держал заключённого выше локтя.
— Здравствуйте, Сакура. Я Кабуто, помощник Орочимару, — он приспустил очки и, наклонив голову, бегло прошёлся взглядом по девушке.
— Здравствуйте, вы тоже врач? — Харуно как всегда улыбнулась.
— Ну, в общем, да, — хищная улыбка блеснула на бледном лице.
— Что-то случилось? — она перевела взгляд на рядом стоящего заключённого. Он выглядел помятым. Немного длинные взъерошенные волосы, синяк на правой скуле. Преступник будто нервничал, его глаза, блестевшие нездоровым блеском, бегали по всей комнате. Левой рукой он прижимал правую к груди.
— Да. Это Фреди. У него рука вывихнута. Я очень занят, так что займитесь им. Веди себя хорошо, Фреди... — на последних словах, Кабуто повернулся к заключённому. Тот усиленно закивал головой, смотря в пол. Кабуто покинул кабинет.
— Привет, Фреди, я Сакура, — девушка пригласила его сесть на кушетку и стала осматривать руку.
— Ничего страшного, — она вновь улыбнулась и пошла к шкафу.

Фреди чувствовал себя неуютно. Он не хотел быть здесь. Эта девчонка совсем не похожа на мистера Кабуто, даже в его плаще! Зачем она надела его белый халат?! Мерзкая девчонка...
Фреди не понимал, зачем его водили в ту комнату, зачем присоединяли к его телу холодные штуки, из-за которых ему было больно, зачем вливали зелёную жидкость ему в рот. Она ведь была такой горькой и невкусной! Фреди было так больно, он кричал и брыкался. Но мистер Кабуто успокаивал и говорил, что так надо, что Фреди очень поможет ему, если будет делать всё правильно. И он делал, ведь мистер Кабуто такой добрый к нему! Но Фреди больше не хочет в ту комнату. Они подарили ему её  за то, что Фреди всё выполнил. Он хочет снова попробовать её. Фреди казалось, что он видит, как кровь бежит по венам девушки. Нет! Нет! Нет! Он схватился за волосы и сильно оттянул вниз, ощущая сладкую боль. Рано, рано, ещё рано, но зверское желание захватило больной разум. Оно требовало свободы. Сейчас! На глаза попалась Сакура, что уже заметила изменения на лице пациента. С глухим рыком заключённый бросился на застывшую девушку, одним ударом повалив на пол. Адреналин заиграл под кожей, пробуждая инстинкт самосохранения. Она закричала, но никто не появлялся. Разорвав кофту, Фреди ощущал под собой мягкое женское тело, трогая нежную кожу. Сакура попала рукой по лицу, на что сразу последовала гневная реакция. Заключённый царапал кожу длинными жёлтыми ногтями, восторгаясь её криками, слизывая выступающую кровь. Ему было жалко её. О да, очень жалко. Он мучился, мучился из-за её боли, он чувствовал эту боль. Ощущение её мук волной накатывало на Фреди, вызывая исступленное возбуждение. Лицо исказилось в зверином оскале, грязные руки повиновались безумному рассудку. Ощутив на своём лице смрадное дыхание, Сакура из последних сил сбросила с себя беснующуюся тварь, метящую вонючей пастью прямо в губы девушки...

*****

В этом помещении было темно. Лишь только свет от работающих компьютеров освещал комнату. Пять операционных столов стояли в центре помещения. У стен на шкафах и полках находились различные ёмкости с разноцветными жидкостями, лежало большое разнообразие медицинских инструментов, стояли банки с уродливыми зародышами разных организмов. Два человека сидели перед экранами, на которых разразилась безжалостная борьба хрупкой девушки и больного убийцы. Когда медсестра сбросила с себя Фреди, тишину разрушил ядовитый голос:
— Достаточно, убирайте его.
Приказ был отдан.

*****

Как только Сакура отползла к стене, в кабинет вбежали охранники и, заломив руки обезумевшего Фреди, молча оставили девушку.
Она сидела на полу, облокотившись спиной об стенку. Кашель и бешеное сердцебиение. Разорванная кофта обнажала кожу, покрытую многочисленными кровавыми царапинами. Синеватые следы от пальцев стали проявляться на бледной шее. Она ничего не чувствовала и сосредоточилась на своём дыхании. Шок ещё не отпустил её, и Сакура пока не осознала того, что случилось. Она дёрнула головой, словно громкий звук ударил по ушам. И ещё, и ещё. Схватившись за голову, Сакура упала на пол и заплакала. Громко, горячо, жутко.

В таком состоянии Сакуру нашла Карин. По маске равнодушия медленно ползли глубокие трещины, сквозь которые просачивались капли ужаса. Свидетелями её первых настоящих эмоций за долгое время стали лишь стены. Девушка бросилась к лежащей на полу коллеге. Сакура смотрела на вошедшую девушку не теми радостными глазами, к которым успела привязаться Карин. Обнажённые плечи подрагивали, пальцы тряслись. Карин достала из шкафа медикаменты и стала обрабатывать царапины, а затем ввела иглу в вену и пустила успокоительное в кровь. Постепенно Сакура приходила в себя, пелена спала с глаз, взгляд стал более осмысленным. Взяв девушку за руку, Карин решилась спросить:
— Что случилось?
Красноволосая медсестра почувствовала, как тело напряглось, нервы натянулись, сердце быстро забилось в груди, тяжёлый ком встал в горле, как ладони сжались в кулаки. Почему именно Сакура?!
— Ко мне пришёл Кабуто и привёл его,...Ф...Фреди, — холодная ладонь сжала чужую, — у него была вывихнута рука, и я хотела просто помочь. Но он, как будто...обезумел...
Карин сжала зубы, услышав имя помощника Орочимару. Он врач, и он мог сам оказать помощь заключённому. Понимание того, зачем именно Кабуто привёл именно этого уголовника к Сакуре, медленно заползло в голову.
— Мне показалось, что Фреди совсем не хотел делать этого, словно кто-то управлял им, — подала голос Сакура.
— Ошибаешься. Ты не знаешь...

*****

Его бросили в карцер и захлопнули дверь. Здесь, под землёй, было холодно, было страшно. Ледяная темнота принимала в себя любого. Чёрные кирпичные стены, чёрная земля под ногами. Больше ничего не было, он был вынужден опуститься на грунт. Тяжёлое дыхание эхом разносилось по коридору. Запах её крови до сих пор витал вокруг него, вкус до сих пор чувствовался на языке. Возбуждение заставляло дрожать. Он поможет себя, да, поможет. Худощавая рука потянулась к пуговицам на робе. Глаза закрылись в блаженстве. Быстро, резко, свирепо. Рука двигалась не останавливаясь. Наслаждение накрыло с головой, вызывая громкий хриплый стон:
— Са-акура-а-а...
Повалившись на пол, Фреди стал копать землю, загоняя грязь под длинные ногти.
— Где ты, Сакура? Я уже ищу тебя, да-да, дождись меня, — он уткнулся в асфальт и взвыл, — где же ты... — не переставая повторять последние слова, Фреди упёрся голой спиной об шершавую поверхность стены, царапая кожу. Его стенания не прекращались, он всё больше и громче кричал, зовя её.

*****
Ему не было холодно, её касания всё ещё горели на теле, принося тепло. Саске улыбнулся. Просто, легко. В темноте иногда можно позволять себе такие слабости. Ему стоило титанических усилий не наброситься на девушку в кабинете, а ведь он почти перестал сопротивляться. Сакура, сама того не зная, действовала на Учиху подобно наркотику, вызывая в мужском теле дрожь и напряжение. Он хотел её и не скрывал этого от самого себя. Саске хотел снять с женского тела одежду, коснуться нежной кожи...
— Са-акура-а-а...
Что за чёрт?! Поднявшись с земли, Учиха встал около двери, смотря через небольшое окошко на камеру напротив, в которой точно кто-то был. Было тихо. Он прислушался, но это не понадобилось. Крики резко заполонили всё подземное помещение. Чёрные глаза сузились, сверкнув недобрым огнём в темноте. Он называл её имя.
Саске знал кто там. Во всей тюрьме был лишь один сумасшедший заключённый, и Учиха знал его голос. Кулаки сжались. Преграда отделяла этого ублюдка от него, но...
На бледном лице выступила усмешка.

*****

— Сакура, этот человек безжалостный убийца и подонок. То, что он сделал с тобой, только доказывает это. Не ищи ему оправданий. У него была семья: мама, папа и сестрёнка. Пятилетняя малышка, которую он любил больше всего на свете. Только она относилась к нему с любовью, только она Сакура, потому что для остальных Фреди был мальчиком для битья. Он всегда был рядом с Лили, помогал ей, оберегал её. Был и мамой и папой, потому что настоящим родителям не было дела до своих детей. Но потом он изменился...

Одним хлопком он остановил завывания больного преступника. В давящей тишине его голос напоминал змеиное шипение, опасное и ядовитое:
— Фре-е-еди, малыш, где ты?
Человек на полу, услышав своё имя, не смог сопротивляться этому голосу, так похожему на голос мистера Кабуто. Поднявшись на ноги, он схватился за прутья на двери и предстал перед Учиха.
— Зачем тебе Сакура? — опасный тон голоса обволакивал Фреди, препятствуя любой попытки сопротивления.
— Сакура? Да-да, Сакура-а-а... Я хочу, хочу, хочу...
— Что ты хочешь, Фреди? — опять этот голос. Почему Фреди так страшно?
— Попробовать, снова попробовать ЕЁ, — заорал заключенный, ногтями вцепившись в лицо.
Сдерживаться? Сейчас он меньше всего думал об этом. Кулаком он ударил в дверь, сотрясая её. Саске чувствовал, как ненависть заполняет его тело. Такая знакомая, такая родная. Он уже испытывал её однажды...

— Что значит, изменился? — прошептала Сакура, которая уже полностью пришла в себя. Она крепко сжимала руку Карин — так было спокойно.
— Он вымещал свою ненависть на животных. Фреди ненавидел всех, кто обижал его. И убивая очередного щенка или котёнка, он наслаждался их кровью, представляя, что в его руках жизни всех обидчиков. Но со временем этого было мало. Ему хотелось большего, чем простое убийство дворняги. Фреди сходил с ума, взращивая свою любовь к крови. И он начал с родителей, — Карин остановилась на мгновение и посмотрела на Сакуру. Её губы подрагивали. — Он убивал их медленно и мучительно, плача и страдая от их мук, но в то же время, наслаждаясь и упиваясь их болью. Вскоре Фреди дошёл и до неё...

— Ты слышишь меня, Фреди? Снова этот голос. Он больше не хочет его слышать, но это шипение словно в голове. Он не может сопротивляться.
— Я слышу, я тебя слышу, слышу... — Фреди ничего не видел.
— Как малышка Лили, Фреди?
— Хорошо, очень хорошо, да. Она любит играть, и я играю с ней...
— Молодец, ведь нужна смелость, чтобы играть с трупом.
— Трупом?! Каким трупом?! Заткнись! Заткнись! Ты не можешь так говорить, ведь она...
— Мертва, Фреди. А знаешь, кто её убил?
— Кто?! Я убью его!
— Обещаешь?
— Я обещаю, обещаю!
— Ты убил её, Фреди. Это сделал ты, — голос рассмеялся. Учиха почти достал его.
— Я...
Тишина в ответ. Фреди сжал прутья в ладонях. Она стояла перед ним. Светлые косички, голубое платье, добрая улыбка. Но в один миг детское личико исказилось в отвращении и ненависти, а затем дико рассмеялось тем ядовитым шипением, как в его голове.
— Ты всё врёшь...
— Скажи, что ты испытывал, когда твои зубы нашли её шею? Когда ты согрелся в её крови?
Дикий крик разнёсся по помещению. Он всё вспомнил. Фреди снова чувствовал её такую тёплую кровь на своих пальцах. Он кричал и бился об стены, тело покрывалось ссадинами, царапинами, ушибами, но никакая боль не могла остановить нахлынувшие воспоминания. Заключённый рухнул на пол, запуская пальцы в чёрную землю. Холодная, как и Лили. Слёзы оросили почву. Этот смех из уст малышки не прекращался. Он больше не мог выносить это. Но Лили тоже не могла, но ей пришлось! Последний бешеный крик вырвался из горла, когда острые зубы нашли вены на запястье. Его глаза будто застекленели, а тело умерло. Безвольной куклой оно рухнуло на пол и застыло.

Он сел, облокотившись об стену. Саске не было жаль Фреди, он получил своё наказание. Учиха не раскаивался в том, что сейчас сделал. Одной жизнью меньше, одной больше. Не имеет значения.
Он уже решил, она — его.