Небесная рапсодия: на перекрестке миров. Ч.2.1."Он был подобен ангелу"

Часть 2.1. Рондо. Назад в прошлое.

Девушка провернула ключ в замочной скважине, дернула на себя ручку и, удовлетворившись тем, что дверь надежно заперта, направилась к лестнице. Резвым бегом преодолела несколько пролетов и, глубоко вдохнув утренний воздух с привкусом солнца, ступила на землю.

Погода была замечательной. Редкие пушистые облака медленно плыли по голубому небу. Теплый ветерок ласково и осторожно трепал волосы и практически невесомо пробегался по коже. Все вокруг цвело и пахло.

Приветливо помахав сонному соседу, который, прищурившись, следил за полетом ватных облаков, и получив в ответ приветственную полуулыбку, девушка зашагала к школе.

Она практически танцевала, радостно идя по дороге и чуть слышно напевая мелодию собственного сочинения. На душе – легкость. Сегодня ее первый день в школе. Правда, было немного грустно, оттого что пришлось попрощаться со всеми друзьями из приюта, но новое начало и ожидание каких-нибудь интересных и невероятных событий с легкостью вытесняли все грустные мысли.

Она всегда старалась смотреть на мир с улыбкой. Улыбаться яркому солнцу за окном или танцующим вальсы сказочным снежинкам. Улыбаться прохожим: и угрюмым, и радостным, в надежде подарить им частичку собственного счастья и хорошего настроения.

Хихикнув, она остановилась и приложила ладошку ко лбу, с восхищением проследив путешествие самолета. Интересно, куда он направлялся? В далекую Америку или в холодную Россию, в жаркую Африку или загадочную Индию? Сможет ли она когда-нибудь посетить эти места?

Девушка оторвалась от созерцания полосы, оставшейся после металлической птицы, и продолжила свой путь. Вскоре она заприметила резные школьные ворота и ускорила шаг, поскорее желая окунуться в новый, доселе не известный ей мир.

Но тут ее взгляд зацепился за розовое дерево, которое росло вблизи школы. Высокое, с распростертыми во все стороны ветвями и заботливо укрытое шапкой из нежно-розовых цветов.

- Сакура… ‒ прошептала она и остановилась.

Слабый порыв ветра приподнял длинные волосы цвета весеннего дерева, открывая миловидное личико. Ее глаза с неприкрытым восхищением наблюдали за полетом нежных лепестков. Суховей кружил их над землей в замысловатом и задорном танце, то приподнимал выше, то, дразня, опускал практически к асфальту, а затем снова подхватывал ввысь.

Хотела бы и она отдаться в его власть. Расправить в стороны руки, наполнить легкие воздухом и стремительно сорваться с места. Попробовать на вкус сладость облаков, ощутить кожей жар солнца и, закрыв глаза, забыть обо всем. Самой стать ветром.

Протянув ладошку, девушка с осторожностью поймала лепесток. Совсем маленький, прохладный и мягкий на ощупь, такой красивый. Она еще шире улыбнулась и отпустила эту прелесть, не желая лишать ее удовольствия полета и свободы.

Бросив прощальный взгляд на раскидистое нежное дерево, являвшее собой само воплощение весны, Сакура развернулась и шагнула в распахнутые ворота.



Девушка прижала ладошки к лицу и зажмурилась так сильно, что перед глазами заплясали белые святящиеся точки, хаотически рассыпаясь в голове. Тягучий воздух с трудом проникал в легкие, заставляя те сжиматься все уже и уже, стискивая их в тугой металлический обруч. Она почувствовала, как реальность начинает расплываться, превращаясь в некий сумбур из безликих клякс. Тело, ставшее ватным, резко накренилось в сторону, но Сакура успела вовремя выставить руку и упереться в тонкую перегородку между туалетными кабинками.

Расфокусированный взгляд пытался сосредоточиться и собраться. Панически вертя зрачками, девушка стремилась обнаружить школьную сумку. С титаническим усилием преодолевая слабость, дыша все чаще и мельче, чувствуя, как липкий пот охлаждает спину, она дрожащими пальцами схватилась за бегунок и потянула молнию. Режущий, металлический звук показался слишком громким, почти болезненным, отчего воздуха стало еще меньше. Катастрофически мало. Слишком мало.

Пальцы скользнули внутрь сумки и выудили лежащий на самом верху бумажный пакет. Прикрыв глаза, Сакура принялась наощупь расправлять ее единственное спасение от удушья. Шуршание почти ласково и любовно обняло ее, впуская в свои теплые и родные объятия.

С наслаждением Сакура заполнила легкие и мгновенно выдохнула, раздувая бумажный пакет. Снова вдох: глубокий, живительный, необходимый. Выдох. Спустя пару минут девушка расслабленно откинулась на холодный бочонок и облизала пересохшие губы.

Сквозняк приятно обдувал ее вспотевшее тело. Мир становился четким и реальным, переставая быть сюрреалистическим абсурдом сумасшедшего художника. Мышцы расслабились, даря спокойствие и легкое послевкусие усталости.

Снова стали слышны чьи-то разговоры и беспорядочные шаги. Девушка прикрыла глаза, опасливо вдохнула и, убедившись, что приступ минул, бойко вскочила на ноги. Ладошки пригладили юбку и легко скользнули по длинным волосам.

«Все будет хорошо, ‒ уверяла она себя. – Все обязательно будет хорошо».

Сакура замерла, сжав пальцами ткань юбки и стиснув зубы. Легкие снова начинали уменьшаться в размере, будто издевались, а воздух превратился в мерзкого земляного червя, что, изголодавшись, заползал в ноздри и медленно полз вниз по дыхательным путям. С губ сорвался судорожный вздох. Веки сомкнулись, и задрожали реснички.

Вокруг стало тише. Снова.

Девушка вздрогнула, осознав, что воцарившееся молчание не имеет ничего общего с ее состоянием.

- Звонок!

Схватив сумку и с размаху открыв дверь, которая, жалобно скрипнув, ударилась о соседнюю кабинку, Харуно выскочила из своего временного пристанища и опрометью кинулась к выходу, успев краем глаза уловить в зеркалах собственное, немного взлохмаченное отражение. Стоило ей переступить порог и выбежать в коридор, как воздух взорвался громким перезвоном звонка, заставив на мгновение остановиться и позволить дрожи из неприятных звуков скользнуть по телу. Пальчики туже сомкнулись на ручке сумки. Резко сорвалась с места и понеслась.

Легкие снова стали сжиматься. Что если она опоздает? Что если из-за этого не сможет ни с кем подружиться? Что ей тогда делать и куда идти?

Поток мыслей, исполненных беспочвенным волнением и жалостью к себе, прервала неожиданная преграда, выросшая на пути. Девушка с разбегу впечаталась во что-то твердое, теплое с легким ароматом сигаретного дыма и пряного одеколона. Ее отпружинило назад, пятки скользнули вперед, а пятая точка встретилась с холодным плиточным полом, отозвавшись глухой болью. Подол юбки взлетел вверх, оголяя худые бедра. Пискнув, Сакура заморгала в попытке осознать, что произошло. Взгляд остановился на обнаженной коже. Она снова издала нечто напоминающее писк и быстренько села на колени, приглаживая распоясавшуюся юбку и ушибленное причинное место.

На глаза наворачивались слезы обиды, приправленные горьким вкусом вселенской несправедливости. Рот приоткрылся в удивлении. Взгляд уперся в черные кожаные оксфорды, поднялся по длинным ногам в черных, немного суженных к щиколотке брюках, обвел по контуру приталенный пиджак в цвет нижней части костюма, немного задержался на кристально-белой сорочке и темно-синем, цвета океанских вод, галстуке и, наконец, остановился на лице неожиданно возникшего на пути препятствия. Щечки в мгновение ока залились розовым румянцем.

Если бы существовало воплощение слова «красота», то Сакура, не задумываясь, отдала бы сей почетный титул этому мужчине, который взирал на нее несколько удивленно, капельку заинтересованно и недовольно. Черные, словно угольные, волосы отливали чуть заметной синью на просачивающемся сквозь окна солнце. В беспорядке они обрамляли ровный, скульптурный овал лица и угловатый подбородок. На белой, мраморной коже пугающе и в то же время завораживающе ярко выделились глаза цвета… вечности. Черной, пустой, неизведанной, ужасающей и невероятно притягательной бесконечной вечности. Тонкие, почти женские брови приподнимались в удивлении. Скулы были лишены даже намека на румянец и жизнь как таковую. А розоватые губы сжимались в полоску, практически сливаясь друг с другом. Все лицо – словно вылеплено из гипса руками гениального скульптора, вложившего в свое творение весь талант, всю любовь и все восхищение.

И этот запах: сигарет и пряностей, – дополнял идеальную картину песчинкой неидеальности. Ах да, еще очки. В тонкой черной оправе, прямоугольные, съехавшие на прямой нос.

Этот неизвестный мужчина определенно был старше учеников, неужели…

- С-сенсей? – практически прошептала Сакура, неуверенно склоняя голову и заглядывая за спину мужчине, будто надеялась: за ним кто-то есть и этот неизвестный подскажет – кто он.

- А, ‒ брюнет резко выпрямился и скользнул озадаченным взглядом по смущенной до кончиков ушей школьнице. Этот звук, одна короткая нота, единственное нажатие на клавишу заставило ее прикусить внутреннюю сторону щеки. Слишком красиво, слишком невозможно для обычного голоса: – Извини, давай, я помогу.

Собственные голосовые связки задрожали, а доступ кислорода перегородил плотный круглый ком. Девушка никогда не слышала голоса, подобного этому: низкий, сгущающий атмосферу и обволакивающий каждую клеточку организма. Словно греза, сон или мечта. Нереальность, вдруг ставшая осязаемой субстанцией. Неким веществом, которым хотелось упиваться, вливать его в уши и слушать до глухоты.

Он протянул ей широкую ладонь с длинными пальцами и ниточками переплетающихся друг с другом мятых линий. Неуверенно и боязливо она вложила пальчики в протянутую руку. И задохнулась. Легкие сжались в два крохотных шара. Точечные разряды проткнули внутренности. Румянец четче обозначился на щеках, а взгляд метнулся к его лицу.

Сакура уже не понимала, что говорит:

- Сенсей… ‒ Пальцы похолодели, она сильнее стиснула его руку, греясь теплом, ‒ вы такой красивый. Как ангел.

И Харуно захотелось провалиться сквозь землю. Кто говорит подобное учителю? Она вообще в своем уме? Что ей теперь делать? Можно сказать, что она лишь эстет и не смогла сдержать восторгов при виде столь драгоценного экспоната. Стоп! Он учитель, а не экспонат. Эм, значит, человека? Это слишком странно. Сакура всегда знала, что она странная, но… это уже слишком.

- Эм, спасибо.

Девушка вздрогнула от удивления и вгляделась в его лицо. Смущенное. Она смутила своего преподавателя! Сердце глухо забилось о грудную клетку, а в животе поселилось нечто похожее на… эйфорию?

Мужчина выпустил ее ледяные пальцы и как-то сконфуженно одернул пиджак.

- Тебе пора в класс.

Сакура проследила за его взглядом: по полу в полнейшем хаосе были разбросаны листы, исписанные каллиграфическим почерком, распечатки и заметки. Надо же, она и не заметила.

А сенсей уходил.

Девушка напоследок окинула взглядом крепкую спину и широкие плечи, торчащие волосы и жилистую шею. Смотрела, пока тот не скрылся за поворотом.

Легкие разжались. Воздух свежим порывом проник в тело, отчего голова закружилась. Сакура позволила себе мимолетную улыбку, воспроизводя в мыслях вначале волшебное весеннее дерево, затем яркое солнце и уже после прекрасного учителя. Наверное, именно так выглядят ангелы. Или боги. Он был похож на некого фэнтезийного героя, сошедшего со страниц приключенческого романа о борьбе рода людского с чудесными эльфами.

Захихикав, Сакура прижала ладошку к губам и пробежалась глазами по огромному количеству забытых листков. Опустилась на колени и принялась заботливо их собирать, надеясь на повторную встречу с ее собственной концентрацией прекрасного. А еще хотелось рисовать…



Сакура нещадно опоздала на урок, но, объяснив свое отсутствие приключившимся казусом, была прощена и усажена на последнюю парту. После представления, приветствий и организационных вопросов типа выбора старосты, пары человек в культурный комитет и прочих формальностей ребят отпустили домой.

Девушка уже убирала блокнот и карандаш в сумку, как к ней подлетело еще одно потрясающее своей красотой создание.

- Привет! Сакура, верно? Смело опоздать в первый же день! – защебетало оно высоким голоском.

Харуно поразилась шелковым, белесым волосам и ярко-голубым глазам, сверкающим озорными искорками. На пухлых губах, накрашенных бледно-розовым блеском, искрилась добродушная счастливая улыбка.

- Привет. А ты…

- Ино! Ты пропустила практически все представления, хотя я сама никого не запомнила. В какой средней школе училась? Знаешь отсюда кого-нибудь?

- Эм, ‒ Сакура замялась, не зная, как воспримут ее происхождение, ‒ я жила в приюте, там и училась. А сейчас… ‒ девушка развела руками, ‒ вот. Теперь я здесь.

Но блондинка даже бровью не повела, а глаза не заполнились жалостью или недовольством.

- Я тоже здесь никого не знаю! Приехала из Саппоро – отца перевели, ‒ пожала она тонкими плечиками и подмигнула. – Растрясем это скучное место!

Харуно расхохоталась и бодро схватила сумку.

- Конечно!



Девушка прикрыла за собой дверь, закрыла на цепочку и устало привалилась к стене. С Ино они распрощались минут десять назад после шоколадного мороженого, прогулки в парке и нескольких часов бесконечных разговоров. О прошлом, настоящем, о парнях, музыке, фильмах, о прохожих и неизвестных друг другу людях. Ино была яркая и живая, что слепило глаза. Она приковывала к себе взгляды не только красотой внешней, но и внутренним светом, который лился из ее небесных глаз.

Улыбнувшись своим мыслям, Сакура бросила сумку на пол, скинула ботинки и прошагала в небольшую комнатку, совмещавшую в себе и гостиную, и спальню. Остановилась, будто что-то вспомнив, и метнулась к сумке, принявшись дрожащими пальцами расстегивать молнию.

Краска залила лицо.

Стопка немного помятых, но заботливо разглаженных листов удобно примостилась рядом с блокнотом.