Нечисть. Глава 1.

Пролог.

Представим себе, что существует Мир, параллельный нашему человеческому. Никем невиданный и неслыханный. В этом Мире так же есть живые существа, которые, как люди, живут, спят и питаются. Существа, в которых так же заложены основные инстинкты: самосохранения и воспроизведения себе подобных. И несмотря на аксиому о параллельных прямых, эти два параллельных мира иногда пересекаются. Мир людей и Мир Нечисти.

Глава 1.

Святая Инквизиция.

- Великий Инквизитор, Вас ожидают в Зале Суда, - робко произнес юноша, опасливо глядя исподлобья на молодого статного мужчину, старшего его по званию. Тот не преминул бросить на него короткий сердитый взгляд, что тут же сменился растерянностью и тревогой. Пронзительный женский вскрик эхом донесся где-то со второго этажа особняка, ударяясь о глухие стены. Сердце столь жестокого мужчины, очерствевшее с годами, впервые болезненно сжалось, будто находясь в железных, кованных тисках.
Сколько раз его уши слышали вопиющие крики и стенания ведьм, страдающих из-за пыток инквизиции.
Сколько всего видели его глаза, сколько мучений, крови и боли, но ничего из этого никогда в жизни, поистине, не приводили мужчину в ужас.
Там, наверху, находилась его жена, молодая и горячо-любимая, страдающая сейчас в предродовых муках. Он видел ее, когда томимый жаждой узнать, от чего она так неистово-громко кричит, украдкой заглянул в комнату, где с ней возились слуги и повитуха, облегчая бедняжке боль и помогая родить на свет невинное дитя.
Эта картина навсегда запечатлелась в его голове. На раскрасневшемся лице Микото появилась испарина, на высоком лбу залегли глубокие морщины от чрезмерного усилия. Ее прекрасные темные глаза теперь же столь измученные с отяжелевшими веками, будто налитыми свинцом, едва ли открывались, губы были истерзанными и искусанными. Черные пряди волос прилипли к нежному овалу ее лика.
Преждевременные роды оказались тяжелыми, схватки продолжались уже сутки. Молодая жена Учиха тужилась изо всех сил, что у нее еще остались в хрупком теле, а муж молился всем известным богам, лишь бы его супруга родила здорового ребенка и осталась в живых сама.
Пожалуй, Фугаку не намерен был терять своих близких, даже мысли такой не допускал, отбрасывая, как нечто невозможное. Микото не покинет его вот так вот, оставив одного с пятилетним сыном, его первенцем. Он верил в это. Он просто надеялся...

Очередной крик вырвал его из омута недавних кошмарных воспоминаний.
- Я не могу сейчас придти! - громко произнес Фугаку, обрушив весь свой гнев на ни в чем неповинного мальчишку, совсем недавно вставшем на путь инквизитора, - Моя жена рожает... И пока она не родит мне наследника, я не смогу уйти.
- Но это не требует отлагательств! - воспротивился юнец, о чем тут же пожалел, встретившись с глазами Фугаку Учиха.
Они были в самом деле устрашающими, в них кипела гамма чувств: злоба, нетерпение, волнение. И это только то, чтобы было поверхностно, на самой глади черных озер. То, что было зарыто и спрятано глубоко внутри, никто, кроме самого мужчины, не мог знать. Сколько бы он ни старался не думать о смерти, всё равно больше всего на свете он страшился лишь одного - потерять близких людей. Боялся остаться один.
Это был самый страшный кошмар. Ведь Великий Инквизитор знал, что когда-то за главную цель его жизни - полное уничтожение ведьм, его настигнет Небесная Кара. И он мог лишь надеяться, что она коснется только его самого, не затронув других, - Старая ведьма-прорицательница... Мы нашли ее.

В темном просторном помещении, находящимся в подземелье, хватило бы мест для всего Совета Инквизиторов, а сейчас он был полон им до отказа. Гомон и перешёптывания в Зале Суда, волнующие лишь пламени свеч, что откидывали порой жуткие тени, не прекращались ни на минуту после известия о старой ведьме. Инквизиторы собравшиеся со всего округа с нетерпением ожидали начала Суда Инквизиции, ведь теперь им предстоит узнать пророчества, а так же казнить главную ведьму согласно нерушимому уставу.
Тяжелые двери скрипнули, сказались не смазанные с давних времен петли, и в наполненный битком зал вошел Учиха Фугаку в сопровождении того самого юнца. На миг он смог занять умы людей в темных балахонах, никак иначе эти черные одеяния не назовешь, и все взгляды будто по мановению палочки направились в его сторону. Опустив капюшон, он коротко всех поприветствовал.
- Раз уж последний Великий Инквизитор почтил нас своим присутствием, то, пожалуй, мы начнем, - звуки раздались из центра зала, где на мраморном небольшом возвышении восседали на своих величественных тронах три судьи.
Это был высокий темноволосый мужчина в серой мантии. Длинные цвета вороньего крыла волосы скрывали левую половину его лица, от чего белая кожа в полутени казалась еще бледнее, чем есть на самом деле, гордый волевой подбородок был приподнят.
Мадара Учиха. Из всех судьей у него был самый грозный взгляд с прищуром черных, словно агат, глаз.
- Приведите ведьму!
Младшие по званию инквизиторы приволокли старуху, закованную в цепях по рукам и ногам. Из-под загнившей с долгим течением времени одежды, точнее, лоскутов, что свисали на ее иссохшем, дряхлом теле, виднелись, словно костяные, босые ноги с торчавшими костяшками, медленно ступавшие по холодному каменному полу, шаркая, с безобразными, потемневшими отросшими ногтями со слоем грязи под ними. Пальцы рук ее, длинные и кривые, будто скрученные ветки деревьев, с изогнутыми когтями, никак иначе, цеплялись за инквизиторов, дабы не упасть.
Она была очень старой, прожившей не меньше века, с грязно-седыми волосами, спутанными настолько, что напоминали гнездо, где не хватало только птичек.

Крючковатый нос ее с длинным острым кончиком все время противно морщился. Старухе не нравился запах присутствующих, что окружили ее. Инквизиторы для ведьм пахли отвратительно, так же, как и ведьмы для них. И каждая ведьма источала свой особенный запах, начиная от прожженной полыни и заканчивая мерзким тошнотворным запахом гнили, смерда. Зловонный запах прорицательницы заполнил весь зал.
На морщинистом лице, в грязных складках кожи спрятались серые глаза, остекленевшие, будто мертвые. Она была незрячей. Они смотрели чуть вверх, на всех и будто ни на кого одновременно. Страшные мутные глаза ведьмы.
- Рассказывай, ведьма! - процедил сквозь зубы судья, чей трон находился по середине. На нем была длинная белоснежная мантия, пожалуй, самое яркое пятно в этом муторном темном хаосе подземелья. У него были прямые, длинные и каштановые волосы, обрамляющие его суровое лицо, нос чуть с горбинкой и губы, казалось натянутые в тонкую полоску настолько сильно, что они были обескровлено-бледными. Взор карих властных глаз будто прожег старуху насквозь. Брови сдвинулись к переносице.
Это был Верховный Судья Инквизиции - Хаширама Сенджу, самый могущественный инквизитор, поныне живущий в Мире Нечисти.
- Что вы хотите от меня услышать, Верховный Судья? - глядя в ту сторону, от которой исходил голос, хрипло вопрошала ведьма немного с насмешкой. Совет охнул, ведь она не могла знать, с кем именно говорит, - Что я пророчу вам блестящее будущее?
Она криво усмехнулась, заставив судей крепко сцепить зубы. У Хаширамы желваки заиграли на лице, но он терпеливо стал слушать дальше.
- Сколько бы инквизиторы не пытались на корню уничтожить весь ведьмовский род... У вас это не получится, - несмотря на то, что выглядела она как рухлядь, хриплый голос ее из гнилого рта звучал достаточно бодро, - Грядет ведьмино тысячелетие...

- Что это значит?! - нетерпеливо воскликнул третий судья, облачённый в черную мантию. Его темные волосы были зачесаны назад, обнажая лицо, с заостренными скулами и светлыми глазами, цвета серых, словно только что надвигающихся туч. На лбу у судьи был древнейший знак клана Хьюга. Одного из самых могущественных среди инквизиторов, наравне с такими же кланами Сенджу и Учиха.
- Это ваш конец! - прошипела прорицательница, словно выплюнув яд в лица всем собравшимся.
Возмущенный гул раздался в подземелье.
Верховный Судья посмотрел на ведьму таким взглядом, каменным выражением лица, лишь глаза будто вонзили невидимые иглы в тело ведьмы и она вся, задрожав, согнулась в три погибели, издав мучительный стон.
Инквизиторы не просто люди. Они имеют настолько мощную духовную силу, что она приобретает невидимые формы, которые позволяют контролировать ведьм и давить на них, уничтожать, снедая все их нутро, очищая от скверны. Звание Верховного Судьи, получает инквизитор, обладающий самой сильной духовной силой. Его мощь настолько велика, что он может убить ведьму, не применив к ней физической пытки. Верховный может уничтожить с одного лишь взгляда даже самую могущественную ведьму. После судей, самые сильными являются Великие Инквизиторы, а затем просто Инквизиторы. Все они отличают способности друг друга. И как только чья-то мощь возрастает, все инквизиторы чувствуют это, и ему прилагается звание, достойное его силы. И эта иерархия никогда не разрушилась.
Ведьма рухнула на пол, вымощенный каменной плиткой. Колодки и цепи громко лязгнули, звякнули, а старуха вся неестественно скрючилась, издавая пронзительные крики-визги, и если бы в помещении были окна, то стекла их давно бы уже разлетелись вдребезги на мириады осколков.
Ее мучения были не смертельны, пока что. Лишь когда ее крики превратились в сиплые хрипы, Хаширама прекратил свои пытки и ни один мускул на его лице не дрогнул.
- А теперь ты поведаешь нам настоящее пророчество, - спокойно произнес Сенджу, однако в голосе его были слышны нотки угрозы, - Иначе, если почувствую твою ложь... Нет, ты не умрешь, как ты этого хочешь, а будешь мучится долгое время.
Воцарило долгое молчание. Старуха едва дышала, распластавшим в унизительной позе в центре зала, перед судьями.

- Грядет.. ведьмино тысячелетие... - тяжело с одышкой повторила прорицательница, подняв голову и устремив свой взор в высь. Глаза ее смотрели в одну точку, - На свет появится дитя... Самая могущественная ведьма. Наше спасение и наша погибель... В чьи руки она попадет, добра или зла, те и будут вершить судьбу мира.
В полумраке подземелья воцарилось длительное молчание, прерываемое лишь учащенным биением сердец, что, казалось, слышно было даже снаружи.
- Как мы узнаем ее? - гнетущую тишину прервал Мадара.
- Волосы ее словно пламя огня. Она испепелит все и вся, оставив за собой пустошь, как Карфаген. Больше я ничего не вижу...
Ведьма закрыла глаза, обессилено опустив голову.
- За все твои злодеяния, за всю твою скверну, я приговариваю тебя к смертной казни через сожжение на костре, - громко произнес Верховный Судья и, достав из-под белой мантии серебряную трость, с ручкой в виде головы вороны, вместо глаз которой сверкали черные алмазы, ударил острым наконечником по мрамору.
- Фугаку, исполнением казни займешься ты, - добавил Мадара, взглянув исподлобья на того, кто приходился ему племянником, но был ненамного младше него.
Учиха кивнул.
Все потихоньку стали покидать зал, а Фугаку подошел к старухе посмотреть жива ли она еще или нет. Он прикрыл нос не в силах находится к ней слишком близко. Запах был невыносимо ужасен.
- Твоя жена... - мужчина оцепенел, его сердце, кажется, пропустило удар, а затем ускорилось и стало бешено биться, силясь вырваться за пределы грудной клетки и боясь услышать слова, что последуют дальше.
- Она родит тебе сына...
Глаза ведьмы погрузились в настоящую тьму.