Недотроги. Глава 24

Вдохновитель этой главы

Глава 24. Карты открываются неожиданно

Слушая противный звук трущегося мела, Сакура никак не могла избавиться от жестко вонзившихся в мозг клыков злости. Возбудителей причины, как злостных паразитов, было хоть лопатой греби. Например, подруги, которые взяли и вот так просто рассказали о своих тайных отношениях с противоположным полом. Продолжение ее существования подруги и стервы в одном лице. Саске и все немало взвешенные проблемы, касательно него. Ино, которая настояла одеть свободную и коротковатую для принципов Сакуры юбку из своего гардероба, и не предупредила о нагом ощущении в ней. На учителя Цунаде-сама, она же ректор сего заведения, за то, что напрягла ее писать на доске формулу предстоящей лекции.
Она обязана им сегодня сказать. Подобрать подходящий момент и вылить на них эту кучу помоев, которая скопилась у нее в душе. Конечно, им будет неприятно, противно, и на полном серьезе можно ожидать ответный плевок, но это необходимо пережить. Только как решиться на такое?
«Девчонки, хотите анекдот расскажу? Мне его поведал Учиха после секса». Хотя анекдот из уст Саске покажется не менее фантастическим.
Словно под руководством чужой силы мысли, в кабинет тут же вошел человек ее проблем, личность которого она определила с помощью косого взгляда, брошенного через плечо. Вихрь зелени и буря черноты синхронно встретились и тут же поменяли направление в обыденное русло. Жгучее напряжение впиталось в воздух, преобразовываясь в удушливый яд. Рука, держащая кусок мела, предательски изменила почерк, непослушные передние пряди щекотали нос, но откинуть их с лица не хватало мужества.
Твердые шаги и громкий, подобно взрыву, звук упавших на стол папок, говорили о таком же обезволенном повиновении ректору, который напряг не кого-нибудь из знакомых или пускай даже незнакомых личностей Сакуры, а именно Учиху Саске.
Ощущение оценивающего, почти касающегося взгляда, сбивало дыхание и вершинный ритм правописания. Уловимый шум вражеского передвижения в зону уязвимости взбудоражил сознание. Фигура остановилась возле девичьей спины на катастрофически близком расстоянии. Бьющиеся о стены черепной коробки мысли-мольбы о том, чтобы он отстранился, создавали хаос, но полусухие губы лишь озвучили недовольный вздох.
«Чего тебе нужно, Учиха?!» Провалив проверку на выдержку, девушка резко развернулась лицом к противнику и раздражительно посмотрела в эти мрачно-черные, будто и вовсе без зрачков, глаза. Даже ультрафиолет бы не определил, как меж грозными взглядами мелькали смертельно-опасные молнии.
- Соблюдай дистанцию, Зорро, - с сарказмом выплюнула она и оттолкнула молодого мужчину от себя, насколько хватало сил.
- Я не нарушаю закон, находясь на территории университета в котором же и учусь, - прищурив глаза, парировал тот.
- Нарушаешь, если эта территория – моя собственная, - отчеканила девушка, зная, что собеседник прекрасно понимает, о чем идет речь.
- Хм, - не прикуренная сигарета, торчащая из уголков губ, шевельнулась под воздействием ухмылки. – А разве на этой территории еще остались мины?
- Что? – от возмущения Харуно готова была сыграть роль мухобойки для назойливой букашки, которая посмела осквернить ее пирожное. – Ты думал, что один жалкий секс изменит общее мнение о тебе? – Почти машинально она замахнулась книжкой, из которой, собственно, и писались данные на доске, на что парень увильнул и во имя своей же безопасности жестко перехватил тонкое запястье, заставляя выпустить макулатурное оружие.
Действуя по инерции, розоволосая особа опрокинула тяжелое тело через себя и, совершив выученный в школе боевых искусств прием, не мягко грохнула его на пол, после чего не без удовольствия вдавила колено в горло мужчины и сквозь зубы процедила предупреждение:
- Слушай сюда, мерзкий поддонок, - для большего эффекта «грозной Сакуры» студентка сдавила скулы поверженного пальцами одной из рук. - Я не утешитель твоего гнусного самолюбия. Переспали мы с тобой лишь потому, что я позволила тому свершиться, а не потому что ты якобы меня уломал.
По выражению лица было заметно, что сказанная речь является лишь началом, но скрип дверных створок и уловленный черными глазами знакомый, внушающий ужас образ, не дали этого сделать. Сильные руки стащили ничего непонимающую и не слышащую Харуно с плотной тельной комплекции и уволокли в пустоту педагогического стола, метра четыре длиной. Таким образом Саске навис над Сакурой, глазами пытаясь объяснить, кто все же вошел в помещение. Но та восприняла это своеобразно: как стальной приказ «сиди тихо и не рыпайся», что ей, конечно же, не понравилось. В итоге мольбы Учихи услышали свыше, когда упрямица по обуви определила личность вошедшей, которая в то время приблизилась к доске. Буйная и свирепая Цунаде-сама.
Колени женщины начали сгибаться, а всех остальных – трястись. Осознание о приседании угрюмой персоны – хотя бы в области шкафчиков - и скором нелепом разоблачении двух отпрысков, будто по щелчку пальцев, заставило шпионов воедино покрыться потом.
- Чертовы студенты. Ничего нельзя доверить. – Светлые и довольно молодые руки подняли книжку. Благо, не сигарету, которая лежала не так уж и далеко от нее. Судя по поведению, ничего не подозревающая блондинка, повернулась лицом к оливковой доске и взялась за завершение начатого.
Одно блеклое слово, один подавленный чих, один слишком контрастный вдох, и можно рыть себе могилу. Жертвы засады с напряженными лицами переглянулись. Взгляд Сакуры твердил о немедленном прекращении игры в жмурки, ибо не раз была свидетелем перевоплощения из красивого облика в повергающего в ужас Терминатора. Да и Саске неспроста остерегался этой личности, ведь только первокурсники не знают о прошлогодней легенде печального случая про парня, который высказал свое бестактное мнение по поводу блондинок, не осознавая, что вблизи стояла самая жестокая и грозная из них. Два стула были сломаны: один об стену, второй – о хребет блондоненавистника. В итоге, что и следовало ожидать, несчастную жертву «разъяренного танка» заставили изменить свой натуральный цвет волос на немало попахивающий голубизной, и в последнем случае не имеется ввиду оттенок.
Учиха же наоборот все так же безмолвно и с наименьшим шумом шуршащей одежды старался остановить и убедить девушку, чтобы они оставались в поле невидимости, предполагая, что подозрительно затевающим что-то плохое студентам, не сойдет все с рук. Размахивая в воздухе руками с уже прижившимися чужими пальцами на их запястьях, Сакура напрягла лицо в жгучей свирепости и непокорности, но вскоре смирилась и принялась ожидать все в той же неудобной позе, где предметом созерцания являлся лишь нависший Учиха.
Казалось бы, простая задача – дождаться, когда третий лишний покинет кабинет, но не тут то было. Уже минут через пять порог аудитории преодолели многогранные шаги учащихся, и цепочка таких звуков продолжалась еще значительно время, утяжеляя мысли о том, что присутствующие выйдут отсюда нескоро, так как лекция началась. И если спрятавшимся не изменяет память, то сидеть им в этом убогом закрытом с трех сторон убежище не менее полутора часа. С тем условием, что в расписании стоит лишь одна пара.
Женский голос разлился по помещению. Рассчитав свою судьбу на дальнейшее время, предназначающееся совсем для другого, Саске рванул предстать перед грозной женщиной и чуть ли не схватился за ее юбку из-за постороннего вмешательства, являющимся Сакурой, которая решив, что такой ход уже запоздалый, начала попытки по задержанию соседа-тюремщика. Таким образом в этом немом бое они поменялись ролями.
В итоге девушка смогла одержать победу в споре взглядов, созерцая тот сопернический накал в пугающей черной бездне. Брюнет угомонился, но все еще не верил в то, что им придется здесь столько проторчать. Предмет укрытия хоть и в некотором смысле надежный – боковая фанера укрывала их от «зрителей», а стоящая на «подиуме», не являлась детенышем лилипута, чтобы их заметить – но пребывание в этом уголке, предназначающийся для ног сидящего, однозначно не предвещало ничего приятного.
Сакура тоже не прыгала от счастья, да и прыгать то было негде. Тяжесть летающих мыслей заключалась не в том, что единственный раз появившись на лекции, ее посчитают отсутствующей, нет. Ей не давали покоя неугомонные ощущения от столь близкого пребывания рядом с настоящим маньяком. Она боялась не его насильственных действий - уж при стольких свидетелях ей ничего не грозит – а остерегалась почувствовать к нему симпатию, как это случилось в его комнате. Но чужой освежающий благородно-королевский аромат, с тенью холодка, будто специально порхал у ее ноздрей, словно провоцируя: «Поведешься – не поведешься».
Дабы отогнать соблазняющий запах подальше, девушка легонько положила ладонь на мужскую грудь и толкнула ее с намеком на отстранение, уже после содеянного осознавая, что способ общения путем касаний - выбран неудачно. Но парню, быстро уловившему мысль дамы под ним, этого хватило, и он беспрекословно попытался поменять позу, размещаясь сбоку. Переступив коленками худощавое тело, он уперся на одну руку, чтобы перекинуть другую на другой бок, как его опора тут же подвела, скользнув по лакированному полу и тем самым отправляя свой подбородок в вместительную ямочку открытого декольте. Кстати, открытое оно было тоже по прихоти Ино и ее шмоток, которые сейчас Сакура готова была сжечь вместе со своей дорогой подругой.
Чуть ли не сотворив бунт шороха от неожиданно неудобной ситуации, Харуно автоматически схватила за плечи ткнувшегося лицом в ее грудь парня, пытаясь поднять. Брюнет подчинился чужим действиям, ибо подобное тоже не мог назвать разумным, но тут же застыл, когда губами совершенно случайно зацепил мягкую мочку ушка и незамедлительно учуял еле слышный, отличающийся от других, девичий выдох. Она боялась. Не его самого. Его влияния.
Взгляды встретились. Теперь иные: с раздробленной карамелью и ложкой жидкого меда, которые не так благополучно покрывала фольга фальши. Какой-то безмолвный разговор велся между ними в этом созерцании. Вне зоны физического мира. Будто мысленный.
Всплеск эмоций буквально поглощал сознание Сакуры. Приложив все усилия, она пыталась держать дыхание ровным, а взгляд неуступчивым. Но тускло-зеленые, под покровом падающих теней глаза, неуправляемо изучали внешность красивого брюнета: спадающие волосы, тайно скрывающие часть лица; выделяющиеся надбровные дуги, из-под которых сверкали искры опасной энергии; дерзкие, недавно смоченные губы; напряженные мышцы шеи; цепь с большим медальоном поверх темно-синей спортивной футболки и снова эти душераздирающие безпальцевые перчатки. Очарование его персоной подступало тихо и аккуратно, неощутимо просачиваясь сквозь поры и беспроигрышно внедряясь в законные принципы.
Сравнивая свои желания с читаемыми на утонченном лице, Учиха сменил повествование глаз, будто, сам же запутавшись, размышлял, скроется ли это пристанище от их будущего. Будто убеждал: «Оно скрыто от других. Даже от нас самих».
Его приоткрытые уста казались некстати притягательными. В одном мгновении они прильнули к женским блаженно мягким губам, - милое лицо которых преодолело остальную часть расстояния – давая волю поцелую. Их языки сплелись так, будто они изголодавшиеся любовники. Кочерга влечения разгребла красные угольки, которые возродили температуру прошлой страсти для прекрасно возгораемого огня. Ситуация – солома, близость – бензин, одно касание – взрывоопасная катастрофа.
Ненасытный поцелуй не прерывался, будто при его завершении придет и конец мира. Заключающимся двумя метрами в длину и полтора – в высоту крохотного мира их личного секрета и немого уговора, что поцелуй не выйдет за пределы этих стен. Но речь уже не шла о поцелуе. Губы Учихи добрались до приятной кожи шеи, в то время как его руки жадно и властно блуждали по женской груди непрочной блузки, две пуговицы которой самовольно расстегнулись. Возражение кольнуло мозг, когда Сакура поняла, к чему все идет. Ее незначительные противодействия говорили «хватит, я согласна, но не здесь», хотя учитывая то, что делала она это с полуприкрытыми глазами, судя по всему, брюнет прочитал истинные желания его розоволосой гарпии.
Лизнул ключицу, укусил за подбородок, запустил язык в рот так, будто зверя в клетку со свежим мясом. Сухие основы похоти мгновенно отозвались сочностью, призывая к действиям. Но гордые негнущиеся принципы продолжали играть свою сонату на дряхлой скрипке чести и самообладания. Пусть она и была не против первых аккордов, но кто думал, что они возрастут в пылкую и очень серьезную композицию?
- Нет, - схватив черные волосы в кулак и буквально окунув губы в ушную раковину, еле слышно, с предательской интонацией, выдохнула она.
Ответом послужил его возбуждающе уверенный взгляд и прильнувший в зону между ног пах с ощутимым напряжением. Сакура упрямо старалась не обращать внимания на осыпающийся рисунок колон сдержанности, созданной ею империи. Ее взгляд относился к безразличным, пряча подлинник отражения посетивших ощущений, но полусухие губы незаметно сами по себе чуть приоткрылись. Два пальца Саске скользнули меж них, касаясь спрятанного языка. Подбородок ощутил прохладную кожу перчаток. Замедленное моргание прошло сканирование не так, как хотелось бы не услужливой девушке. Парень прекрасно улавливал те маленькие детали ее поведения, которые отскакивали от внутренней войны. Капканы выставлены, мечи наточены, один выстрел арбалета – и она его. Харуно, прекрасно понимая насколько искуситель коварен, опытен, опасен, старалась не поддаваться удушливому соблазнению, но дело в том, что второе шаловливое «Я», которое яро желало оказаться в руках этого самого искусителя, уже толкало сознание с камнем на шее в забытый пруд.
Вытянув пальцы с влажного ротика, Саске так сладко облизнул их, что созерцающая прикусила краешек губы. Стойкая Сакура уже чертила план побега, казалось, не только из этого помещения, а и мира вовсе, ибо если она еще хоть секунду пробудет наедине с этим безумно сексуальным грешником, то наверняка сорвется.
Секунда прошла, и она сорвалась, когда его настойчивые пальцы проделали то же самое, только окунувшись в более деликатную и мокрую зону, задирая покладистую юбку и убирая трусики в сторону. Возбуждающий язык также грациозно облизал с них выделившееся вещество, после чего нырнул в девичий рот для плавного, будто специально замедленного поцелуя.
Но распаленной, разрушившей собственные рамки девчонке, этого уже было мало. Придавив на затылок, она впилась в Учиху так, как водолаз в последний баллончик кислорода. Внутренние бешеные желания новых поцелуев, касаний, слияния уже прорвало дамбу и отдавалось болью.
Сильные руки расстегнули ремень брюк, холодная бляха прижалась к ее бедру, но девушка похоже не ощущала контраста температуры, как и саднящие лопатки от опоры тела. Внутрь ее территории бережно и аккуратно проник шпион. Руководя. Покоряя. Властвуя. Проникая в самую глубь. Скала самоконтроля вмиг дала трещины и обрушилась на спичечный домик действительности. Пальцы негромкого стона соскользнули с губ и улетели в невесомость аудитории, на что парень в спешке заткнул девичий рот рукой – делать ему подобное не впервые – и придал толчкам ненасытности, возможно, даже грубости.
Если бы не несносные ощущения, то Саске сейчас бы удивился тому, что учитывая тот, якобы не понравившийся их первый раз, партнерша выворачивается и сходит с ума от его же жестокого рвения быть в ней. Рука-баррикада стонов уступила место накаленному поцелую. Его движения становились зверскими, подобно одержимым волкам, которые жадно пожирали остатки здравомыслия и бросали кости налету хватающему сумасшествию.
Вонзившиеся в, уже кажущиеся ее частью, кожу плеча ноготки, являлись термометром девичьего статуса, который зашкаливал за красную планку. Завершающий рывок, натиск на курок, и происходит душераздирающий выстрел. Всплеск фейерверка в глазах и странное непреодолимое счастье
Утонув в собственном озере экстаза, молодой темноволосый мужчина совсем забыл закрыть рот неконтролируемой полулежащей под ним особе. Тонкий голосок во всей своей сексуальной красе эхом отбился о стены кабинета и пощекотал уши каждого из присутствующих. Только придя в сознание, Сакура поняла, чего натворила, а хлестнувшая вдруг по поверхности стола указка, чуть кинула ее в обморок от ощутимого ужаса.
- Сколько можно говорить, чтобы выключали телефоны на сеанс лекции, - выпалила грозная преподавательница громче, чем обычно. – Такими пошлыми рингтонами вы не только меня ставите в неловкое положение, но и своих товарищей.
Склонившиеся над своими конспектами студенты начали переглядываться в поисках того самого виновника, но никто не решился улыбнуться, так как это однозначно привлекло бы внимание, явно не в смехотворном настроении Цунаде-сама.
Законные, не такие уж и плохие, как предполагалось, полтора часа подходили к концу, а двое скромно вжавшихся в разные углы – тот, что в штанах даже упер ногу в горизонтальную плоскость - любителей секса в нестандартных местах, старательно уводили взгляды друг от друга. Облегчительный шум суетившихся студентов подействовал бальзамом на душу, а шаги выходящих твердили, что скоро закончится эта аура немыслимого напряжения от произошедшего. Наступила тишина, но отголосок беды отзывался интуицией. Наверное, потому, что ноги у стола ректора все еще продолжали стоять в той же зоне.
- Чтобы подобное я больше не видела в моем универе, - раздраженно кинула она непонятно кому и вышла, хлопнув дверью. Взгляды, но уже не смущенные, а более озадаченные, встретились. Сокращение «универ» вызывало вопросы, ведь подобное студенческое выражение и приблизительно никогда не проскальзывало в официальной речи этой особы.
- Походу, чисто, - отважившись на разведку, повествовал Саске.
Девушка осторожно выползла из-под стола и, расправив одежду до уровня приличного вида, блаженно потянулась. Все тело просто гудело.
- Неужели… она знала, что мы… там? Почему тогда не сказала нам в лицо? – отвратительное ощущение из-за осознания перелилось в зеленых глазах.
- Порой люди делают вид, что не заметили очевидного, чтобы скрыть то состояние, насколько это повлияло на них, - его тон был железным, наточенным, обданный холодом. Создающим тупик для размышлений и догадок, что человек судит по себе. Пока создающим… но все дело времени.

***

В последний раз поправив свою хлопковую блузку, над которой так долго копошился Шикамару, а точнее тем, что под ней, Карин прошла в нужное помещение. Уже больше недели она грызла ногти, разрывала тетрадки, грубила окружающим в ожидании сего момента. А все из-за Нары, который так долго добывал этот чертов диктофон.
Лаборатория оказалась довольно просторной. Удивительно, что она здесь раньше не бывала. Колбы, микроскопы, пинцеты, пробирки – все казалось настолько хрупким, что боишься даже прикоснуться. Оторвавшись от завладевшим вниманием странного механизма, название которого останется неизвестным, девушка прошла в коридор меж столами. Учитывая то, что занятия закончились как минимум часа четыре назад и время далеко уже послеобеденное, присутствие верхнего освещения здесь было вполне уместно. Перейдя в соседнюю комнату связанной лаборатории, она заметила того, кого искала. Склонившийся над столом в очках, как всегда что-то изобретает. Неприязнь к этой личности отозвалась шершавостью в горле, что спровоцировало легкий кашель, который отвлек деятеля этих стен.
- О, Карин? Не ожидал тебя здесь увидеть. С чем пожаловала? – довольно приветливо начал он, с занятым видом загораживая собой весь предъявленный инвентарь.
- Кабуто, я пришла сказать, что принимаю твои условия, – ее голос был ровным и серьезным, без намека на тот факт, что прячущийся под одеждой аппарат, записывает их разговор.
- Интересно, что же так повлияло на твое решение? – Даже сквозь очки подозрение в глазах мужчины не скрылось, отчего девичьи ладони вмиг покрылись влагой.
- Ты не предоставил мне другого выхода, вот и все влияние. – После тягучей паузы она продолжила: – И что я должна делать? Распространять твою фигню?..
- Очарование… я называю его так, - с новым для Карин выражением вдохновленного поэта поправил тот. – Рад, что еще один почетный член присоединяется к нашей команде.
- Команде? – с недоумением переспросила брюнетка. – То есть в твоем круге не один и не два наркоторговца?
- Конечно же, глупая. – Улыбка-оскал блеснула меж мужских губ. – Некоторые даже считают большой честью продавать такое великолепие.
- Если твой бизнес не болеет дефицитом в работниках, то тогда какого черта ты втянул в это меня? – позабыв, что в разговоре нужно придерживаться стратегии, с пылким возмущением выдохнула она. - Почему именно я? – переходя на медленное лепетание, Карин взглянула на него красными вспыхнувшими глазами с переливом разоблачения. – Ты боишься… Боишься, что с помощью нашего общего прошлого я повешу на тебя подозрения о твоих сексуальных увлечениях юными студентками, последствия чего серьезно ударят по твоей репутации. А если я войду в твою компанию, то тем самым окажусь у тебя в кармане. Я права?
- Нет, змеюка крашенная, - следя за прыгающей интонацией девушки, начиная неуверенной, заканчивая дерзкой, Кабуто схватил ее за подбородок, заметно заглатывая подавленные эмоции. – Ты никогда не была близка к сути. Не имея понятия, что ты всегда нравилась мне, является тому подтверждением, – как накипевшее и залежавшееся, он процеживал признание сквозь зубы. Жестко и с ненавистью.
- Что за чушь? Отпусти меня! – Карин в панике одернула чужую руку и кинулась к выходу, как ее схватили за плечо и бросили в сторону стола, за которым еще недавно работали. Опрокинув какой-то ящик, она оглянулась и округлила глаза в немом шоке. – Так ты его здесь же изготовляешь, что ли?
- Сколько можно лезть мне в душу?! – Исходящий гнев почти искажал пространство. Набросившись на молодую девушку и сцепив пальцы на тонкой шее, педагог в очках пытался высказать всю свою зверскую ненависть через удушение. Но оценив новую не менее привлекательную идею, расцепил руки и рывком разорвал верх блузки.
- Нет. Не смей! Я не хочу! – бешеная истерика рубанула топором разум.
- Зато я хочу. – Снова треск рвущейся ткани, и его не верящие зрению глаза застывают на спрятанном приборе. – Это что, диктофон?
Жадно хватая воздух, студентка тоже вмиг утихомирилась с проникшим ужасом на лице, уже рисуя в воображении картины, как ей сейчас быстро перережут горло какой-то стекляшкой из разбитой колбы. В предсмертном состоянии, следя, как его губы презрительно изгибаются вниз, а зрачки наливаются обжигающей энергией мести, Карин из того-самого ящика нащупала пакет с белым порошком и ударила им по голове нависшей опасности. На чужой кашель и затуманенный воздух распространяющегося вещества, она старалась не обращать внимания. Закрыв рот и нос рукой, дабы не вдыхать микрочастицы помешательства, студентка выползла из-под недруга, при этом немало разбив приборов на том же столе, и направилась в сторону, где приблизительно должен быть выход, продолжая все еще улавливать устрашающие крики:
- Не уйдешь, сука! Не уйдешь!
К счастью, Карин бежала в верном направлении. Схватив у выхода белый халат на вешалке и напялив его на уничтоженную блузку, она преодолела последние двери лаборатории и рванула по коридорам в поисках места встречи, потирая шипящие глаза. Вскоре вдали нарисовались три знакомые фигуры, лишь две из которых были желаемыми.
- Что он здесь делает? – подбежав к товарищам, спросила брюнетка, ткнув в сторону Суйгетсу.
- Не знаю, он сам как-то нас нашел. Не гнать же его, - отозвалась Собаку, старательно скрывая нетерпимость. – Ну то как все прошло?
- С записью все узнаете, но я не хочу, чтобы он ее слушал, - не сбавляла тон из-за только что пережитого Карин.
- У тебя какие-то секреты от меня, Вишенка? – со своей типичной игривостью начал Хозуки, хотя по состоянию прибежавшей отчетливо понимал, что происходит нечто серьезное.
- У нас нет времени трепать языками, - ввязался наконец Шикамару. – Переносим на компьютер и сматываемся. Карин… - он протянул руку, в которую тут же положили диктофон с записью, и прошел в заставленный компьютерами кабинет.
- Но он… - та снова с негодованием посмотрела на беловолосого парня, который с помощью двух шагов преодолел расстояния меж ними.
- Чем больше ты настраиваешься на мой уход, тем больше меня интригуешь, - и, подмигнув, он прошел в помещение, ясно давая знать, что в ближайшее время никуда не торопится.
Все четверо устроились у одного компьютера, и лишь свет из монитора освещал лица злоумышленников. За окнами сгустилась далекая темень, как и в данном кабинете. Все застыли в немом ожидании… почти в немом:
- И что теперь? – не выдержал Суйгетсу.
- Ждем пока перекинется, и желательно поменьше болтать, чтобы нас никто не застал, пользующимися чужим имуществом в столь позднее время, - ответил Нара и, тут же учуяв постороннее копошение за дверью, нажал на кнопку последнего источника света. Кабинет поглотила мгла. Удушливая тишина пожирала каждого и убила бы своим напряжением, если бы не неожиданный голос, пулей влетевший в приоткрытые двери:
- Здесь открыто.

Облокотившись о стену и задумчиво склонив голову с неразличимым цветом, из-за выключенных ламп, волос, девушка снова задумалась о недосказанном. Каждый день она просыпается и собирается рассказать подругам о Саске и каждый день, начиная открываться, переводит тему в другое русло без толики подозрения в свой адрес. Больше недели она недосыпает ночами, пробуждаясь глубокой ночью и подставляя спину под хлыст собственной совести. Обман и ложь неприятны на вкус, а новые порции ежедневных ингредиентов – отвратительны. Отвратительны со стороны дружбы, а не позывов тела.
В конце коридора послышались ровные умеренные шаги, но его красивая мужественная фигура различилась лишь вблизи. Исходящая холодная аура жесткости завораживала и очаровывала, интригующий уверенный взгляд придавал переливающуюся окраску его великолепия. Сводящий с ума запах отозвался покалыванием памяти, отображая недавние картины прошлого, как она страстно вдыхала этот аромат с черных волос или мужской груди. Как пот струился по их телам в порывах страсти. Как безотказно и безмолвно он брал ее тело и умело орудовал им, доставляя обоим удовольствие. А она в свою очередь любила противиться. Любила, чтобы ее получали силой и заводили против воли. Каждый день получать его шикарное тело – казалось волшебством из книги фэнтези. Каждый день на протяжении недели.
- В следующий раз так долго ждать я не собираюсь, - разговоры меж ними возникали не часто и, как ни странно, обоим это подходило. Ковыряться в грязной луже отношений не хотелось, потому все сходилось к одному – фантастическому сексу.
На высказанное условие брюнет не обратил внимание. Делая вид, что сказанное было адресовано не ему, он на одном дыхании схватил девушку за затылок и, сильно наклонив ее, буквально всосался в чужой рот страстным поцелуем. Та незамедлительно ответила позывам вторгнувшегося чужого языка, обняв крепкую шею. С каждой минутой страсть, будто по ранее задуманному плану, накалялась с неимоверной скоростью. Эти двое уже здесь и сейчас хотели получить друг друга, захлебываясь собственными желаниями. Запрыгнув на твердо устойчивую фигуру и обхватив ее ногами, девушка начала вкусно облизывать ухо своего горячего партнера, который в свою очередь поплелся по коридорам в поисках любого незапертого кабинета.
- Здесь открыто, - выдохнул он, внося пылкую бестию в помещение и укладывая ее на первый нащупанную мебель.
- Я хочу как вчера, - задыхаясь, попросила она, когда парень в полной темноте стянул с нее футболку и легко укусил за шею.
- А когда попробуем мой вариант? – оторвавшись от поцелуев, молодой брюнет взялся расстегивать свою рубашку.
- Вы что, живую порнографию записали? – послышался левый мужской голос из другого конца аудитории, который для обеих личностей обрушился холодным водопадом.
- Может, кто-нибудь все-таки включит свет? – еще один неведомо откуда взявшийся женский голосок говорил, что они здесь не одни.
Выключатель издал звук щелчка, и верхние лампы сначала мерцанием, а затем спокойно и однотонно осветили обстановку, для многих являющейся глубочайшим шоком.
- Саске?
- Сакура?
Любовники уставили свои удивленные взгляды на нежданных зрителей, округляя глаза до статуса идеальных шаров. Те же их облику не уступали, ко всему этому добавив четыре отвисшие челюсти, почти одновременно цокнущие где-то далеко под компьютерным столом.