Ненависть. Глава 2. Семь вдохов

У Тобирамы всегда было две проблемы – клан Учиха и Учиха Мадара. Одно вытекало из другого, однако, Сенджу благоразумно не давал им слиться воедино, так как ни в военных действиях, ни в политике переход на личности ни к чему хорошему привести не мог.
Сейчас обострились обе.
Одновременно.
Если говорить с точки зрения альтруиста и «глаз» клана Сенджу – проблема с проклятым кланом в целом была важнее.
Учиха готовили переворот. У Тобирамы не было ни единого конкретного доказательства, но с тех пор, как Хаширама стал официальной главой деревни, его – и, соответственно, Тобирамы - клан поднялся на ступень выше других. Нет, разумеется, младший Сенджу считал, что был прав, переубедив Хашираму выдвигать на должность Хокаге Мадару, так как люди не приняли бы его, и предусмотрел возможные трения.
Но заговор...
Люди Мадары собирались небольшими группами. Учиха тихо переговаривались, а стоило подойти ближе – резко замолкали, и кто-то один, чаще всего старший из всей компании, дружелюбно и фальшиво спрашивал:
- Что-то случилось, Тобирама-сан?
Или фамильярней, с улыбочкой:
- Чего тебе, Тобирама?
И грубее:
- Какого чёрта тебе надо, Сенджу?
А как только отойдёшь на несколько шагов, то снова в шёпот.
Некоторые отдельные личности «случайно» забредали на территорию клана Сенджу. Без оружия, открыто, они глазели по сторонам, цепляясь за каждую деталь, но на конкретные вопросы отводили взгляд.
Закрытые ото всех Учиха.
Паранойя Тобирамы.
Ничего не замечающий старший брат. Хаширама верил Мадаре безоговорочно, и знал, что клан ему предан, во всяком случае, сейчас.
Кстати, о Мадаре.
Тобирама никогда не был идиотом. У той проститутки были такие же топорщащиеся во все стороны белые волосы, как у него, шрамы копировали штрихи на его лице, и даже миндалевидный глаза – у младшего Сенджу были не такие, но очень похожие. И фигура, хотя это уже детали – одни углы да бёдра крепкие.
И как он только раньше этого не замечал? Нет, Мадара почти ничем не выдавал себя, но и «почти» - это очень много. Тем более, что Сенджу до последнего надеялся, что несчастная Отосу - лишь такой своеобразный способ выместить злость.
Но в глазах Учиха был голод. Встретившись с ним взглядом – нарочно, чтобы опровергнуть или подтвердить свои подозрения – Тобирама не увидел в масляном отблеске угольной радужки ничего, кроме чёрной, как дёготь, страсти. Мадара тогда вздрогнул, но сразу же понял, что его раскрыли.
Больше не скрывался. Это жгло спину, а осознание, что «тебя хочет Учиха Мадара» не добавляло ясности мыслям. Однако, это мало что изменило в их отношениях. Сенджу был уверен, что в остальном Учиха относится к нему именно так, как он считал – с сильной неприязнью.
Желания тела не в счёт.

- Докладывай.
Шпион, посланный к Учиха с целью смотреть и слушать, а после докладывать всё лично Тобираме, выглядел потрёпанным – его едва не поймали. Но этот человек был верен интересам Сенджу и лично Сенджу-младшему, поэтому не только члены проклятого клана не узнают, кто он, но и Хаширама ничего не узнает о его действиях.
Брат бы подобное не одобрил.
- Клан Учиха готовят переворот. Они против Сенджу у власти.
- Когда?
- Не обладаю такой информацией.
- Доказательства? Вещественные.
- Никаких, кроме моих слов. Это моя вина.
Шиноби склонил голову ниже. Тобирама поморщился – он не любил, когда перед ним вставали на колени, даже если на одно и упираясь сжатым кулаком в пол.
- Глупости, - мужчина шумно выдохнул. – Как они намерены действовать?
Шпион ничего не ответил. Пока он колебался, младший Сенджу прикидывал – в курсе ли иногда сидящий в баре вместе с Хаширамой Мадара?
Ну, разумеется, он знает.
Молчание затягивалось. Ждать надоело.
- Ну?
- Учиха готовят покушение на вашего брата.
Сердце пропустило удар.
Хаширама.
Брат.
Нет, они не посмеют... Даже Мадара не может так лгать, никто не может лгать, глядя в теплоту глаз Хаширамы... Это же...
Это!..
Вдруг в голове будто щёлкнуло – и Тобирама всё понял. Хашираму невероятно трудно победить в бою, хотя и в его жизни были поражения, но война закончена, и теперь есть множества иных вариантов, начиная от яда и заканчивая подосланного в его покои убийцы с дротиком. А, как бы это неприятно было признавать – Тобирама был слабей Мадары. После смерти Хаширамы ничто не помешает главе Учиха сразить второго человека в их клане.
Опора Сенджу исчезнет.
Клан падёт.
Конец.
А касательно отношений Мадары и брата... Быть может, здесь Мадара не лжёт. Быть может, Хаширама действительно ему дорог. Но при всех своих пороках Учиха был хорошим воином и в чём-то даже политиком, заботящемся о будущем своего клана.
И, разумеется, не давал личным привязанностям, если такие были, себе мешать.
А вот у Хаширамы, к несчастью, не всегда получалось, так как он хотел невозможного счастья для всех.
- Можешь идти, - сказал Тобирама, с трудом подавив эмоции. – Хорошенько отдохни и... Ты точно не оставил никаких следов?
- Ни единого.
- Это хорошо. Свободен.
Шпион исчез. Младший Сенджу уронил голову на руки и шумно выдохнул, сдавливая ладонями виски.
Спокойно. Надо просто рассказать Хашираме, сухая информация. Путь он будет недоволен засылкой шпиона, да пусть накричит – это бы взбодрило.
Тобирама резко поднялся со стула и вышел вон.

Мужчина постучался; у брата теперь был свой кабинет, а резиденцию, Дворец Хокаге, скоро достроят, и Хаширама вместе с горами бумажек будет проводить дни там.
- Эй, Хаширама, ты занят?
Голос был ровным и спокойным.
Всё будет хорошо.
- Тобирама?
- Да-да, это я...
- Тогда открыто.
Тобирама едва не ввалился внутрь. Привыкший к мечу, а не к бумажной волоките, старший Сенджу выглядел чуть устало, но страсть каким довольным.
Тобирама невольно улыбнулся.
- Знаешь, как я познакомился с Мадарой? – внезапно выдал Хаширама. – Я же тебе не рассказывал... Ой, прости, я сказал лишнего...
- Да нет, ничего, - на автомате ответил младший Сенджу и сел напротив. Теперь их разделял широкий стол и две бумажные стопки. Стало вдруг немного обидно, так как брат действительно не рассказывал. Тобирама помнил, как увидел Мадару впервые: мальчишка, такой же, как и Хаширама, такой же, как и он сам, оглядывающийся с другого берега реки за спинами младшего брата и отца.
Что связало их с Хаширамой?
Почему старший брат бросил камень и предупредил?
Каждый имеет право на личную жизнь....
Брат светился и был похож на ребёнка, которому срочно надо поделиться какой-нибудь глупостью с родителями. Этот ребёнок хоть и понимает, что, может, не стоит болтать, что умные взрослые очень заняты – но поделиться ужас как хочется.
Поэтому Тобирама кивнул.
Давай, нии-сан.
Выкладывай.
- Та река... Я иногда ходил туда, кидал камни... Ну, знаешь, так чтобы по воде прыгали – и так до другого берега... И я пришёл туда один раз – а Мадара был там. Тоже играл в блинчики сам с собой. Я сразу понял, что он шиноби, но... – Хаширама откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. – Мадара стал моим первым другом. Мы соревновались, дурачились... и разговаривали; он как-то сразу меня понял, и я его. Сидели на этой, - он кивнул на обрыв, который виднелся из окна, - скале и мечтали о том, как на этом месте возникнет селение... И знаешь? – я так рад, что это получилось!
Младший Сенджу с трудом сглотнул ком в горле.
Селение Листа – мечта Учиха Мадары. Его общая с Хаширамой мечта.
Ха. Ха.
Ка-а-кие подробности.
- И... я знаю, что ты думаешь по-другому, да и я решил, что не буду вам обоим ничего навязывать, но мне кажется, что из Мадары вышел бы отличный Хокаге. Тень Огня... – брат смотрел на скалу, под которой ютилась Коноха.
Улыбался.
Вспоминал.
Мадара-Мадара-Мадара.
- Вот сегодня с утра он как раз заходил. Предлагал свои идеи для развития деревни... Кстати, весьма дельные, я даже записал, - Хаширама похлопал рукой по листу бумаги, лежавшему на столешнице. Тобираме захотелось порвать его в клочья. – Хотя потом посмеялся и сказал, что желает мне приятной макулатурной смерти. И, кажется, он предвидел будущее.
Брат засмеялся – искренне, радостно. Младший Сенджу посмотрел на него с болью – к счастью, он потерял контроль над собой лишь на мгновение – и мужчина осознал, что не сможет сказать ни слова о готовящемся заговоре. Заготовленные фразы, доводы, доказательства просто застряли в горле, скребя и царапая изнутри.
Хаширама был слишком счастлив, и он не смел это разрушить.
Но какого чёрта именно Мадара?!
- Ох, что-то я заболтался... – выдохнул Сенджу-старший. – Ты что-то хотел?
- Да, то есть, нет, то есть, да!
- М? – брат нахмурился. – Что-то случилось?
Последний шанс.
Давай, Тобирама, соберись!
- Тебе помощь нужна? – он кивнул на бумаги.
- Ну... Возьми стопочку.
- Какую?
- А какая тебе больше нравится?
- Хм... Левая?
- Ну, тогда левую.
Хаширама доброжелательно пододвинул стопку с отчётами. На вид она ничем не отличалась от правой, разве что была чуть-чуть выше.
- Прости, - не слишком искренне извинился брат за то, что свалил на его плечи добрую часть своей работы.
- Да, чего уж там. Разберусь.
Да, он разберётся, сам.
И с проклятым кланом, у членов которого кровь не только на руках, но и в глазах.
И с Учиха Мадарой.
Всенепременно разберётся.

Мадара вертел в руках рюмку для саке, пустую; плохой знак. Учиха широко скалился Хашираме, с которым по-детски пинался под столом, и это даже можно было назвать искренней и весёлой улыбкой.
Почти.
Тобирама не знал, как не придушил его прямо там: за ложь, за счастливую улыбку Хаширамы, за смех брата, за себя самого.
К слову говоря, младший Сенджу пришёл за братом – дела, дела... На счёт Учиха в целом и одного конкретного придумать пока ничего не удалось.
- Эй, Хаши, ты засиделся, - сказал, как ни странно, Мадара.
- Да уж... – Хаширама встретился взглядом с Тобирамой и встрепетнулся. Что бы он рам ни увидел, но в тот момент Сенджу младший думал о том, что Учиха не имеется права так сокращать имя старшего, так как это слишком личное, слишком по-домашнему родное. – Уже бегу, меня тут вообще нет.
Мадара с негромким стуком поставил рюмку на стол. Мужчина был мрачен и в чем-то задумчив, подобие улыбки бесследно исчезло. Учиха извлёк откуда-то сигареты, напомнив о той ночи в борделе, отстегнул одну из пачки отработанным движением и закурил, судорожно втягивая в себя дым.
Тобирама не знал, что он курит.
- Что стоишь, Сенджу?
Вопрос был риторическим, но Сенджу очнулся от созерцания маленького уголька горящего табачного пепла. Тобирама развернулся, чтобы уйти.
- Хреново выглядишь.
«Хреново» - это тщательно скрываемые от посторонних, в особенности от брата, следы парудневного недосыпа.
Хаширама-Хаширама-Хаширама...
Не допустить!
Впрочем, трёп этого лицемера мало интересовал Сенджу в данный момент.
- Кстати!.. –донеслось в спину. - Чуть не забыл... А не твой ли шпион шастал по территории Учиха ночью?
Тобирама окаменел.
Главное в такой ситуации – оставаться спокойным.
- Откуда ты знаешь? – спросил Сенджу, не оборачиваясь. Опасно, но что-то подсказывало, что этого лучше не делать, а лучше ловить насмешливый взгляд затылком.
- О, нет, я не знал! Я просто спросил. А ты подтвердил мою догадку, чему я чрезвычайно рад.
Мужчина выругался про себя так, как не подобало даже мысленно выражаться младшему брату главы Селения Листа.
Как он вообще ухитрился так легко попасться в столь примитивный словесный капкан?
- Знаешь, ты можешь быть доволен тем человеком. Скрытный... И верный, раз уж Хаширама ничего не знает, ты ведь тоже так думаешь, м? Ни я, ни Хикаку – а он, расскажу тебе секрет, второй после меня в клане – ни кто-либо другой не заметил... Но если тебе интересно – на заднем дворе его заметил Кагами, смышлёный малый, и сразу же разбудил меня. Видишь ли, твой шпион подзабыл, что у шиноби не бывает детства, и, несмотря на свой возраст, Кагами сразу понял, что к чему. И шаринган у него уже есть.
Опять прокол – недооценил противника. Шпион должен был разузнать всё о всех, ему даже удалось выведать о самом Мадаре чуть больше, чем считал возможным Тобирама, но Кагами, самого младшего члена клана Учиха с забавными кудряшками он пропустил, не расценив, как опасность.
Говорят, детёныши шакалов рождаются с клыками.
Тобирама всё же развернулся и, опёршись лопатками о стену возле косяка, небрежно бросил:
- И?
Мадара как-то непонятно изогнул бровь и затянулся. У него была интересная мимика, лицо походило на быстро меняющую свою форму и состояние ядовитую ртуть, но понять что-либо по его выражению было невозможно. Учиха посмотрел прямо в глаза Тобираме, и второй сразу же понял, что тот в курсе его осведомлённости касательно клана Сенджу.
И Хаширамы.
Телепатический диалог – как искра катона, как молния в беспокойную грозовую ночь, как то мгновение, когда тело клинка плавно и легко вспарывает чужую плоть.
- Давай я тебя трахну, - насмехаясь, предложил Мадара, однако, взгляд его потемнел. – Секс с тобой в обмен на благополучие клана Сенджу и всего селения, а так же нашего любимого миротворца Хаширамы. Такая малая плата, не считаешь? Я мог бы попросить гораздо большего и трудновыполнимого, а так...
Учиха развёл руками, мол, легкотня, видишь, какой я сегодня щедрый и добрый.
- Я согласен, - вылетело у младшего Сенджу прежде, чем он успел осмыслить эти слова.
Впервые он увидел искреннее неприкрытое удивление Мадары Учиха – о, какая честь! Впрочем, лёгкий шок быстро сменился на тягучий прогорклый мёд в интонациях.
- Да неужели? – протянул он
Надо было отвечать.
Настоящий воин принимает решение в семь вдохов.
Медленный вдох...
Мадара опасен – этого нельзя было отрицать. И ни рука с мечом, заносящимся над обездвиженным Хаширамой, ни голос, отдающий приказ не дрогнут.
Выдох...
Раз.
Вдох...
Хаширама верит Мадаре. Более того – Хаширама очень сильно хочет ему верить. Разубедить его будет трудно, хотя, вероятно, к нему, к родному брату, старший Сенджу и прислушается.
Но есть ли гарантии?
Выдох...
Два.
Вдох...
Справится ли Тобирама в одиночку? Сможет ли он убедить не всех, но хоть сколько-нибудь своих в заговоре и, вымотанных войной и запахом крови, уговорить выйти против Учиха? Люди ведь устали, люди потребуют доказательств – а их нет.
Заставить?
Выдох...
Три.
Вдох...
Нет, это не выход. Нельзя давить на своих. Клан – это самое дорогое, клан – это родная и единственная семья.
Выдох...
Четыре.
Вдох...
Будет ли сражаться с Мадарой брат? Если нет, то придётся ему.
Победит ли?
Младший Сенджу не считал себя слабым, но и не переоценивал.
Выдох...
Пять.
Вдох...
А если да? Что тогда? Поверженный Мадара, растоптанные Учиха... и несчастный Хаширама в осколках хрустального замка своего счастья. С момента заключения договора старший Сенджу улыбается вдвое чаще, и Тобирама точно знал, что не только из-за окончания войны, тем более, что точка ещё не поставлена.
Нет, Хаширама радовался, как ребёнок, каждой новой детали в селении, едва ли не каждому новому человеку, вроде торговца со своей тележкой, который теперь мирно расположился на главной площади вместе со своими овощами.
Хаширама прятал яркий огонь в глазах за длинными волосами после встреч с Мадарой.
Хаширама «умрёт», если всё разрушить.
Выдох...
Шесть.
Вдох...
Тело Тобирамы многое перенесло. Жесточайшие тренировки с малолетства и ранения – он всегда был после Хаширамы в клане, вот только брат не всю же жизнь был первым. А следы ожога от огненной техники одного ловкого Учиха не сойдут уже никогда.
Всего лишь секс. Мадара был прав в одном: лечь под него – низкая цена.
Выдох...
Семь.
- Я согласен, - как можно твёрже повторил Тобирама.
- Хм... – Учиха откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и наклонил голову на бок. – А ты не так прост, как мне казалось...
Мужчина замолчал. Запрокинув голову, он закрыл дьявольские глаза, а пальцы его начали ритмично постукивать по столешнице.
Сенджу терпеливо ждал.
- Месяц, - наконец сказал Мадара после долгого молчания. – Раз в неделю в течение следующего месяца. Договорились? – ухмылка.
- Да, - сухо.
- Завтра как раз пятница... Ты же не занят?
Издевается.
- Нет, - отрезал Тобирама и, не выдержав, вышел вон.
Вдогонку ему было брошено время встречи, а так же ударил хриплый и совсем не весёлый смех.