Нереальность

Наруто не спалось этой ночью. В общем, как и предыдущей, как и вообще последние две недели, что он живет в новой квартире. Усталость после обрывочных часов беспокойных сновидений только накапливалась, и даже коллеги на работе заметили перемены в настроении обычно беззаботного и веселого парня. А сам Наруто не знал, в чем причина – такого раньше с ним не происходило: не приходилось глотать таблетки снотворного и слушать удушающую тишину, не приходилось слоняться в темноте по комнатам или часами пялиться в белоснежный потолок. Сакура заботливо советовала пить молоко на ночь, но кто ей когда-нибудь говорил, что у него аллергия? На молочное и глупые советы.
Ему не стоило переезжать. Ведь не хотелось перебираться из своего небольшого родительского домика в холодную кирпичную многоэтажку, расположенную среди ее высоких каменных клонов. Из окна на его двенадцатом этаже можно было увидеть соседний дом – настолько близко, что при желании вполне легко рассматривались интерьеры точно таких же баснословно дорогих квартир. А они не стоили даже и половины своей стоимости – но престижно ведь, недалеко от центра и район благополучный. Агент по недвижимости часами отмечал достоинства нового жилья, но Наруто тогда пропустил мимо ушей весь этот треп, поскорее подписав документы лишь для того, чтобы раздражающий человек поскорее убрался. Странно, обычно он так не относится к людям.
Переехав, Наруто не знал, радоваться ему или нет. К чему это чувство, будто внутри дыра, через которую гуляет промозглый сквозняк, было так же сложно объяснить, как и наличие странного, непонятного беспокойства, что мешало ночью даже сомкнуть глаза. Просто не спалось, и все. Минуты медленно перетекали в часы, пока чернильное небо не светлело, и первые предрассветные лучи не обнимали крышу соседнего дома, до которого, казалось, можно было достать, лишь протянув свою руку. И новый день не предвещал былой энергетики, а новый вечер лишь пугал очередной бессонницей.
Наруто хотел спать. Хоть и не мог.
Эта ночь не стала исключением. Несколько раз Наруто забывался в ненадежной дремоте, но всегда просыпался через несколько минут, еще больше разбитым, чем прежде. Холодная испарина покрывала лоб, пусть в комнате стояла невыносимая жара. Лето все-таки. Лето и городская духота.
Наруто шумно выдохнул и поднялся с кровати, чтобы пошире распахнуть окно. Ночной воздух улицы был заметно прохладней, чем в его комнате, и приятно остужал щеки. Дышать стало легче, и, прикрыв глаза от мимолетного удовольствия, Наруто оперся на вытянутые руки о подоконник. От взгляда вниз с высоты восхитительно закружилась голова, но парень не хотел свалиться в порыве упоения, поэтому откинулся назад и отошел, чтобы включить ночник. Мягкий свет лампы заменил темноту сумерками чуть подрагивающих теней, и блондин, чуть заметно улыбнувшись, вернулся к окну и устроился на подоконнике, укрыв ноги легким пледом.
Он сидел так достаточно долго, жадно ловя звуки далеких автомагистралей и завывания ветра где-то под крышами. Такой близкий соседний дом безмятежно спал, и темные окна сейчас напоминали черные дыры, отражающие белые лунные блики. Поэтому внезапно загоревшееся окно напротив поначалу показалось чем-то нелепым, вырывающимся из рамок правильной геометрической структуры здания. Наруто мигнул и рассеянно посмотрел на льющийся тусклый свет, почти такой же, какой был в его комнате. Внимание привлек силуэт парня, который в подобной Наруто манере расположился на удобном широком подоконнике с книгой в руках. Он лишь на мгновение кинул на блондина взгляд, а затем отвернулся, погрузившись в чтение.
Наруто было очень любопытно. И тепло – тепло где-то в груди от осознания того факта, что он не единственный неспящий лунатик в радиусе нескольких километров. Это чувство, что ты не одинок, терлось под сердцем своим пушистым боком, согревая лучше пледа. И хотя таинственный брюнет не проронил ни слова, не выразил никакого интереса, было до странного приятно просто молчать и наблюдать за ним.
Он смотрел на него искоса, стараясь не отвлекать, но упрямо не отводя глаз. Взгляд скользил по правильным чертам профиля и забавному беспорядочному вихру волос, по чуть сгорбленным плечам и тонким костлявым щиколоткам. В памяти то и дело мелькали темные глаза незнакомца, и хотя Наруто не смог разглядеть их настоящего цвета из-за плохого освещения, он почему-то был уверен, что они такие же черные и глубокие, как ночной океан.
Он был близко и так далеко. Их разделяло расстояние в несколько шагов, и если бы они начали разговор, то вполне могли бы слышать друг друга. Их разделяла пропасть в двенадцать этажей, и если потерять равновесие, то вполне можно встретить свою самую глупую смерть. Наруто был очарован сложившейся атмосферой, небо над ним темнело своим застывшим великолепием, а два их окошка горели друг для друга, будто безмолвно соглашаясь, что они никогда больше не будут одиноки…
Оба молчали.

Наруто проснулся ближе к полудню, с восторженным ужасом замечая, что он впервые проспал работу. С еще большим недоумением осознав, что он проспал несколько часов – пусть на неудобном, жестком подоконнике, из-за чего теперь нещадно ломило плечи и спину, пусть только чудом не свалившись вниз – но он выспался. Легкое умиротворение кружило голову, а настроение впервые за долгое время вернулось в приподнятое состояние. Наруто хотелось сделать нечто грандиозное, ему казалось, сил хватит, чтобы крутануть Землю вокруг собственной оси, но, усмехнувшись собственным мыслям, он лишь наслаждался спонтанным выходным, до самого вечера насвистывая одному ему известный мотив.
Сомнений в том, благодаря кому бессонница капитулировала, не было. У Наруто чесались руки и язык от необходимости отблагодарить «соседа» из дома напротив, хоть он даже не представлял, за что его благодарить. Но чувствовал, что обязан. Может, ему действительно не хватало кого-то рядом, может, пустота квартиры давила столь сильно, что для одного человека это было слишком. Поэтому он целый день высматривал окна знакомой многоэтажки, и хотя увидеть в больших блестящих стеклах он мог только собственное отражение, мысль, что, вероятно, где-то там может находиться его ночной молчаливый собеседник, грела где-то внутри.
Черт, Наруто чувствовал себя сентиментальной девицей, но ничего не мог с собой поделать.
Сумерки медленно наползали на город, меняя его краски с ярких на более приглушенные оттенки. Вечер выдался таким же едва-прохладным, как предыдущий, и Наруто снова удобно устроился на своем подоконнике, прислонившись спиной к пластиковой раме. Он мысленно говорил себе, что просто отдыхает, но в глубине души прекрасно понимал, что просто-напросто ждет появления того парня.
Свет зажегся уже ближе к ночи. Брюнет, по виду усталый и вымотанный, прошелся по спальне, медленно расстегивая свою темно-сиреневую рубашку. Подойдя к прикроватной тумбочке, он нажал кнопку на стационарном телефоне, видимо, чтобы прослушать входящие сообщения. Потом он снял часы, достал из кармана джинсов телефон и бросил все на эту же тумбочку. Наруто жадно следил за каждым его движением, непроизвольно отмечая их уверенность и некоторую плавность, а когда брюнет скинул с плеч рубашку, он не мог не пройтись взглядом по изгибам спины и плеч, удивляясь такой странной белизне кожи, которая будто светилась изнутри. Он не отрывался от соседа, поэтому когда по предположению черные глаза встретились с его собственными, он вздрогнул, поняв, что непозволительно долго пялился на другого человека. Наруто покраснел, и брюнет чуть заметно усмехнулся и отошел от окна, скрывшись где-то в глубине своей квартиры.
Наруто разочарованно выдохнул, ругая себя. Это надо же – вот так неприкрыто следить за кем-то. И даже если тот парень не выглядел раздраженным или злым, он не мог отделаться от мысли, что сделал что-то неправильное, и теперь незнакомец больше не разделит с ним молчание, а его бессонница вновь вернется.
Поэтому когда тот, уже переодетый в спальные штаны и простую белую майку, расположился на своем подоконнике с той же книгой в руках, Наруто чуть не расплылся от облегчения. Видимо, на него не злились, или же просто парню было все равно на посторонних, хотя Наруто скорее бы предположил, что он не впервой ловит на себе любопытные, восхищенные или завистливые взгляды, поэтому уже давно привык к ним.
Они снова молчали, но если вчера это казалось правильным, то сегодня тишина, повисшая между ними в воздухе, доставляла дискомфорт, прежде всего Наруто, который хотел многое сказать, извиниться, поблагодарить…
- Привет, - начать с банального приветствия показалось самым разумным на тот момент. Парень оторвался от книги и, посмотрев на Наруто, мягко кивнул. Блондин чуть улыбнулся, чувствуя больше привычной уверенности, которая разливалась по телу подобно адреналину.
В ту ночь они много говорили, и хотя Наруто снова не выспался, это было отнюдь не из-за причуд его организма и ментального состояния, а из-за его собственного осознанного выбора.

Саске стал для Наруто тем человеком, одновременно далеким и близким, который знал про него практически все, про которого он сам знал многое. Они никогда не встречались днем – лишь здесь, на соседних подоконниках, разделенных бетонной пропастью, они ночами рассказывали друг другу все обо всем. Почему доверить свои тайны чужому человеку было намного проще, даже не удивляло. И хотя Наруто ощущал, что Саске давно перестал быть ему чужим, он все еще убеждал себя, что с восходом солнца вся магия развеется, и они вновь разойдутся по своим делам, будто не зная друг друга. Будто ночь – это другая жизнь, это сон, где позволено все, а день – это реальность. И днем вообще нет никакого Саске.
Наруто чувствовал, что его существование и правда делится надвое – одна половина достается вечной суете, его друзьям и коллегам, некоторым родственникам и просто серым будням; другая половина целиком и полностью принадлежит одному человеку. И это начинало пугать, потому что было ясно, что Саске досталась именно душа – намного более ценная половина. И его подсознание с радостью отдавало ее, никогда не объясняя, что значит то чувство привязанности, что засело глубоко в груди.

Когда Саске однажды ночью не появился, Наруто честно пытался не поддаваться панике. Он говорил себе, что у Саске свои причины отсутствовать, может даже, какие-то проблемы. Но когда Саске не было уже пятую ночь подряд, Наруто понял, что сам пропал. Он безнадежно скучал по брюнету, он тысячу раз порывался и вновь отдергивал себя от того, чтобы зайти в соседний дом, подняться на двенадцатый этаж и позвонить в его квартиру. Пусть он знал наверняка, что никто ему не откроет – он просто сох от собственной беспомощности. Бессонница вернулась, он вновь осунулся и похудел, и Сакура опять стала изводить его рекомендациями, на этот раз постоянно втюхивая ему какой-то китайский чай. На вкус он напоминал помои, и вскоре оказался в мусорном ведре. Сакура никогда не умела давать советы.
Через неделю Наруто заметил в квартире Саске какое-то движение. Чуть не упав от бешеного стука сердца, он метнулся к окну, но его встретило очередное разочарование – в той комнате находились совершенно посторонние люди, семейная пара, а интерьер был немного изменен, мебель другая, и теперь по бокам оконной рамы струились тяжелые итальянские портьеры вместо привычных легких занавесок. Мужчина и женщина смеялись, обнимались и целовались на своей новой двухместной кровати, и в тот момент Наруто понял, что это конец для него.
Саске уехал.
Он уехал, забрав с собой принадлежащую ему половину Наруто, и теперь никто не знает, где искать его, чтобы вернуть ее обратно. Пусть возвращать и не хотелось, потому что образовавшаяся пустота была комфортнее разъедающей изнутри боли. Глупо было отрицать, что Наруто чувствовал себя брошенным или преданным. Хотя больше всех других чувств его накрыло безнадежное одиночество, которое не ощущалось так сильно с тех самых пор, как погибли его родители.
В ту ночь Наруто снились кошмары.

Через три дня он немного пришел в себя и даже убедился, что несмотря ни на что жизнь продолжается. Конечно, жизнь продолжалась бы и так, но понимание того, что ты также являешься маленькой компонентой этого огромного уравнения с миллионами неизвестных, вселяла какую-то уверенность в собственной нужности. Нет, Наруто все так же безразмерно тосковал по Саске, и точно знал, что еще не скоро им переболеет, но здравый смысл подсказывал, что его влюбленность в этого человека надо оставить в прошлом и воспринимать как самое приятное воспоминание в жизни. Пусть все случившееся теперь и казалось лишь игрой его невыспавшегося воображения.
В этот день он снова решил взять отгул – благо за несколько лет работы у него их накопилось достаточно, чтобы даже организовать себе дополнительный отпуск. Ему надо было проветриться где-нибудь в парке, к тому же, он еще ни разу не исследовал окрестности с тех пор как переехал сюда. Настроение было приличным для его состояния, поэтому, приняв душ, напялив чистую одежду и захватив с собой немного наличности, он вытряхнул себя из квартиры и вышел на залитую солнцем улицу.
Погода и правда была восхитительной. Привычная жара разбавлялась ласковым ветром, тени деревьев надежно укрывали от солнца, и воздух парка приятно проникал в легкие, проясняя мысли. День был замечательным во всех проявлениях – он был настоящим, живым и реальным, его будто можно было потрогать, почувствовать вкус на губах, вдохнуть и услышать. День разительно отличался от ночи, здесь не было загадок и несовершенств, день не мучил бессонницей и не давил усталостью. День был идеален.
Когда его сменил вечер, Наруто понял, что от себя не убежать. Он все еще боялся возвращаться домой, боялся встретить тишину квартиры, но осознавал, что рано или поздно ему придется это сделать. Конечно, он мог пойти в ближайший бар и прогнать стаканчик-другой чего-нибудь крепкого, но рассудок не позволял ему сейчас напиться и не явиться завтра на работу или того хуже – явиться с больной головой. Поэтому вопреки желанию он поплелся в свой квартал, искренне надеясь, что прогулка пошла ему на пользу и, едва дойдя до кровати, он провалится в глубокий сон без сновидений.
На свой двенадцатый этаж он поднимался в некоторой задумчивости. Подъезд был хорошо освещен, и после вечерней улицы все здесь казалось слишком ярким, как днем. Наруто вставил ключ в замочную скважину, несколько раз повернул и уже толкнул дверь, чтобы войти, как вдруг услышал щелчок замка в соседней квартире. Он не помнил, чтобы в ней кто-то жил, с тех самых пор, как он сюда переехал, оттуда не доносилось ни единого звука, чтобы удостовериться в наличии там постоянных квартирантов. Но когда дверь открылась, и на пороге появился Саске, Наруто понял, что все его представления о величине возможного удивления превратились в пыль.
Саске действительно стоял перед ним – как никогда настоящий, такой до странного реальный в ярком свете подъездных ламп. Наруто не знал, как ему реагировать, его до последней клеточки пробрало оцепенение.
- Привет, - тихо поздоровался брюнет.
- Саске?.. – мозг начал лихорадочно соображать. – Что ты здесь делаешь?
- Мой срок аренды той квартиры закончился, поэтому я переехал сюда, - объяснил он, подходя ближе.
Наруто смотрел на него, отмечая для себя новые черты в облике парня, которые не замечал раньше. Они были одного роста и примерно одинакового телосложения, его волосы на свету немного отливали синим, а возле ключицы была небольшая родинка. Наруто чувствовал тепло другого человека настолько близко, что оно смешивалось с его собственным, а запах Саске сладко щекотал нос.
- Почему ты не сказал мне об этом? Я подумал… - Наруто шумно выдохнул, прикрыв глаза, до сих пор не веря своим ощущениям. – Я подумал, что больше никогда тебя не увижу.
Все еще стоя с закрытыми глазами, он почувствовал прикосновение рук к своим плечам, а затем и мягкие объятия. Такое проявление эмоций было неожиданным, но настолько правильным, что Наруто сам потянулся к нему, в ответ обвив руками его талию.
- Я бы не смог быть так далеко, - прошептал Саске ему на ухо. – Хватило тех метров, что разделяли нас раньше.
Наруто немного отстранился и вновь посмотрел на парня, наконец позволяя себе поверить в реальность происходящего. Потому что эти касания, этот взгляд и легкая полуулыбка не могли быть сном – ведь лампочки под потолком горели так ярко.
И он наконец-то увидел цвет его глаз. Он был прав.