Ну мы же биджу... Глава 10. Шукаку

- Кто ты такой?
- А что, не понятно?!- раздражённо, но это соответствовало ситуации. Опять заточение, опять вокруг вот-вот подымятся прутья клетки, только теперь им удалось запереть его в какого-то мальчишку. А теперь ещё и эта женщина со своими вопросами. – Уши есть, хвост вроде не отвалился...
В подтверждение собственных слов, биджу вильнул хвостом по «полу» собственной ещё не до конца оформившейся темницы. Когда процесс завершится, он снова примет высший облик, а сейчас биджу пользовался моментом и с удовольствием разминал затёкшие конечности: сгибал и разгибал пальцы, до хруста запрокидывал голову, вытягивал вперёд ноги, а заодно выдирал колтуны из хвоста. В последнем ему мерещилось нечто символическое. И всё – под взглядом этой женщины.
Шукаку становилось не по себе от её присутствия, а потому он всё более остервенело дёргал когтями и пальцами собственный мех. То, что пред ним предстал лишь её дух, дела не меняло. Скорее, наоборот, здесь, в чужом подсознании, у неё было гораздо больше власти. Впрочем, парень надеялся, что она здесь надолго не задержится.
- Этого не может быть, - прошептала она. Невидимые ветер колыхнул русые пряди волос.
- Может, может... – пробурчал Шукаку, не зная, что говорить. - Знаете ли, внешность обманчива.
Чёрт, колтуны на хвосте кончились. Теперь руки было занять нечем, и он стал пялиться на песок, который кружился вокруг, создавая непроницаемую стену. Интересно... Значит, они решили заточить его с помощью песка? Нет, Четвёртый Кадзекаге определённо в детстве ударялся головой. И не только в детстве, но и много раз впоследствии. Иначе, как объяснить то, что он пытается сделать оружие из собственного сына?
Совсем больной.
- Почему ты обратился ко мне на «вы»? – задумчиво и непонимающе произнесла женщина, дух женщины...
Да какая разница?!
Блин, теперь ведь точно придётся на неё посмотреть. Не отвертеться, и не вежливо это как-то. Хотя ситуация явно не та, чтоб об этом задумываться, но раз уж от него в данный момент ничего не зависит...
- Потому что к женщине нужно относиться с уважением в независимости от обстоятельств. Вы же не мой враг и в, – он замялся на пару мгновений, - происходящем нет вашей вины...
«Как же её зовут?» - озадаченно подумал биджу и почти сразу же вспомнил имя матери Гаары: дивной и доброй женщины, которую не хотелось обижать сейчас, когда он пришёл в себя, а пелена безумия спала с разума.
- Или у людей так не принято, Карура-сан?
Одно хорошо – он верен своим принципам. К тому же, имя «Карура» ей подходит. Песочные волосы, карие глаза... Такие после смерти становятся духами ветра или песка, а эта была хорошая участь – многие тануки мечтали о таком конце.
Шукаку снова смотрел в пол, чувствуя странную вину перед ней. Эта женщина ведь любит своего сына. А из-за него все шарахаться от паренька будут. Ещё и сиротой частично остался, лишь с суровым сумасшедшим – в этом Шукаку не сомневался – отцом.
«Эх, нехорошо получилось», - вздохнул он.
Вдруг он почувствовал, что его ласково потрепали по волосам. Шукаку резко поднял голову и наткнулся на тёплый понимающий взгляд.
- Ты добрый. А я ещё беспокоилась, глупая... Уши у тебя смешные.
Карура грустно улыбнулась. А Шукаку подумал, что он не заслужил такого отношения. Во всяком случае, с её стороны то уж точно.
Песок стал медленно формироваться в штыри, словно песочные сталагмиты.
- Ты ведь защитишь моего сына, да? – её улыбка посветлела, как будто Карура не сомневалась в этом сейчас.
Женщина разлетелась вихрем песчинок, и ответ его прозвучал в воздух.
Шукаку услышал приглушённый детский плач, словно его источник был где-то очень далеко, и закрыл глаза.
«Будем знакомы, Гаара...»
Теперь главное не рехнуться.

«Ммм... Где я? Я что, умер?»
На фоне произошедших за последние десятилетия событий в его жизни и общей ситуации, где подсознание ловко выставила блок в виде безумия, это было весьма обнадёживающее предположение, но, к счастью или к сожалению, ошибочное. Наверное, всё же к счастью, так как умирать тануки пока что не хотел.
Когда Шукаку попытался пошевелиться, он понял две простых вещи. Во-первых, он на самом деле всё же не помер. Во-вторых, у него всё болит так, что мысли мгновенно смешались в кашу, стоило ему пошевелить пальцем, чтобы было гораздо хуже, чем после самых жёстких тренировок из тех времён, когда он к ним совсем не привык.
Зато у него была рука: материальная, родная рука, не оторванная и не лапа! И это тоже обнадёживало.
Итог – живой и, похоже, где-то снаружи, так как его щеки коснулся прохладные свежий ветерок, а что-то, что можно было принять за траву, щекотало уши. Вот только где находится это самое «снаружи»?
А может, стоит глаза открыть?
Ну, открыл. Ну, ослепило его солнце - яркое-яркое, хотя не слишком тёплое, светлое и утреннее, чей вид Шукаку уже успел позабыть. И хоть тануки так и не понял, где он находится, зато теперь мог быть уверен в другом.
Наконец-то он был свободен. Свободен после стольких лет заточения...
Ну неужто всё?!
Шукаку жадно вдохнул чистый воздух, и запахи леса, холодной с ночи травы, росы вскружили ему голову; тануки мгновенно опьянел, словно он не дышал, а пробовал игристое, такое непривычное после саке сладкое вино.
Следом навалились звуки – и их было столь много, что тануки не смог сдержать удивления. Кроны высоченных деревья, далеко-далеко, перешёптывались друг с другом, то ли шмель, то ли другое насекомое копошился где-то слева, жужжа, а отчётливей всего он слышал журчание реки. Шукаку, жмурясь – ему пришлось закрыть глаза, так как свет солнца оказался слишком ярок – представлял, как ныряет с разбегу в прохладные воды, и это при том, что не так уж все тануки любят плавать.
Как же ему было хорошо...
Как же он был счастлив в эти первые секунды.
Но всё же стоило осмотреться. На этот раз Шукаку поступил умнее: перед тем, как открыть глаза, он повернул голову на бок. Перед глазами рябила зеленью слегка примятая, но мягкая и длинная трава, а дальше – деревья-деревья, их корни, могучие стволы и тени между ними... Гигантские деревья, здоровенные.
И вправду лес, угадал.
Жутковатые кустики...
В голове немного прояснилось. Постепенно приходили воспоминания: не совсем свои, но пропущенные через призму восприятия Гаары – мутные, неясные в большинстве, а некоторые, наоборот, чёткие, выпуклые и яркие. К примеру, у кустов вдруг появилось весьма говорящее название – Лес смерти. Затем он вспомнил об экзамене на тюнина и отстранённо подумал, как хорошо думается лёжа.
Вставать не хотелось, мысли он отпустил, чтобы не перегружать голову.
«Экзамен, Лес Смерти, Гаара: знать бы, что с ним и где он, - бой, отключка, жар, Шио...» - мерно тёк в голове поток и совсем его не напрягал. Шукаку впервые порадовался, что не до конца утратил искусство медитации.
Минутку, Шио?!
Парень едва не подскочил, но вовремя вспомнил, что его состояние близко к многократно похмельному. Но Шио в систему определённо не вписывалась. Его голове, кажется, всё-таки предначертано было лопнуть.
Тем временем до Шукаку донеслись чьи-то голоса. Возможно, кто-то его заметил, а может, этот же кто-то заметил, что он наконец очнулся. И, с одной стороны, болела голова, но с другой – чесался нос и сильно хотело пить. Так что пора бы прекратить изображать из себя безжизненное тело и перестать валяться.
- Парень, ты жив? – спросил у него чей-то женский голос с нотками скуки и перманентного хамства. Никаких мыслей о его владельце не было.
«Это ко мне обращаются?» - меланхолично подумал Шукаку и решил притвориться мёртвым.
А вдруг сработает?
- Шука-а-ку-у... – протянул кто-то ещё, и на этот раз что-то было в этом отдалённо знакомое. Хорошенько поразмыслить над этим тануки не успел.
- Да у него ж глаза открыты! – возмущённо, голос номер один. - Подъём!
Ему повезло – он успел перевернуться на бок. И глухо застонать от боли в затёкших конечностях. Ох, несчастные его ножки, несчастные его ручки, что ж больно-то так...
- Сейрам, ты чего сделала? – недовольно.
О, знакомое имя... Шукаку блаженно улыбнулся в пустоту и начинал всерьёз думать, как бы отключиться обратно.
- Я ж тихонько! – громко, даже слишком; тануки отвык от шума - И вообще мимо.
- Ты его чуть не убила, - такое же недовольное фырчание, но, кажется, в его смерть от чьих-то неизвестных рук – или ног? – мало кого волновала на самом деле.
- Да говорю, я не сильно била! – уверенно или самоуверенно. – Ну, не так сильно, чтобы пробить песок, - с сомнением.
Стало тихо, Шукаку расслышал интригующее мычание. Парень даже едва не поддался любопытству и не посмотрел, что там такое происходит, как голос номер два – тот, что он смутно помнил – сказал, строго, но тихо:
- Сейрам, а иди-ка ты... К Хинате.
Пауза.
- Ладно, - резко. - Как скажешь, - почти с сарказмом. – Хината-чан, иди сюда, я буду плакаться тебе в куртку!
Незнакомый Шукаку голос стих, негромкий топот ушёл в сторону. Силы быстро возвращались: головная боль проходила, а в мышцы лишь легонько пульсировали, как после долгого бега трусцой после болезни. К тому же, ему всё ещё хотелось пить, поэтому парень всё же предпринял попытку принять вертикальное положение.
Как ни странно, у него даже вышло; тануки сел, слегка заваливаясь на спину, мотнул головой и охнул. Но упасть обратно ему не дали – маленькая, но сильная рука уверенно подхватила под руку, дав ему время сориентироваться, а тёплые пальцы ласково смахнули со лба мешающиеся волосы.
- Ты как? – спросили у него совсем-совсем близко, почти на ухо.
- Хреново, - просипел Шукаку, и горло как наждачкой полоснуло. – Как с похмелья.
«Это мой голос? Нет, это не мой голос. Он слишком мерзкий и высокий, чтобы быть моим», - хотелось ему добавить или же хоть как-то ещё выразить своё недовольство.
Кошмар какой.
- С похмелья, говоришь? – понимающе. - Это серьёзно.
Шукаку не успел ничего понять, как в его руках оказалась полная походная фляжка. Видимо, некто был прекрасно осведомлен с понятием похмелья и всем прелестями, к нему прилагающимися. Парень поспешно кивнул, заменяя этим жестом благодарность, и припал к прохладному горлышку, жадно глотая. Лишь со второго глотка он осознал, что в фляге не вода, а терпкий брусничный сок; не этого года точно, но какая разница? Напиток придавал сил, освежал и бил в голову лёгкой горечью, с лёгкостью дав фору любому лекарству. Ему казалось, что ничего вкуснее и лучше тануки в жизни не пробовал – а жизнь у него была не такая уж и короткая.
Вдруг фляжку бесцеремонно вырвали у него из рук. Шукаку внимательно посмотрел на свою руку, будто ожидая того, что фляга вновь окажется в ней, а затем посмотрел налево. И к своему удивлению обнаружил рядом с собой Гаару.
Вот и нашёлся джинчурики.
- Мог бы и попросить, - заметил тануки, ощущая странную неловкость. Но ничего более умное для первого их нормального контакта не придумалось.
Зато голос нормальный вернулся!
Собаку не ответил, так как был занят опустошением вожделенной фляги. Сделав глоток, он удивлённо посмотрел на флягу – видимо, тоже ожидал, что там просто вода – и вдруг залпом выпил всё до капли. Шукаку тоскливо проследил за действиями Гаары, но его физиономия, которая осталась привычно мрачной, не могла омрачить общей радости. Собаку с подозрением прищурился на него, и тануки захотелось расхохотаться.
- Твой голос другой, - негромко сказал Гаара.
Забавно. Шукаку надеялся услышать что-то про человеческий вид и размеры – именно на это он сам сначала обратил бы внимания. Но, с другой стороны, их разделение оставила свой след: звон ломающейся цепи всё ещё эхом обитал на краю слышимости.
- Да не изменился он нифига... – парень рассеянно почесал в затылке; это когда он там голову мыл в последний раз. - Мой голос был таким всегда. Просто ты не удостоился великой чести услышать его раньше.
Собаку никак не отреагировал на его слова, но Шукаку был готов поклясться, что мальчишка хотел пренебрежительно фыркнуть.
- Хорошо, что ты тоже очнулся.
Гаара кивнул и глянул куда-то наверх и вправо. Тануки, проследивший направление его взгляда и собравшийся наконец поблагодарить неизвестного спасителя, быстро полюбовался на маленькую знакомую ладонь с красно-рыжим ободком вокруг запястья, поднял голову и еле сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу.
Вот же ж дурья башка, и как только мог не признать!
Шио понимающе ухмыльнулась и скрестила руки на груди. Девушка нее могла разобраться в эмоциях: их было много, они зашкаливали и вот-вот вырвутся на волю.
И вдруг её прорвало – кицунэ то ли радостно взвизгнула, то ли вскрикнула и бросилась ему на шею, хохоча. Ей не было смешно, но ей было радостно. Тёплые широкие руки Шукаку обхватили её, девушка заболтала ногами; тануки начал болтать, но говорил бессмысленную чушь, а Ёко то и дело его перебивала просто потому, что давно этого не делала.
Слишком давно они не виделись.
Слишком долго Шио была одна, скучая по самому близкому своему другу. Их несло в потоке слов и искрящегося фонтаном восторга, и остановиться не было никакой возможности.
Под конец Ёко крепко обняла его, чувствуя, как её саму обнимают точно так же, едва не до боли в рёбрах, взъерошила песочные волосы и облегчённо выдохнула. Один из её маленьких узелков беспокойства развязался.
- Эй, - неожиданно тихо сказал Шукаку.
- М? – лениво.
- В норме?
Девушка призадумалась и кивнула. Пока что всё было хорошо – она сдвинулась с мёртвой точки на крохотную ступень. Это уже было больше чем ничего, а рядом с Шукаку хотелось верить в оптимизм.
- Я рад, - устало отозвался Шукаку.
- Это я должна была сказать, - отшутилась Ёко от его тона и несильно пихнула в плечо. – Дурак.
Тануки засмеялся и повалился на спину. Повязка – тонкая бежевая полоса ткани с геометрическим тёмным узором – сбилась со своего место и съехала с одной стороны к брови, а с другой, наоборот, заставляла его волосы стоять дыбом. Кицунэ недовольно цокнула языком и, строго нахмурившись, привела повязку в порядок, аккуратно подвязав ею волосы Шукаку через лоб. Без неё парень вечно жаловался, как ему мешаются непослушные пряди.
- Вы знакомы? – нарушил тихим и осторожным вопросом их идиллию Гаара
Шио и Шукаку не решили, кто именно из них будет отвечать, а так как выбирать – долго, говорить они начали одновременно и наперебой:
- Конечно!
- А ты как думал?
- Лучшие друзья.
- Уж двести лет как.
- А это много.
- Даже для нас.
- Вот так.
Собаку кивнул, показывая, что понял, надеясь прервать их речь: оба почему-то страшно затараторили. Однако в нём проснулся интерес, так как что-то подсказывало, что «двести лет» - не фигуральное выражение.
Шукаку сел и потянулся, а Ёко, отлипшая от него, деликатно уточнила, не обращаясь ни к кому конкретному:
- А вы, как я понимаю, уже успели решить ваши... ммм... разногласия? – тихо.
Девушка отлично понимала, насколько это тема щекотливая, но Гаара не пытался немедленно убить Шукаку и смотрел скорее непонимающе-заинтересовано, чем с жаждой крови. Что касательно Шукаку, кровавые расправы не были в его характере вне боя и задолго до полнолуния, когда у любого тануки чуть ехала крыша.
- Относительно, - ответил именно Собаку, а в его пристальном взгляде в сторону Шукаку мелькнуло неверие. Сейчас в нём Гаара видел лишь призрак того ужасного существа, запертого в нём раньше, но в то же время понимал, что это он и есть. Как там она сказала? Разногласия? Ну, Гаара понял, что во время заточения Шукаку не мог сдерживать инстинкты; чакра и организм пытались защищать хозяина, наплевав на его личные качества и мнение по этому поводу, находя подпитку в убийствах и крови и ища хоть какую-то лазейку, чтобы освободиться. И сейчас, когда потребности в этом не было, тануки просто пришёл в странную – или нормальную, но ужасно непривычную – норму.
Пока это было всё, что Собаку знал.
Пока этого вполне хватало.
О том, что это всё обман и перед ним не Шукаку, Собаку даже не задумывался. Сосущая пустота в груди была тому подтверждением, и Гаара доверял себе. Других доказательств ему не требовалось.
Вдруг Собаку вспомнил кое о чём и с удивлением обнаружил, что его это волнует. Когда личные проблемы, бывшие с ним всю сознательную и не только жизнь, исчезли, Гаара вспомнил о своих брате и сестре.
Но, интересуясь их судьбой, парень старательно изображал полное равнодушие. С этой новой эмоцией, которая ранее глушилась болью и обоснованным страхом в глазах родственников, ещё стоило разобраться – после и самому
- Что с Темари и Канкуро?
Шио небрежно пожала плечами и махнула рукой в сторону:
- Да вон валяются.
Собаку обернулся в том направлении, в котором она указала, и увидел свою команду, а так же ещё двух незнакомых ему шиноби; кажется, он видел их то ли на предыдущем этапе экзамена, то ли когда экзаменатор объявляла правила второго этапа у границы Леса смерти. Все четверо были без сознания, но ран Гаара не заметил.
- Нам пришлось их усыпить, - просветила его кицунэ без особого сожаления в голосе.
- Когда они очнутся?
- Скоро должны... Завтра? Да, наверное, завтра, - Шио мысленно попыталась подсчитать, но вряд ли бы у неё самой вышло точно: девушка не была сильна в ядах и транквилизаторах. - Хотя, подожди... Юмия!
Орочи послушно подошла. До этого Юмия не мешала, лишь смутно понимая всплеск чувств Шио. Шукаку же она вовсе видела впервые, хотя и была знакома с главой его клана – большого и разрозненного. Не факт, что тануки можно было считать именно кланом, но общий лидер у них был.
Тануки махнул девушке рукой, но был рад, когда Ёко поднялась с земли, и они отошли к родственникам Гаары. В Юмии было что-то нехорошее, но знакомое, хоть Шукаку и видел её впервые; то было тёмное, затхлое и далёкое от личности.
Некромант что ли?.. Или нет?..
А если да – с каких пор Шио с некромантами якшается?
Но чем строить догадки, лучше спросить как-нибудь потом у Шио. Шукаку сонно потянулся. Слева от него кашлянули, и парень задрал голову, щурясь на свет – девушка с длинными светлыми косами и не думала отойти куда-то в сторону, чтобы ему не слепило глаза.
Тануки далеко не сразу узнал в ней ту маленькую девочку, которая цеплялась за руку матери эльфийки и смотрела на него снизу вверх из-под светло-пшеничных прядей волос. Это воспоминание перекрестилось с недавним боем Гаары: бесконтрольность, хаос и чудовищные удары.
Хотя Сейрам уже в раннем детстве проявляла свои способностями, маленькими ручонками двигая мешающие ей тяжёлые предметы.
- Помнишь меня? – недовольно проговорила Хачи.
- Теперь да. Сейрам... эм?..
А вот фамилию он запамятовал отчего-то. Ц, это в голове ещё всё на место не встало.
- Хачи, - сухо. – Во всяком случае, это пишут на плакатах.
Шукаку непонимающе моргнул. Короткое «хачи» не было похоже даже на людскую фамилию, клан же, в котором росла Сейрам, определённо назывался иначе и сложнее. К тому же, что за плакаты? Розыска что ли?
Тануки осторожно взглянул на девушку и уже было осмелился спросить, но Хачи махнула рукой и уж очень нехорошо прищурилась, поэтому он вдруг резко передумал. Шукаку искренне не понимал, когда это Сейрам успела так вымахать. И стала ещё сильнее, весело прошибая с лёту песчаную броню, а проверять её силу вкупе с видимой вспыльчивостью на себе парень желанием не горел. Мало ли что, что у неё могло случиться за эти годы...
Но почему-то Шукаку был уверен в том, что он не слабо так попал.
Вдруг девушка, дразнясь, показала ему язык, и подмигнула, при этом каким-то чудом сохранив на лице ухмыляющееся выражение. Тануки сначала её не понял, а потом шумно фыркнул и рассмеялся.
- Будешь много думать, мозги выкипят, - одновременно и ядовито, и доброжелательно сказала Хачи. - Чего расселись-то? – грубовато обратилась она и к нему, и к Гааре. Собаку покосился на неё с опасением; посторонний этого бы не заметил, но в определённом смысле Шукаку посторонним не был.
Поднявшись, Шукаку повертел головой во все стороны, разминая шею и оглядываясь, и заметил девочку лет тринадцати с короткими тёмными волосами, выглядевшую крайне неуверенно, но, в то же время, она с робким любопытством поглядывала на него и Гаару. Девочка была симпатичной и обаятельной, с большими фиалковыми глазами. Её маленькие и отчего-то почти не истерзанные тренировками руки теребили ткань бежевой толстовки.
- Привет, - открыто поздоровался Шукаку. Общительный, он любил новые знакомства.
- Здрасте, - ответила девочка тонким голосом и, кажется, попыталась вжать голову в плечи. Забавная, но ему нравилось.
- А, знакомься, это Хината, - Сейрам указала ладонью на новую знакомую, - Хьюга по фамилии, она же Хината-чан.
Хината пробормотала ещё одно «здрасте», а Хачи добавила, показывая уже на тануки:
- А это Шукаку, и он придурок.
- Эй! – возмутился упомянутый придурок столь скорой характеристике. Рискуя получить по лбу, Шукаку начал увлечённо спорить с Сейрам, а та то ли раздражалась от этого, то ли её веселила его болтовня. Гаара тихо отошёл в сторону, не желая попадать под горячую руку – ничью. Слышать всё более и более повышенные тона спорящих он был явно не готов: Собаку очнулся на каких-то пару минут раньше, но истощён был сильнее.
Хината же не знала, куда себя деть. Да и Шукаку...
Ну, не похож он на демона, не похож! Получается, Шио ей точно не лгала?..
Но додумать свою мысль она не успела, так же как Шукаку и Сейрам не успели совсем сцепиться, а Хачи – начать драку; Шио быстро оценила обстановку и вклинилась между ними.
Ей богу, как дети.
- А ну, отошли от Хинаты со своими разборками! – ругнулась Ёко, приплетая Хинату частично просто так. Если б сцепились, то задели б не только её.
На Сейрам и Шукаку, который уже успел по примеру Хачи проникнуться природным – хоть и неизвестным для владелицы - обаянием Хьюга, это подействовало безотказно.
- Не обращай на них внимания, - повернулась к Хинате Ёко; после того разговора неловкость нет-нет, но проскальзывала, но пару раз они заговорчески переглядывались, словно это только их секрет. - Это, кстати, Шукаку.
Шио показала на тануки, который как раз решился поближе познакомиться с Юмией. И, несмотря на то, что парень старался поумерить болтливость и быть тише, Орочи всё равно не разделяла его стремление к контакту. Даже представлялась она как-то сухо и напряжённо. Сейрам, ржавшая над Юмией чуть в сторонке, приятно дополняла общую картину.
- Я уже знаю, - ответила Хьюга
- Да? Ну и хорошо.
Хината вдруг замялась. Девочка не была уверена, что стоит спрашивать, да и она знала – в теории – но всё же озвучила вопрос вслух:
- А... сколько у него... хвостов? – шёпотом.
- Один, - Ёко меланхолично пожала плечами. – Слабак.
- Сила не измеряется количеством хвостов! – мгновенно отозвался Шукаку, не поворачивая головы. Кицунэ рассмеялась, так как добивалась именно такой реакции; оба знали, что на деле слабаком она его не считала.
- Рефлекс? – усмехнулась Шио.
- Это не рефлекс, это правда, с которой кланы аристократов, вроде твоего, не могут смириться!
Тануки выглядел так, будто собирался назидательно погрозить ей пальцем.
«Аристократов?» - подумал на время забытый Гаара и с сомнением посмотрел на Ёко. Девушка не слишком подходила на аристократку, своре наоборот. В голове Хинаты пронеслись похожие мысли, но, в отличие отСобаку, она сама состояла в таком клане, а потому знала, что ожидать можно абсолютно чего угодно. Это она поняла ровно десять месяцев назад. Ханаби, будучи в свои шесть лет уже очень ответственной и холоднокровной, любимица отца, сосредоточенно заплетающая косички Неджи, мёртвым сном заснувшим после изматывающей тренировки, была зрелищем действительно уникальное. У неё было тогда настолько серьёзное выражение лица, будто она совершает священнодействие, что Хината тогда не стала мешать сестре. Проснувшийся же через пару часов Неджи так и не узнал, кто это сделал, а Хината обвела тот день красным маркером.
Шио заметила взгляд Гаары, но отнесла его не к своим словам.
- Ах да, забыла тебе представить, это Хината Хьюга, шиноби Конохи, но я попросила бы её не трогать и не пугать.
Хината смутилась от повышенного внимания к своей персоне и смогла только еле заметно помахать рукой, а Гаара коротко кивнул и представился. Это было довольно странно. Его имя редко кого интересовало, так как на любой миссии Собаку выполнял роль живого оружия, а в деревне все итак знали его имя. Впрочем, если бы и не знали, то навряд ли бы кто-то подошёл познакомиться.
- Стоп, стоп, стоп, я чего не понял, - встрял Шукаку. – Как ши... М-м?
Непонимающее мычание было вызвано тем, что Ёко зажала ему рот ладонью. Парень ещё что-то промычал, но, поймав выразительный взгляд подруги, послушно замолк. Девушка осторожно отняла ладонь.
- Но ведь это...
Ладонь девушки оперативно вернулась обратно.
- Потом объясню, - отмахнулась кицунэ.
Сейчас было не время и не место. Тануки ещё что-то возмущённо промычал, но Шио оставалась непреклонной, и вскоре Шукаку примирительно пожал плечами, и девушка руку убрала.
- Но почему? – уже более спокойно поинтересовался парень.
Если изначально в его воспалённой голове в схему не вписывалась сама Шио, то теперь никак не удавалось поместить в эту схему Хинату: шиноби селения Листа и, что важнее, человека, который почему-то в курсе.
- Мы всё ещё в Лесу Смерти, у нас на руках четыре человека в отключке, к тому же вы с Гаарой ещё очень уязвимы, - скороговоркой произнесла Ёко. - А объяснять долго.
- Сколько дней прошло? – спросил Гаара.
- С начала экзамена прошло примерно шестьдесят часов, сейчас середина третьего дня, - подала голос Юмия. – Сейчас мы в семи километрах от башни, если по прямой. Наркотик прекратит действовать через четыре-пять часов, но через три часа их состояние будет ближе к обычному сну.
- К тому времени, как они перейдут в это состояние, мы должны быть возле башни, - закончила Ёко за неё: разбудят ещё раньше времени, а это чревато.
- Ещё нужно добыть свитки, - добавил Собаку, только сейчас вспомнив о них. Хотя с его точки зрения, главной проблемой было найти того, у кого могли бы быть оные.
- Ой, совсем забыла тебе сказать, - осенило кицунэ. - Лови!
Поймав нужный его группе свиток неба, Гаара никак не выразил своего удивления. Собаку надеялся, что объяснения получит позже, а хорошей причиной подождать служил Шукаку: выглядящий, как человек, говорящий, как человек, но всё же не человек, - и то, что произошло в его собственном подсознании.
- Итак, нам надо с живым балластом преодолеть по меньшей мере семь километров по страшному лесу, наполненному дикими зверями и воинственными шиноби, и сделать это надо за два часа, - заключила Шио и вдруг весело улыбнулась. – Делайте ваши ставки!
- Не такой уж и страшный, - равнодушно сказала Юмия. – Час.
- Полтора, - предположил Шукаку, почесав затылок.
Ёко мысленно прикинула и подумала, что Орочи более права – при максимальной скорости они вполне успеют. Гаара и Хината недоумённо переглянулись, внезапно найдя в друг друге союзника по непониманию ситуации и происходящего.
Но тут до этого задумавшаяся Сейрам скептично хмыкнула и уверенно назвала невероятно малое время:
- Двадцать минут.
- Ты шутишь? – Шукаку недоверчиво посмотрел на Хачи. Конечно, он не гений тактики и вряд ли б смог рассчитать точно, но и не дурак – не успеют они за двадцать минут. – Это невозможно.
Шио и Юмия отмалчивались, по личному опыту зная, что Сейрам что-то задумала – просто так Хачи словами не разбрасывалась. И тут до Ёко дошло, так как при ней Сейрам разок пользовалась одним очень разрушительным, опасным и противоречащим многим законам логики способом передвижения.
- Нет... – категорически сказала Шио и медленно помотала головой.
- Да... – предвкушающе отозвалась Хачи: сумасшедшая на голову и все другие части тела.
- Нет, - с опасением. - Ты этого не сделаешь, - уже немного обречённо.
Кицунэ отлично знала, что отговорить от чего-то Сейрам было практически невозможно, несмотря на то, что Хачи была вдвое её младше.
- Ещё как сделаю.
- А ты о Хинате не подумала?
- Конечно, подумала, - уверенно или самоуверенно заявила Сейрам. - Я её понесу.
Уловив эти слова, Хината непонимающе моргнула. Девочка не была ранена или ослаблена, и могла сама идти... Конечно, может, она передвигалась медленней, но, если они так уверены в том, что опасности на пути не будет, то Хьюга бы старалась изо всех сил не отставать на своих двоих.
- А... зачем меня нести? Я же и сама могу... - не слишком уверенно заметила Хината.
Сейрам покровительственно улыбнулась и с гордость сказала:
- Как я – никто не может!
Шио тихо вздохнула и мысленно махнула рукой. Пускай. Лишь бы не угробила никого, а на деле, может, и вправду быстро управятся. Поймав непонимающий взгляд Хинаты, кицунэ постаралась ободряюще ей кивнуть: мол, жди, сейчас увидишь.
Бедная девочка...
Хачи запустила руку в суму на поясе, достала большой – в сравнении с обычным размером – свиток – и выполнила призыв. Гаара следил за ней и понимал, что это не призыв живого существа – тот выполнялся иначе – а освобождение из свитка предмета.
И Собаку оказался прав: в руках Сейрам появился тяжёлый молот с длинной и казавшейся тонкой рукоятью, украшенной простым орнаментом. Цилиндрический набалдашник был обит металлическими пластинами. Девушка вскинула руку и с лёгкостью перекрутила оружие над головой, давая ладони привыкнуть к тяжести оружия.
Шукаку в первое мгновение на молот вытаращился: частично удивился, частично было слишком непривычно видеть его в тонких девичьих пальцах. К тому же, загадкой было, откуда молот у Сейрам... Хотя он мог и спутать.
Парень бочком, но шустро подобрался к Шио.
- Это ведь он, да? – шёпотом спросил тануки и сразу же начал рассуждать вслух. – Гьюки с ним не расставался... Но он не мог отдать его... с другой стороны - ведь она его дочь. Хотя еет, она была ещё маленькой тогда... Так откуда?
- Сказать честно? Понятия не имею.
- Да ну? А разве она не с тобой таскается?.. – озадаченно.
В детстве Сейрам по-детски любила Шио, возможно, потому, что в их компании именно она была самой младшей, не считая самого Шукаку, поэтому тануки выстроил в голове предположительную схему событий – Шио уходит из дому, чтобы в итоге оказаться здесь и освободить его, а Сейрам – за ней, за ней... Не только смутно, но и к тому же, в итоге, слишком спешно.
- Мы с ней некоторое время не виделись, - негромко проговорила Ёко. - С год назад только снова встретились: у неё молот, а в городах Облака плакаты розыска. «Беглянка Хачи», до других стран не дошло. Что произошло, откуда оружие? – девушка хмыкнула и пожала плечами; кажется, если её и волновало это раньше, то теперь уже нет. - Кто б знал...
Шукаку посмотрел на Сейрам, которая в данный момент проверяла балансировку молота, и подумал, что расспрашивать не будет. Раз Шио не знает, то ему Хачи не расскажет; зато ясно, откуда появилась фамилия-прозвище.
Хачи, восемь, восьмёрка. Небось, показала одно из высших обличий во время боя – случайно или нет...
Сейрам взмахнула молотом и указала им куда-то по диагонали влево.
- Эй, башня-то в той стороне?!
Юмия кивнула, хоть Сейрам и стояла к ней спиной, и бросила короткий взгляд на Шио. Та тоже кивнула – дала добро. Кицунэ вдруг пришло в голову, что это может быть забавно, а потому девушка решила сделать так, чтобы травм не было: знаком указала Орочи, чтобы она взяла Шино и Кибу, а Гаара понял её без слов, и Темари оказалась у него на руках. Собаку держал сестру достаточно бережно, но было неясно, она балласт для него или нет. Для себя Ёко вполне честно выбрала увесистого на вид Канкуро: ей было сложнее, так как если Хачи и Юмия помогут себе чакрой, то кицунэ было проще этой чакрой что-то спалить – та не слушалась и рвалась показать миру истинную природу.
Хотя получалось, что Орочи была нагружена больше всех, но Шукаку просить не стоило. Парень ещё не знал, какой сейчас будет фейерверк.
Хачи сплюнула в сторону, приосанилась и направила чакру к спине. Энергия послушно перетекла, куда надо, обтекла её за пределами тела, приняла нужную и исконно верную материальную форму, и в следующее мгновение Хината тонко взвизгнула: тёмное щупальце чакры незаметно очутилось возле неё и, обвив за талию, подняло невысоко над землёй. Шио покачала головой и оглянулась на Канкуро за молчаливой поддержкой, но просыпаться тот не собирался.
Хьюга быстро поняла, что делать с ней ничего такого не собираются, и тихонько попросила Сейрам:
- Пусти, а?
- Да не трусь ты, - небрежно бросила Хачи; чакра подтянула Хинату к ёе спине. – Цепляйся за шею и держись крепче. Я тебя, конечно, держу, но мало ли...
Девочка послушно обхватила восьмихвостую руками, а чакра Сейрам держала крепко – щупальца стальной хваткой прижали Хинату к чужой спине и зафиксировали ноги. Украдкой Хьюга насчитала восемь – неужто хвосты?..
Как бы там ни было, из-за этого никакой нагрузки на руки не ощущалось.
- Руки в замок сцепи, правой за левое запястье. Ага, ну как-то так... Ой, только волосы не прижимай!
- Извини, - сказала Хината, еле сдерживаясь, чтобы не чихнуть: светлые волосы щекотали ей лицо и нос.
Шио нервно подёргала Шукаку за рукав, понимая, что уже вот-вот, и приготовилась хватать Канкуро: боясь ему навредить, девушка собиралась действовать быстро и не трогать парня раньше времени.
- Шукаку, - тихо произнесла она, не сводя глаз с Хачи; мышцы на голых ногах той еле заметно напряглись, Сейрам подобралась...
- Чего?
- Держись...
- За что?
- За что-нибудь! – завопила Ёко как можно громче – зачем, почему? да просто так! – и вцепилась тануки в локоть.
Потому что Хачи без предупреждения размахнулась и ударила молотом по земле. В воздух полетели камни гигантских размеров и земля, она же ушла из-под ног Шукаку. На краю слышимости он чудом различил крик Хинаты, которая оказалась в эпицентре хаоса вместе с Сейрам, но всё заглушил грохот нового удара, и парень спешно перепрыгнул на один из ближайших крупных камней. Затем на следующий, и ещё на следующий... Перебирать ногами в такт с висевшей на нём Шио оказалось не так уж и сложно, так как вариантов, куда ступить, было предельно мало, и тануки быстро освоился со странным способом передвижения по поднятой ударной волной в воздух земле. Где-то сбоку мелькнула Юмия: она не только берегла свою ношу, обвитую тёмно-фиолетовыми энергетическими жгутами, но уворачивалась так, что камни, казалось, летели мимо неё. У Гаары было проблем меньше – его песок никуда не делся и исправно защищал хозяина и его сестру. Шукаку ощутил укол зависти, так как где его собственный личный песок, что защищал его давно, был неизвестно где.
А Сейрам начинала входить во вкус. То, что Хината чуть ли не душила её, крича на ухо, ей не мешало. Не волновало. Глыбы и земля были везде, мир словно перевернулся вверх дном. Хаос, царящий вокруг, созданный её рукой, жил отдельной жизнью, и Хачи, опьянённая, сносила всё новые преграды на своём пути и неслась вперёд. Губы сами собой растянулись в безумную улыбку, залежавшийся без дела молот – приходилось его прятать, чтобы не узнавали лишний раз - радостно пел в руке, благодарно отзываясь мелкой дрожью в рукояти, а глаза хвостатой переливались жидким золотом.
Камни летели отовсюду, непонятно было, где земля, где небо, и куда ставить ногу, казалось бы, какое тут веселье, но Шукаку захватила какая-то неясная эйфория. Этому ещё здорово способствовали радостные вопли Ёко под боком. Поэтому тануки, просидевший слишком долго взаперти, азартно уворачивался и тоже орал что-то невразумительно под аккомпанемент оглушительного грохота, ощущая во рту пыль и не успевая отплёвываться.
Башню уже было видно, и она стремительно приближалась, поэтому Шио решила, что пора сворачиваться, иначе Сейрам снесёт заодно и башню вместе с экзаменаторами и дошедшими до финала участниками - с неё станется. К тому же, все члены группы должны быть в сознании и невредимы, и Ёко уже было сложно контролировать чакру и не спалить Канкуро какую-нибудь часть гардероба.
А значит определённо пора тормозить.
- Сейрам! – крикнула кицунэ. Ноль внимания, как и ожидалось. Хачи находилась в блаженном экстазе от царящего разрушения и прерываться не собиралась.
Шио покосилась на Шукаку, но, увидев его лихорадочно блестящие глаза, поняла, что помощи от него не дождёшься. Ну и шут с ним. Девушка решила пойти другим путём.
- Хината! – закричала она снова как можно громче. - Сделай что-нибудь!
Судя по тихому писку где-то впереди, Хината услышала. А судя по интонации этого писка, она не представляла что делать.
Но, несмотря на это, минут через пять Сейрам прекратила махать молотом направо, налево, по диагонали, а новые глыбы престали подниматься в воздух. Шио неожиданно поняла, что они довольно высоко.
И как они только тут очутились?
Падение было весёлым, как и краткое путешествие, а приземление относительно удачным. Хинату они оставили в с виду безопасном месте – присматривать за товарищами, и прошли ещё метров двести в сторону башни. Там кицунэ поспешно, но осторожно опустила на землю Канкуро. Одежда марионеточника слегка дымилась, но в целом – ничего серьёзного.
- Ну и зачем ты хотела поджечь брата Гаары? – полюбопытствовал Шукаку, присев на корточки и потушив искру на рукаве Канкуро.
- Если бы я хотела его поджечь, от него бы уже осталась кучка пепла, - зловеще и слегка угрожающе отозвалась Ёко на беззаботный тон друга, и добавила невозмутимо: А от отсутствия одежды ещё никто не помирал.
Тануки усмехнулся, но всё равно успел заметить странное выражения лицо подруги. Будто она что-то скрывает. Да и раньше у неё был отличный контроль над чакрой. Что-то не так... Но парень решил сейчас об этом не задумываться и не лезть с вопросами. Захочет – сама расскажет, как было всегда и раньше.
Шукаку очень надеялся, что это не изменилось.
- Как только они очнутся, - обратилась Шио к Гааре, - дай и воды. Тем больше они выпьют тем лучше, у них сейчас почти обезвоживания.
Собаку кивнул, показывая, что понял.
- Мы в башню, догонишь, - бросила она, и Ёко, Юмия и перепачкавшаяся в земляной пыли больше других Сейрам скрылись за деревьями в направлении башни. Шукаку, поколебавшись, побежал за ними: так привычно быть с Гаарой, но стоило начать отвыкать.
Собаку проводил из взглядом.
Шумные.
Да, шумные. Впрочем, Собаку не сказал бы, что рад их уходу, но сейчас отсутствие свидетелей было только на руку; парень не хотел, что бы кто-то видел его волнение. Гаара тихо выдохнул и сосредоточился. Защита работает, но всё же...
Когда песок послушно вытек из бутылки, Собаку вздохнул с облегчением. Чтобы проверить послушность своего оружия и в целом части себя, Гаара начал играть с песком, как когда-то в детстве, когда отец только начал от него отдаляться, и его маска дружелюбия пошла трещинами, а маленький мальчик оставался в тёмной комнате совсем один. Собаку заставлял песок просачиваться сквозь его пальцы, кружить вокруг него, закручиваясь в спирали, формировал из него странные фигуры. Песчинки легко повиновались даже мимолётной мысли, выдавая его душевное состояние; казалось, они стали слушаться лучше.
И Гаара был рад. Рад, потому что боялся, что способность управлять песком исчезнет. Как только он понял, что в нём уже нет Шукаку – сосущую пустоту где-то внутри трудно было с чем-то спутать - липкая сетка незнакомого страха облепила его, как паутина, и слетела только сейчас, потому что Собаку весьма смутно представлял свою жизнь без этого. В детстве его веселило это, позже он ненавидел собственную силу и порой мечтал избавиться, но никогда не задумывался, что без неё будет делать.
Убрав песок обратно в калебас и закупорив его, Гаара прислонился к дереву, направил взгляд к лесу и приготовился ждать.

У Канкуро раскалывалась голова. Как говорится, раз болит, значит живой: у трупов болеть нечему. Уже неплохо.
Последнее, что помнил марионеточник перед тем, как его вырубили, была крохотная игла, вонзающаяся в шею сестры. Острое беспокойство пронзило его, парень вскинулся, но усилием воли взял себя в руки. Сначала стоило осмотреться.
Канкуро сел и огляделся. Сначала он увидел лежащую на земле Темари; девушка то ли спала, то ли была без сознания, но дыхание её было ровным. А затем – Гаару, который стоял к нему спиной, облокотившись на ближайшее дерево. Убедившись, что никакой угрозы, не считая потенциально опасного младшего брата, нет, средний Собаку бросился к Темари и пошатнулся: он ещё не до конца пришёл в себя. Гаара чуть повернул голову в сторону брата.
- Она скоро очнётся. Не шуми.
Марионеточник вновь опустился на землю и присмотрелся к сестре - и вправду, Темари уже слабо шевелилась. Во рту пересохло настолько, что говорить Канкуро не мог, а если б и мог, то разговаривать с Гаарой не было не малейшего желания. Поэтому парень стал прикидывать, сколько дней прошло с начала экзамена. Канкуро так увлёкся этим, что фляжку, которая прилетела прямо ему в руки, он еле поймал в самый последний момент. Собаку удивлённо посмотрел на младшего брата – а больше некому - но взгляд упёрся ему в спину. Точнее – в бутыль с песком.
Канкуро выпил залпом почти половину, хотя от ледяной воды едва не болели зубы, и едва ни забыл оставить Темари пить тоже.
- Когда она очнётся, пойдём в башню, - бросил Гаара и вроде как собрался куда-то уйти. В другое время марионеточник и не подумал бы его останавливать, но сейчас не тот случай.
- Подожди! – окликнул его Канкуро. - Какой сейчас день?
- Третий. И вот...
Младший Собаку небрежно швырнул в сторону брата два свитка и, судя по шуму воды, ушёл в сторону реки.
«Чего и стоило ожидать, - без особого удивления подумал Канкуро, убирая свитки неба и земли в сумку. – Это же Гаара. Наверное, злится на нас за задержку».
Хоть брат и сказал, что Темари скоро очнётся, ждать пришлось достаточно долго. За это время Канкуро успел не только окончательно прийти в тебя, но и получше осмотреться, не теряя из виду сестру. Их группа была недалеко от башни, гораздо ближе, чем он думал, река текла по правую руку от неё, а в паре шагов от их псевдо-лагеря тёк тонкий холодный ручей: видимо, рядом был источник, из которого, возможно, Гаара и набрал воду. После этого Канкуро без дела ходил туда-сюда по поляне, прерываясь пару раз на короткий поверхностный сон. И только когда солнечные лучи стали окрашивать небо в золотистый цвет, Темари, наконец, очнулась.
- М... – болезненно, устало, тихо - Что произошло?..
Старшая Собаку села, держась за голову, и определённо поспешила. Канкуро, придерживая девушку за плечо, подал ей фляжку.
- На, выпей. Нас вырубили, но Гаара всё уладил.
- И где он сейчас? – спросила Темари после того, как уняла жажду.
- Когда я очнулся, был здесь, - парень неопределённо махнул головой в сторону, куда ушёл Гаара. - Потом ушёл куда-то.
Девушка качнула головой, потирая виски.
- А...
- Третий день, свитки у нас есть.
Потом сидели молча. Канкуро пришло в голову, что могли повредить оружие, а брат за этим вряд ли следил, а потом сел проверять Карасу. Темари, не спеша, опустошала флягу – средний Собаку наполнил её вновь - и изредка посматривала на Канкуро. Своё оружие она уже проверила и убедилась, что веер не порван, а на отполированном до блеска каркасе нет ни царапинки. Только он был весь покрыт пылью, впрочем, не только он. Вон как Канкуро чертыхается, вытряхивая пыль и песок из своей марионетки.
Скоро вернулся Гаара. Он посмотрел на родственников так, будто впервые их видел, но ничего не сказал и просто молча пошёл в сторону башни. Ничего в этом странного не было, так как различать эмоции младшего Собаку в его обычном состоянии всегда было трудно, но Темари показалось, что в нём что-то неуловимо переменилось
- Канкуро, ты не заметил, что в Гааре что-то изменилось? – осторожно и очень тихо спросила она, надеясь, что Гаара отошёл достаточно далеко и не услышит.
- Изменилось? – непонимающе, но Канкуро задумался. - Да, нет, ничего. И вообще, ты только очнулась, вот тебе и мерещится после транквилизатора.
Нельзя было сказать, что она только очнулась, но Собаку и вправду ещё не очень хорошо себя чувствовала и поэтому мысленно согласилась с Канкуро.
Конечно, ей померещилось.
И всё же Гаара всегда напоминал ей натянутую струну, вечно ровную, но напряжённую, готовую в любой момент оборваться актом безумия, чьё напряжение могли ослабить лишь убийства других людей. А сейчас он был просто спокоен. Или равнодушен. Но обычной напряжённости – тронешь и взорвётся - в нём не чувствовалось. Словно что-то в нём переломилось за эти три дня. Сломалось, оборвалось. Его взгляд, которой Темари случайно удалось поймать, был каким-то потерянным.
Хотя, наверняка, ей это только померещилось.

На закате третьего дня второго этапа остатки боли быстро покидали Анко. Наверно, именно поэтому в её улыбке было чуть меньше кровожадности, а данго казалось женщине вкусней обычного. Даже Орочимару не мог испортить эту волшебную минуту, ибо Митараши была здесь, в башне, и лениво поглядывала на экран, где выводились изображения с нескольких камер наблюдения, а саннин был где-то... где-то там...
И хоть Анко очень надеялась, что «там» - это как можно дальше от неё, но когда в дверь настойчиво постучались, она подумала, что лучше бы это был её бывший учитель. Его хоть убить можно без зазрений совести за нарушение её редкого покоя. Вот только вряд ли Митараши мучила совесть, убей она кого-то другого, но, во-первых, если это свой, то простым выговором от Третьего она не обойдётся – а это немало, старик умел капать на мозги. И, во-вторых, Орочимару действительно мог постучаться. С него станется.
Но ей не повезло, и Анко, позволив благоразумию взять вверх, всего лишь огрызнулась на ворвавшегося в комнату тюнина. Правда, уж больно невыразительно – ей даже самой не понравилось.
- Что там ещё?
- У нас там п-проблемы с количеством участников, - запинаясь, сказал парень, новичок, видимо, а экзамен работа напряжная.
- Что, группа пришла не в полном составе, и они просят, чтобы их пропустили в следующий этап? – лениво поинтересовалась Митараши. Такое вполне могло быть, и за это Анко точно кого-нибудь убьёт. В конце концов, правила она ясно объяснила, а это так...
Позёрство.
А позёров Анко не любила.
- Не совсем, - очень тихо сказал шиноби, будто надеясь, что его не услышат: очень вероятный гнев раздражённой на мир Митараши в первую очередь обрушится на него.
- М?
Изящная бровь Анко вопросительно изогнулась, так как рот был занят последним шариком данго. Да и к тому же красным – самым вкусным.
- Один лишний.
Женщина едва не подавилась. С трудом проглотив сладость, Митараши села и вперила взгляд в тюнина:
- Повтори-ка, что ты сейчас сказал?