Obsession. Глава 3.

- Наруто!
Я, услышав знакомый голос, обернулся, и с удивлением увидел у себя за спиной Саске с какой-то девушкой.
То была блондинка с пронзительно-голубыми глазами и губами, расплывшимися в усмешке, подобной учиховской.
Она помахала и поманила к себе. Саске стоял в ожидании.
Я пересёк коридор, переполненный народом из-за первого перерыва, и подошёл к ним.
- Привет, Наруто… у меня к тебе просьба…
Как всегда спокойную речь Учихи прервала девушка, якобы незаметно ткнув его в бок локтём.
Саске поморщился, закинув руку на плечо девушки и еле заметно придавив её шею.
- Это Ино Ямонако.
Мы с Учихой обменялись насмешливыми взглядами от осознания, что эта девушка уже мне знакома.
- Она моя старая подруга. А это Наруто…
- Узумаки, - тут же сказал я, не рассчитывая, что Учиха знает мою фамилию.
- С ним мы учимся в одной группе.
Девушка кивнула, протянув руку для рукопожатия. Я еле сжал её пальцы, чуть смущённый и растерянный и отчаянно желающий уже перейти к делу.
- Нам нужны некоторые фотографии. Я решил, что ты можешь нам помочь.
Я выжидающе смотрел на Саске.
- Один из кабинетов свободен. Там неплохое освещение. Съёмка займёт не больше перерыва.
- Я не прочь была прогулять пару и сделать всё в коридоре, но Учиха был против.
Голос девушки оказался каким-то слащаво-наигранным, из-за чего я невольно поморщился.
Я не мог понять, что и перед кем она пыталась разыграть.
- Так ты не занят на этом перерыве?
Я поспешно кивнул, а Учиха уже ушёл на пару шагов вперёд.
Ино догнала и вцепилась ему в руку своими тонкими пальцами.
Что-то меня в ней раздражало, но я не мог понять что.
Была она как будто соткана из одной большой и красивой выдумки.

*

- Де-е-ей, - протянул Сасори, валяясь на кровати.
Сегодня они твёрдо решили не идти на первую пару.
Блондин выглянул из-за дверцы шкафа, в котором копался последние пятнадцать минут, показав, что внимательно слушает.
- Ты помнишь, мы с тобой как-то опаздывали на пару, и там… две девушки целовались в коридоре?
Дейдара удивлённо вздёрнул брови, всем своим видом показывая, что ему не нравится этот разговор.
- Ну, помнишь?
- Да, я помню. Ближе к делу.
Сасори раздражённо усмехнулся и сбросил с себя одеяло.
- Одна из них была блондинкой. Кажется, первокурсница.
Дейдара закончил своё занятие и теперь внимательно смотрел на Сасори.
- И она ужасно похожа на тебя, - заключил красноволосый.
Повисла напряжённая тишина, въедавшаяся своим отвратительным звоном в самую глубь сознания.
- И что ты этим хотел сказать?
- Ничего. Просто… похожа.
- С каких это пор ты смотришь на девушек?
- А ты часто видишь, как они целуются посреди пары на скамейке напротив нашей аудитории?
Сасори засмеялся.
Дейдара сел на корточки возле кровати, наклонившись к самому лицу своей любви.
- Мне только что было больно.
-Что? – Сасори удивлённо уставился на блондина.
- Мне только что было больно это слышать.
- Что за чушь, Дей…
- Это ты у нас мастер до боли. А мне она не нравится. Точнее... в общем, мне было неприятно.
- Господи, да это же какая-то девчонка! Не морочь себе голову раньше времени!
Сасори чуть приподнялся, из-за чего расстояния между их лицами практически не осталось.
Вместо страсти появлялось напряжение. Вместо желания – страх.
Испепеляющий взгляд голубых глаз пробирался под кожу.
- Я просто сказал тебе о своём чувстве. Мне было неприятно в эту секунду.
Дейдара поднялся, первой попавшейся резинкой завязал волосы в пучок и начал стягивать с себя спальную одежду.
- Посмотри на меня, Сасори. Посмотри и скажи, что ты меня любишь.
Красноволосый встал. Раздражение пропитывало каждый его жест.
Раздражение и беспомощность.
- Я люблю тебя.
Между их телами опять остались считанные миллиметры.
Между душами – целые пропасти.
Сасори накинул куртку на плечи.
- Я прогуляться.
Дверь приоткрылась.
- Я, честно, не хотел делать тебе больно.
Замок щёлкнул, оповещая о том, что в комнате стало на одного человека меньше.

*

Пустая аудитория была явно заброшенной. Эхо отражалась от стен, но освещение было действительно хорошим. Огромные окна, из которых струилось утреннее солнце. Мягкий свет сверху.
- Почему в этой аудитории нет занятий?
- Здесь что-то с вентиляцией. Большими группами невозможно сидеть.
Голос Ино внезапно поменял оттенок – стал мягким, приятным и практически искренним.
Мне оставалось только удивляться этой странной девушке.
Учиха был молчалив и безэмоционален.
Лишь иногда я видел в нём проблески участия от её прикосновений.
- Для работы нам нужны фотографии. Точнее, мне.
Она подала зеркалку, которая всё это время висела на её шее, но я не замечал.
- Что-то вроде «открытый поцелуй». Достали эти соприкасающиеся губы. В конце концов, в поцелуе самое важное – язык. Я очень ярко представляю себе эту картину, но мне нужна натура. К сожалению, целовать Учиху и рисовать одновременно я не могу.
Ино засмеялась, а я, чуть напряжённый, выдавил из себя:
- А пыталась?
Ямонако продолжала смеяться, и ломанность в моём голосе, кажется, не заметил даже Учиха. Саске подошёл к Ино, и они встали у одной из стен.
- Твоя задача – фотографировать как можно больше. И, наверное, с разных ракурсов. Но я думаю, проблем не возникнет, в конце концов, чутьё на прекрасное у тебя должно быть развито.
Учиха смотрел на девушку с болезненным равнодушием. Слишком устало для начала дня.
- Ты понял, Наруто?
Я кивнул, и Ино подошла к Саске ближе.
Он держал её за талию, слегка нагибаясь, чтобы дотянуться до губ. Их языки сплетались в причудливые формы, иногда случайно касаясь губ, иногда с силой проникая в чужой рот.
Лишь с третьей секунды я понял, что надо снимать.
Звук снимков путал мой и так сбитый с толку рассудок. Внутри рождалось странное ощущение.
Это было поистине впечатляющее зрелище – их сплетающиеся языки, разомкнутые губы и вся эта откровенность, вся эта эротичность, которая должна оставаться за стенами одной комнаты.
Ино была спокойной и ловкой, лишь слегка её ресницы подрагивали от наслаждения, и она чуть ближе прижималась к Саске.
Учиха был возбуждён, но до той черты, до которой приемлемо возбуждаться при поцелуе. Его руки беспорядочно шарили по телу девушки, но лицо оставалось холодно-спокойным. Я был уверен, что его руки двигаются сами по себе, так же, как и язык.
В конце концов, я действительно залюбовался тем, как они пробуют друг друга на вкус, искусно вытягивают друг из друга всё желание и задыхаются в полуоргазмах и от недостатка воздуха.
Внутри меня разрывало странное ощущение того, что я не должен был этого видеть.
Просыпалось тугое, болезненное осознание, бьющееся где-то между лёгких сожаление.
Чёрт возьми, это, наверное, безумно приятно – вот так вот целоваться.
Я не переставал нажимать на кнопку съёмки, и наверняка лишь это отрывало меня от того, чтобы полностью сосредоточиться на своих чувствах.
Лучше про них вообще не думать.
Их страсть заразительна – вот в чём причина. Они делают это так, что хочется оторвать их друг от друга и начать целовать.
Но кого?
Обоих?
Одновременно?
Мои руки на секунду дрогнули от смешка.
Язвительно-иронического смешка.
Ино оторвалась от Саске первая, глубоко вдохнув, будто всё это время провела под водой.
- Это было классно, Учиха, это было чертовски классно,- протянула она, отступая от Саске на шаг. – Я даже немного пожалела, что я не твоя девушка.
Ино посмотрела на меня, и на секунду на её лице проскользнуло что-то мне непонятное. Это выражение появилось лишь на мгновение, поэтому, когда она сделала шаг, чтобы забрать фотоаппарат, Ино снова выглядела странной девочкой с меняющимся голосом и приятной улыбкой.
- Лучше бы порадовалась, что я откликаюсь на твои сумасшедшие просьбы.
- Мы будем повторять, если мне не понравятся фотографии, - не терпя никаких пререканий, сказала девушка, просматривая фотографии.
Я уже не помнил, что я пытался снять. И что снимал. И как снимал.
Всё было как в тумане, и я прятал дрожащие руки.
- А мне нравится. Кажется, неплохо получилось.
Ино посмотрела на меня и улыбнулась ещё шире. Я ответил ей улыбкой, но чувствовал какую-то собственную несостоятельность, ненужность, в конце концов, мне казалось, что я просто оказался не в то время не в том месте.
- Если на тебя произвело это впечатление, то я советую привыкать, в конце концов, нам скоро работать с натурщицами и не все они старые девы, - протянул Саске, по-дружески положив мне руку на плечо. Я вздрогнул от этого нежеланного прикосновения и оказался в полном замешательстве.
- Саске, мне кажется, ты перебарщиваешь. На нём же лица нет. Я не думала, что в твоём окружении есть хоть кто-то, на кого поцелуи производят такое впечатление…
- Да нет же, Ино! Просто… это было действительно очень круто, - сказал я, пытаясь разбить образ пай-мальчика, нещадно навязанный тем блондином.
Учиха довольно усмехнулся, принимая достойный комплимент.
- Саске, а поцелуй меня ещё раз, а? – слащаво протянула Ино, вновь призывая брюнета к объятиям.
- Отстань, грёбаная нимфоманка, - Учиха перехватил её руки, но и в этих прикосновениях было что-то из серии жестов «для особых людей». Казалось, каждое их слово, каждое их касание друг друга – всё было каким-то исключительным, необычным, невероятно притягательным.
- Можешь приходить, когда снова полюбишь меня, - Саске усмехнулся и отпустил руки. Теперь Ино сама от него отходила.
- Да-да, Наруто, бойся его. У него болезненное самолюбие и нарциссизм. Он просто тащится от людей, которые его любят.
Учиха устало вздохнул, но её было уже не остановить – протяжные и слащавые речи полились из уст блондинки, и нам оставалось только усмехаться.
Когда мы выходили из аудитории, я поймал себя на мысли, что мне начинает нравиться эта девушка, а о своих ощущениях от произошедшего я старался не думать.

*

Sui

Как я и надеялся – я смог найти Ямонако Ино и без расспросов каких-нибудь других первокурсников. В столовой сидела только одна натуральная блондинка с покусанными губами и хорошей фигурой. Конечно, существовал какой-то небольшой процент, что это не та девушка, но я был более чем уверен, что Учиха не стал бы говорить так мало, если бы она настолько явно не бросалась в глаза.
- О чём ты думаешь, принцесса? – спросил я, подсаживаясь к ней за стол. Напротив неё стояли только кружка с кофе и куча сложенных в разные фигурки салфеток.
- О грустном мальчике.
Она подняла на меня глаза. Её взгляд казался глубоким и потрясающе пронзительным. Брови сложились в выражение какого-то сожаления, а на всём лице на пару секунду появился отпечаток болезненной чувственности.
- Да? И что же это за грустный мальчик?
Мне нравилась эта девушка. Она была пропитана внутренней мягкостью и всепониманием, а сверху покрыта женственностью и эротизмом.
- Кажется, кто-то неудачно влюбился. Мне всегда грустно смотреть на такое… - протянула она. Потом усмехнулась какой-то своей мысли.
- На твоих глазах когда-нибудь целовался любимый человек с другим?
- Кажется, попахивает драмой. Мне, честно, очень жаль. Но я не проникаюсь, у меня не было любимых людей, которые тем более целовались бы на моих глазах с кем-то ещё.
Девушка кинула на меня насмешливый взгляд и снова вернулась к собственным мыслям. Видимо, подсаживающиеся незнакомцы давно уже вошли у неё в привычку, настолько естественную, что даже не стоило обращать на них внимание.
- М… как бы ты отнеслась к тому, что я тебя люблю?
Она удивлённо вскинула брови.
- Я бы вначале удивилась, что я и сделала, а потом бы сказала, что ты чёртов фанатик.
- Нет, нет, принцесса, я влюбился в тебя только что. Ровно в тот момент, когда ты так изящно изогнула бровки.
Она была непробиваема. Честное слово, она, видимо, слышала признания каждый день.
Она была испытана жизнью и пропитана бесчувственностью ко всему, что не считала важным.
- И как же тебя зовут?
Она с ещё большей насмешкой посмотрела на меня.
- Теперь модно признаваться в любви, а потом спрашивать имя? Чушь.
Теперь я не удержался от усмешки. Надоело держать лицо чувственно-влюблённое, заинтересованное и понимающее. Теперь я привычно ухмылялся, а глаза наверняка приобрели своё обыкновенное неудовлетворённо-ищущее выражение.
- Нет, на самом деле я знаю, что тебя зовут Ямонако Ино, правда, я не твой фанат, а всего лишь друг Саске, который сказал, что ты сможешь раздобыть мне неплохих галлюцинаций для прекрасных работ в стиле абстракционизма.
Теперь Ино откровенно рассмеялась. Мне даже на секунду стало приятно, что я избавил её от мысли о каком-то незнакомом мне человеке и занял их собой.
- Учиха в своём репертуаре. А я едва не поверила, что ты действительно меня любишь. Какая ирония.
Она откинулась на спинку стула, сделав глоток кофе и окончательно сбросив с себя любую задумчивость.
- Да, я могу достать неплохие вещи и, раз ты не знаешь, что именно тебе нужно, могу даже посоветовать.
- Только полегче, хорошо? Не хочу переусердствовать с учёбой.
- Учёбой? – она засмеялась мне в лицо. - Похоже, я просто-напросто не видела ещё преподавателя композиции, ибо ты далеко не первый, кто хочет за абстракцию высший балл…
Я, кажется, был даже немного расстроен этой новостью.
- У меня соперники? Какая жалость.
- Увы. Но я постараюсь достать тебе чего-нибудь получше. В конце концов, девушка ценит признания в любви, даже если слышит их в сотый раз. Даже когда они фальшивые.
Она улыбнулась, и я ответил ей тем же. Мы пару минут полюбовались друг другом. Действительно полюбовались. Она рассматривала меня, я рассматривал её. От разреза блузки до собранных в хвост волос, останавливаясь на губах и смотря на заляпанные тушью кончики пальцев.
Она мне нравилась, она определённо мне нравилась всем своим видом.
Ино спросила пару вещей насчёт оплаты, а потом ушла, не спросив ни телефона, ни имени. Я был несколько этим разочарован, поэтому тут же написал на салфетке и то, и другое и попросил одного из первокурсников подсунуть ей это при первой возможности – сам гоняться за ней я не собирался.

*

Sasori

- Только ты должен не двигаться, понимаешь? Это будет больно…
Мне плевать, ты ведь говорил, что я люблю боль.
Я ложусь на кровать, закидывая руки за голову, и закрываю глаза.
Ты изучаешь моё тело руками, ты осыпаешь его поцелуями, ты доводишь меня до того состояния, когда прикосновения становятся настолько привычными, что уже вовсе не обращаешь на них внимания, окутываясь дымкой возбуждения.
Ты кусаешь мой сосок, и я хмурюсь от боли. Ты прекрасно знаешь, что надо делать.
Сколько раз ты уже прокалывал чужую кожу иглами?
Я теряю тот момент, когда зубы заменяются иголкой и когда боль становится более терпкой, пробирающей насквозь.
- Чё-ёрт…
Ты насмешливо смотришь на меня, я жмурюсь от света. Я ухожу в себя, в боль, в абстракцию собственного разума. Глаза застилаются красным, тело изнывает под твоими прикосновениями. Я закусываю собственный язык.
Ты крутишь иглой внутри соска, я двигаю бёдрами, пытаясь скинуть тебя с себя, но почувствовав ещё большую боль от сопротивления, успокаиваюсь.
Я кусаю губы, я чуть дёргаю руками. Ты тяжело сел на бёдра из-за чего мой член скован, он напряжен и болью от перевозбуждения отдаёт в голову, пробегая по животу.
Ты проталкиваешь в сосок кольцо, и я чувствую холод железа и щипание спирта.
Чертовски неприятно.
Боль, принесённая твоими руками.
- Всё.
Ты вкладываешь в мою руку прохладную марлю и кладёшь её на сосок.
- Теперь я могу дергать за это колечко, когда мне что-нибудь не понравится.
- Если ты будешь слишком часто за него дёргать, то, в конце концов, я тебе сам что-нибудь проколю.
Ты морщишься, еле заметно по твоему лицу пробегает тень отвращения, ты инстинктивно хватаешься за своё тело.
Да, боже, как ты любишь собственное тело и как ты ненавидишь, когда его касаются странными предметами, как ты вздрагиваешь, а в твоих глазах появляется ужас, когда я в своих холодных пальцах держу резак и легонько провожу его лезвием по твоей бледной коже. Ты боишься прикосновений. Ты ненавидишь их. Ты привык только ко мне и никого другого к себе не подпустишь.
Шрамы на твоей спине, на твоих руках, на твоих стопах…
Я боюсь представить, откуда они.
- Дейдара.
Я медленно поворачиваю голову, всё ещё пребывая в смутном наслаждении и приятной дымке боли. Ты смотришь на меня вопросительно.
- Откуда эти шрамы на твоём теле?
Ты молчишь, на секунду отведя глаза. Потом с вызовом посмотрев на меня и улыбнувшись, говоришь:
- Тот человек так пытался доказать, что любит меня.
На секунду в моих глазах застывает ужас, я резко поднимаюсь с постели, отбрасывая марлю в сторону.
- Тот человек?..
Ты молча улыбаешься. Ты встаёшь и целуешь меня в уголок губ, словно извиняясь.
- Тебе совсем не обязательно знать, что это за человек. Он давно в прошлом.
Я вздрагиваю от этого мимолётного прикосновения, от мягкости его слов, невыносимой, успокаивающей мягкости.
- Нет, чёрт побери, я должен знать, кто сделал это с тобой!
И словно в доказательство этому я провожу пальцами по длинному выпуклому шраму на твоей руке.
На внутренней стороне плеча, так, что когда ты опускаешь руки, шрам находится в пугающей близости от сердца.
Твоего сердца, которое продолжает ускорять свой ход от моих прикосновений.
- Сейчас ты похож на жалкую псину, которая продолжает служить своему хозяину, даже когда тот избивает её.
Ты так же тепло улыбаешься, смирившись. Опустив глаза в пол.
Извиняясь всем своим видом.
- Возможно, так оно и есть.