Одна на двоих

В полумраке комнаты в большом кожаном кресле перед камином сидела, поджав под себя ноги, рыжеволосая девушка и читала книгу в тусклом свете стоящего рядом торшера. На соседнем кресле, которое было много меньше и изящнее описанного ранее, в беспорядке лежало вязание, пару клубков шерстяных ниток и тоненькая книжонка в мягком переплете под многообещающим названием «Вязание для чайников». Между этими креслами размещался небольшой журнальный столик, на котором сейчас примостилась стопка книг да остывала кружка с горячим шоколадом. Девушка была укутана в мягкий плед, а ее волосы, собранные в пучок, удерживала на макушке плотная резинка. В камине весело потрескивали дрова, огонь отбрасывал на стены мрачные тени, похожие на фентезийных существ, а стоящие на каминной полке фотографии давали понять, что в этом доме живет молодая пара, еще не успевшая обзавестись детьми. На полу лежала декоративная шкура какого-то похожего на льва зверя, убеждающая уже своими исполинскими размерами, что при изготовлении этой вещицы ни одно животное не пострадало. В голове Евы – так звали ту рыжеволосую – часто пробегала мысль, что, будь эта шкура настоящей, ее обладатель был бы поистине альфа-самцом среди своих сородичей.
Где-то в другой части дома послышался шум, девушка легко улыбнулась, но так и не оторвалась от чтения. Спустя несколько минут дверь с легким скрипом отворилась и в комнату вошел мужчина. Он прошел по помещению, обогнул кресло и с легкой усмешкой проговорил:
- А я-то все думаю, где мой свитер?
- Приве-ет. - Девушка подняла взгляд с книги на парня. – Я скучала.
- Прости, что оставил тебя одну на весь день. – Он подошел, поцеловал в лоб и присел перед ней на корточки. – А ты, вообще-то, сидишь в моем кресле. За это я могу и наказать.
Парень под возмущенный крик «Ну, Дим!..» стащил свою жену на пол, аккуратно уложив на ту самую псевдошкуру. Его глаза горели озорным огнем, и девушка чуть вздрогнула. Он наклонился и начал нежно, но настойчиво целовать ее губы, изредка покусывая и лаская их своим языком. Она больше всего любила этот момент в их личной жизни, когда Дима только приходил после тяжелого рабочего дня и начинал так целовать ее. Казалось, в этих совсем не болезненных, но приятных укусах он вымещал всю ту горечь, которую испытал за день. За день без нее. Она протянула руки к его груди и, пробежав по ней пальчиками, начала расстегивать рубашку, а он в свою очередь стянул с нее собственный свитер. Лифчика Ева дома не носила, ведь шерстяная ткань свитера не раздражала малочувствительную грудь девушки, и ее муж этим прекрасно пользовался. И сейчас, стоило ему только отбросить в сторону снятый свитер, торчащие от прохлады и небольшого возбуждения соски девушки сжали горячие ласковые губы. Она глубоко и шумно вздохнула, выгибая спину навстречу ему, его языку, его прикосновениям. Щелкнула застежка ее старых джинсовых шорт, а девичьи пальчики активно пытались справиться с пряжкой на ремне парня. Всего пара мгновений – и оба стянули с себя лишние вещи, мешающие быть еще ближе друг к другу. Он целовал ее грудь и живот, она старалась быть ближе к нему и путалась пальцами в его волосах. Легкие, нежные прикосновения сводили ее с ума, и Ева, не выдержав подобного издевательства, притянула его вновь к губам, на этот раз сама ведя поцелуй. Тут девушка сильно вздрогнула – пальцы парня прошлись по внутренней стороне бедра в опасной близости от влажной разгоряченной промежности. Она несмело куснула его нижнюю губу, а шаловливые пальцы парня уже начали ласкать нежные половые губы и клитор. Сейчас их поцелуи стали отрывистыми, но очень чувственными. Так уставший путник, захлебываясь, пьет долгожданную воду, прерываясь только для того, чтобы отдышаться, вспоминая, как умирал без нее. И они кричали этими поцелуями, что умирали, умирали друг без друга весь день, без этих живительных поцелуев и любимых рук. Он двигал двумя пальцами внутри ее, она шумно и прерывисто дышала, вздрагивая, когда он задевал ту или иную точку, заставляющую возбужденные нервы отдавать странный импульс, который как ток проходил по всем мышцам, заставляя их напрячься. Она запрокинула назад голову, а он целовал ее шею, оставляя маленькие красноватые отметины, и, запустив руку в ее кучерявые волосы, пытался освободить их от плена резинки. Когда ему это удалось и рыжие кудри рассыпались по плечам, он резко вошел во всю длину, зная, что она не любит долгого и медленного начала. Она прикрыла глаза и закусила губу, потому что не любила этот момент, желая, чтобы он прошел как можно быстрее. Он подождал пару мгновений и начал размеренно двигаться, отрывисто дыша и глухо рыча. Она тихо постанывала и прижимала его ближе к себе, впиваясь пальцами в спину. Найдя губами мочку его уха, Ева шепнула: «Быстрее!» и легонько укусила ее. Он чуть усмехнулся и стал наращивать темп, отрывисто, по-животному целуя ее. Дыхание сбилось, ее ресницы дрожали, а руки начинали слабеть, он также тяжело дышал, меняя темп и стирая со лба липкий пот. Ее протяжный стон, его глухой рык – и волна оргазма накрыла их с головой, вызывая ощущение неудержимой эйфории, заставляя все тело вздрогнуть.
Спустя буквально 15 минут они, уставшие, но умиротворенные, лежали на той самой злополучной псевдо шкуре, укрывались теплым мягким пледом. Голова девушки покоилась на плече парня, а ее пальчики выводили на груди замысловатые узоры. Он обнимал ее, прижимая к себе, и гладил спину.
- Я тебе новый свитер свяжу, честно-честно, - рыжеволосая бестия приподнялась, чтобы заглянуть в глаза любимого.
- Ага, а еще ты больше никогда не сядешь в мое кресло, - с доброй усмешкой прошептал он и ласково поцеловал ее губы.
Оба прекрасно понимали, что она снова будет читать там, закутавшись в этот самый плед, который сейчас был один на двоих, порой они будут выкуривать одну на двоих сигарету, ведь ему она не разрешает, а сама говорит, что от этого портится кожа лица. И даже новый свитер у них будет один на двоих, ведь она так любит носить его одежду, говорит, что так его запах весь день с ней, и вся жизнь у них такая – одна на двоих.