Одна у водопада. Глава 3.

Глава 3.
Печальна ли та,
Что восходящему солнцу во след
Под сакурой нежно мечтает.

Веет запахом вишни
Нежности оружие
На рассвете любимою будешь.

- Когда она очнется? – голос Саске пробирался в её сознание с опозданием, будто проходил через толщу воды. Сакура хотела что-то сказать, но с губ сорвался всего лишь жалобный стон.
- Сакура, очнись, - Учиха легонько ударил её по щеке, боль заставила девушку прийти в себя. С трудом открыв глаза, она увидела перед собой лицо короля, а рядом докторов.
- Пошел к черту, - тихо прохрипела Сакура.
- Идешь на поправку – уже хамишь, - ехидно заметил парень, но ухмылка быстро исчезла с его лица. Он смотрел на Сакуру и не верил, что это она. В его постели девушка казалась крошечной, лицо осунулось, черные тени залегали под глазами, сухие губы трескались при каждом движении, из-за чего её губы были неестественного алого цвета. Устрашающую картину дополнял воспаленный блестящий взгляд, но даже в нем он читал ненависть…
- Тебе стоит отдохнуть, - спокойно произнес Саске, заставляя её выпить какой-то настой. Комната вновь провалилась в темноту, Сакура крепко уснула.

Она выздоравливала очень медленно, даже слишком медленно, что вызывало у врачей опасения за её жизнь, но Сакура лишь посмеивалась, а Саске не обращал внимания на предостережения врачей. Он не появлялся в своей комнате до тех пор, пока ему не сказали, что девушка полностью здорова и требует себе отдельную комнату. Король только посмеялся, всего месяц назад эта строптивая девица не могла даже голову поднять от подушки и посылала его к черту. Над головой Саске послышался грохот, парень только хмыкнул, но решил-таки прогуляться в свою комнату. «Разнесет все к лешему – и ничего не сделаешь», - пронеслось в голове короля, когда он открывал дверь спальни, и тут же пригнулся от летящей в него вазы.
Перед его глазами предстала довольно забавная картина: все углы спальни «украшали» осколки, почти все цветы, что он приказал поставить, разбросаны по полу, когда-то великолепная коллекция оружия валялась на полу, а в середине комнаты стояла злющая Сакура, сжимающая в руках еще одну вазу.
- Пошел к черту! – рявкнула девушка и резко развернулась к кровати, желая уйти, но вовремя вспомнив, что владелец комнаты перед ней, поменяла свои намерения.
- Ну, нет, дорогая, у черта я уже был – там достаточно скучно, - растягивая слова, произнес Саске. Его забавляла эта принцесса.
- Сходи еще раз за добавкой! – также громко крикнула Сакура. – Мне нужна отдельная комната – это раз. В каком статусе я здесь нахожусь? Это два. И почему меня пускают на улицу?! Это три!
- Закончила?
- НЕТ!.. То есть… да, - смешалась бывшая наемница.
С губ короля слетел смешок, он подошел к девушке и мягко отобрал у той вазу, а то с такого расстояния она точно не промажет. Провел пальцами по её щеке и тут же получил болезненный удар.
- Отдельная комната? Хм, хорошо, - Сакура напряглась, парень слишком просто согласился. За последний месяц она успела услышать огромное количество слухов, в том числе и о его личной жизни. То, что такой мужчина согласился на такое условие, заставляло нервничать. – В каком ты здесь статусе? Моей будущей жены, - вот тут-то девушка в полной мере поняла значение фразы: сногсшибательная новость. Чуть покачнувшись, она попыталась упасть в обморок, но сильные руки поддержали её. По телу пробежала волна тепла и спокойствия, и через мгновение вспыхнул гнев.
- Ненавижу тебя!
- Ты решила повторять мне это при каждой встречи? – ехидно поинтересовался Саске, с удовольствием отмечая, что за месяц Сакура поправилась, с лица исчезла болезненная худоба и бледность, нежно-розовые волосы отрасли до плеч, а потрескавшиеся губы стали нежными и зовущими. Не задумываясь, он нагнулся и впился поцелуем в её губы, они сводили его с ума. Она сгорала в его объятиях, таких нежных и надежных, в них хотелось раствориться и никогда не возвращаться к жестокой реальности. Его губы были твердыми и настойчивыми, её мягкими и податливые. Но все вмиг разрушалось.
Сакура пришла в себя и резким движением вырвалась из рук Саске. Её трясло, по телу пробегали мурашки, колени подкосились, и она осела на пол. Как она могла позволить случиться такому?! В исступление девушка терла свои губы. На какой-то миг, маленький, крошечный миг, она была рядом с этим человеком не только телом, но и душой. Сакура уже давно не чувствовала душевного тепла других людей, да и свое собственное запрятала так далеко, что оно уже вряд ли когда-нибудь вернется. Но, как каждый человек, подсознательно, исподволь, стремилась к теплу и ласке. Невозможно жить не чувствуя чьё-то присутствие рядом, жизнь становиться мукой, длинной, страшной, непрекращающейся. Ни один человек не может избрать себе одиночество по собственной воле – она избрала. Создала вокруг себя стену и не пускала никого. А Саске… он одним своим поцелуем пробил огромную брешь в стене её отчужденности. Вдруг Сакура почувствовала, как её, словно куклу, подняли на руки и прижали к крепкой широкой груди.
- Думаю, нам стоит узнать друг о друге больше, - мягкий вкрадчивый голос короля резко контрастировал с его постоянными язвительными замечаниями. Он сел в кресло, усадил её на колени и, поймав её бунтующие руки, прижался щекой к ее макушке.
- Не хочу ничего слушать! – взгвизнула бывшая наемница.
- И все же придется, - спокойно произнес Саске. – Я сын короля Фугаку и его наложницы Микото. Мой старший брат, был рожден от другой женщины и был наследником короны, но нас растили вместе. Я обожал его, - по губам скользнула улыбка, услужливая память вернула парня на десять лет назад, в его беззаботное детство. Сакура затихла, она могла еще понимать, когда стоит молчать. На уровне интуиции она чувствовала, что такое этот человек говорит впервые. – Нашего отца убили, когда мне было семь, а Итачи – тринадцать. Он стал королем. Но придворные просчитались: Итачи не позволили вертеть собой, как марионеткой. Он-то и начал завоевание мира, а три года назад его убили… Единственная страна, которую завоевал я, была твоя.
- Это, конечно, очень мило, но ты убил моих родителей, и жалеть тебя я не намерена, - отрезала девушка. – И знаешь, не буду переживать, если ты отправишься к предкам.
- Не сомневаюсь, - нежность ушла из его движений и голоса, появилась поющая сталь и ледяная власть. – Можешь провести в своей комнате все два месяца, которые остались до нашей свадьбы, но потом будь добра – определись с поведением. Либо шлюха, либо дура, - и, взглянув в бешеные глаза своей будущей жены, оглушительно расхохотался. – Не тебе одной не по душе эта затея, но твоё царство слишком часто бунтует.

Её свадьба напоминала кошмар наяву: Сакура медленно шагала к алтарю, её нежно-голубое платье было неудобным и совершенно ужасным, придворные, собравшиеся у дорожки, слащавыми голосками поздравляли её, скрипя зубами от досады, - король и здесь не послушал их, не выбрав в жены одну из их дочерей. Она до мельчайших подробностей запомнила Саске: черный шелковый камзол с гербом его клана, белая роза в его руке – символ того, что девушка невинна, и этот надменный, чуть отстраненный взгляд. Он точно знал, что нарушает абсолютно все правила обряда, установленного в её стране, но ему было плевать на это. А Сакура, казалось, ушла в себя настолько, что не видела ничего вокруг себя. Но это был обман. Она видела все. И если собственная свадьба показалась ей адом, то, как назвать проездку в открытой карете перед её народом, девушка просто не знала. Она видела эти взгляды наполненные ненавистью и ожесточенным смирением, глаза, блестящие от слез, спрашивали её: где вы были, принцесса? Почему сбежали тогда, когда были нужны больше всего? Почему вы теперь с ним? Ей так хотелось закричать, что это не правда, нет между ними любви, и она также его ненавидит. Но его рука, лежащая на её талии, крепко сжималась всякий раз, когда она пыталась всего лишь наклониться вперед.
Но вот, прошли все церемонии и пиры, установленные традициями его государства, а Сакуру увели в его комнату, готовиться к ночи. Тонкая, почти невесомая ткань, приятно коснулась кожи, она вздрогнула. Настолько уйдя в себя, принцесса, нет, теперь королева, не заметила, как её раздели и набросили на нагое тело легкую прозрачную ткань нежно-лилового цвета. В комнате разлился почти неуловимый запах благовоний, Сакура смутно представляла себе, что будет дальше: придет, возьмет все, что ему нужно и, посмеявшись, вернется к гостям? Или растянет пытку на всю ночь? Противное смолянистое масло нанесли на её шею и кисти рук, по комнате разлился запах розы. «Как банально и скучно, - даже в таком положении где-то в подсознание маленьким вздорным бесенком вилась её несгибаемая бунтующая натура. – Саске мог бы сделать что-то экстравагантное».
- Как странно, господин Зихао впервые со времени смерти матери разрешил нам использовать это масло, - чуткий слух Сакуры уловил тихий шепот одной из служанок. На мгновение в голове скользнула мысль, что это странно – приказывать служанкам использовать именно этот запах, но она сразу же пропала. Слуги засуетились и быстро покинули комнату, а девушка, наконец, сумела рассмотреть, во что же умелые руки превратили комнату короля. Она стояла спиной к кровати, ни разу не обернувшись, королева быстрым уверенным шагом направилась к стене со стеллажами оружия, та была задрапирована белым шелком, безжалостно сорвав со стены ткань, Сакура едва не заревела от разочарования: стеллажи были пусты. Надеяться на то, что он даст ей хоть одну возможность убежать, было, конечно, глупо, но в душе еще жила надежда. Теперь взгляд скользил по комнате, замечая любое изменение в декоре: огромное окно завесили белыми шторами, камин полыхал во всю, и везде этот белый цвет – символ невинности и чистоты. Ей хотело дико расхохотаться всякий раз, когда она видела этот символ чистоты. Убийца – чистая душа. Ирония, и Саске отлично понял, на что давить, чтобы сломать её. После того, как она не смогла убить Учиху, в душе появилось чувство омерзения к самой себе. Она убила столько людей – и ради чего? Месть. Вкусная штука, если не считать ненависти к самой себе, презрения, отчаяния, страха, раскаяния и стыда. Словно сумасшедшая, Сакура повторяла одно и то же: ты – ничтожество, ты никому не нужна, тебя никто не может любить, тем самым растравливая свои раны еще сильнее. Она не искала себе оправданий – их не существовало. Боль, маленьким диким зверьком, забилась в отдаленном уголке её сердца, заставляя вскрикивать ночами, сжиматься в клубок и, как заклинание твердить: простите! Простите меня! Сжимать в кулаках простынь и кусать подушку, лишь бы заглушить рвущийся наружу крик.
Еле слышный скрип двери вывел её из задумчивости. На пороге, закрывая собой свет, идущий из коридора, стоял Саске. Только сейчас она заметила, что комнату, кроме камина, ничто не освещало. Сакура опустила взгляд и попятилась назад. Он подошел совсем не слышно:
- Мне сказали, что в твоей стране только наложницы и шлюхи, - последнее слово он словно пробовал на вкус, растягивая и выделяя голосом, - позволяют своим господинам раздевать себя. Не так ли, Сакура? – прошептал король и одновременно сорвал с неё легкий халатик. Она вздрогнула и вдруг почти неслышно рассмеялась.
- Учиха, если ты пытаешься опустить меня до уровня шлюхи, то зря стараешься, - почти прошипела она ему в лицо. – Ниже убийцы падать уже некуда. А теперь можешь попрекать меня этим до конца жизни! – Сакура резко вздернула плечи и развернулась, надеясь уйти, но его руки на её плечах немного скорректировали её планы. Смешок сорвавшийся с губ Саске был заглушён пощечиной, по подбородку потекла кровь, а он так и стоял, сжимая её плечи.
- Нет, милая, даже убийцей ты сумела сохранить в себе частицу себя прежней – это вызывает уважение, - она с удивлением слушала этот мягкий, низковатый голос. – Но я пришел сюда не для прочтения проповедей.
Король почти бросил её на кровать и тут же придавил её своим телом. Его губы нашли её. И снова сметающая все границы страсть с привкусом горькой и терпкой беды. Она пыталась сосредоточиться, но его губы будто знали это и не давали вернуться в реальность. По телу прокатилась волна дрожи, а руки Саске сильнее прижали её к нему. Сердце девушки билось, как птичка в клетке, хотелось сбежать от этих ласк, приносящих больше страданий, чем наслаждения.
- Я ведь знаю, тебе нравиться. Ответь мне, - хриплый шепот короля раздался по всей комнате.
- Пошел к… - он не дал ей договорить, жестко впившись в её губы. «Что со мной? Почему я ему подчиняюсь?! Что со мной происходит?» - бились в её голове вопросы. Сакура будто бы забыла про свою месть и ненависть. Она не хотела верить, что это именно он отдал приказ убить её родителей. Но девушка видела бумагу с этим приказом в хранилище Орочимару, там стояла подпись короля. Губы Саске прижались долгим поцелуем к её шеи, чуть слышный стон сорвался с губ королевы. Он упивался запахом её кожи, чуть прикусил голубоватую жилку и тут же поцеловал это место. И вдруг почувствовал, что её руки, до сих пор упиравшиеся в его грудь, ослабли.
Приподнявшись на локтях, Саске с раздражением вгляделся в лицо девушки: всего пару минут назад она еще отвечала на его ласки, пусть и против своего желания, а сейчас будто застыла. Зеленые глаза, горевшие неудержимым бунтарским пламенем, погасли, стали пустыми стекляшками, не отражавшими её душу зеркалами. Он ведь знал, что может сломить её в любую минуту, но не хотел этого делать. Королю никогда не доставляло удовольствия победа над слабыми, также как и победа над девушкой, которая и так уже сломлена. Но если бы ему об этом сказали, Учиха расхохотался до колик в животе. По общепризнанному мнению, король растерял своё благородство, жалость и способность любить сразу после смерти матери. Впрочем, он считал также и был бы немало удивлен, если бы понял, что заботиться об этой наемнице. Пока все его порывы поладить с собственной женой, он считал развлечением, сулившим неплохую награду. Но её нечувствительность к его чарам, - а скорее даже наоборот, это он повелся на её флюиды – страшно раздражала Саске.
- Тебе так неприятны мои прикосновения? – сам не зная зачем, спросил он.
- Как могут быть приятны объятия человека, убившего всю твою семью? – вопросом на вопрос ответила Сакура, скрыв от парня, да и от себя самой, что эти объятья ей приятны. В глубине души распустился первый, еще слабый и совсем крошечный, подснежник, предвестник весны. И был тут же растоптан здравым рассудком. Он – убийца её родителей. Она не должна даже думать о нем с положительной стороны. Она предает своих родителей уже сейчас, лежа в объятиях Саске.
Учиха вдруг резко встал, поправил свой костюм и кинул ей ключ от какой-то комнаты:
- Я не собираюсь брать тебя силой. Ты придешь ко мне сама, - с его губ слетел смешок. – Это ключ от моей комнаты, если передумаешь – придешь.
- Никогда! – запальчиво крикнула Сакура, но в ответ услышала только знакомый смешок. Король вышел из комнаты. А она почему-то упала на кровать и горько зарыдала, не понимая, почему ей так плохо и больно.