Однажды на задании

Сарутоби Конохамару замер и прислушался. Он определенно слышал какой-то шорох, будто от чьего-то неосторожного движения треснула ветка. Юноша вскинул руку, давая знак находящимся за ним Моеги и Удону, чтобы они были начеку.
Лес был тих и дышал спокойствием. Кроны деревьев издавали нежный шелест, невдалеке журчал ручеек, раздавались голоса лесных пичужек и зверьков. Под ногами еле слышно хрустела прошлогодняя трава.
Сделав шаг вперед, он чувствовал, как от волнения и страха колотится сердце. Он и его команда добровольцами вызвались патрулировать границы Конохи, чтобы не допустить проникновения вражеских шпионов-шиноби некоторых агрессивно настроенных деревень, которые оказались в незавидном положении после Великой Четвертой войны шиноби. И теперь, казалось, время столкнуться лицом к лицу с невидимым врагом пришло.
Конохамару молниеносно выхватил кунай и метнул его в мелькнувшую тень за деревьями. В то же самое мгновение с десяток врагов атаковали их.
Все смешалось в гуще сражения. Те, кто напали на них, были уровнем не выше чунина и практически не пользовались ниндзюцу, сражаясь лишь холодным оружием. Но и команда Конохамару была далеко не самой сильной в Конохе, кроме того, их сенсей находился сейчас на другом задании. Так что им приходилось рассчитывать лишь на себя.
Сарутоби поначалу лишь защищался, ибо он таки слегка растерялся. Но тем не менее взял себя в руки, чтобы наметить тактику, которая приведет его к победе. Краем глаза он следил за своими товарищами и, убедившись, что за них не стоит тревожиться, отпрыгнул от врагов, с которыми сражался, сложил печати и воскликнул:
- Каге буншин-но дзюцу!
Легендарное дзюцу Седьмого хокаге повергло было нападавших в шок, но затем, увидев, что клонов всего двое, они расхохотались и двинулись на Конохамару. Тот не терял времени - клоны концентрировали чакру в обеих его ладонях.
- Расенган! – и Конохамару кинулся к вожаку врагов. Секунда, еще секунда… В тот же миг вожак увернулся, и в тот же миг мальчик понял, что все кончено… Чакры у него практически не осталось, всю свою силу он вложил в этот удар. Мельком глянув на своих друзей, он увидел, как Моеги, погрузив трех шиноби в гендзюцу, управляет ими и бьется с их помощью с другими, а Удон использует всю коллекцию холодного оружия, что было запечатано у него в свитке. Внук Третьего обреченно и отрешенно осознал, что им не победить.
«Их слишком много, а я… Я слишком слаб…»
Он закрыл глаза, чтобы мысленно попрощаться со всеми, кто ему дорог, и вдруг увидел перед своим внутренним взором радостного, улыбающегося Наруто на инаугурации Хокаге. Вспомнил, как он насмешливо смотрел на него, вспомнил, как он завидовал ему в тот момент, им овладел гнев, и это чувство придало ему сил.
- Ну уж нет, я не сдамся! Расенган! – в отчаянии и ярости завопил он, напряженно сосредоточившись. У него не было клона, было мало чакры, но в его ладони завертелся тугой шар чистой чакры. Не веря своим глазам, как ему такое удалось, он тем не менее собрался и нанес вожаку мгновенный удар.
Но, к сожалению, из-за того, что чакры у Конохамару практически не осталось, его Расенган не нанес вожаку особо ущерба. Он лишь отлетел на пару метров и даже смог встать. Его приспешники, убедившись, что с ним все в порядке, все как один вытащили кунаи и двинулись на Конохамару. Тот уже не мог видеть своих друзей из-за плотного ряда врагов. Но и это не сломило мальчика.
«Буду держаться до последнего», - пообещал он себе.
И когда кунай первого шиноби был готов опуститься на него, вдруг промелькнула оранжевая тень, раскидав всех врагов по жухлой коричневой траве. Конохамару открыл глаза и увидел, как все вражеские шиноби, оставив убитых и тяжелораненых, потрусили, спотыкаясь, прочь. Как след от них, в ушах мальчика звучал их испуганный шепот:
- Оранжевая Молния…

Седьмой Хокаге послал за убегающими отряд джонинов и подошел к Конохамару.
- Зачем ты вступил с ними в битву? Ведь их было куда больше. Ты понимаешь, что подверг опасности свою команду? – голубые глаза Наруто метали молнии.
- Я знаю это и знал. Просто я решил, что с меня и с моей команды хватит убегать, спасая свою жизнь. Почти всю войну ты и твои сверстники сражались, спасая нас, а мы, всего на четыре года младше, вынуждены были прятаться, подобно детям. Я решил, что с нас довольно.
Хотя Конохамару и был жутко напуган и теперь переводил дух, радуясь спасению своих друзей, он разговаривал с Хокаге спокойно, уверенно, даже несколько высокомерно. Очевидно, сказывалась привычка разговаривать с дедом.
- Твои рассуждения не освобождают тебя от ответственности, – хотя Наруто и пытался сделать строгий выговор парню, глаза его потеплели и голос смягчился. – Знаешь, мне все кажется, что ты пытаешься что-то доказать, себе, мне, да и всем остальным. Что же?
- Да! Ты абсолютно прав! – воскликнул Конохамару, горячась. – Я хочу доказать всем, что я стану Хокаге. Я стану самым сильным Хокаге и превзойду всех! А главное, - его голос дрогнул, глаза вспыхнули, – я превзойду тебя, Узумаки Наруто!
Наруто взглянул вверх, на облака, на кроны деревьев. В его ушах звучали слова Третьего о духе Огня, усиливающегося в каждом следующем поколении. Он улыбнулся и посмотрел на Конохамару. Его голос был торжественен и спокоен.
- И ты превзойдешь.