От(чай)анные. Ана.
Категория: Ориджиналы
Автор: Jammy
Дисклеймер: Оридж
Жанр(ы): Мистика, повседневность
Тип(ы): Джен
Персонажи: Хельга, Ана
Рейтинг: G
Предупреждение(я): Вписка, сонгфик
Статус: Конкретно этот драббл закончен, но это тетралогия
Размер: Драббл
Размещение: Запрещено
Содержание: Синими ночами на кухне царство чая, давай поговорим о тех, кто отчаян? (с)
От автора: 1) Я намеренно не хочу раскрывать почему в жанрах мистика и кто такая Ана, потому что и так будет все понятно тем, кто умеет читать.
2) Да, именно "Ана", с одной "н".
Музыка: LUMEN - Мое время
Чайник закипел. Его пар так и пробивался сквозь крышку на носике, отчего та ощутимо дребезжала.
Хельга накладывала чайной ложкой листья чая в заварочник. Любимый «Парамарибо». Подождав, когда кипяток чуть-чуть остынет, она налила воду в чайник, и по кухне пронесся ароматный запах камелии, розы и османтуса. Идеальное сочетание. Осталось только разлить его по чашкам. Себе и собеседнице.
— Я заварила мой любимый, — Хельга говорила сипло, болезнь не заставила себя ждать, как обычно, и первым делом взялась за горло.
— Спасибо, — Ана, девушка с наполовину обритой головой, пододвинула чашку к себе и, прочитав надпись на ней, широко улыбнулась: — «Пей пиво, ешь мясо». Ты не могла купить чайную кружку, вместо пивной?
— Чайные на пол литра не найти, а вот пивные — пожалуйста. Ну, и у нее рукоять идеально ложиться в руку, — Хельга потрепала себя по отросшим черным волосам, отметив, что пора постричься, — а еще она тоже моя любимая.
— О, и это все для меня?
— Не каждый день к тебе приходит сама Мать во плоти, — девушка пожала плечами.
— И то верно, — согласилась Ана и провела рукой по бритому виску, а затем и по копне ярко-алых волос. — И это так сейчас мы выглядим?
— Не то что бы, но большинство. Да и я сейчас пишу работу, про анархистку, так что не серчай за облик, — Хельга отпила чай и легонько причмокнула. — Ты знаешь, я не пила «Парамарибо» уже пол года. У нас привозить его перестали, а больше я нигде не найду, вот и храню на особый случай.
Конечно же, визит Аны был из таковых.
— Это так по-анархистски, отдавать последнее, делясь с товарищем и единомышленником, прямо по Кропоткину. — Собеседница довольно улыбнулась и тоже отпила из чашки: — вкусно.
— Ты же знаешь, я его и признаю, сильнее чем Прудона и Бакунина, к слову сказать.
— Он был хорош. Настоящий анархист, болеющий за свое дело, отстаивающий его до конца... А как он писал! — Ана мечтательно прикрыла глаза, воспоминания проносились под ее веками. — Мы тоже с ним как-то чаевничали, но, нет, я не расскажу об этом.
— Я понимаю.
Комната погрузилась в молчание. Девушки сидели со своими чашками, вдыхая поднимающийся к потолку пар, отпивая поочередно напиток. Две худощавые ночные дочери, которым слишком не хотелось спать, да и говорить тоже, потому как рушить такое единение было преступно.
Но говорить было надо, потому что даже ночь не вечна.
— Я так жду, когда ты придешь. Навсегда. Поселишься где-нибудь неподалеку. Ты ведь начнешь с маленьких городов, это уже классика, центры сложнее завоевать, там меньше воли, больше подчинения. Власть. И хоть я понимаю невозможность моих стремлений, я все равно хочу, чтобы эта моя мечта сбылась. Не через сто лет и не через двести, когда умрут даже дети моих детей, а сейчас. Понимаешь? — Хельга протянула руку вперед и накрыла ладонь Аны, почувствовав невообразимое тепло, по сравнению со своей холодной кожей.
— Ты же знаешь, что это невозможно. Не сегодня. — Ана покачала головой в знак сожаления.
— Я знаю, но ты не представляешь себе, как тяжело жить, понимая, что ты поселишься навеки, но задолго после моей смерти.
— Ты не можешь представить, как жить, зная, что тебя ждут и что ты даже можешь придти, но это принесет только разруху и смерть, потому что ждут не все, потому что все не готовы. Я могу лишь заглянуть на час на чашку чая, и то лишь к тем, чьи двери для меня открыты.
— Я... — Хельга вздохнула, а затем насупилась. — Прости, это было эгоистичное стремление.
— Ты придешь к этому, осталось немного. И я приду сюда снова. Скоро. Ведь что такое сто лет, когда на кону вечность?
— Я буду ждать даже когда меня не станет.
— Я верю, — Ана сделала большой глоток, а затем поднялась с места. — Мне пора.
— Но ты даже не допила чай! — Хельге было до невообразимого жаль, что этот разговор прервался. И уже навсегда.
— Допей за меня, это же твой любимый, хорошо?
— Ты даже не дашь себя обнять?
— Если только тебе по нраву костлявые объятия.
— Объятья Матери.
Ана подошла к собеседнице и, карикатурно раскинув руки, обняла ее.
— До встречи.
— Я скоро вернусь.
Хельга горько улыбнулась. Она знала, что встреча их больше никогда не состоится, но продолжала верить Ане. Она действительно скоро вернется, ведь что такое пара сотен лет, когда на кону целая вечность?
Утверждено Mimosa
Хельга накладывала чайной ложкой листья чая в заварочник. Любимый «Парамарибо». Подождав, когда кипяток чуть-чуть остынет, она налила воду в чайник, и по кухне пронесся ароматный запах камелии, розы и османтуса. Идеальное сочетание. Осталось только разлить его по чашкам. Себе и собеседнице.
— Я заварила мой любимый, — Хельга говорила сипло, болезнь не заставила себя ждать, как обычно, и первым делом взялась за горло.
— Спасибо, — Ана, девушка с наполовину обритой головой, пододвинула чашку к себе и, прочитав надпись на ней, широко улыбнулась: — «Пей пиво, ешь мясо». Ты не могла купить чайную кружку, вместо пивной?
— Чайные на пол литра не найти, а вот пивные — пожалуйста. Ну, и у нее рукоять идеально ложиться в руку, — Хельга потрепала себя по отросшим черным волосам, отметив, что пора постричься, — а еще она тоже моя любимая.
— О, и это все для меня?
— Не каждый день к тебе приходит сама Мать во плоти, — девушка пожала плечами.
— И то верно, — согласилась Ана и провела рукой по бритому виску, а затем и по копне ярко-алых волос. — И это так сейчас мы выглядим?
— Не то что бы, но большинство. Да и я сейчас пишу работу, про анархистку, так что не серчай за облик, — Хельга отпила чай и легонько причмокнула. — Ты знаешь, я не пила «Парамарибо» уже пол года. У нас привозить его перестали, а больше я нигде не найду, вот и храню на особый случай.
Конечно же, визит Аны был из таковых.
— Это так по-анархистски, отдавать последнее, делясь с товарищем и единомышленником, прямо по Кропоткину. — Собеседница довольно улыбнулась и тоже отпила из чашки: — вкусно.
— Ты же знаешь, я его и признаю, сильнее чем Прудона и Бакунина, к слову сказать.
— Он был хорош. Настоящий анархист, болеющий за свое дело, отстаивающий его до конца... А как он писал! — Ана мечтательно прикрыла глаза, воспоминания проносились под ее веками. — Мы тоже с ним как-то чаевничали, но, нет, я не расскажу об этом.
— Я понимаю.
Комната погрузилась в молчание. Девушки сидели со своими чашками, вдыхая поднимающийся к потолку пар, отпивая поочередно напиток. Две худощавые ночные дочери, которым слишком не хотелось спать, да и говорить тоже, потому как рушить такое единение было преступно.
Но говорить было надо, потому что даже ночь не вечна.
— Я так жду, когда ты придешь. Навсегда. Поселишься где-нибудь неподалеку. Ты ведь начнешь с маленьких городов, это уже классика, центры сложнее завоевать, там меньше воли, больше подчинения. Власть. И хоть я понимаю невозможность моих стремлений, я все равно хочу, чтобы эта моя мечта сбылась. Не через сто лет и не через двести, когда умрут даже дети моих детей, а сейчас. Понимаешь? — Хельга протянула руку вперед и накрыла ладонь Аны, почувствовав невообразимое тепло, по сравнению со своей холодной кожей.
— Ты же знаешь, что это невозможно. Не сегодня. — Ана покачала головой в знак сожаления.
— Я знаю, но ты не представляешь себе, как тяжело жить, понимая, что ты поселишься навеки, но задолго после моей смерти.
— Ты не можешь представить, как жить, зная, что тебя ждут и что ты даже можешь придти, но это принесет только разруху и смерть, потому что ждут не все, потому что все не готовы. Я могу лишь заглянуть на час на чашку чая, и то лишь к тем, чьи двери для меня открыты.
— Я... — Хельга вздохнула, а затем насупилась. — Прости, это было эгоистичное стремление.
— Ты придешь к этому, осталось немного. И я приду сюда снова. Скоро. Ведь что такое сто лет, когда на кону вечность?
— Я буду ждать даже когда меня не станет.
— Я верю, — Ана сделала большой глоток, а затем поднялась с места. — Мне пора.
— Но ты даже не допила чай! — Хельге было до невообразимого жаль, что этот разговор прервался. И уже навсегда.
— Допей за меня, это же твой любимый, хорошо?
— Ты даже не дашь себя обнять?
— Если только тебе по нраву костлявые объятия.
— Объятья Матери.
Ана подошла к собеседнице и, карикатурно раскинув руки, обняла ее.
— До встречи.
— Я скоро вернусь.
Хельга горько улыбнулась. Она знала, что встреча их больше никогда не состоится, но продолжала верить Ане. Она действительно скоро вернется, ведь что такое пара сотен лет, когда на кону целая вечность?
За это время его прочитали 934 раза и оставили 2 комментария.
<
Я сегодня без "простынки", не обессудь. :)
Мне нравится как ты подаешь ситуацию - мягкий, плавный, и даже уютный, разговор на кухне за чашечкой чая. Вот только тема, которую выбрали для беседы эти две девушки не простая, но такая близкая. К тому же, о чем еще можно поговорить с Аной, как не об анархизме? Вот и Хель решила, что это подходящая тема, ибо не каждый же вечер на кухню заглядывают такие гостьи.
Ана. Я ее люблю, она мне близка. Как и любая хорошая Мать она милостива к своим детям, и не хочет, чтобы они утонули в крови, однозначно хлынувшей вмести с беззаконием. В наш век - век Хельги - людям просто необходимы цепи страха, которыми их обмотало государство. И снова я возвращаюсь к "Стражу" Пехова, к четвертой книге. Когда погибли власти - начался хаус, ведь из людей полезло все то говницо, что они боятся показывать при свете дня. Кстати, очень символично, что Ана пришла именно в темное время суток, ведь довольно долгое время участники иных политических течений подвергались гонениям.
Хельга. Вот такую я ее и люблю. Если у Арбениной "Французят нос сквозняки", то у Хель под атаку попадает горло. И знаешь, вроде такое замечание, которое проскальзывает, оставаясь практически незаметным, но вот отношение к ГГ меняется. Она становится более человечной, что-ли. Домашней. Да и тот факт, что она готова пожертвовать любимым чаем, поправ банальные человеческие жадность и эгоистичность. Хельга готова к Ане, но вот мир нет, поэтому она снова, словно опомнившись, переступает через свои желания и признает, что даже дети ее детей не увидят Ану. Пока еще слишком рано, но что такое века для политического течения? Крупинки, недостойные внимания, но его удостоилась Хельга. Может ей уготовано сделать маленький шаг в достижение Великой Цели, обратив в это движение хотя бы несколько человек? Как знать.
Я повторюсь, но мне опять же нравится, как ты играешь словами, скрывая за ними факты. Это и "костлявые объятья", и "Мать", и "ночные дочери", и даже "чай, который перестали привозить".
В стиле мне нравится все. Он уместен и не криклив. Без пафосного налета и излишней помпезности.
В общем, более чем достойная работа.
Спасибо тебе за нее.
С уважением и любовью,
Я.
<
Форма входа
Новые фанфики
Последнее на форуме
Наша кнопка
Поставил кнопку себе на сайт — помог Наруто клану.
Друзья сайта
У вас получился фанфик тёплый по атмосфере и сюжету, но мрачный по сути. На самом деле, я до сих пор не могу разобраться с сюжетом. Хотя нет, не так - я считаю, что Мать во плоти - это смерть, но почему-то верить в эту догадку мне не хочется. Всё говорит само за себя: "костлявые объятия", простуда Хельги, ночь, квартира, розы. Тогда ваша работа напоминает мне фильм "Знакомьтесь Джо Блэк", где "ночная дочь" приходит в дом к влиятельному человеку, прямым текстом сообщает ему кем является на самом деле и диктует свои условия, предоставив старику отсрочку, чтобы он показал смерти (в обличи человека) мир. Напоминает даже не сюжетом, а именно идеей. И если я правильно догадываюсь, то вы развиваете обратную сторону сюжета, где Хельга добровольно соглашается общаться с Аной, ждёт её, забривает ей чай; а между тем вы начинаете рассказ со слов "болезнь не заставила себя ждать, как обычно, и первым делом взялась за горло". Значит, болезнь будет расползаться по телу Хельги, берясь за "второе дело" и "третье"?
Мне понравилась сама история, но на странице НК драббл выглядит незаконченной зарисовкой. Хотя вы и указываете в шапке такой размер, хотелось специфических эффектов. Вы не объяснили, ни откуда взялась такая противоестественная дружба, ни куда делась Ана после фанфика (понятно, в принципе, куда). Всё туманно и расплывчато. Просто встреча старых друзей, просто "Парамарибо", которому, к слову, вы уделили больше внимания, чем мелким деталям.
Жанр. “Сонгфик — фанфик, в котором детально цитируется какая-либо песня”. Работа на самом деле подходит под LUMEN - Мое время, только вот одна фраза: “всё уже не важно и мне уже не жаль”, не совсем соответствует действительности, так как мне показалось, что обе девушки жалеют о том времени, которое через них песком просачивается. Ну, задача сонгфика же не прямо точно-точно повторять текст песни, поэтому и тут всё в порядке.
Персонажи. Ана противоположность Хельги. У неё такое чайное имя. Именно чайное, потому что без удвоенной “н”. Как будто заварка недоварилась в чайнике, а затем “крышка начала приподыматься все выше, все выше, вот из-под нее выглянули свежие беленькие цветочки бузины, а потом выросли и длинные зеленые ветви” (цитата из сказки Г.Х.Андерсена “Бузинная матушка”). С одной стороны, весёлая Ана более живая, чем её знакомая, у неё вызывающий вид, выразительная мимика. От Хельги веет слабостью: она болеет, хватается за остатки чая, дорожит воспоминаниями и временем, но её репликам вы отдаёте главенствующую роль. Тут не определишь, кто более человечен – Ана, для которой жизнь - рулетка или скрупулезная Хельга, ищущая покоя. Когда я только начала писать отзыв, я думала, что для Аны лучше подходит роль человека, однако сейчас считаю, что они просто дополняют друг друга и выглядят как обычные люди. Эх, но в жанрах же мистика, значит кто-то обязательно "сверх"! Ясно лишь одно - загадка в Ане.
Вы начинаете повествование с рассуждения об анархизме, а затем прерываете их и переходите к проблемам быстротечности времени. Хельга рассуждает о годах, секундах, о детях, а Ана просто пьёт чай, живёт одним мгновением. Вся эта кутерьма с огромными промежутками времени ("не через сто лет и не через двести") вызывают ассоциации с бессмертием, хотя если обе "ночные дочери" не более чем люди, то почему они решают такие глобальные вопросы? Текст нагружен всевозможными тайнами, но обрывается на полуслове, заканчивается уходом Аны и читатель остаётся додумывать работу в тишине. Это достаточно выгодно, если вы применяете такой приём в конце, когда у героев остаётся только один путь, по которому они дальше и без автора могут пойти. “От(чая)нные”– фанфик впечатление. И если бы я не заглянула в шапку, пожимала бы расстроенно плечами, огорчаясь, что ещё не разведала все тайны, а драббл уже растворился в темноте экрана. Во всяком случае, драббл на то и драббл, чтобы быть коротким отрывком, соединённым мыслью автора воедино.
Грамматика.
/задолго после/ - Обычно говорят "задолго до". Задолго - это за много времени до чего-либо. Значит, в данном контексте получается следующая игра слов: "за много времени после моей смерти", а вы же имеете в виду, что Ана поселится навеки именно после этого события, после смерти Хельги.
Я бы написала сразу несколько зарисовок перед выставлением работы на сайт, чтобы первая часть имела законченный вид. Я могу делать тысячи предположений, гадая, что же вы хотите сказать, но здорово было бы увидеть какой-нибудь намёк! Что ж, жду продолжения в следующих частях тетралогии, чтобы разгадать авторский замысел.
С уважением, veravera.