Отдых

В Аме нет снега, никогда не было, поэтому Хината утащила Мадару в укрытый в скалах дом в стране Горячих источников.
Два этажа.
Небольшой городок, почти селение, неподалёку.
Пара мандариновых шкурок, засохших, никому не нужных.
Правда, они несколько опоздали – светает, и это уже не первое число, а второе. И Хьюга, и Учиха заранее наслаждались свободой времени.*
Дом дышал пылью и явно требовал уборки.

Почему Мадара, грозный шиноби клановой войны и не только, один из сильнейших воинов, тщетно пытался веником прогнать паука вместе с его паутиной с чердака?
Потому что Хината сунула ему в руки этот самый веер, пояснила, что он высокий, поэтому точно достанет, и указала на узкое чердачное окошко. Однако Учиха всё равно не дотягивался, так как оно было слишком маленькое, и он не мог влезть повыше и дальше.
Паук сделал кульбит на тонкой нити и, кажется, показал ему какой-то нелицеприятный жест. Мужчина скрипнул зубами и активировал шаринган, но, видимо, всего двух красных глаз не хватило на восемь паучьих, поэтому паук спокойно принялся восстанавливать те части паутины, который Мадара всё же снёс.
Учиха смиренно вздохнул.
- Подпалить тебя что ли?.. – задумчиво протянул он.
Впрочем, эту затею он сразу отмёл, как ранее отверг идею ломания потолка – Хьюга явно не одобрит подпаленный через чердачные опилки дом.
- Война или Аматерасу? – предложил Мадара, мысленно прикинув, что Чёрное пламя он контролировать сможет.
Только вот не жирно ли это для паука?
Паук поднял одну лапку, голосуя за первый вариант.
Война так война.

Хината вздохнула и выпутала из волос Мадары ещё одну опилку.
Учиха тоже вздохнул, но чуть потише, изображая раскаяние, хотя выходило у него хреново.
- Эх ты...
- М?
- Как ты вообще раньше жил?
Вопроса Учиха не понял. Пока он раздумывал над ответом, Хьюга освободила из плена его жёстких волос около двух с половиной десятков древесных стружек; после почти часа кропотливой работы женских пальцев осталось всего ничего.
- В нейтралитете с пауками.
Девушка тихо усмехнулась, поцеловала его в макушку и, сунув ему в руку тарелку с опилками, ушла в спальню, чтобы проверить, просушилось ли и прогрелось ли на котатсу залежавшееся в шкафу постельное бельё. После недолгих размышлений Мадара решил вернуть опилки обратно на чердак.
А паук... пусть живёт.
Пока что.

Волосы Хинаты были уложены в высокую сложную причёску, внешне похожую на сродни варесинобу**; такую легко было украсить заколкой-кандзаси с одной стороны, дав гирляндам голубых цветов спадать по чёрным волосам, а с другой стороны воткнуть боевой стилет, который Мадара так удачно подарил ей на прошлую смену лет.
В этом году – спицы с нефритовыми шариками-противовесами на концах, которые помогали замаскировать оружие под очередную безделушку благородной дамы, хотя Учиха предпочёл не сообщать об истинной ценности камней. Девушка вряд ли бы отказалась, но, скорее всего, слишком бы смущалась их носить.
А мужчина рос хоть и во время войны, но в то время считалось неприличным не баловать любимую женщину – гейшу ли под своим покровительством, жену – подарками. Даже в самые тяжёлые годы Таджима с достоинством поздравлял мать своих сыновей.
Поэтому вторым подарком Хинате - точнее, первым, так как Мадаре всё же удалось выпытать её день рождения в обмен на дату своего – было кимоно. И дело было не в цене, хотя «Тоби» имел прямой доступ к счетам павшего Какудзу, а в том, что мужчине нравилось видеть её в подобной одежде, а веер Учиха на спине другого кимоно был слишком приметен.
Свежевыпавший снег мягко скрипел под ногами, бок тяжелил меч. Старый, привычный его руке клинок – Мадара был уверен, что после обвала потерял его навсегда***, но в ночь смены лет Хьюга отдала ему перекованную катану вместе с простыми, но крепкими чёрными ножнами. Наручей с метательными кинжалами, которые были тоньше и легче любого куная, мужчина почти не ощущал – столь хорошо они подошли под его руки.
Учиха не интересовался, как и где Хината достала эти вещи и сколько заплатила оружейнику.
Двое гуляли, наслаждаясь тишиной; был поздний вечер, улицы уже опустели.
Вдруг Хьюга резко остановилась и повернулась к нему.
- Что такое?
- Ты выглядишь уставшим.
- Да ну?
На кончиках её пальцев засветилась чакра. Мадара послушно закрыл глаза, доверяя, и почувствовал, как чужие руки, мимолётно коснувшись тяжёлых век, ложатся на виски. Энергия с них текла куда-то внутрь. Это было странно ощущение, и Учиха подозревал, что измени она поток, то легко бы убила его.
Впрочем, это было не более, чем предположение.
- Не сейчас... Не только сейчас, - она говорила с осторожными интонациями. – Ты в целом так выглядишь.
- Да ну? – повторил мужчина, так как больше ответить было нечего.
Хината была слишком права.
Мадара устал, слишком устал, и ему нужен отнюдь не один год, чтобы прийти в норму. Много-много месяцев и дней простой жизни, от которой он раньше отворачивался.
Хьюга приподнялась на носочки и, наклонив его голову к себе, поцеловала в лоб. Её шёпот был из другого мира:
- Отдохни...
Может, стоило ему поддаться?

Учиха спал, свернувшись клубком и положив голову ей на колени, поэтому у Хинаты не было никакой возможности встать. И ладно б только улёгся – при каждой, даже самой аккуратно попытке освободиться, мужчина протестующе сопел.
Мадара был тем ещё соней: он мог заснуть где угодно и в какой угодно позе, и во сколько бы ни лёг – проспать до обеда. Сам он это объяснял, что в его жизни было достаточно недосыпов, чтобы восполнять это при первом удобном случае.
Против обыкновения сегодня Хьюга не стала его будить, хотя спихнуть с себя всё же надеялась.
Пусть спит.
Отдыхает.
Сон без кошмаров будет ему только на пользу. Девушка лениво перебирала его волосы, а дыхание Мадары было ровным и спокойным. Хината писала письмо в Коноху для своей старой подруги, с которой не удалось даже попрощаться****; она отправит его после.
За окном тихо падал снег.
На лице Мадары мелькнула тень улыбки – ему снилось что-то хорошее. Мужчина утыкался носом ей в живот с таким видом, словно намеревался проспать так как минимум неделю.

За время их знакомства Хьюга сильно изменилась: она похорошела, растеряла комплексы и почти не смущалась его рук и слов. Её волосы отросли и стали ещё длиннее, а Учиха несколько размяк – чуть-чуть, самую малость.
То, что Мадаре не хотелось заниматься ничем, тоже являлось её влиянием.
Да, планы были – он не оставил своих идей, он их лишь переработал; Учиха мог долго и в красках расписывать их Хинате, на что она кивала, а под конец говорила, что против.
Это ничего, рано или поздно она проникнется – убеждать Мадара всегда умел. Ссориться с ней из-за этого не хотелось.
Но сейчас...
Этим не хотелось заниматься.
Хотелось валяться дома на диване, читать то, что Хьюга таскала из библиотеки; изучать старые свитки, карты и схемы, потакая природному любопытству и жажде нового: краем глаза следить за Ягурой и его восстанием, за Конохой, за селением Дождя, что вдруг оказалась под его присмотром; чтобы не застоялась кровь в жилах, отлавливать или же убивать нукенинов с плакатов розыска.
Такая вот повседневность, которой у него никогда не было.
Соблазн пожить некоторое время так, пока не станет скучно, был крайне велик.
- Эй, Ма-да-ра...
Учиха вздрогнул.
В кухне остро пахло цитрусами.
- А?
- Ты здесь? – Хината снисходительно улыбнулась.
- Да я... задумался.
- Бывает.
- Ты что-то важное говорила?
- Да нет...
Девушка пожала плечами и пододвинула к нему миску с чищеными мандаринами.

- Останемся здесь... ха... – Хьюга выгнулась, приподнимаясь, - ещё ненадолго?
- Почему ты спрашиваешь об этом... м... именно сейчас?
Мысли Мадары отказывались собираться воедино, так как сквозь нежную кожу он губами ощущал частое биение чужого пульса.
Хината говорила с придыханием.
- Не знаю...
Её пальцы плавно, давя и массируя, соскользнули с его затылка к шее и ниже и, схватившись за ткань, требовательно потянули вверх. Учиха сел и спешно стянул водолазку.
Когда-то он слышал, что близость с одной и той же женщиной со временем надоедает...
Не надоедало.
- Останемся... – выдохнул он, нависнув над Хинатой на вытянутых руках. Хьюга ухватилась за него, приподнялась и поцеловала его сначала в плечо, затем – возле уха. От такой постой ласки по телу прокатилась дрожь удовольствия. – Мы имеем право... ха... на отдых. А теперь будь добра – замолчи.
На отдых от чего?
Мужчине было трудно сейчас думать.
Девушка, не обижаясь, обняла его за шею и уверенно потянула на себя.

*см. «Два одиночества: Падал прошлогодний снег».
** Варэсинобу — японская причёска незамужних девушек, популярная сегодня среди учениц гейш.
***см. «Два одиночества: Неназванный герой».
**** см. «Два одиночества: Прощай, счастливая Коноха!»