Палата номер 144.

Песок мягко струился сквозь тонкие бледные пальцы - теплый, сверкающий золотом, озорной... Тысячи песчинок спешили поскорее присоединиться к основной массе своих собратьев.

Ему нравился песок. Он ведь почти по-матерински защищал его, был рядом, когда он был совсем один. Зато теперь, впрочем, он не один. Теперь у него есть любимые брат и сестра, друзья...

Он поклялся себе, что больше никогда не почувствует горький вкус одиночества.

В просторном холле царил сумрак, всепоглощающая тишина и запах медикаментов. Канкуро напряженно мял пальцами ремни боевого жилета.
- Тебе... Тебе не мешало бы выспаться, братишка.
Он резко оборачивается и пронзает Канкуро злым, пугающим взглядом. Кукольник непроизвольно вздрагивает и отступает назад - до того страшно и непривычно наблюдать безумные глаза Собаку-но-младшего, широко распахнутые, дико вращающиеся. Точно как... Как тогда, давно. В забытом кошмаре - в детстве.
Увидев, как рука Канкуро инстинктивно опустилась на деревянную конечность маячащей за спиной куклы, Гаара забеспокоился.
- Вы! Все вы! - пробормотал он с отчаянием, вцепившись в столешницу дрожащими худыми ладонями. - Все вы заодно, я знаю! Только и ждете, чтобы я отвернулся, и... и...
- Гаара, успокойся! - строго проговорила Темари. Предельно сухо, спокойно.
- ЗАТКНИСЬ! - завизжал красноволосый, наставив на сестру указательный палец. - ЗАТКНИСЬ, ДОЛБАННАЯ ШЛЮХА!..
- Гаара, это уже слишком. Хватит. - С нажимом произнес Баки, преграждая дорогу молодому Кадзекаге. Бывшему Кадзекаге.
Тот, впрочем, лишь хищно улыбнулся и исподлобья посмотрел на учителя.
- А то что? Что? - ласково поинтересовался он. - Вы не убьете меня, даже если очень захотите. Это я вас убью. А она и правда шлюха. Я видел!
- Да что ты несешь?! - отмерла Темари, и во взгляде ее полыхнул огонь.
- Шлюха. Шлюха, шлюха. Шлю-у-у-уха... - нараспев повторял Гаара, насмешливо складывая губы в трубочку и нагленько улыбаясь.
Прохладный воздух помещения разорвал оглушительный звенящий хлопок. Пощечина, залепленная брату Темари, оставила ярко-алый отпечаток на его алебастрово-бледной щеке.
- Темари! - Канкуро схватил сестру за плечи и поспешно оттащил подальше. - Что ты делаешь? Ты ведь знаешь, что это не его вина. Это не он, не наш Гаара!
- Прости. Прости... Да, я знаю. Но я... Я больше не могу слушать его! Видеть его таким! - Темари схватилась руками за голову, затряслась мелко. - Мне тяжело, Канкуро. Прости.
Она выбежала из камеры, громко хлопнув дверью.
И вновь повисла тишина. Тяжелая, мертвенная тишина.
- Темари? - осторожно позвал Гаара. Тихим, испуганным шепотом.
- Она ушла, Гаара.
- Я... - Он сглотнул. - Я снова обидел ее?
- Так уж вышло.
- Я не хотел...
- Мы знаем.
Он бессильно опустился на холодный пол приемной и завыл. Сперва приглушенно, затем все громче, громче... По впалым щекам юноши потекли слезы - мутные слезы, темновато-мутные, гнойные из-за постоянных инъекций психотропными препаратами.
- Я ж-же не хотел...
- Гаара... - Канкуро хотел было подойти к совершенно падшему духом младшему брату, но был перехвачен сильной рукой учителя.
- Подожди, Канкуро. - Хмуро велел Баки. - Глянь-ка на его руки.
Руки красноволосого и впрямь были достойны внимания. Они сплошь пестрели сизыми венами - взбухшими, болезненно пульсирующими. Бесспорный признак скорого приступа.
Гаара снова взвыл, на этот раз - от боли.
- Пошли, Канкуро. Надо уходить.
- Но... - запротестовал было кукольник, однако его слабую попытку возразить перебили на полуслове.
- Он обречен, Канкуро. Знаю, это нелегко признать, но ты ему ничем не поможешь. Это конец.
Канкуро колеблется ровно минуту. Не больше, ни меньше.
Затем слышится звук быстро удаляющихся шагов.
- Постойте... - жалобно скулит лежащий на земле, измученно приподнимаясь на худых ногах. Тянет к уходящим просящие руки. - Не надо... Не оставляйте меня...
Его не слышат. Не слушают.
Дверь воссоединяется с косяком. В замке поворачивается ключ.
Пустота.

- Ты думал, им есть до тебя какое-то дело? Ва-а-ах, да ты лжец, дружок. Бесстыдный лжец. Даже сам себе лжешь.
- Нет!
- О да! Тебе больно, не так ли? Ты хочешь, чтобы я перестал? И не подумаю! Я буду делать тебе больно до тех самых пор, пока ты не сдохнешь от осознания собственной ничтожности. Я умею делать больно, ты ведь знаешь.
- Нет, не надо!
- М-м, что такое? Ах, ты, верно, боишься, что я вновь напомню тебе о твоих ненаглядных товарищах? Дай-ка подумать... Это ведь те самые ребятки, которые все как один отвернулись от тебя, впервые увидев твое Сумасшествие собственными глазами. Поджали хвосты, подобно уличным шавкам, и попрятались по своим безопасным домишкам, сделав вид, что все идет своим чередом. А ты... Ты вынужден коротать деньки здесь. Здесь, в психушке. Ха-ха-ха, это так забавно!..
- Не надо! Перестань! Перестань!
- Хочу - и говорю. И ни слова лжи, заметь. Кто бы мог подумать, что тип столь мрачный и нелюдимый, как твое внутреннее "я", будет ярым приверженцем правды? Стоит лишь вспомнить твое стремление стать хорошим Кадзекаге, помогать жителям, вывести деревню из кризиса... Сразу же становится смешно. Смешно же, согласись. Такие вот глупые, смешные фантазии романтичного и гордого юнца.
- П-пожалуйста, хватит... Хватит...
- Снова больно? Ну надо же. Ты тако-ой милый, когда трепыхаешься. Быть может, я бы даже поимел тебя, но увы, я всего лишь твое злобное альтер-эго, выращенное в тебя давным-давно. Еще в те времена, когда мы оба были детьми.
- Я давно не ребенок!
- Верно, ты вырос. Но я-то остался ребенком. И я хочу вдоволь наиграться с тобой, мой дорогой Хозяин.
Он протестующе всхлипывает и пятится назад, но напрасно: сильные, цепкие лапы пресловутого Альтер-это хватают его и притягивают обратно к себе, до хруста ребер сжимая беззащитное тело...
- Мы всегда будем вместе, Гаара. Всегда.

- Что он там бормочет? - недоуменно спрашивает молоденькая ассистентка, с любопытством заглядывая сквозь прутья металлической решетки в маленькое дверное окошко.
- Ничего. - Равнодушно отвечает высокий пожилой врач, не отрываясь от монитора компьютера. - Чаще всего его речи бессвязны и не несут в себе ровным счетом никакой информации. Хотя временами, бывает, в них проскальзывает логика...
- Логика?
Мужчина выпрямляется в кресле и поправляет очки.
- Иногда, очень редко, когда я прослушиваю записи, мне чудится, словно Собаку-но-Гаара страдает от раздвоения личности. Распространенный случай, давление на психику со стороны выдуманного самим пациентом альтер-эго... Однако у нашего подопечного нет альтер-эго. Его тестировали неоднократно лучшие специалисты страны ветра, да и других стран тоже; страдай он такого рода патологией, ее бы уже непременно обнаружили.
- А может, это все-таки альтер-эго его мучает? - с сомнением в голосе переспросила ассистентка, не сводя задумчивого взгляда со съежившегося в темном углу камеры юноши.
- Вздор! - фыркнул ее собеседник, поднимаясь из-за своего рабочего стола. - Прекратите нести чушь, Акари. Лучше помогите отнести документы в архив.
- Хорошо, мастер... - бросив последний взгляд на странного пациента, девушка вслед за своим наставником покинула просторы кабинета.
И вновь тишина вернулась в свои вечные владения. Лишь мерное постукивание настенных часов разделяло с нею ее безграничную власть.

Мы всегда будем вместе, Гаара...
Я хорошо маскируюсь. Потому что я - часть Тебя. И никакому песку, никаким друзьям не суждено тебя спасти.
Мы всегда будем вместе. Здесь, в палате номер 144.