Партита I

07:45

Я снова воскресла серым февральским утром, лежа поперек кровати и запутавшись в одеяле. Со мной случился один из тех кошмаров, где ты, окаменев, смотришь в непроглядную тьму, а затем падаешь в бездну, слыша собственные крики где-то очень далеко, и в самый последний момент просыпаешься в холодном поту.
С трудом заставив себя подняться, плетусь в ванную. Я так давно избегала своего отражения, что, смотрясь в зеркало, уже не узнаю себя. Мое лицо – это пустые глаза, очерченные черными кругами, длинный прямой нос, гладкие, выдающиеся скулы, мертвенно-бледная кожа.Лицо, в общем, довольно приятное, но ошеломляюще неподвижное. И я снова и снова вглядываюсь в него, пытаясь зацепиться взором хоть за что-то, но тщетно: на меня равнодушно смотрит пустота.

10:06

Выглянув в окно, я увидела, что на улице нет ветра, а из-за облаков показалось солнце. Я решилась наконец выйти на улицу и попрощаться с городом, что меня приютил. Ну и заодно успокоить администраторов отеля, которые наверняка скоро пойдут проверять, жива ли, ведь из номера не выхожу уже который день, а на двери - всё так же - висит преграда в виде таблички «Не беспокоить». Мысль о проникновении кого-либо извне казалась мне полностью недопустимой.
Перед самым выходом еще несколько минут ищу ключ, который совершенно точно лежал на полу около тумбочки позавчера, а затем выхожу из номера, захлопнув за собой дверь.
Выйдя на улицу, не могу сдержать возглас удивления: несмотря на то, что прогноз погоды ничего не предвещал, да и сам климат города совсем не располагал к подобному, снег все-таки пошел. Снежинки кружились вокруг меня, из-за чего приходилось постоянно хлопать ресницам и стирать с губ талую воду. За какой-то час Осака, город персиковых деревьев и сакуры, полностью был накрыт белой пеленой. На моих глазах улицы наполнились людьми: школьники пытались лепить снежки, ребята постарше спешили выложить снимки в интернет, кто-то во всеуслышание восторгался такому чуду, а кто-то возмущался халатностью синоптиков…
…А я вспоминала родной и далекий Токио. Вспоминала имена друзей, знакомых, цепляясь за них, потому что эти слова, ничего во мне больше не вызывающие, не были связаны с этой короткой новой жизнью. И вспоминая, я готовилась к тому, чтобы скоро вновь оказаться там, затеряться среди этих имен, сделать правильный выбор и жить дальше.

18:35

Моя утренняя вылазка затянулась до самого вечера. Потерявшись в снежной вьюге и собственных мыслях, я и не заметила, как ноги сами принесли меня обратно в отель.Уже взяв ключи от номера, я услышала оклик дежурного:
- Мисс! Вас спрашивали.
- Кто? - еле слышно выдохнула я.
Я ожидала что угодно, только не это. Произнесенное имя заставило меня почти на физическом уровне ощутить, как мою душу вырывают из омута собственной апатии на поверхность. На вдохе воздух разрезал легкие, а внезапно ставший таким ярким свет до боли ослепил глаза. Сама же я застыла на месте, полностью онемев. Выражение моего лица в этот момент, должно быть, заслуживало особого описания, потому как взволнованный дежурный, испуганно приблизившись ко мне, спросил:
- Все в порядке, мисс?
- Да-да, – выдавила я, обезумевшим взглядом осматриваясь по сторонам. Вестибюль был пуст. – Где?..
- Буквально несколько минут назад был тут. Наверное, вышел в ресторан. Но если Вы сейчас не готовы никого принимать, я передам записку, чтобы зашли позже… - но я уже чуть ли не бегом устремилась в ресторан. В воспаленном мозгу плясали слова: «Сейчас я увижу тебя! Сейчас! Увижу!»
Что я чувствовала в тот миг? Радость? Нет. Удивление? Опять нет. Это было особое чувство, отведенное только ему. Это было захлестывающее все мое существо счастье с предчувствием катастрофы.
Ничего не видя перед собой, я вбежала в арку, ведущую в ресторан, и на полном ходу столкнулась с выходящим оттуда человеком. Не поднимая головы, я пробормотала слова извинения и попыталась пройти внутрь, когда он, схватив меня за руку, все-таки заставил поднять на него взгляд.
Сколько мы не виделись? Три года, может, четыре? Я потеряла счет времени, но…
Он все тот же: любимый тихий смех застыл на губах. Глаза сияют.
И тут все полетело к черту.

***

Когда я впервые увидела эти глаза?
И без того воспаленная воспоминаниями память услужливо переместила меня в один из совершенно обычных университетских дней.

О жаре, носорогах и синеве.

Лето, манящее долгожданными каникулами, а взамен требующее лишь успешную сдачу предстоящих экзаменов.
Июль с его невыносимой жарой, при которой плавился асфальт, а мозги медленно вскипали и свертывались.
Большой перерыв, на котором все студенты высыпали во двор, желая ощутить редкое дуновение ветерка.
Наполненные светом пустынные коридоры, в которых мои тихие шаги отдавались гулким эхом.
И я, притащившаяся с другого конца города и простоявшая час в пробках, - что при нынешней погоде приравнивалось к одному часу в чистилище, - жутко уставшая и с трудом удерживающая в руках кипу документов, из-за которых и спешила в профком вместо того, чтобы тоже где-нибудь отсиживаться с другими студентами. Плюс ко всему каблук на правой туфле шатался, как молочный зуб, и готов был вот-вот откинуться, и в свете последних событий он пренепременно откинулся бы в самый неожиданный для меня момент. И все эти факторы, слившись воедино именно в этот день, никак не способствовали улучшению настроения. Проклиная себя за свое воистину мировое честолюбие и желание выделиться, которые и сподвигли меня стать председателем профкома, я пыхтела и еле-еле ковыляла в сторону заветного кабинета. Апогеем же моих сегодняшних неудач стала отросшая чёлка, что свисала мне на глаза и мешала обзору. Не переставая яростно на нее дуть и материться, я все-таки вышла на финишную прямую - до нужной мне двери оставалось метров пятьдесят, не больше, когда впереди послышались гул голосов и топот ног. По этим весьма характерным звукам можно было предположить, что ко мне неумолимо приближалась команда с факультета физкультуры. Мне уже приходилось сталкиваться с толпой этих красавцев, так что, забеспокоившись, я ускорила свое полуслепое ковыляние. Их голоса уже звучали в противоположном конце коридора, когда я поняла, что не успею. Расстояние между нами стремительно сокращалось и, остановившись, я покрепче прижала к груди свою ношу. Именно в таком положении они и настигли меня. Ощущения были поистине незабываемыми. Словно оказавшись где-то в Африке, я очутилась посреди стада бегущих… носорогов. Судя по создаваемому ими шуму и грохоту, а также терпкому запаху пота, сразу же ударившему мне в нос, это несомненно были они. Кто-то из них меня поприветствовал, кто-то отпустил похабную шутку, а я, зажмурившись, просто тихо молилась, чтобы меня не затоптали . Их стадо уже почти пробежало мимо, когда один из последних случайно задел меня плечом. Одно неловкое движение, моё мелодичное «Ах, твою мать!», и вот уже я, с поддергивающимся глазом, зачарованно наблюдаю за плавным полетом справок, отчетов и заявлений, которые, безжалостно перемешиваясь, разлетались по всему полу. Сукин же сын, вне всяких сомнений теперь возглавляющий топ-чарт моего черного списка, уже скрылся с места преступления вместе с остальными: помогать очаровательной и беспомощной студентке никто из этих рыцарей без страха и упрека, само собой, не собирался. А я ведь всего лишь хотела занести документы в профком. Я не убивала бездомных собак, не рисовала у спящих на лице половые органы несмываемым маркером, всегда мыла за собой кружку и перед сном чистила зубы. Но кому-то это показалось недостаточным. Я от души топнула ногой, и каблук, наконец-то освободившись от своих оков, радостно совершив несколько пируэтов, замер в нескольких метрах от меня. Наступила тишина, а потом мой поток сознания вырвался наружу.
- Я убью их всех!!! Никто не останется безнаказанным!!! Он познают настоящую боль и страдание!!! Они будут харкать кровью и просить о пощаде!!! Но я не услышу их!!! Один за другим!!! Один за другим они умрут медленной и мучительной смертью!!! - сжав кулаки, доверительно сообщила я пустому коридору.
Точнее, предполагалось, что пустому, пока за моей спиной не раздался то ли всхлип, то ли вздох. Обернувшись, я увидела парня с торчащими во все стороны светлыми волосами, который в прямом смысле загибался от беззвучного смеха, при этом умудряясь еще и хлопать.
- Ну и ну! Вот это речь! Черная Мамба и та не сказала бы лучше! Возможно ли, чтобы в такой хрупкой девице скрывался такой глубокий фонтан красноречия? - заливался он.
От жары и злобы я почти теряла сознание, документы были перемешаны и разбросаны, а мысли о том, что идти теперь придется босиком, приводили меня в состояние крайнего негодования, а какой-то выскочка местного разлива еще и вздумал смеяться надо мной. Смерив его оптимально ледяным взглядом, я успокоила себя обещанием, что как-нибудь обязательно отпинаю нахала в темной подворотне, и, опустившись на колени, начала собирать бумаги.
Вдоволь насмеявшись, а затем ,аккуратно обойдя все листы, он встал передо мной. Упрямо не поднимая головы и подготовив и так вертевшиеся у меня на языке пару-тройку крепких выражений, я мрачно ожидала его следующего выпада.
- Я не видел тебя раньше. Ты из Токийского?
- А ты, наверное, по форме догадался, – вкрадчиво, стараясь не взорваться сразу, ответила я.
- На каком факультете? - пропустив колкость мимо ушей, этот гад продолжал свой допрос.
- На медицинском, чтоб ты сдох, - сквозь зубы процедила я.
- Теперь ясно, почему я тебя не видел: ваш факультет ведь находится у черта на рогах! - Тут я даже закашлялась от переполняющего меня желания убивать. - А я отсюда, с юридического. Хочу сделать этот мир лучше или, по крайней мере, справедливее. Таков мой путь.
После заключительной фразы я окончательно выпала в осадок. В голове пронеслось «Остановите Землю, я сойду». Приди я в свой мед со словами: «Я стану врачом и изобрету лекарство от всех болезней», меня бы тотчас проверили бы на наличие наркотических средств в крови. А затем проверили бы ещё раз, на всякий случай.
- Может, во второсортных сериалах, которые ты, очевидно, с упоением смотришь, все так и происходит, но в реальной жизни такие оптимистичные энтузиасты, как ты, обычно совмещают свою благородную миссию с мытьем моей машины по воскресениям, - выплюнула я весь накопившийся яд, с вызовом поднимая на него взгляд.
И замерла.
Режущие синевой глаза, с играющими в них веселыми искорками, смотрели на меня с откровенной насмешкой. Моя грубость, казалось, его нисколько не смутила, лишь раззадорила. Он беззастенчиво разглядывал меня, и я почувствовала себя неуверенно, представляя, какой прекрасный вид ему открывается в данную минуту. Взмыленная, красная, как рак, растерявшая всю свою грубость, я просто недовольно смотрела на него исподлобья.
- Может и так. Да только вряд ли они делают это так же хорошо, как я, - снисходительно ответил он.

И протянул руку.

* * *

И сейчас, вновь утопая в этих лучистых глазах, я понимала: наша первая встреча наперед определила наши отношения.

Я стояла на коленях, смущенная и очарованная, а он возвышался надо мной, спокойный и уверенный. Символично, как и все в моей жизни.