Пересечение. Глава 2: «Освобождение печати». Часть 1.

Ветер – источник свободы и жизни – плавно опустил нежно-розовый лепесток на смятую, только выросшую сочную зелень. Возле хрупкого цветка остановились ступни, обутые в чёрные сандалии. Теплое, согревающее своими золотыми лучами солнце не открылось миру, не подарило чуточку надежды на хорошее начало или на счастливый конец. Хотя для него уже не существовало ни того и ни другого.

Наруто наклонился и, словно боясь порвать частицу дерева сакуры, двумя пальцами осторожно взял лепесток. Голубые глаза сощурились. И, казалось, в них давным-давно погас тот яркий огонь, что, отражая силу, уверенность и непоколебимое упрямство, дарил бы друзьям и жителям деревни улыбку, радость и надежду на светлое будущее.

Хоть лепесток был маленьким и незначительным, но он как-то сопротивлялся. Может, хотел, чтобы юноша разжал свои пальцы. Может, хотел, чтобы ветер, недавно бросивший его, снова вознамерился бы поднять в воздух и забрать в неизведанные, незнакомые места, где, вполне возможно, тот обретет покой, а боль – физическая и духовная – больше не будут держать его у себя в плену… как и её.

Узумаки сглотнул и плотно сжал губы.

− Наруто-кун.

Парень поднял взгляд на девушку, которая позвала его по имени, и попытался изобразить на лице свою прежнюю веселую и озорную улыбку.

− А, Хината.

Девушка, стоящая возле сакуры, которая уже расцвела, прижала руки к груди. Где-то в глубине, некогда жизнерадостного парня, под улыбающейся маской тщательно скрывались боль, чувство вины, беспомощность, одиночество и ненависть к самому себе за то, что когда-то не смог защитить самого дорогого человека. Время так быстро летит. Год прошел с того ужасного рокового дня, когда чёрные тучи с раскатами грома затмили тёплое, ничем не омрачённое солнце. И, как обычно, куноичи, беспомощно опустив руки, стояла в стороне, зная, что, какие бы там успокаивающие слова ни произнесла, всё равно они не вернут его сердцу веру, которая постепенно угасает.

Неважно, что они несколькими днями ранее пережили тяжелую битву с Акатцуки, которые вторглись в Коноху и разрушили деревню до неузнаваемости. Неважно, что Наруто должен был лежать в больнице, что он получил серьёзные раны после сражения с врагами всего мира шиноби. Да, у него и были способности жабьего отшельника: запястья, шея, в том числе и лоб, перебинтованы – как всегда физически он быстро восстанавливался, а духовно…
Он не знал, может, никогда и не узнает, что улыбкой ещё больше заставлял друзей, которые его окружают, беспокоиться, отчаянно метаться вокруг; рождал желание кричать и кричать, чтобы он немедля стёр эту фальшь со своего лица. И важно то, что, может, придет день, когда Хината протянет ему руку, взглянет в голубые глаза и, наконец, увидит в них прежний тёплый свет. Увидит того Узумаки Наруто, обладающего непоколебимым упрямством и верой в себя. Верой в своих друзей. Что она может сделать для него? Ничего. Только стоять и сожалением в глазах смотреть на него.

− Наруто-кун, − едва слышно прошептала девушка, словно не хотела, чтобы парень, чьё имя она назвала, услышал её подавленный голос.
Что-то внутри с силой надавливает на ребра, сжимает сердце, отчего оно обливается кровью, отчего рождается немой крик души.

Когда-то ушёл его лучший друг, и, казалось, жизнь налаживается – миссии, друзья, смех, радость, веселье – и он никогда ни перед чем не остановится, чтобы вернуть Учиху. Но год назад Наруто начал постепенно отдаляться от своей главной цели. Он закрыл себя от внешнего мира, потерялся, замкнулся в себе. Чувство беспомощности полностью захватило его разум – и всё потому, что Сакура, его лучшая подруга… Нет, не надо ворошить прошлое. Не надо снова и снова об этом думать. Ведь не только Наруто, но и ей больно осознавать, что Харуно Сакуры больше нет.

Хината опустила голову и сильно закусила нижнюю губу.

******

Наруто резко поднялся с холодного пола и рванулся к кровати, где всё ещё лежала девушка с совершенно пустым, в какой-то мере пугающим взглядом.

− С-сакура-чан, очнись, − полухрип или полушепот.

Даже не пошевелила и пальцем. Он не смог достучатся до неё. Не смог проникнуть в её сознание.

Тишина тяжелым грузом легла на людей, находящихся в палате. Легкий ветерок, словно желая подарить частичку своей воздушной силы, слегка развеял светло-голубые занавески, в очередной раз проник в комнату и мимолетно прикоснулся к сирени, мягко и непринужденно опустившись к розовым волосам девушки, которая так мирно лежала. Аромат цветка нежно окутал её, как и солнечный свет через зашторенные окна. Почти неощутимо.

Парень, неожиданно для Какаши и Цунаде, схватил девичьи плечи и начал трясти Сакуру, которая всё ещё находилась между жизнью и смертью.

− Сакура-чан, очнись! Очнись!

В голубых глазах было столько надежды и отчаяния, что, казалось, прозрачно-стеклянные глаза вновь с теплом будут смотреть на Узумаки. Бесполезно. Всё бессмысленно. Пустая надежда. Пустая вера. Ему никогда не преодолеть грань, которая поставлена перед ним. Никогда не вызволить или спасти свою лучшую подругу из когтистых лап тьмы, в которой она вечная заложница.

Он никогда никого не мог спасти…

− Прекрати, Наруто! – где-то в подсознании эхом раздался крик Цунаде.

Не слышал. Узумаки не хотел слышать. Не хотел понимать то, что его действия ни к чему не приведут. Что сердце всё также будет постукивать о ребра. С каждым ударом принося тревожную бурю. С каждым ударом создавая темные пятна. Сжимаясь в тугой ком. Поневоле возвращая его в кошмарный мир одиночества. Неужели весь его пройденный путь, по которому он шел через ад, окажется бессмысленным? Когда вот так легко теряет кого-то из близких? Когда они один за другим, не оборачиваясь, безвозвратно покидают его? Он опять теряет дорогого человека. Вновь и вновь его бросают в пучину одиночества.
Парень вздрогнул и сильнее встряхнул девушку. Его до сих пор не покидало странное ощущение. Ему казалось, что он кричит лишь в пустоту. Что он трясет лишь безмолвную, безэмоциональную куклу, легко обмякшую на его руках.

− Очнись! Ты должна очнутся… я… я…

Под лучами солнца необыкновенно заблестели соленые слезинки, которые медленно скатились по щекам Наруто, и несколько из них упало на бледный широкий лоб куноичи, подбородок, на её губы…
И это долгая, давящая со всех сторон пытка, страдание, отчаяние - разом были поглощены, когда девичья рука скользнула вниз с простыни и замерла в воздухе. Словно безжалостно был сорван последний листок с мертвого дерева.

Наруто резко замолчал, уставившись на прозрачные зеленые глаза, казалось бы, смотрящие куда-то через его плечо, но взгляд Сакуры всегда был направлен только вперед. Юноша громко всхлипнул и осторожно опустил тело на койку руками, которые дрожали от безнадежности. Сам безжизненно уселся на мраморный пол, в то время как все его друзья с большим шумом буквально ворвались в палату, когда те прямо у входа в госпиталь услышали крик Узумаки.

− Я умоляю тебя…

Хината подняла пальцы и дотронулась ими до своей щеки, словно хотела убедиться в том, что капли медленно скатывающиеся с глаз не слезы, а всего лишь холодный, липкий пот, просто результат её пробежки на второй этаж. Она никогда не видела его таким опустошенным, будто он потерял всю свою надежду, всю свою веру, всю свою силу и мечту однажды стать Хокаге.

− …пожалуйста, не оставляйте меня одного…

Ноги почему-то подкосились, и Хината от бессилия опустилась на пол, упершись в него руками. Её губы то открывались, то закрывались, словно бы она хотела вымолвить какие-то слова, которые так и душили её изнутри. Ино сразу подбежала к кровати, где лежала подруга. Тен-тен быстро присела рядом с Хинатой, начав поглаживать её по спине, пока широко распахнутые серые глаза были полностью устремлены плечи Узумаки. Он вновь встревожил её безмятежный, стекающий, как волны, океан чувств.

− …я не хочу снова остаться один. Пожалуйста. У-умоляю, не бросайте меня, Саске… Сакура-чан…

Почему?.. Почему всегда он?..

А солнечный свет всё ещё мягко обволакивал лежащую девушку, совершенно пустыми зеркально-прозрачными зелеными глазами смотрящую на него.

******

− Мы забираем её, Цунаде.

Сакура резко разворачивается на голос и широко распахнутыми глазами видит, как человек, одетый в чёрный плащ с красными облаками, в маске, прикрывающей его лицо, постепенно, без особых усилий выходит из-под земли, словно вдруг ожившая человеческая тень, легко и непринужденно проникшая в реальный мир.

Цунаде нахмурилась. Всё шло не так, как планировалось вначале. Она хотела обеспечить Сакуре более безопасное будущее, спрятав её здесь. Думала, что в этом мире её никто не найдет, даже Акатцуки, но ошиблась, не учла, не рассчитала, что среди них есть парень, из-за которого клеймо на теле Харуно стало для неё проклятием.

− Зачем ты здесь? – казалось, что голос Цунаде вот-вот сорвется на крик.

В ней бушевал огонь ярости. Разрушить судьбу девушки, которая когда-то была для него другом, товарищем по команде. По его вине Сакура вечно будет жить с этой тяжкой ношей, что каждую ночь возвращает её в мир, полный страдания, боли, тьмы и ненависти. А девушка каждый раз, когда дрожа всем телом, подбегала к ней, женщина незаметно для неё выпускала свою чакру. Харуно успокаивалась и медленно уходила в царство сновидений – Цунаде вновь и вновь обрывала тонкую, прозрачную нить, ведущую к давно стертым воспоминаниям.

− И после всего, что ты с ней сделал…
Сколько ещё она должна страдать из-за него? Если бы не он… Если бы не тот случай, то Сакура сейчас была бы вместе со всеми своими друзьями.

Он был абсолютно спокойным, непроницаемым, чему удивлялись многие люди, которые всё это время наблюдали за представлением.
Его алые глаза, подобные взгляду ночного хищника, с абсолютным безразличием смотрели на женщину. Глупо обвинять его в том, когда он ничего толком и не совершал. Какая нелепость. Если он и виноват, то вина Сакуры тоже здесь немаловажна. Однако он никогда ни о чем не жалел и не жалеет. Может, он и хотел-таки сказать что-то, что вынудило бы Цунаде опустить тяжелую руку на землю и создать землетрясение, но… Хотя сила уже бывшего Хокаге Конохи его совсем не волновала. Просто хотелось поскорее с этим закончить.

− Что? Цунаде-сама, о чём вы говорите?
Эти люди. Эти загадки. Эти вопросы. Все они вырастали невесть откуда. Им не было границ. Неизвестно, какой грани они достигнут. Подобно ядовитому ростку, они пробивали почву под ногами. Что в итоге будет? Какими цветами они вырастут? И, в конце концов, какой цвет они будут иметь? Возможно ли то, что, приблизься она к ним, их шипы уколют её больно, глубоко, неизлечимо?
Девушке внезапно захотелось схватиться за голову, зажмуриться, присесть и неустанно спрашивать у Цунаде о том, чего она не знает.
Казалось бы, студентка только посмотрела на молодого парня, как он медленно перевел свой кроваво-красный взгляд от женщины на неё. Словно белый беззащитный голубь, расправивший свои крылья, не смог улететь, так и оставшись под покровом холодной зимы.

Он не смел скрывать от себя, что ему нравился её стойкий, полный уверенности взгляд, когда он уже открыл двери в свою иллюзию. На неё не действует. Значит, этот Тоби, который стоит перед ним, был прав.

− Убедился? – раздается его голос.

− Да, − спокойно отвечает он, даже не глядя.
Его взгляд цвета рубина постепенно опускается и устремляется на новую цель. Сперва всё же нужно избавиться от преград.

− Ну, а теперь…
Человек в маске сделал шаг вперед и единственным глазом, также, как и у парня, напоминающим кровь, накопленную в небольшой сосуд, посмотрел на женщину, которая уже готовилась к наихудшему исходу этой встречи.
− Игра началась.

Вдруг охранник, который всё это время стоял возле Сакуры, упал на колени, при этом привлекая внимание студентки.

− Что с вами?

Девушка быстро присела возле него и только дотронулась ладонью до его плеча, как заметила, что его тело будто в лихорадке дрожит. И это было необъяснимо странно. Вроде он всё это время неподвижно стоял возле неё.

«Что это с ним?»

Харуно резко подняла взгляд на парня, в этот раз смотрящего не на неё. И она поняла только одно: эти красные глаза - необычные.
Их союзник, человек, по вине которого Сакура и охранник не смогли уйти, крепко сжал рукоять своего большого, широкого меча и, запрокинув его на плечо, спокойно обошел двоих, лишь коротко взглянув на девушку, и направился к своим.

− Что вы делаете? – вопрос слетел из уст студентки совершенно случайно, но она уже не могла молчать.

Все без исключения одновременно обратили внимание на Сакуру, которая резко выпрямилась в полный рост, нахмурилась, с вызовом и решимостью посмотрела на незваных гостей и остановила свой взгляд на молодом парне.

− Кто вы такие?

Однако Цунаде хорошо постаралась, чтобы она забыла всё о своей прошлой жизни.

− Нет, − человек в маске снова сделал шаг вперед, и девушке внезапно показалось, что его единственный глаз смотрел на нее с неким… уважением? – Здесь главный вопрос: кто ты на самом деле?

Девушка резко дернулась назад. Словно цветок истины, что всё это время не раскрывал ей свои бутоны, вдруг распустил свой первый лепесток.

− О чём вы?
Она уже чувствовала, как приблизилась к правде достаточно близко, совсем не подозревая, что она может глубоко обжечь её. Эти люди знают её. Знают то, что мучило её уже довольно-таки долгое время.

− Сакура!

Цунаде этого и боялась. Боялась, что Харуно может узнать правду, что она может возненавидеть её. Пусть будет так. Пусть и будет ненавидеть, но нужно всеми возможными способами защитить Сакуру. Защитить от этих людей, которые могут бросить её в пучину истинного мира.
Женщина сразу направила свой тяжелый кулак на землю – непременно, чтобы отвлечь их. Нужно отсюда бежать. Она не должна узнать. Не должна…

По земле начали расходиться глубокие трещины, словно длинная, ползучая змея, с невероятной скоростью приближалась к своей жертве, но вскоре атака была подавлена резким ударом тяжелого меча о землю. Обычный, может и не обычный, но всё же человек в черном плаще с красными облаками смог противостоять атаке, созданной совершенно не человеческой силой.

Цунаде хотела подбежать к Сакуре, и девушка только посмотрела на неё, как увидела совсем неприятную картину: женщина резко остановилась, и перед ней, прямо из-под земли вышел ещё один, совсем не подлежащий какому-либо описанию внешности человек, но цвет его кожи больше напоминал белый, холодный снег, и одет он был также, как и его товарищи. Цунаде поморщилась, согнулась пополам, когда получила сильный удар в живот, и их союзник сзади быстро обвил рукой её за шею настолько сильно, что она начала задыхаться и стиснула зубы от боли.

− Нет, Цунаде-сама!

То, что происходило, казалось очередным кошмарным сном, который Харуно часто видела, но иногда не рассказывала своей тете. И словно эти сны перенеслись в реальный мир, и они в этот раз, не смея терзать её физически, убивают духовно, при этом сопровождаясь нарастающей паникой.

Вдруг люди быстро расступились, и фары полицейских машин, которые начали окружать эпицентр неописуемой разрухи, ярко замерцали, предупреждая каждого, что они являются государственными служащими.

− Не двигаться.

Послышался щелчок их оружия, и красивый юноша, явно раздражённый этими людишками, устало дотронулся пальцами до своего лба, лишь на секунду закрыв глаза. Кажется, люди в этом мире глупы и слепы. Они никак не хотят угомониться. Неужели так трудно просто постоять в сторонке и не раздражать?

Тоби внимательно обвел взглядом каждого полицейского, которые, что назойливые мухи, окружили их. Эти людишки, держащие в руках странные игрушки - такие предсказуемые существа. Они только и умеют, как цепляться за эти железяки и наводить на природу, которую они и портят, создавая новейшие технологии. Этот мир давным-давно прогнил, но насчет него у Тоби уже имеются особые планы. Внезапно его единственный глаз превратился в какой-то водоворот, и полицейские, один за другим, начали исчезать в этом смертельно-вращающемся круге.

Все стояли и в немом шоке наблюдали за происходящим. Казалось, что малейшее движение, и разрушится то спокойствие, что всё это время с большим усилием удерживалось среди людей, которые не знали, что такое война, сражение и жестокость.

Цунаде хотела что-то сказать. Её уста приоткрылись, но из них вышел лишь слабый хрип - рука ещё сильнее стиснула её за шею, не давая возможность произнести хоть одно слово. С каких это пор одна из легендарной троицы так легко и банально попалась в руки врага? Неужели когда-то она была главой самой могущественной деревни? Защищала и оберегала её жителей? Этот мир не был изучен, и женщина каждый день останавливалась на мысли, что мало-помалу чакра уходит от неё. Что вскоре она попросту станет обычным человеком. Без силы. Без чакры. Женщина с неким сожалением посмотрела на Сакуру, которая от удивления безмолвно наблюдала, как последний из полицейских, прекративший бессмысленный выстрел из своего оружия, исчезает во мраке.

Неужели есть и такие люди, которые имеют необычную силу, при этом, не имея сердца?

‒ Теперь… - человек в маске повернулся к Сакуре, которая ничего не понимала в случившемся, - нам никто не помещает, милая.

******

Сакура непроизвольно шагнула назад, через несколько мгновений ноги задрожали. Словно земля тонула в беспечном Цунами, девушка с тихим жалобным стоном медленно опустилась на асфальт, уперев в него дрожащие пальцы, и невидящим взглядом уставилась на маленький камушек.

Истина пожирала её изнутри, оставляя лишь чувство собственной никчемности.

‒ Нет, это не так! – где-то впереди послышался крик женщины, что и построила для своей воспитанницы мир, полный обмана.

– Нет, это всё правда, - теперь раздался более спокойный и серьёзный голос человека, который открыл для неё ужасную тайну. – Они перенесли тебя в этот мир, чтобы огородить твою же родную Коноху от силы, которая запечатана в тебе…

Сила, которая запечатана в ней? Перенесли в этот мир?

Значит, всё это время она жила лишь в иллюзии. Человек, которого всегда любила и уважала, распорядился её судьбой. Стер воспоминания. Построил мир из тени предательства, чтобы якобы спасти деревню, где она и родилась. Спасти Коноху от неё.

‒ З-за что, Цунаде-сама?.. – голос Сакуры был едва слышным, но, несмотря на это, Цунаде всё-таки услышала её слова и, виновато опустив голову, грустно сузила глаза.
Теперь какой толк вновь лгать ей? Она знала, что именно к этому и приведет истина, но женщина всегда хотела защитить Сакуру, хоть и понимала, что правда рано или поздно откроется, что противится воле судьбы бесполезно.

‒ Прости, Сакура.

Харуно резко подняла на неё взгляд, полный боли и отчаяния. Она хотела услышать от неё совсем другое, пусть и очередную ложь, но совсем другие слова для оправдания. Оправдание? Прости? И после всей сказанной правды от другого человека, она просит прошения, зная, какая боль сейчас разжигает в Сакуре огонь ненависти?

‒ З… значит, значит всё это правда?

Пустота медленно начала накрывать девушку, словно крыльями дьявола.

И Цунаде отвела глаза. Этого было достаточно, чтобы отогнать от Сакуры все сомнения насчет её стертых воспоминаний, сказанных слов… Прошлое, её истинная сущность.

Студентка всхлипнула, плотно поджала губы и опустила голову.
Чем знать правду, чем видеть, как дорогой человек смотрит на неё с некой жалостью, лучше продолжала бы жить в мире лжи и обмана. Лучше бы этого дня и вовсе не было. Лучше бы она не знала этих людей. Лучше бы они уничтожили её в самом начале, раз она несет такую угрозу. И теперь куда деваться? Куда спрятаться? Как забыться, чтобы весь этот кошмар закончился? И, наконец, как сорвать с шеи этот невидимый, проклятый талисман, который на целый год сделал ее марионеткой в руках родного человека? Лучше бы мир… погрузился в вечную тьму.

Ненависть.

Алые глаза неотрывно наблюдали за ней. Он видел, как её тело дрожит. Как её наполняет неконтролируемое чувство ненависти. Ненависть. Да, это чувство… Оно имеет власть. Власть над человеком, над его разумом. И оно в какой-то мере стало неотъемлемой частью в его жизни, наполненной одиночеством.

‒ Но Сакура, - Цунаде теперь уже более серьёзным взглядом посмотрела на девушку, которая снова и снова погружалась с неминуемый хаос. - Мы сделали это ради тебя. Ради того, чтобы спасти…

Мы? Значит, не только Цунаде хотела избавиться от неё.

Ложь.

Студентка как-то отрешенно усмехнулась. Ради неё? Они засунули её в этот незнакомый мир ради неё? Смешно…

‒ Сила, неподвластная никакому контролю… - Тоби, как ни в чем не бывало, строил вокруг своей жертвы стену, которая постепенно покрывалась колючими клубнями какого-то растения.

‒ Заткнись! – закричала женщина.
Этот Мадара никак не хочет замолчать. Он хочет разозлить Сакуру и… Нет, нельзя этого допустить. Фиолетовая метка на лбу Цунаде медленно начала преобразовываться в красивые узоры, распределяясь по лицу. И наверняка Акатцуки уже заметил это, но он ничего не стал предпринимать.

Боль.

Сакура видит, как её мир рушится, как он покрывается холодом, как в небе сверкает молния, как друзья, которые всегда были для неё опорой, один за другим исчезают, пропадают за тенью мертвеющих деревьев, тонут также, как и она в темном море, наполненном обманом и болью.

Злость.

До крови царапая кончики нежных пальцев, девушка сжала руки в яростные кулаки. И это не укрылось ни от кого. Неконтролируемая ярость с невероятной скоростью бежала по венам, устремляясь к сердцу, что трепеталось в унисон тяжелому дыханию.
Её жизнь стала для многих всего лишь игрушкой. Что теперь терять? Ничего. Они загнали её в угол. Создали для неё нерушимую клетку, где нет места и маленькому лучику света. Где вход к прежней счастливой, беззаботной жизни резко закрылся перед ней, когда цепкие лапы пустоты вцепились в её ноги и плечи.

******

Небо как всегда было чисто-голубого цвета. Ни одного облачка, которое, возможно, предсказывало, что скоро пойдет дождь, а яркие вспышки молнии озарят тёмные тучи.

Неизбежность.

Ветер, свободно разгуливающий по окрестностям, спустился откуда-то с высокого здания и, неся за собой несколько зелёных свежих листьев, направился прямиком к сидящей девушке, резко колыхнул розовые волосы, которые небрежно сплелись друг с другом и открыли бледное, лишенное от каких-либо либо чувств, лицо.

Странная энергия начала окружать юную студентку, которая неподвижно сидела на твердом асфальте.

‒ Да!

Многие резко вздрогнули после внезапного крика Тоби, который просто предвкушал данную ситуацию, точнее, состоянием Сакуры. Ведь этого он и добивался.
Но даже некоторые из людей подумали, что все эти чужеземцы ненормальные, сбежавшие из какой-то психиатрической больницы. Они несут полный бред. Сила? Какая ещё сила? Они явно разыгрывают здесь непонятное, дурацкое представление. Хотя их эмоции такие реальные… Хорошие актеры.

‒ Все они хотели избавиться от тебя, чтобы спасти Коноху! И именно поэтому ты здесь!

Харуно сильно вздрагивала после каждого его слова. Предатели. Использовали. Избавились.

‒ Ты могла уничтожить деревню и вместе с ним…

Чувство собственной ненужности начало медленно переполнять её разум, который отключился, и теперь ею управляли эмоции, что и стали для неё единственным путем, выходом из этого ненавистного мира.

Лишь одиночество.

Никого. Теперь она одна. В этом мире больше не осталось людей, которым она доверяла бы и смеялась вместе с ними. Все так бессердечно и жестоко бросили её в центр кипящей лавы.

‒ Н-нет, Сакура.
Цунаде сама вряд ли заметила, что её метка до конца не активировалась. Широко распахнув веки, она наблюдала, как по земле, где Сакура и сидела, расходятся неглубокие трещины, как ветер вокруг неё, после каждого крика Мадары, усиливается. Эта сила… Как в тот раз. Неужели подавляет её печать…

Лишь боль.

Лучше один раз умереть, чем знать всё это, чем чувствовать такую боль, что после каждого вздоха-выдоха душит всё сильнее и сильнее. Будто заперли её в пустой, удушающей, темной, маленькой комнате, где она вечно будет истязать себя, проклинать всех, кто привел её в этот ад, и ждать… Ждать, когда смерть со всей своей бессердечностью вытащит её душу.

‒ П-прекрати, - уже более тихо произносит женщина, зная, насколько ситуация приняла более серьёзный оборот.

Сильный ветер, внезапно похолодевший, может, с намерением открыть некое пространство, как-то умудрялся слабо пододвигать полицейских и машины. Словно земля теперь была покрыта зеркальной гладью льда. Словно строился какой-то защитный барьер вокруг источника внезапного порыва.

Лишь ненависть.

Перед глазами неописуемой скоростью мелькают образы друзей. Её такой любимый и родной университет. Её подруга Миако. Но они тоже иллюзия. Лишь игроки, которым дана определённая роль, и они подыгрывали ей так, как того пожелал человек, построивший для неё мир изо лжи. Она стала их пешкой. Люди. Насколько же все они ничтожны.

‒ Они все предали тебя!

Мадара уже жаждет увидеть большего. Хочет, чтобы Харуно показала всю свою силу. Ведь ненависть – это и есть порождение зла. А в её случае любовь порождает ненависть, а ненависть – боль.

Люди непроизвольно начали отступать назад, со страхом в глазах наблюдая, как какая-та темная энергия постепенно собирается вокруг девушки.

Уничтожить. Разрушить. Пусть погибель ждет эту землю.

‒ Перестань! Прекрати!
Всё не так. Цунаде всё кричала и кричала, внутри молясь, чтобы Сакура взяла над собой контроль, чтобы эта разрушительная сила не вырвалась на свободу.

‒ Великолепно, - Тоби под маской удовлетворительно усмехнулся.
Стоящий возле него человек, больше похожий на акулу, воткнул свой меч на землю, тоже предвкушая начало этой игры. Ему это определённо нравилось, как и другим его союзникам, конечно, за исключением одного. Хотя по хмурому взгляду Учихи Саске трудно что-либо конкретное говорить.

Внезапный взрыв энергии заставил стекла как в здании, так и в автомобилях разбиться на мельчайшие смертельно-опасные осколки, что сразу начали падать большими кусками на людей, которые зажмурились, и большинство даже успело уклониться.

Губы дрожали, как и плечи. Сакура не знала, не понимала, что вокруг неё всё постепенно разрушается. Просто она больше не хотела видеть эту суровую реальность. Этих людей. Этот мир. Эту жизнь. В голове эхом раздаются слова мужчины, крики Цунаде, а перед глазами встают картины, где она со всеми друзьями идет в кино, делает уроки, смеется, веселится, радуется, казалось бы, нескончаемому счастью.

«…чтобы огородить Коноху от силы, которая запечатана в тебе… »

«…от силы, которая запечатана в тебе… »

Сила? Что это значит? Может ли быть так, что она… не человек?

Красный кристалл на теле студентки приобрёл невероятно яркий цвет, и из него постепенно начала выходить черная чакра, которая сразу сгустилась и, словно защищая обладательницу этой безграничной силы, собиралась вокруг неё, с громким треском надавливая на почву свою мощь, что острое лезвие, оставляя на ней неровные глубокие линии.

‒ Нет, Сакура, нет.
Хватка за горло ослабла, вскоре мужская рука исчезла, и Цунаде присела на землю, вспомнив день, когда впервые освободилась печать на теле Сакуры.
‒ Контролируй себя. Ты должна контролировать себя.

Жалкое зрелище. Тоби искоса взглянул на женщину, которая когда-то была Хокаге Конохи. Отказавшись от управления и власти, она перешла в этот мир лишь для того, чтобы спасти девушку, за которой они и явились сюда. Какая глупость. Жители этой деревни так любят жертвовать собой ради кого-то.

‒ А-а-а, чудовище! – один из наблюдавших мужчин закричал настолько громко, что его слова, подобно острой катане, вонзились в сердце Сакуры.

Люди, толкая друг друга, в истерике, с отчаянным криком, начали убегать в разные стороны. Шум начал наполнять небольшую улицу Токио, столицы Японии.

Чудовище. Не человек. Не человек…

Сакура, ты монстр.

Больно. Больно. Больно. Нет, не духовно, а физически. Рука жжет. Там, где расположен камень, непереносимо жжет. Словно кожа заживо горела. Словно без остановки втыкали в неё миллионы иголок. Больше нет сил терпеть. Больше нет сил…
Сакура внезапно поморщилась, стиснула зубы, зажмурилась, согнулась пополам и молниеносно поднесла ладонь к своему знаку, который был настолько горячим, что девушка, не выдержав такой всепоглощающей, адской боли, закричала во все горло, резко вскинув голову вверх.

И только солнце могло так мягко и нежно обнимать её, понимать и поддерживать, словно свое дитя, но, к сожалению, оно не может ответить на единственный, мучающий её вопрос, возникший в ней до и после погружения во мрак.

«Кто я?»