Пересечение. Глава 2. «Освобождение печати». Часть 2

Наруто, сидя на кафеле около больничной койки, поднял взгляд на лежащую девушку, которая день за днем – пока время идет, пока надежда временами теряется – все больше отдалялась от внешнего мира. Возможно, телом она находилась здесь: с ними, с друзьями в родной деревне, где есть люди, которые по-прежнему ждут ее пробуждения, но душой… Может, она просто не хочет просыпаться, потому что нашла мир, где живет обычной жизнью, где больше нет войны, боли и потерь? Так ли это? Так ли это на самом деле?! Нет. Ей больно, определенно, больно и одиноко. Парень это знал, нет, он буквально чувствовал это сердцем. Сакура окружена этой аурой ненависти и тьмы. Она пленница в собственном сознании. Ее пустой взгляд тому подтверждение.
Никто никогда бы не догадался, почему и как с ней все это произошло, если бы Пятая не провела тщательный анализ и не вынесла вердикт: причина, по которой девушка не смогла двигаться и сопротивляться этой силе, в том, что в самом начале она подверглась самому мощному гендзюцу, называемому Цукиеми. Лишь Наруто не хотел признавать, что Саске мог пойти на такое, мог причинить боль Сакуре. Он в это не верил. Эта тайна не выходила за пределы госпиталя и только те, кто был в курсе о состоянии медика, знали, в чьих цепях она скована навеки.
Парень начал медленно задыхаться, сжав складки своей черно-желтой куртки, зажмурившись и согнувшись пополам, словно кто-то нанес ему удар не в живот, а в сердце. От отчаяния хотелось закричать. От безвыходности хотелось разнести этот госпиталь одним своим Рассенганом, но нет, он все же мужчина, который в первую очередь должен контролировать свои эмоции, шиноби, который, несмотря на трудности, должен идти вперед. К черту гордость. К черту эту жизнь. К черту чакру, что не может вылечить ее, что не может вернуть, что не может избавить Сакуру от хорошо знакомых ему оков.
Узумаки со всей силой направил кулак на мраморный пол, отчего громкий грохот заставил большинство друзей слегка вздрогнуть и моментально обратить внимание на сидящего парня.
Хината не понимала, даже не могла вспомнить, как подползла поближе к Наруто, как присела около него на кафель и как нежно обняла его за голову, прижав к груди. Не было обморока, не было сильного головокружения от столь близкого расстояния с любимым человеком. Лишь желание помочь, поддержать, утешить, хоть что угодно, но только не видеть его таким потерянным, не видеть печаль и отчаяние в его глазах.
Он не видел того человека, который обнимал его, однако, сладкий аромат фиалки, исходящий от девушки, несомненно являлся ярым доказательством, что это Хината. Впрочем, Узумаки не оттолкнулся, даже наоборот – прижался к ней, вцепившись пальцами в левый рукав ее куртки, словно он в немом крике просил о помощи.
Все, кого он когда-либо знал и когда-либо любил, медленно покидают, так эгоистично и безнравственно снова обрекая его на одиночество. Сначала папа и мама, потом Джирая, Саске…
Какаши, стоящий около широко раскрытых окон, по привычке засунул руки в карманы штанов, тяжело вздохнув и переключив свое внимание с Наруто на Сакуру. Когда он последний раз брался за чтение? Когда держал в руках любимую книгу? Кажется, никогда. Потерять дорого человека – это ведь так тяжело, но хуже всего, беспомощно опустив руки, наблюдать за его смертью.
Ино двинулась с места, отчего все разом посмотрели на нее, и неспешно начала подходить к кровати подруги. Подойдя ближе, девушка чуть наклонилась вперед и осторожно, будто боясь потревожить безмятежный сон Сакуры, взяла ее свисающую с койки теплую руку, аккуратно положила обратно на поверхность хлопчатой ткани и, слегка поправив края простыни, плотнее укрыла обездвиженное тело…
Что-то острое, острее, чем игла, незамедлительно вонзилось в сердце, порождая неописуемую, нетерпимую, всепоглощающую боль, что стучала, подобно молотку о ребра: голубые глаза случайно столкнулись с прозрачно-зелеными, всегда устремленными только в потолок. Она старалась, правда, она очень старалась не встречаться с ней взглядом, чтобы не сойти с ума, чтобы не разреветься, как малое дитя. Столько сил и времени требовалось, чтобы успокоиться, чтобы утешить себя тем, что придет день, и Сакура обязательно очнется, и вместе они со смехом будут вспоминать свое глупое соперничество в детстве или будут создавать новые техники и совершенствовать старое.
– Сакура…
Ино опустилась на колени, словно мир в эту секунду потерял всякий смысл. От воспоминаний стало так горько, что прозрачные капельки одна за другой стали мерцать в солнечном свете. Куноичи, крепко сжав пальцы подруги, опустила голову на край койки, почему-то сильно вздрогнув и тихо всхлипнув.
– Сакура, очнись, пожалуйста… Сакура…
Ли, который с остальными все еще стоял на пороге двери, резко развернулся и куда-то умчался, убегая по длинному коридору госпиталя. Тен-Тен что-то прокричала ему вслед, но тот уже бежал по улицам деревни.
Казалось, снова наступила тишина ожидания, изредка рушимая тихими всхлипами и звуком прибора, показывающего уровень сердцебиения пациентки.
Цунаде, более ничего не сказав, развернулась на невысоких каблуках и, постукивая ими, зашагала в сторону двери. Нужно вернуться к обычным обязанностям Хокаге.
– Цунаде-сама, по… - когда глава деревни вышла из палаты ученицы, Тен-Тен окликнула ее. Однако девушку вынудила замолчать рука Неджи, которая легла на ее правое плечо.
Парень встал возле куноичи, которая, непонимающе моргнув, вопросительно уставилась на него, а тот лишь помотал головой, намекая, что не стоит усложнять ситуацию.
Так и не услышав ни единого словечка от девушки, женщина, недолго постояв, даже не обернувшись, вновь двинулась вперед, впервые желая погрузиться в работу с документами.
И никто, никто не заметил и не увидел маленькую слезу, что появилась в уголке глаз Сакуры и медленно неровной линией скатилась к корням розовых волос, беспорядочно рассыпанным по подушке…

******

Когда и как…
Эта боль, что постепенно забирала частицу физической силы, это пламя, что сжигало ее изнутри.
Тело не двигалось, словно оно так и прикрепилось к асфальту, сознание медленно отключалось вместе с голосами и криками людей, и невидимая рука тьмы сразу схватила девушку за запястье.
Сердце билось в конвульсиях настолько громко и настолько сильно, что, казалось, еще немного – и оно просто-напросто разорвется вместе с ней. Казалось, что она заживо горела, что ее так просто и беспощадно бросили в огонь преисподней. Ей хотелось закричать, но голос пропал, и на секунду она подумала, что онемела или еще хуже – за всю свою жизнь не вымолвила и слова.
Сакура резко вскинула голову, и зеленые глаза, словно ища помощь и поддержку, устремились к солнцу, что тоже исчезло в тени лжи после того, как ее резко оттянули в пустоту…

******

Ино, двинув в стороны прозрачно-голубые занавески, распахнула окно, позволяя осеннему ветру скользнуть в палату Сакуры. Девушка, оперев руки о край подоконника, немного вытянулась вперед, заглядывая на солнечную улицу Конохи. Как-никак уже осень. Листья на деревьях постепенно желтеют, осыпаясь на землю, подобно нежным снежинкам, и приятно шурша, подобно букету цветов. Но от того ли грустно куноичи? Прошло уже целый месяц…
Яманака тяжело вздохнула. Когда она нормально смеялась или хотя бы улыбалась, веселилась, радовалась, как обычные подростки в её возрасте? Кажется, целую вечность назад. Ведь здесь нет повода для счастья. По правде, ей иногда больно, нет, правильнее, страшно, страшно встречаться с Сакурой взглядом. Именно ее глаза – отражение правды, той самой истины, которая доказывает, что ей невозможно помочь. Но нельзя так просто опускать руки. Она преодолеет саму себя и обязательно очнется. Нужно верить в нее и ждать.
Ино обернулась к лежащей девушке и медленно подошла к невысокой деревянной тумбочке, расположенной около больничной койки. Рядом с кроватью, то есть напротив окон на стуле, как обычно, сидел Наруто и спал, свободно раскинув руки на подлокотниках мебели и задрав голову назад. Наверно, это был единственный день, когда он мог так крепко и спокойно спать.
В комнате пахло разными медикаментами, спиртом, а прибор, что пищал, являлся единственным нарушителем тишины.
Куноичи, предварительно выкинув засохшие белые лилии в урну, что стояла около тумбочки, осторожно вынула свежий нарцисс из фольги и аккуратно опустила его в хрустальную вазу. За цветочным магазином она больше не присматривала со дня возвращения Сакуры полумертвой. Яманака все свое время проводила здесь, держала палату в чистоте, иногда помогала другим пациентам, если в этом была необходимость. Можно сказать, что больница стала ее домом, а палата – ее комнатой.
Почувствовав и заметив уголком глаз какое-то движение на кровати, девушка резко обернулась, надежда снова коснулась души, а сердце подпрыгнуло то ли от радости, то ли от ужаса. И, казалось бы, только что счастливо улыбающаяся Ино ахнула и, поднося дрожащую руку к лицу и закрывая уста пальцами, быстро шагнула назад, случайно локтем задев хрустальную вазу и столкнув ее с поверхности тумбочки. Прекрасная вещь с громким треском разбивается о пол, разлетаясь на несколько осколков, оставляя лужицы воды на кафеле и позволяя цветку увядать.
Режущий звук заставил Наруто мгновенно вскочить. Мысли в голове роились, и ему потребовалась минута, чтобы сориентироваться, чтобы понять, где находится и что происходит. Однако один только вид Ино и сидящей на больничной койке Сакуры вернул все на круги своя.
– Сакура-чан! – радостно воскликнул парень, не видя того, чего с ужасом в глазах видела Яманака.
Узумаки удивленно изогнул бровь и даже стал несколько обеспокоенным, когда заметил у Ино слезы, что скатывались с щек. Это ведь слезы не счастья, а ужаса и отчаяния. Почему? Сакура же наконец очнулась.
– С… Сакура, - девушка плотно закрыла ладонью свои уста, чтобы никто не услышал всхлипы, которые становились слишком громкими.
Ничего не понимающий парень обошел кровать, становясь лицом к Сакуре.
Нет, она не очнулась. Взгляд все такой же пугающий, только в этот раз направленный в сторону окна. Не пошевелилась даже тогда, когда Наруто заслонил телом утренний свет, и, несмотря на фигуру, что возникла в столь ненужном месте, она будто могла видеть сквозь парня то, что заставило ее слегка улыбнуться.
– Солнце. Я хочу увидеть солнце, - голос все такой же безжизненный, но одновременно нежный и родной.
Узумаки лишь сжал зубы и отвернул голову, больше не желая видеть это, а Ино медленно сползла спиной по стене и, убрав ладонь со своих губ, громко разрыдалась, зажмурив глаза…

Солнце такое большое и теплое. Источник жизни и света. Золотые лучики, игриво переливающиеся на фоне голубого неба. Кажется, одним прикосновением может обжечь, но и спасти. Ведь, по сути, мир не существовал бы без него, земля покрылась бы льдом, уйдя в вечную спячку. Где оно было, когда она так нуждалась в его мерцании, нуждалась в спасении? Она хотела… так хотела, чтобы в ту ночь исчезли звезды, чтобы тьма рассеялась и наконец пришла надежда вместе с этим дневным светом.

Можно сказать, что вокруг девушки, которая только вчера лежала в коме, собралась почти вся деревня. В конце концов, пока Сакура босыми ногами шагала по улицам Конохи, жители то и дело заинтересованно оглядывались на нее, не понимая, почему ученица самой Пятой расхаживает в больничной одежде, да еще и без обуви.
В конце концов, к этому все и привело. Цунаде строго-настрого запретила распространяться о состоянии Харуно, опасаясь, что люди в деревни будут избегать ее, презирать и ненавидеть, а в конце потребуют ее уничтожения. Но почему-то Наруто и Ино не стали удерживать ее, хотя пытались, однако, ей даже особых усилий не требовалось, чтобы оттолкнуть их от себя и направиться к своей цели.
Конечным путем девушки стало тренировочное поле, где когда-то команда номер семь проходила свое первое обучение. Многое прошло с того дня, многое изменилось и много неизведанных событий ждет их в будущем.
Наруто шагнул вперед, не переставая следить за каждым движением Сакуры. Он с некой опаской тихо шагал в ее сторону, словно боялся, что припугнет бабочку, что так удачно и красиво приземлилась на самый прекрасный цветок, и из-за его оплошности она может улететь далеко и надолго.
Вдруг парень остановился, когда рука сенсея легла на его левое плечо. Юноша слегка вздрогнул и, подняв взгляд на Какаши, вопросительно уставился на него, не понимая, почему он остановил его и почему не хочет подойти к девушке и вернуть ее в сознание. Возможно, что его Шаринган помог бы, хотя это маловероятно. Но нужно ведь что-то делать, а не стоять и наблюдать, как Сакуру забирает само время.
Будто бы прочитав его мысли, учитель помотал головой из стороны в сторону, зная, что монстр все равно не даст девушке вернуться к нормальной жизни, обрести покой и свободу. Узумаки как никто другой должен это понимать.
Секундное молчание и атмосфера внезапно меняется. Это заметили не только Какаши, двое из АНБУ, другие опытные шиноби, но и Наруто, который еще не научился чувствовать чужую чакру.
И в данном случае более мощная энергия исходит от…
Хатаке быстро приподнял уголок протектора, открывая свой Шаринган.

Тонкая хрупкая женская рука все еще тянулась к нему, к солнцу. Было желание коснуться его, взять в ладонь и, прижав к себе, как самую драгоценную и надежную вещь, стереть все свои воспоминания, забыть ту ужасную ночь. Легкая улыбка не сходила с ее лица, хоть эта улыбка и казалась отражением ее счастья, но она была и остается отражением ее боли, что вскоре солеными каплями начала капать на зеленую траву.
Одна за другой слезы горечи и ненависти впитывались в землю прозрачными кристалликами. Плечи изредка вздрагивали, а выражение лица Сакуры ничуть не изменилось, пока она не опустила руку и не посмотрела на Наруто своими пустыми глазами.
– За что?
Наверно, она вспомнила свой кошмар.
– Сакура-чан…
В его взгляде застыло лишь сожаление. Да, он виноват в том, что отпустил ее одну на миссию, что не смог прийти вовремя. Но в этот раз все по-другому. Он спасет ее, обязательно спасет.
Узумаки, не раздумывая, грубо убрал ладонь сенсея со своего плеча и побежал к девушке. Если можно спасти, если можно вернуть ее, то ему уже все равно, если он здесь и сейчас погибнет.
– Стой, Наруто!
Если бы только парень не был таким упрямым и остановился бы на крик Какаши.
– За что? – повторила она, все еще отторгая реальность.

Звук последней слезы, что упала на траву, словно гулким эхом разнесся по опустошенному пространству наряду с треском тонкой засохшей веточки, на которую случайно наступил бежавший к Сакуре парень.

– Наруто, назад! – Какаши снова попытался достучаться до Узумаки, видя, что ситуация выходит из-под контроля.
В то время как один из членов отряда АНБУ просил всех об эвакуации – жители, конечно, с паникой уже разбегались кто куда – копирующий ниндзя Хатаке вместе с другими АНБУ прыгнул вперед, занимая позицию кольца вокруг Сакуры и с неописуемой скоростью складывая печати.
Несмотря на то, что темная чакра вращалась вокруг девушки, Наруто не остановился, понимая ее боль, понимая насколько тяжело, когда внутри живет монстр. Он знал, что она сейчас чувствует, что ждет ее в будущем и даже то, что она желает о самоуничтожении. Так не должно было случиться. Они оба… оба должны были всегда беречь и защищать ее.
– Плохо, все очень и очень плохо.
Благодаря Шарингану Какаши мог видеть темные искры, что витали в воздухе и, сгущаясь, словно пламя, вращались по всем каналам чакры Сакуры и с невероятной быстротой выходили наружу. Все-таки печать, что в свое время была использована учителем для проклятой метки Саске, а недавно и для Харуно, оказалась бесполезной.
Какаши ускорил процесс создания четырехсторонней стены, которая послужит защитой для них и для деревни. Не факт, что она сможет удержать эту мощь.
– Шикамару, быстро останови Наруто, - тут же скомандовал Хатаке, но, так и не услышав ответ, резко взглянул через левое плечо на молодых джонинов.
Они будто бы находились в состоянии гипноза, с широко распахнутыми глазами и приоткрытыми ртами наблюдая, как темная чакра мало по малому стремится в небеса, окутывая тело Сакуры.
– Шикамару! – гений Конохи от столь громкого крика вздрогнул и мгновенно переключил свое внимание на Какаши.
– Д-да, - немного запнулся он, опустившись на землю на одно колено.
Однако не суждено было применить ему свою технику, не суждено было закончить до конца защитную стену, потому как внезапно произошел взрыв. И буквально за секунду черная чакра распределилась подобно тысяче клинков и стала рубить толстые стволы деревьев, ветки, листья и даже до конца не воздвигнутую стену, что мелкими камушками рассыпалась по земле.
Шикамару, Сай и другие ребята сразу зажмурились, а Хината, перед тем как бросится спасать Наруто, так же как и Какаши, непроизвольно замерла от ужаса, когда темный клинок со скоростью звука разорвал грудь любимого человека.
Если бы, если бы возможно было остановить время. Вытянутая рука так и застыла напротив ее лица. Еще бы немного, еще бы чуть-чуть, еще бы один сантиметр, он бы смог достигнуть ее. Узумаки лишь грустно улыбнулся, не переставая с полуоткрытыми веками смотреть прямо в ее пустые глаза. Все-таки не смог, не успел... Расстояние между ней снова начало увеличиваться. Юноша почувствовал, как сила заметно покидает его, как резкая слабость медленно тянет его назад, как из горла вырывается сильный кашель вперемешку с алой кровью. Сознание медленно терялось и последнее, что услышал Наруто, – крик Хинаты, и последнее, что увидел, – странная и холодная ухмылка Сакуры.

******

Рубиновый камень, который являлся частью ее, приобрел невероятно насыщенный цвет, розовые волосы длинными прядями рассыпались по земле и по краснеющим плечам, а темная чакра не только изменяла ее внешний вид, но и сердце, и душу, забирая свет из ее глаз.
Саске, стоя в нескольких метрах от нее, наблюдая и чувствуя эту мощь, которая вскоре положит конец деревне, непроизвольно потянул руку назад и сжал рукоять меча Кусанаги. Он и сам не мог понять, что или кто вынудил его взяться за оружие, однако он был уверен, что эта сила так просто с ними не пойдет и нужно готовиться к худшему. Неважно, что Сакура когда-то была другом детства и однажды, когда ему было тяжело из-за проклятой метки, была рядом в лесу Смерти, заботилась, поддерживала… Невозможно не заметить, что она, так же как он и Наруто, стала тем, кого люди больше всего презирают и ненавидят. Раздраженный бессмысленными воспоминаниями парень нахмурился. Это не должно его касаться. Она никто. В прошлом была лишь товарищем по команде и все. Никем была и никем остается. Главное, что у нее есть сила, которая им нужна.
Учиха убрал ладонь от рукояти меча, точнее, его вынудил убрать незнакомый женский голос, внезапно прозвучавший среди разбушевавшихся людей.
– Стойте!
Миако с трудом пробиралась среди толпы жителей города, которые с паникой бежали кто куда.
Из-за того, что Сакура так и не явилась в библиотеку, да еще и опоздала на целый час – ведь она всегда приходила на место встречи вовремя – подруга начала беспокоиться. Несколько раз даже звонила на ее мобильник, оставила голосовое сообщение, но она так и не брала трубку.
Девушка быстро выбежала вперед и, спотыкаясь о камни и валяющиеся на дороге фонарные столбы, не раздумывая, бросилась к Сакуре, все еще не понимая происходящего и сомневаясь в том, что это на самом деле ее подруга, что скрыта во мгле какой-то темной энергии. Здесь нет места для сомнения. Розовые волосы, алый кристалл на ее руке. Это Сакура, ее лучшая подруга.
Студентка прикрыла телом Харуно, пробежавшись глазами по незнакомым людям. Двое, нет, даже трое имеют странную форму. Один в красной маске, сквозь которую, кажется, видит ее насквозь, видит ее страх. Второй какой-то бледный и больше похож на акулу, но это ведь просто невозможно. Тело третьего вообще состоит из двух цветов: черного и белого. Еще… парень. Вполне нормальный, даже, можно сказать, очень красивый. И кто они такие?..
Цунаде медленно поднялась с земли, крепко сжав руки в кулаки. Кажется, подруга Сакуры ее не заметила или не узнала. Ведь они виделись только один раз: по случайности встретились в универмаге, когда женщина решила немного прогуляться с Харуно по магазинам. В любом случае, даже если придется умереть, бывший Хокаге сможет защитить их обоих.
– Кто… - выдохнула Миако, пытаясь хотя бы не выдавать свой страх через голос. – Кто вы такие? Зачем… зачем вы мучаете Сакуру?
Девушка непроизвольно дрогнула, чувствуя, как ноги подкашиваются.
Один уверенный и не предвещающий ничего хорошего короткий шаг со стороны человека в маске и маленький кунай, что блеснул в солнечных лучах.
Тоби под маской усмехнулся, еще сильнее презирая людей за такое безрассудство, и, вынув из рукава черного плаща холодное оружие, сжал рукоять.
Цунаде быстро сорвалась с места, потеряв из виду Мадару, догадываясь, что он намеревается делать и кто на данный момент его цель.
Студентка сильно вздрагивает, когда, казалось бы, человек, только что стоящий на довольно большом расстоянии от нее, внезапно возникает перед ней…

******

Харуно открыла рот, делая очередную попытку втянуть в легкие воздух, в то время как нежная ладонь еще сильнее сжала ее горло. Девушка непроизвольно ахнула от боли, поморщившись, и с целью хоть как-то ослабить хватку врага большим усилием начала поднимать дрожащие руки к лицу.
Наверно, она сочла бы это за полное безумие, если бы не видела собственными глазами. Девушка, что без всяких причин душит, буквально вцепившись ногтями в ее шею, будто она намеривается ее убить. Если подумать, так оно и есть. Но почему? Что за глупости? Что это за игра разума?
Белое одеяние, длинные до пяток розовые волосы, яркие и прекрасные. Это ведь она сама. Внешностью они схожи, но только небольшое отличие в том, что у этой девушки пустые зеркально-прозрачные зеленые глаза, а красный камень в этот раз расположен не на плечевой мышце, как у нее, а на лбу с черными иероглифами вокруг. Словно Сакура смотрела и смотрит сквозь зеркала на свое отражение, которое было и остается свободным, свободным от ее тени. Как такое может быть? Она смотрит на себя. Такая без эмоциональная, но обладающая невероятной силой девушка, которая всячески лишает ее кислорода. Так необходимого…
– Стойте!
Когда пальцы коснулись бледной руки, Сакура внезапно услышала до боли знакомый голос.
– М… Миако… - несмотря на то, что сознание медленно отключалось, она все же смогла вымолвить имя своей подруги, которая сейчас в опасности.
Она же ведь в опасности.
Харуно стиснула зубы, стоило ей из последних сил сжать запястье девушки, как вдруг, откуда ни возьмись, сзади Сакуры из тьмы возникли две железные цепи, что быстро, резко и больно скрутившись по ее рукам, словно ядовитые ползучие змеи, оттянули назад.
Студентка успела лишь шумно вздохнуть, с ужасом посмотреть на оковы, понять, что больше не может двигаться, увидеть, как другая, усмехнувшись, в последний раз взглянув на нее, повернулась к ней спиной.
Ее снова начали насильно возвращать во мрак.

Крик Харуно гулким эхом разнесся по пустоте, в то время как и в Токио громкий девичий ор спугнул стаю голубей на окраине парка.