Пересечение. Пролог.

Встреча с человеком, которому отдан маленький скромный мир, где птицы щебечут и приятный ветерок дарит невероятное ощущение свободы, где поляны щедро усыпаны самыми прекрасными цветами, а звенящие ручейки стремительно мчатся к голубым, чистым рекам и озерам, мерцающим в свете ласковых лучей солнца. Один миг, лишь пересечение граней, столкновение взглядов и оружий, и чистые острые осколки вновь разбиваются на тысячи кусочков, встречаясь с невидимой границей некогда исчезнувшей мечты.

Погружение.

Судьба и в этот раз отлично сыграла свою роль. Окутала небытием, оставив ничем не заполненную пустоту, обняла, тем самым показывая свою власть и превосходство во всем. Но лишь она дает возможность людям найти свой истинный путь, хоть это и окажется дорога, полная испытаний. И они стремятся выжить в этой суровой реальности, даже порой находят своё предназначение, но оно оказывается не таким радужным, каким казалось когда-то в детстве, когда близкие люди поддерживали и оберегали неустанно. Любили, улыбались и вставали на защиту, когда опасность приближалась со всех сторон. Их не было, когда смерть, протянув руку, связала её железными цепями и потянула в своё царство, не догадываясь о том, что вскоре она по воле судьбы освободится от её кандалов и навсегда покинет холод и тьму.

Бескрайность.

Физическая боль кромсает, истязает, врываясь в каждую клеточку тела, отчего сердце нестерпимо сжимается, словно невидимая сила проникает в мягкую плоть и вытаскивает его, безжалостно разрывая сосуды. И оно кричит, хочет разорваться на мелкие кусочки, проклинает мир за то, что в нем есть чувство под названием любовь.

Всё казалось лишь иллюзией. Душа, бесконечно блуждающая по лабиринту судьбы, мир наполненный ненавистью, силой и бесконечными сражениями.

******

− Вы должны спасти её! – громкий крик прошёлся по ярко освещенным коридорам госпиталя, отчего находящиеся рядом медсестры и пациенты сразу обратили своё внимание на палату, откуда доносился вопль отчаявшегося парня.

Мужские пальцы с силой сжимали белый воротник медицинской одежды одного из врачей Конохи, который усердно пытался выскользнуть из крепкой хватки, казалось, обезумевшего парня, отчего тот лишь с большим остервенением вцепился в свою жертву. Голубые глаза, некогда отражающие свет и радость, сейчас затмевала пелена боли и отчаяния.

Помещение, пропитанное запахом различных медикаментов, встретило дуновение легкого ветерка, который, слегка потрепав прозрачно-голубые занавески, проник в комнату сквозь приоткрытые окна, пропускающие ласковые лучи солнца, что освещали холодные белые стены, даря им частичку своего тепла.

Ветер развеял по комнате необыкновенный запах сирени, одиноко стоящей в хрустальной вазе на маленькой тумбочке. Аромат цветка немного успокаивал и разряжал напряженную атмосферу, воцарившуюся в палате, постепенно разрушая могучие стены гнева, покрытые невидимыми корками льда.

И это хрупкое безмолвие оборвалось, когда внезапно медик произнес следующее:

− М-мы делаем всё, что в наших силах.

Узумаки стиснул зубы настолько сильно, что послышался их скрежет. Его не устроил ответ, который он слышал почти каждый день. Уже вдоволь надоевшие одни и те же слова, которые врачи не уставали повторять изо дня в день, рождали в парне недовольство.
Наруто отпустил медика, грубо оттолкнув его от себя, и снова закричал на всю больницу:

− Нет, вы ничего не делаете!

− Успокойся, Наруто.

Врач, лежащий на холодном полу, и Узумаки, до боли сжимающий ладони в кулак. Оба разом обратили взор на голос, который прозвучал секундами ранее. В дверном проеме стоял Какаши, как всегда, в джонинской форме и в маске. И единственный глаз, который всегда являлся отражением его души, сощурился, уловив во взгляде ученика чувство боязни и тревоги, что таилось и в нем. Он лишь на мгновение посмотрел на кровать, после устало прикрыл глаза, зашел в помещение и остановился чуть поодаль, пропуская Хокаге деревни Листа - принцессу Цунаде.

Наруто, увидев главу деревни, сразу подбежал к ней, отчего женщина остановилась.

− Бабулька Цунаде… она… она… вы должны… вы обязаны…

Она уловила в голубых, как чистое озеро, глазах надежду на то, что сегодня они смогут увидеть прежнюю радостную улыбку и услышать заливистый смех, который всегда согревал сердца друзей. Но всё не так просто, как кажется. Так хотелось бы дать ему ответ, который желает получить его сердце. И сколько бы этот юный парень ни метался из угла в угол, ему всё же придется смириться и принять волю судьбы.

Цунаде, ничего не ответив, прошла мимо него, на первый взгляд, оставаясь спокойной и уравновешенной. Боль и её терзала своими длинными когтями, и, как и многие другие, она боялась потерять свою ученицу.

Женщина подошла к кровати и внимательно посмотрела на лежащую девушку. Нежно-розовые волосы мягко обволакивали подушку, в каждой пряди чувствовалась весенняя радость цветущей вишни, а вот взгляд…

Хокаге грустно сузила глаза. Чуть приоткрытые стеклянно-зелёные глаза, направленные в потолок, навевали ужас, и если бы не грудь, которая едва заметно вздымалась, и прибор, показывающий уровень её сердцебиения, то можно было бы вынести точный вердикт, что измученная девушка давным-давно покинула мир. Устройство сейчас, впрочем, как и всегда, издавало противный писк и продолжало рисовать на экране ломанную кривую, подтверждая, что девушка жива.

Её состояние не ухудшилось, но и не улучшилось за месяц. Нет никаких изменений, все те же пустые глаза, неподвижное тело, лежащее на больничной кровати, укрытое лишь легкой хлопчатой простыней.

Цунаде подняла руку и накрыла лоб куноичи своей ладонью, выпуская малую долю синей чакры. Спустя несколько секунд женщина тяжело вздохнула, прикрыв глаза. Она очнулась бы, если бы не…

Хокаге больно закусила нижнюю губу.

− Она… умрет.

− Н-нет.

Узумаки упал на колени, опустил голову и кулаком со всей силы ударил о пол…

И словно наступил мрак, черными лапами обвивая мир, который потерял все свои яркие краски и в котором рухнули мечты и надежды, превратившись в мельчайшие кристаллики, что бесконечно витали над темнотой бездны, создавая бесчисленное количество мерцающих звезд.

******

Раздался едва слышный щелчок, сообщая, что крепкий капучино со взбитыми сливками и двумя ложками сахара готов. Девичьи пальцы сразу потянулись к пластмассовому стаканчику. Девушка, чьи волосы многим напоминали лепестки сакуры, выпрямилась, поднеся к губам тёплый напиток, вдохнув его приятный аромат и сделав несколько маленьких глоточков, чтобы насладиться вкусом любимого кофе.

− Эх…

Тяжкий вздох рядом стоящей подруги заставил её оторваться от теплого напитка и вопросительно посмотреть на неё, удивленно приподняв бровь.
Чёрные волосы, как всегда, были заплетены в недлинную косу, несколько выбившихся тёмных прядок красиво обрамляли её лицо, и сейчас на Миаке красовались джинсовые шорты синего цвета и коричневый топ на тонких бретельках, открывающих хрупкие плечи.

Очередной её вздох, и девушка решила спросить:

− Что такое?

Миако наконец отвела взгляд от ещё недопитого кофе, увидев в котором своё отражение, поняла, насколько она жалко выглядит. Её глаза цвета, как и верхняя одежда, уставились в яркие зелени, которые смотрели на неё в упор, ожидая её ответа.

− Как же я завидую тебе, Сакура.

Внезапные слова немало удивили девушку, которую Миако изучающе разглядывала с ног до головы, будто бы она видела её впервые. Густые волосы были собраны в высокий хвост, доходящий до затылка, и розовые пряди спадали по бокам, открывая широкий лоб. И стоит отметить, что эта прическа и необыкновенный цвет волос выделяли её среди других студентов медицинского университета, впрочем, как и красное волнистое платье до колен с тонкой ленточкой, обвязанной вокруг талии, на лямках, оголяющих её плечи. Сейчас она больше всего походила на таинственную богиню, и казалось, один её шаг по сухой почве, и всё вокруг расцветет, как по волшебству. Но кроме природной красоты Сакуры, особое внимание привлекал её знак, который подруга не первый день видела у неё. Он сразу бросался в глаза, и потому при первой же встрече Миако спросила у подруги, откуда он. Но девушка ответила лишь то, что, насколько она помнит, он всегда был с ней. На гладкой коже плечевой мышцы левой руки был расположен красный камень, форма которого больше напоминала каплю с непонятными иероглифами вокруг, и выглядел он словно кристаллик, горящий в пламени, только не красном, а чёрном. С одной стороны татуировка, как её привыкли все называть, восхищала, с другой - пугала, потому как рубиновый камень буквально въедался в кожу, и, наверное, процесс его нанесения принес Сакуре нестерпимую боль.

Наконец прекратив разглядывать Сакуру, которой, казалось, что подруга просверлит в ней взглядом дыру, Миако надула пухлые губы, как маленький ребенок, не получивший желаемого подарка.

− Пересдача.

И теперь всё стало на свои места, резкий упадок в настроении подруги объяснялся одним лишь коротким словом. Казалось, Сакура на мгновение замерла, будто бы услышала нечто невообразимое, но после понимающе посмотрела на девушку. Наверное, самое худшее наказание для студента – это неуд в сессии.

Сделав ещё несколько глоточков кофе, Сакура обдумывала выход из ситуации, в которой оказалась подруга, и принялась оглядываться по сторонам. В здании студентов почти не осталось, кто-то покидал институт с радостными криками, другие - с опущенными головами, свидетельствовавшими о том, что они угадили в ту же паучью сеть, что и Миако. Большое окно, возле которого стояли девушки, хоть и было закрыто, но не мешало пропускать свой свет солнцу, успевшему уже расстелить ярко-красное одеяло по небосводу, создавая необыкновенно живописную картину.

Взгляд Сакуры случайно наткнулся на большие часы, висящие над расписанием экзаменов. Было семь часов вечера, и девушка чуть не захлебнулась напитком, который уже успел остыть, пока они разговаривали.

− Ой, мамочки, я опаздываю. Нужно приготовить ужин до прихода тёти.

Девушка, быстро выкинув стакан в специальный контейнер для мусора, схватила свою дамскую сумку с широкого подоконника и чмокнула подругу в щеку:

– Люблю тебя очень-очень. Не отчаивайся, я обязательно тебе помогу.

На душе у Миако стало немного легче, словно навалившаяся на плечи тяжесть разом исчезла после таких приятных слов Сакуры. Всё-таки хорошо иметь такую прекрасную подругу, которая сдала все экзамены на «отлично». Ей бы чуточку её знаний.
Сакура напоследок нежно улыбнулась, помахала ей рукой и, с трудом открыв тяжелую дверь, выбежала из здания.

Девушка буквально бежала по ступенькам, спускаясь по длинной лестнице университета, отчего красное платье слегка развевалось, а ветерок нежно трепал розовые пряди, то отбрасывая их с лица, то наоборот прижимая их к гладкой, чуть выпуклой скуле. Радость и счастье переполняли её изнутри. Свет и тепло просто исходили от неё, и она будто бы сияла, как яркая ночная звезда над Вселенной. Последний экзамен по математике закончился благополучно, и теперь её ждёт путешествие по разным странам. Но сперва всё-таки нужно помочь подруге. Значит, вечером она позвонит ей и договорится о встрече.

Последняя ступенька и девушка невольно останавливается: необычная энергия, доселе незнакомая ей, странным образом окружила её, и она сразу всем своим естеством почувствовала чужой, но очень пристальный взгляд на себе.

Сакура, удивляясь таким внутренним чутким ощущениям, обернулась, взирая на каждого студента, который проходил мимо неё, некоторые останавливались возле маленького фургончика с сливочным мороженым. А несколько молодых пар с детьми дополняли общую картину повседневной жизни города. И никто из людей не обращал на неё особого внимания, что служило доказательством того, что ей просто показалось. Девушка, пожав плечами, продолжила идти по тротуару, направляясь к остановке, где она сядет в автобус и поедет в свой уютный, теплый, родной дом.

Ветер сорвал несколько зелёных листочков, что закружились в маленьком вихре, поднимаясь к крыше самого высокого здания Токио, и нежно потрепал чёрные волосы, которые небрежно сплелись между собой, делая обладателя тёмных, как пустота, глаз ещё прекраснее.
Сидя на самом краю крыши многоэтажного дома, одну ногу свесив вниз, а другую согнув в колене и опершись на него локтем, он наблюдал за этим городом. Рядом с ним лежал меч, спрятанный в ножны, а его одежда - белая рубашка с короткими рукавами и канат, обвязанный вокруг его талии - совсем не соответствовала моде двадцать первого века.
Его сосредоточенный взгляд был устремлен на девушку, которая скрылась в двухэтажном автобусе.

Чёрные глаза сощурились и мгновенно приняли алый цвет.

− Время пришло, Харуно Сакура.