Первый парень на деревне... Глава 7: Розоволосое нечто

Гаара чах на колокольне. Да и какая радость звонить в колокол в честь молодоженов? Горбун был одинок, потому что все разбегались в страхе от него, теряя свои валенки по дороге. Как и у героя произведения Гюго, было у него лишь три верных подруги — три колокола.
Первый он ласково называл «petite Marie»*, второй звал «большой Машей», а третий, гигантский, и вовсе: «Матрёна»! Однако на старой колокольне был лишь один, да и то помятый. Гаара или постукивал по нему обеденной ложкой, или колотил по нему половником, или звенел в него со всей дури, изображая тем самым звон одного из трёх.
Внизу послышался гул. Деревенские бабки во главе с Цунаде бежали к полю, тяжело ахая и охая. За ними побежали ещё несколько человек, среди которых был Джирайя, подбивавший остальных поторопиться.
— Ядрен-Матрен! — закричал Джирайя, когда увидел масштабы пожарища; бросив свое ружье и подтянув штаны где-то до уровня подмышек, помчался к полю, уже обгоняя остальных.
«Точно! Матрёна!» — Гаара повис на канате от колокола, который так и оборвался под весом горбуна-активиста.
— Ай... Кто там такой бессмертный? — нагло крикнул Узумаки, который, как истинный патриот, напрочь отказался идти на помощь односельчанам. Каким-то образом летающий горбун приземлился прямо на гопника.
— Завали хлебосос! — вежливо отозвался горбун и помчался косолапой походкой к тому же полю.
— Ну, дела...

Днем. Дебри.
Саске ковылял по густому лесу. Босиком и голый далеко не убежишь, да и все время было такое ощущение, что Сакура находится за его спиной: просто еловые ветки очень ловко хлестали по заднице. В глазах Учихи читалось безумие. Он уже не видел, куда шел.
«Сакура... Голая... Боже мой! Голая Сакура! Сакура... Без одежды... Нет... Одежды... Ужас! Сакура нагишом... Это... Без... Голая...» — от потока ужасающих мыслей тот шлепнулся, как мешок картошки, наземь. А как удачно: прямо в муравейник! Муравьи в Конохе были не менее агрессивны, чем гопники, поэтому Саске начал метаться, танцевать цыганочку и вопить на весь лес. «Вот ты где!» — послышалось из-за деревьев.

У конопляного поля.
Люди таскали ведра, корыта, тазики и чашки с водой, чтобы как-то потушить все это зарево, но «Кузьмич», как истинный брутал, решил, что ведра ему не нужны.
— Разойдись, молодежь! — гаркнул он и подошел к огню, расстегивая ширинку. Цунаде закрыла впечатлительной Хинате глаза.
Через несколько секунд Джирайя «заискрился», и запахло паленым. Подкопчённый «Кузьмич» быстро застегнул штаны и повернулся к остальным.
— Ну, че смотрите? Тушите, давайте! — сказал он людям, развернулся и ушел. Но уже было поздно: от поля остались только воспоминания и пепел.
— Нет!!! — Хидан упал на колени и разревелся.
— Так-так, — Цунаде оглядела пустырь. — Ну, если здесь все взрыхлить, то можно сказать, что мы уже нашли место под оставшийся картофель!
— O, yes! — Ли закружился на месте от счастья.
— О, нет! — Неджи упал на колени рядом с Хиданом.
— Эй, братцы, а кто это? — спросил Сай, показывая на человека, танцующего на холме танец папуасов, с копьем в руке.
— Да это Итачи, — отмахнулся Канкуро.
— Может пойти и обрадовать, что дядька его приезжал? — поинтересовалась Темари.
— Думаю, не стоит, — сказала Цунаде, мысленно внося Итачи в список душевнобольных.
— Так Орочимару с Мадарычем уехал? — спросил Гай, вытаращив глаза.
— Ура!!! — закричали остальные.
— Какой тут «ура»? Че вы радуетесь?!! — кричал тот. — Он мне с прошлого своего визита три воблы должен! — Гай побежал в ту сторону, куда скрылся Орочимару на машине. — А ну вернись!!!
— Стоп! А мне он ещё полмешка картошки должен! — крикнула Цунаде, обгоняя Гая.
«Мало я, что ли, перекопал?» — удрученно подумал Неджи. Глядя на сверкающие вдалеке пятки женщины, Хьюга надеялся, что председатель колхоза задержится в поисках Орыча года на три.

И снова лесные дебри.
Киба со своим псом шли на поиски беглого жениха. Зайдя в самую глушь, егерь заметил валяющийся сарафан.
«Сакура где-то рядом!» — решил тот и дал понюхать вещь Акамару. Испуганный пес лишь заскулил, лег на землю и закрыл лапами морду. Киба посочувствовал своему питомцу и пошел дальше. Сначала ему попался дырявый носок, затем второй.... После — блузка.... Следующий объект, казалось, создан внеземной расой: егерь непонимающе уставился на огромную тряпку, подобную парусу. Немного подумав, он взял прутик и поддел им НЛТ (неопознанные лежащие трусы), а точнее — панталоны. Сообразив, что это, тот с ужасом швырнул тряпку в кусты, откуда послышался жалобный вой. Это был Саске.
Вид у паренька был крайне жалкий. Голый парень был пристегнут к ветке дерева пушистыми розовыми наручниками, хотя Учиха так и не понял, где она их раздобыла. Ввиду отсутствия в Конохе подобного товара, возникли две версии: или вещь была позаимствована у фетишиста — Гая, или Сакура ограбила дом извращенца — Орочимару.
— Че ты воешь? — спросил Киба, но потом заметил, что рот Учихи был на несколько кругов замотан синенькой изолентой.
— Мг... Ммм!! Гмг!!! — пытался что-то сказать Учиха.
— Да ща, размотаем! Не ной.
Получив долгожданную свободу, Саске тихо прошептал:
— Оно где-то рядом....
— Мда.... — Киба удрученно вглянул на шею Учихи. — Ты шо, с пылесосом сражался?
— С чем?
— Проехали.
— Спаси меня! Оно придет за мной! Оно вернется!!! — с обезумевшим взглядом молил Саске.
— Ну, как бы тебе сказать, нужен ключ.... Или топор. Ветка толстая, — почесав затылок, ответил Киба и увидел, как Саске смертно побледнел. — Эй, ты чего?
Тот свободной рукой указал на стоящее позади, розоволосое нечто. Тяжелая рука, упав на плечо егерю, потащила его в густые заросли. Видимо, Сакуре было мало первого парня на деревне.
— А-а-а-а!!!! — увидев, как ещё один пошел по дороге Смерти, Саске ломанулся со всей дури прочь с оторванной веткой наперевес.

*-маленькая Мэри