Пять дней, четыре ночи, или терпеть тебя ненавижу! Глава 6.

А любовь такая злая, зайка, ты же знаешь, все ты знаешь...
Музыкальное сопровождение: RENAN LUCE - Les voisines

Карин гуляла по городу, думая, как бы провернуть свою хитрость. Вообще, это забавляло, ведь сделать из дикой пираньи ручную золотую рыбку, немалое испытание на вшивость. Уплетая багетку с салями и моцаллерой, ведь при жевании мозг работает лучше, фурия выдумывала козни. Память упорно начала выводить в сознание, что процессор, необходимые детали. Голова болела буквально, ведь сложно начать интересоваться человеком, который ненавистен и отвратителен. Кусочек бутерброда аж застрял в горле, что заставило девицу закашлять. Но тут же появилась усмешка, чуть ли не садиста, ведь думать о нем, даже это не мог ее организм. Но ведь этот козлик сам развязал войну, сам протоптал тропинку к ненависти. А кто сказал, что она должна была терпеть издевки? При самозащите любые средства хороши, так и получал козлик по рожкам, приседая на кривых ножках. Нечего было лезть в их отношения с Саске. Опять застрял кусок бутерброда в горле, и Карин вздохнула так, будто бы соглашаясь: отношений с Саске действительно не было. Однако и портить ее светлый образ, никто право не имел, особенно, эта выскочка. Девушка так пахала, что люди порой в их офисе удивлялись, не робот ли она? А если честно, то она лишь хотела, чтобы Саске гордился ею. Карин, что преданная собачонка, старалась получить любую крошку внимания своего возлюбленного. Безупречная и идеальная, ее боялись на работе, педантичная и строгая. Сильная и ответственная, сколько ей поступало предложений от других фирм! Девушке предлагали зарплату в десятки раз лучше, нежели у Учиха. Карин прекрасно понимала, что является лакомым кусочком для конкурентов. Подчиненные мужчины смотрели на нее с трепетом, а женщины с завистью. Слишком молодая, но уже занимающая высокий пост в одной из доминирующих компаний. Отличный специалист, что разбирался во множестве структур. Умная и красивая, острая и горячая. Но все это скрывалось за строгими деловыми костюмами и очками в черной квадратной оправе. Безупречная, леди. И тут появляется некий выскочка, что был под ее началом, и занимает пост выше. Возможно, она была бы спокойна, возможно, не было бы этих передряг и ссор, но выскочка же начал подрывать ее авторитет и унижать при всей команде работников. Всему послужил отказ Карин: она сочла за оскорбление нескромное предложение Ходзуки. Видать, что парень подумал, мол, Карин является любовницей Саске, как это принято во многих фирмах. Еще принято, что любовниц подкладывают и пользуются ими. Сама мысль об этом, перечеркивающая и посягающая на все заслуги Карин, привела девицу в ярость. Он навсегда оставил шрам в ее душе, ведь имелся один факт: Карин была невинна. Но и она оставила ему навсегда шрам на память, только вот на шее. Кажется, Ходзуки никогда не забудет о том ударе букетом роз, когда один шип вонзился в опасной близости от аорты. Еще она его ненавидела за то, что насильно отобрал у нее первый поцелуй. Тогда, в ее кабинете, это был какой-то ужас. Почему-то парень подумал, что имеет на Карин какие-то права. Память снова вырисовывала неприятные воспоминания: вот она заходит в свой кабинет. Ощущение победительницы и гордость буквально окрыляют. Тщеславная, она слишком задирала нос, наверное. Пьедестал, однако был заслуженным, ведь она провела тогда за нос конкурентов, добыв нужную информацию. Тогда, довольная, даже не заметила, что ее ждал в кабинете Ходзуки. Букет роз, наверное, она и в жизни таких никогда не видела до того момента, был кинут к ее ногам. Красные лепестки были в тон ее волос, что немало смутило девушку. Настоящие розы, которые стоили немерено, были просто брошены, что брезгливый плевок. А какой аромат! Пьянящий и головокружительный. Ей сразу бросилась во внимание эта манера Суйгецу, и стало сразу неприятно. Как можно с такими цветами? Но ему было все равно. Потом последовал неоднозначный намек, мол, он устал, хочет развеется. Карин поначалу не поняла, но быстро сокративший расстояние Суйгецу, а затем и его руки, что оказались на бедрах девицы, моментом прояснили непонятное. Тогда он просто требовал удовлетворить его похоть.
Звонкая пощечина не помогла призвать Суйгецу к здравомыслию. "Я же знаю, что тобой пользуется Саске, это же очевидно, что ты его подстилка, собственно, как и все секретарши. Может, со мной тебе будет лучше?" - он тогда буквально вжимался в ее тело. Они стояли посреди кабинета, и у девушки от услышанного на какое-то мгновение пропал дар речи. Его руки нескромно гладили ее грудь, а губы целовали шею. Она сглотнула, а потом попыталась его оттолкнуть. "Ты тоже у Саске в подчиненных, так, может, это у тебя эротические фантазии к нашему боссу?" - сказанное было, что плевок. Карин поняла, что задела за больное, причем ударила конкретно, так как желваки у Суйгецу начали заходиться. Ярость в его глазах была жуткой: подлетев к ней, он сбил девушку с ног, заваливая на пол. Заломив ее руки, Ходзуки навалился, а потом, Карин даже от шока не поняла, как произошло, он ее поцеловал. Это было ужасно, и девушку затрясло от страха. "Ну, нет, я лишь хочу воспользоваться тем, на что имею все права. Тебя же Саске подкладывает под других, так в чем проблема сейчас?" - тихий смешок ей в губы, однако не лишенный ядовитого сарказма. Слезы тогда просто стеклом блестели в ее глазах. Парализованная больше от услышанного, чем от происходящего, она чувствовала себя сломанной. "Неужели так думают все?" - неслось в ее голове, и обида удавкой сжимала горло, лишая возможности полноценно дышать. "Неужели они считают так?" Но на немые вопросы никто не мог ответить, и она лишь чувствовала, как руки Суйгецу блуждают по ее телу. Медленно повернув голову, чтобы посмотреть на человека, который возглавил список всего ненавидимого в ее жизни, Карин злобно улыбнулась. Ходзуки так был занят ее грудью, что не заметил, как рука девушки медленно дотянулась до огромного букета. Ей было плевать на острые шипы, было плевать, что сейчас ее лапают. Один удар наотмашь, и в помещении раздался громкий рык. Конечно, ведь она попала именно той стороной букета, где были шипы. Удар пришелся по лицу, шее и груди. А одна роза повисла на теле Ходзуки, маленький тонкий шип, что иголка, впился в кожу. Кровоточащих ссадин было много. Парень с девушкой замерли: одна сидя, второй на коленях, готовясь в любой момент напасть на друг друга... Но внезапно открылись двери, и появилась почти вся команда в офисе. Карин побледнела, пугаясь того, что могут подумать эти людишки. Сама не зная почему, она вдруг залилась громким смехом:
- Да вы не пугайтесь, мне тут обещали минуты блаженства, а обломались по полной, ты неудачник, Ходзуки, - с секунду на них смотрели, потом раздался громкий смех. Конечно, ей было проще отвести от себя внимание, выкрутившись из такого позора. Пусть будет опозорен он.
- Да на тебя и домкратом не поднять, - фыркнул Суйгецу, прекрасно понимая, что к чему.
- Тебе вообще домкрат нужен, - улыбнулась тогда Карин, одарив ее взглядом полной ненависти.
Тогда-то и началась их холодная война и перепалки. Карин удалось выскользнуть из неприятной ситуации, подставив своего врага под насмешки. Мужская половина еще долго подтрунивала над ним, а у женской он потерял интерес. Месть Карин была сладчайшей, но в тот момент она прекрасно понимала, что может последовать за этим.
Они продолжали работать, и вроде бы все было хорошо. Однако Суйгецу не отказывал себе в удовольствии над ней поиздеваться. Но тогда и Карин поняла, что может дать ему отпор, причем очень конкретный. Часто по офису поговаривали, что у них роман, что только Карин еще больше раздражало. В войне прошло два года, однако потом был случай, который изменил их взаимоотношения. На каком-то собрании кто-то из партнеров Саске посмел отпустить на корпоративной вечеринке пошлую шутку о ней. Каково же было ее удивление, когда Суйгецу поставил наглеца на место.
- Осторожно, вы разговариваете с левой рукой Учиха Саске, это я вам говорю, как его правая рука.
Для Карин тогда такое поведение врага было крайне странным, девушка стояла в замешательстве. Но рука Суйгецу чуть приобняла и повела подальше от бара. Они тогда сели за столик.
- Извини, эм, за тот раз. Мне Джуго все рассказал, - играла громкая музыка, и Ходзуки пришлось приблизится к ней, чтобы та услышала.
- Да мне все равно, просто не беспокой меня, - довольно-таки холодно произнесла Карин и хотела уже вставать, но рука Суйгецу цепко сжалась на запястье ее.
- Послушай, обычно с секретарями спят боссы. Извини, я не знал, да и не видел на тот момент, какую ты работу проделываешь, - пытался пойти на мировую парень.
Но она даже не смотрела на него, потому что произошедшее заставило девушку пересмотреть свое поведение. Карин стала закрытой и сдержанной, жестокой. Настоящей властной стервой.
- Не прикасайся ко мне. И, если ты помнишь, я могу постоять за себя.
И тогда их разговор оборвался. Нет, Суйгецу продолжал отвешивать свои шуточки, но они были о безответной любви к Саске. Постепенно и она ему начала отвечать колкостями, обмениваясь нелюбезностями по максимуму. Порой Саске даже не мог их остановить. Постепенно они дошли до того, что Суйгецу лишь огрызался. Теперь она его при любой удобной возможности задевала. Ненависть переросла в привычку, и это стало отличной разрядкой. Она видела, что он и хотел бы помириться, потому что понимал, что тоже от нее зависит, но она упорно его посылала в дали невиданные, наслаждаясь его недоумением. А вот сегодня все было странно. Может быть, все дело в перелете, может быть, они исчерпали уже свою эту ненависть. Но "иди-ка-ты-нафиг" у них было, что "здрасте". Да и не хотелось ей с ним никакой дружбы.
В городе темнело. Карин оказалась у Лувра. Стеклянная пирамида была оснащена подсветкой, как и семь фонтанов, что были вблизи. Три крыла музея, что сказочный замок, манили.
"Я обязательно заключу контракты, а потом пойду ужинать в гордом одиночестве в самый дорогой ресторан. Заодно и попробую на опыте советы из книги. Ну, держись, Суйгецу".
Мысли невольно опять привели к Ходзуки. Это гад сегодня пытался опять пойти на мировую. Но этого было до ее решения, поэтому, думалось Карин, теперь ей придется идти на мировую. Голова была вся занята о том, чтобы удачнее прошла ее шалость.
"Интересно, а какие девушки ему нравятся? Что в них, точнее, может, его привлекать? Черт же, нет, это понятно, эта сволочь тогда в мою грудь вцепилась, что в спасательный круг. Но это, кажется, лишь влечение физическое, а что его может привлечь к девушке, чтобы влюбить? В книге четко писалось, что нужно для начала просто интересоваться тем, что нравится ему. А еще вежливость, Карин! А где ж ее взять к этому тошнотворному уродцу? Черт, черт, черт! было бы проще, если бы я не была девственницей. Говорят, что секс может привязать к себе мужчину, а ты вообще неопытная, привязывать нечем. Да и... чтобы у меня был с ним первый раз??? Да это немыслимо просто! Фу! Фу", - такие вот мысли били сознание девицы. Она села на фонтан, брызги воды приятно освежали. "Ну и влипла же ты, а может, ну его, эту затею? Можно вообще попробовать сосуществовать. Но мне надо устранить его. Точнее, его шуточки, чтобы он не лез ко мне. Вообще". Хотя она не могла отрицать такого факта: ради Парижа, где так хотел побывать Суйгецу, парень даже готов был пойти на все мировые. Это доказывало его предложение. И когда это она стала такой ненавидящей? Наверное, вместе с тем букетом, с которого тогда опали лепестки, и опало ее миролюбие. Любовь к Саске, безумная, первая и ненормальная, дружба с Джуго, ведь это все, что осталось из светлого в девушке. Правда был еще строгих троюродный брат, второй какой-то-юродный, ненормальный блондин. Лишь ее тетки, тоже очень дальние родственницы, была адекватные. Их клан, Узумаки, держался цепко за любого родственника. И если по линии Наруто люди были мирные, Нагато был слишком опасным человеком, и она это знала не понаслышке. Человек темный и ужасающий... Она начала жрать коллектив в буквальном смысле слова. Ей казалось, что они все шепчутся за ее спиной. Думалось, что они все рассуждают о том, что ее пост лишь подарок за услуги в кровати с Саске. Было невыносимо обидно. Даже сейчас она закусила нижнюю губу до боли. "А ты закомплексованная, оказывается", - пробежала колкая мысль.
Всегда в строгих и закрытых костюмах, не допускающих ни намека на сексуальность, она была строга ко всему в себе. Но, думалось ей, таким вот видом вряд ли внешне привлечешь Суйгецу. Однако и кричащих развратных нарядов не хотелось. Поразмыслив, девушка встала и направилась к метро. Тоннель был близко. Пару остановок, и она оказалась близ одного из самых больших торговых центров. Однако первым делом девушка решила купить новые очки и изменить прическу. Наверное, ее черная оправа делала ее намного внешне резче, и Карин выбрала прозрачную. Озорная же челка на бок, косая, сразу сделала ее девчонкой-сорванцом. Появилась в ее внешности какая-то шалость. Основную длину тоже подстригли, укоротив до асимметричного каре. Было решено сменить строгое платье на простую майку и шаровары. Захотелось смешаться с горожанами. Их небрежность не была противной, наоборот, это был парижский шарм. Девушки, казалось, тут даже бы в мешке выглядели бы очаровательно и со вкусом. Какая-то врожденная грация. Особенно Карин поразили пожилые дамы. Парижанки только в возрасте одевались солидно. Строгое черное платье, перчатки, закрывающие морщинистые руки, красная помада и лак, каблуки. Маленькая сумочка через плече на цепочке, розово-кремового цвета, бусы в тон, черные плотные колготки. И взгляд. Карин никогда не видела у японок в возрасте такого взгляда. Он был живой и влюбленный. Любящий жизнь, какой-то познающий все таинства. Это завораживало и вызывало восторг. Потому что ее влюбленный взгляд к Саске нужно было прятать под суровые латы от самой себя. Не было влюбленности и наслаждения от жизни. Трудоголик. Жестокий и властный тиран - так она думала про себя и поступала с людьми. А сейчас, в уборной торгового цента на нее смотрел совсем другой человек. Это была самая настоящая девчонка. Лишив себя строгих доспехов-офисного дресс-кода, она стала простым человеком. В чем-то она даже походила на мальчишку, правда грудь, даже в майке на пару размеров больше, все равно была не мальчишечья. Сережки-гвоздики сменились на большие кольца. Вся одежда была засунута в новенький рюкзачок, а балетки сменили не менее удобные кроссовки. И, в довершение к новому образу, на голове появился пресловутый французский черный беретик. Челка была выпущена, и очаровательно слегка прикрывала глаза.
"Вуа-ля! Что ж, начнем атаковать внешностью. Он привык к строгой фурии, попробуем же стать обычной девицей", - крутилась Карин у зеркала.
Достав свой меленький плеер, она с удовольствием вставила ушки и направилась на выход. Конечно, коленки малость дрожали, но мелодия виолончели давала все-таки какую-то уверенность. Было уже темно достаточно на улице, чтобы все огни города зажглись. Ей казалось, что с каждым шагом в сторону отеля освещение становится ярче, будто бы это специально для нее.
Невольно она даже начала идти под ритм музыки: настроение почему-то улучшалось. Может, от ощущения сытости, а может, и от ее задумки. И опять спустилась в метро, где играли уличные музыканты, а полицейские их вежливо просили удалиться. Засунув руки в карманы, она поняла, насколько ж это удобное место для конечностей. Походка медленно переходила из дефилирующей в размеренную. А Ходзуки был прав: черт возьми, да она забыла, когда вообще в последний раз отдыхала. Твою-то ж мать, да она, кажется, родилась работающей! Надо было срочно исправлять ситуацию. Невольно, словно что-то изнутри это делало, ее губы, сжатые привычно, начали расплываться в улыбке. Плечи, будто бы залитые цементом и вечно ровные, начали расслабляться. Усмехнувшись, Карин подумала, что это все-таки она сделала в свою пользу.
Поднимаясь из метро, ее встретила мерцающая мельница Мулен Руж. Да тут все переменилось до неузнаваемости! Ведь никто и никогда не говорил, что Тетр - это аналог амстердамских красных фонарей! Почти все вокруг светилось гениталиями и пошлыми надписями. Десятки сексшопов, стрип-баров и прочих мест, которые Карин и в жизни не видела. Девицы с заведений зазывали туристов, буквально одетые в нижнее белье. "Так, мне прямо, а потом направо, к Ибису", - выдохнула девица и пошагала быстро-быстро. Внезапно закружилась голова, и пришлось остановиться. "Нда уж, ну и местечко. Стоп. Это же Ходзуки выбирал, а я бронировала... Ах ты, извращенец, ну я тебе устрою, медовую недельку, сукин ты сын!" Злость забурлила по венам. Она даже не сразу поняла, что идет и закатывает невидимые рукава - так хотелось вмазать этому маньяку! Нет, ну хоть бы предупредил. Так нет же, ей казалось, что она попала во всея бордель мира. Еще не хватало, чтобы и ее тут за проститутку бы приняли. Заходя в холл, чуть ли не помогая открыть дверь ногой, она влетела бешеная и разрумянившаяся. "Убить, четвертовать, изувечить... Кастри-и-и-ровать!"
И каково же ее была недоумение, когда в холле, абсолютно вообще никак не боящийся о содеянном с утра Суйгецу, премило флиртовал за барной стойкой с тремя девушками. Карин замерла, потому что подумала, что это даже хорошо: посмотреть на врага во всей красе. Благо, он ее не заметил, и девушка быстренько юркнула за один из многочисленных столиков. Тут же, на первом этаже, смежно с холлом, проходило кормление постояльцев. Схватив журнал, она его приподняла так, чтобы не было видно ее лица, и попыталась вслушаться в разговор.
Ходзуки весело шутил. Ни грамма и от той хамовитости и пошлости, что ей была знакома. Говорил он на английском, рассказывал о каком-то случае на работе.
- Вы не поверите, но наши девушки очень закрытые, закомплексованные, - с некой драматичностью заметил он. - Поэтому я так рвался в Париж, где люди любят жизнь.
- Ну, шарман, японки очаровательные, - пытались его переубедить.
- Нет, они замкнуты в себе. Ни капельки непосредственности. Мы очень сдержаны, к сожалению.
- Мон ами, это же скучно.
- Да, вы не поверите, но несмотря на то, что моя мечта сбылась, и я тут, пребывание мое будет портить одна унылая дамочка. Такая чопорная ханжа, это печально, - было слышно, что он вздохнул.
- Скучно, но, вы не огорчайтесь, мы поселились на четвертом этаже, в 405 номере. Если будет совсем невмоготу, мы заберем вас на прогулку, - девушки засмеялись, и Карин передернуло.
- Как мило с вашей стороны, обязательно воспользуюсь вашим предложением.
Карин просто не могла поверить своим ушам - да она сама галантность! Как бы не так. Еще ее ужасно вывело обращение к нему: "душка". Это исчадие ада? Да он просто их клеил, извращенец гребанный.
- Ну что, душка, пойдем ужинать? - наверное, Ходзуки бы упал со стула, если бы не сидел.
Перед ним стояла Карин. Но это была не та привычная строгая железная кнопка. Это был кошмар, и парень невольно сморщился.
- Что ты с собой сделала, ненормальная?! - конечно, ей удалось, пусть и в негативной форме, но вызвать у парня некий шок.
- А что тебе не нравится? - и она, наверное, за несколько лет попыталась улыбнуться как можно шире. Получилось что-то вроде оскала безумца.
- Сгинь, изыди! - закрыл рукой свои глаза Суйгецу и отвернулся. - Раньше ты хоть красиво выглядела, теперь же ты похожа... - было видно, что он подбирает выражения, - на бардак. Ты стыдная. И о чем ты только думала?
- Я выглядела красиво? - вырвав это слово из всего текста, переспросила она.
Ходзуки сжал губы и нахмурился, да так, будто о чем-то проболтался, что говорить было совсем нельзя.
- Проехали, - устало проговорил он. - Теперь я тебя точно не хочу даже под дулом пистолета, - закатив глаза, произнес он уныло.
- А хотел? - игриво спросила девушка. Черт возьми, а это уже было интересно, потому что он буквально проболтался.
- Ты что, флиртуешь со мной? - он так дернулся, что стул пошатнулся, и парень бы улетел, если бы вовремя не сбалансировал равновесие.
- Нет, - недоуменно ответила она.
Суйгецу же смотрел на нее, что на диво заморское. Короткие волосы, очаровательная челка, делающая ее намного моложе. Она сейчас была такой земной и так близко к нему стояла, а еще эти белочки, что были на майке. "Кхм, хорошие, однако... белочки", - взгляд невольно остановился на груди. От той Карин внешне почти ничего не осталось, даже лицо стало выглядеть милее.
Такой взгляд парня тоже не остался без внимания, что доказывал румянец на ее щеках.
- Ходзуки, я тут подумала... В общем, давай на перемирие. Мы, кажется, свое уже отвоевали.
- И что ты предлагаешь? - довольно-таки резко спросил он, одаривая недоверчивым взглядом.
"Только бы согласился, и ты у меня в кармане!" - орало в ее сознании.
- Пошли вместе ужинать. Может быть, есть места, которые бы ты хотел посетить? - "Правильно, в книге было сказано: дай мужику быть мужиком, пусть будет главным".
Ходзуки прищурился. Он молчал и смотрел на девушку так, будто бы ему предлагали гранату с оторванной чекой.
"Париж накрылся медным тазом, детка".
- При одном условии, - строго сказал он.
Карин отчаянно пыталась подавить в себе желание двинуть по ножке стула: сидит он тут, еще и думает. Что, дофига умный?
- Каком? - с огромной тяжестью ей давался миролюбивый тон и вид. Но в глазах сверкнуло.
- Ты приведешь себя в порядок, - ультиматум звучал смертным приговором.
- Ходзуки, - опустив взгляд в пол, начала она, - порядок разве уместен на улице красных фонарей? - последние два слова чуть ли не в рык срывались.
Однако парень хитро улыбнулся и сказал:
- Так ты хочешь перемирия? - гад стоял на своем, и девушка опять сдержала острое желание, вмазать ему по роже.
"Козел, он прекрасно понимает, что это унизительно для меня и приравнивается к подчинению".
- Значит, компромисс? - устало вздохнув, спросила она.
- Значит, да, а как ты хотела пойти на перемирие, продолжая полностью гнуть свою линию? Тебе придется считаться со мной, дорогая, - улыбка, и острые зубы показались, что оскал хищника, который загнал жертву в угол.
"Считаться с тобой? А ты уродец, пытаешься меня уже под себя подмять. Нда, ты еще не моя золотая рыбка, но ничего, скоро..."
- Хорошо, - был ее ответ, и Карин поплелась в дверям лифта. Было слышно, что и Ходзуки встал, это давали понять каблуки его туфлей.
"И зачем ему титановые набойки? Как лошадь копытами стучит. Тоже мне, жеребец, Сталоне недоделанный".
Они молча поднимались и молча выходили из лифта. Странно, он даже не спросил, как Карин выбралась из номера. Судя по всему, времени он зря не терял и действительно наслаждался городом.
- Мне ты нравишься в строгих костюмах, - произнес он тихо, когда девушка открывала двери в номер. "Потому что не возбуждаешь", - сам себе усмехнулся парень. Если бы она только знала...
- Суйгецу, - не смотря на него, начала Карин. - Ты не путай перемирие с отношениями. Это не значит, что со мной надо флиртовать и делать комплименты, - сказав это, она самодовольно усмехнулась. Это, конечно, было замечание и обрыв его сладких нот в беседе, но это могло привести к нужной реакции, а именно:
- Я просто говорю, что думаю, - фыркнул он. И действительно, что-то он уж расплылся перед ней лужей.
- Иногда стоит придерживать свои мысли, это выгодно, - она пошла к своему чемодану. Это замечание тоже не осталось без внимания.
- Ты, наверное, прагматик до мозга костей. Скажи, тебе не скучно жить? - Карин слышала, как он заваливается на кровать.
- Пожалуйста, не ложись в одежде, в которой ты ходишь по улице, - девушка развернулась и прикусила невольно губу. Ходзуки лежал, подложив руки под голову. Расстегнутые передние пуговицы на майке немножко показывали его загорелое тело. Некая вальяжность и небрежность. И опять эта проклятая челка, падающая на глаза. Опять захотелось ее смахнуть.
- Ты хочешь меня без одежды в постель? - лукавая улыбка, и он закрыл глаза.
- И, пожалуйста, не поясничай, - опять попросила Карин вежливо. "Идиот".
- Ты всегда такая серьезная? - буквально провыл он, но все же слез с кровати.
- А что в твоем понимании "несерьезная"? - вопросом на вопрос ответила девушка и не смогла удержаться от улыбки, которая была наполнена удовольствием - он слушался ее и исполнял просьбу. Такой маленький шаг, но он предвещал многое.
- Ну-у-у, - протянул Суйгецу, потому что не мог ответить. Парень встал и невольно уставился на Карин.
- Что? - было почему-то тяжело смотреть ему в глаза, вообще находится с ним наедине и не ругаться.
- У меня нет того, в чем бы я мог лежать по-твоему на кровати, - все же сказал он.
- Иди в душ, а я переоденусь, и мы пойдем куда-нибудь ужинать, - Карин сказало это так, будто бы они было давно в отношениях.
- Э, хорошо, - парень согласился с ней опять, недоуменно смотря в пол.
Все было в этом местоимении "мы". Оно казалось какой-то дикостью, если учитывать все их предыдущее общение. Было лишь только два "я" доселе. Когда же он зашел в уборную, девушка достала из чемодана черный костюм-тройку.
Быстро переодеваясь, чтобы успеть до завершения принятия водных процедур недруга, она подошла к зеркалу. Первый шаг к победе был сделан. Оказывается, это не так сложно. Не обязательно его влюбить в себя, можно просто попытаться сосуществовать в мире.
Когда же Суйгецу вышел, Карин опять чуть не подавилась, так как все, что было одето на нем - полотенце. Чертово идеальное тело производило все-таки обескураживающий эффект. Особенно мысль, что он слишком близко, они одни, и это все, что на нем есть.
"Черт, быть девственницей - крайне неудобно. Да что ж я так смущаюсь, а?!"
- Чего? - насупившись спросил парень, будто на него смотрели, что на чудовище.
- Я выйду и буду ждать тебя в холле, - буркнула Карин и буквально вылетела из помещения.
Суйгецу же остался в полном недоумении. Он вообще не мог понять, что, черт возьми, происходило. Ведьма всея шла на перемирие и вежливо его просила, употребляя до селе неслыханное от нее слово "пожалуйста". Еще эта чертова перемена внешности, меняющая ее полностью. Она ему нравилась такой, но именно это и не нравилось ему. Невольно он прикоснулся к шраму на шее. Кожа была горячей, собственно, как и сам он. Выругавшись, парень пошел в уборную, включил холодную воду и опустил под нее голову. Что-то происходило, и это настораживало.